Дмитрий Еньков. Сколько Россия платит в США?

Дмитрий Еньков

Серия: Банковские тайны

Сколько Россия платит в США?

Видео http://poznavatelnoe.tv/enkov_skolko_russia_platit_v_usa

 

Собеседники:

Дмитрий Еньков — Партия Великое Отечество,

Елена Гоголь

Артём Войтенков — Познавательное ТВ, http://poznavatelnoe.tv

 

Артём Войтенков: Дмитрий, мы с тобой встречаемся уже третий раз, и всё разговор идёт про банки. Что ты сейчас нам хочешь рассказать такого, чего ты не рассказал в прошлые разы?

 

Дмитрий Еньков: Тема на самом деле бесконечная, об этом действительно можно рассказывать долго. Напомню, что первый раз мы говорили о конкретных вещах. То, с чем люди сталкиваются непосредственно, приходя в банк, или даже не приходя, просто о банках мы говорили. Во второй лекции мы говорили о Центробанке больше. Я может быть, в двух словах напомню, если кто-то уже подзабыл, или не смотрел вообще эту лекцию. Мы вкратце говорили вот о чём. ФРС США, например, функционирует следующим образом: есть ФРС, есть двенадцать, или тринадцать банков, которые туда входят.

 

Артём Войтенков: Акционеры.

 

Дмитрий Еньков: Да, акционеры ФРС они как раз называются, Федеральные банки и Федеральная резервная система. Вот ФРС, выдаёт этим банкам, Федеральным банкам средства, которые оно само же эмитирует по ставке, которая не отличается практически, или отличается от нуля, как говорят, на уровне статистической погрешности. А уже банки выдают кредиты предприятиям (многочисленным своим клиентам) по ставке, например, плюс четыре процента, маржа. Это вот так вот США. Мы коротко об этом упоминали.

 

А у нас система такая, что есть ЦБ, есть некая ставка рефинансирования. И мы говорили, что есть ещё и ключевая ставка. Есть ставка рефинансирования, под которую ничего не выдаётся в банке. И банки из средств акционеров, из привлечённых средств, то есть, вклады, депозиты клиентов, межбанковский рынок, — вот из этих средств они кое-как пытаются кредитовать нашу экономику. Вот эти вот предприятия. И мы говорили, что появилось сейчас, год назад, такое понятие, как «ключевая ставка». И мы пытались понять, зачем она нужна, и что возможно эта ключевая ставка будет заменять вот эту ставку, по которой ФРС кредитует реальный сектор, скажем так, экономики США. Так что, возможно, ключевая ставка, которая сейчас у нас появилась, через какое-то время, а она должна реально заработать с 2016-го года, а вот эти годы, они как бы пробные.

 

Артём Войтенков: Я так понял, что она и сейчас работает: она служит ограничителем, как на кредиты, так и…

 

Дмиртий Еньков: Нет, это мы говорили как раз про ставку рефинансирования. Она выполняет роль не ставки кредитования, а такой, контролирующей, ограничивающей функции. Она ограничивает депозиты по максимальной ставке, а кредиты ограничивает по минимальной ставке. Но, если депозиты, это ещё можно как-то понять, потому что, действительно, если банки взвинчивают ставку по депозитам, это как-то сомнительно. Откуда у них прибыльные какие-то есть операции, которые позволяют ставку выплачивать выше, чем в среднем по рынку? То зачем ограничивать кредиты по нижней ставке? Это прямого ограничения, напомню, нет там. Там есть только механизм, зашитый в налоговый наш кодекс, который говорит, что если ставка будет на две трети, или на три четверти ниже, чем ставка рефинансирования, то клиент, который получит кредит под эту ставку, или сам банк, который на межбанке привлечёт этот кредит, он должен будет заплатить налог с этой разницы. То есть, это непрямой механизм, который ограничивает снижение ставки по кредитам. Получается так. То есть, эта вот ставка рефинансирования у нас играет некую странную роль, но к прямому кредитованию отношения она не имеет.

 

И может быть, ключевая ставка это и есть механизм, который сейчас его довели почти до уровня ставки рефинансирования. Мы говорили, что ставка рефинансирования 8.25, а ключевая 8. И может быть, её начнут плавно снижать, и мы, в конце концов, через два года получим кредиты тоже близкие к нулевой ставке. Но это предположение.

 

Напомню, что две вещи мы обсуждали, что, почему бы нам не попробовать заменить ЦБ казначейством, как органом, который будет кредитовать реальный сектор?

Ну и то, что все патриоты этим сейчас занимаются, это — изменить закон о Центробанке или конституцию, или то и другое на самом деле, таким образом, чтобы ЦБ наконец-то начал реально кредитовать банковский сектор по нормальным процентным ставкам, и наконец-то у нас заработала экономика России.

Это коротко о том, о чём мы говорили прошлый раз.

 

И вот небольшое добавление к прошлой лекции, я ещё хотел сказать вот какое. Я рисовал вот такую машинку, говорил, что это банк, что люди сюда приносят деньги, свои депозиты, а у предприятий большие остатки есть на своих счетах для разных целей: кто-то на зарплату копит, кто-то на то, чтобы совершить какую-то крупную покупку, просто у них деньги бесцельно пока что на счетах. Так вот, все эти деньги вот в этой общей куче. И на самом деле их можно записать четвёртым, как бы пунктом в средства, которые банки используют для того, чтобы выдавать кредиты. То есть, ещё раз — в эту кучу входит всё, что попало на счета в банк. Не только то, что принесли депозиты там какие-то, но даже просто средства на счетах, которые пока предприятию не нужны, они тоже идут в ход. Поэтому, мы их сюда записываем, как остатки на счетах. Они тоже, кстати, считаются. Их банки мониторят постоянно — сколько у нас остатков. Они знают, что под конец месяца предприятия будут эти деньги на зарплату выдавать. Под конец года там тоже идут многочисленные платежи. Но в остальное время банки могут эти деньги тоже использовать.

 

Но, в целом политика такая у нас получается, которую, ещё раз говорю — ЦБ ведёт. Потому что, никакого реального кредитования у нас нет, а ставки слишком высоки. Даже ставка рефинансирования, если бы она была реальной, то это всё равно гораздо выше, чем те ставки, которые у нас имеются за рубежом. Вот такая политика, она просто выталкивает предприятия на то, чтобы брать кредиты за рубежом. А чтобы брать кредиты за рубежом, надо там регистрировать компанию, например, где-нибудь в оффшорной зоне. Потому что у нас это ничего не работает. Взять кредит невозможно. И мы это вот так выяснили через такую интересную систему, что у нас кредитоваться тяжело. Даже если ты очень не хочешь, то твой конкурент пойдёт и возьмёт под четыре. Ты возьмёшь под пятнадцать. У кого выигрышная ситуация — тут вполне понятно. Поэтому все открывают вот эти оффшоры и надо вести политику не столько с деоффшоризацией, сколько, давайте будем кредитовать реальный сектор.

 

А сегодня мы продолжим тему Центробанка, и поговорим вот о чём.

Начнём с такой, как бы контурной карты нашей страны, схематично.

Вот Россия. В России у нас что есть? Лес. У нас есть нефть. У нас есть газ. Всё это, все наши ресурсы, которые мы не только используем сами, но и продаём за рубеж. А обратно, к нам в страну, платят за всё это долларами. Причём, не только нам, это общемировой, как мы знаем, традиция общемировая, правила международной торговли, что в любую страну, за то, что она продаёт ресурсы, поступают именно доллары. Все расчёты ведутся сейчас в долларах США. То, за что нам платят валютой, сюда же относится космическая отрасль. Сюда же относится военная. То есть, когда мы продаём вооружение, нам тоже за это платят валютой. Но это источник дохода больше для этих государственных отраслей. А вот это — деньги, которые в основном нам поступают, и в больших объёмах. Значит, к нам в страну поступают эти доллары.

 

Поступают они на биржу, во-первых. Чтобы вот эти предприятия, которые продали ресурсы, могли что-то там закупать, например, какую-то технику для рубки леса, строить цистерны для вывоза, строить трубопроводы и так далее — они должны поменять доллары на рубли. Мы знаем: по курсу по некоему, который у нас плавающий и за который борется Центробанк, кстати говоря. Вот на этой бирже по этому курсу происходит обмен долларов на рубли. И рубли уже предприятие забирает себе.

 

То есть, мы доллары завезли, напечатали рубли в объёме этих долларов, выдали их предприятиям, которые занимались продажей за доллары. А доллары сложили в специальные фонды: национального благосостояния, резервные и прочие. Но, чтобы они просто так не лежали, как мы знаем, вот уже из этих фондов (нарисуем их здесь вот, все сразу, не будем их там разделять) эти доллары уходят на покупку государственных казначейских обязательств США. То есть, фактически они у нас даже не остаются в стране. И как многие говорят: политологи, экономисты, — что ждать погашения этих облигаций, возможно, что это напрасный труд. Никто не гарантирует возврата, хотя они считаются самыми высоконадёжными бумагами. Почему нам и говорят, что мы туда вкладываем, якобы, они там будут храниться лучше всего. Под какие-то смешные, близкие к нулю проценты. Ноль икс, напишем.

 

Артём Войтенков: Но это дань. Мы просто отдаём это обратно, и всё.

 

Дмитрий Еньков: И всё-таки, несмотря на то, что это дань, мы планируем, что какой-то там ручеёк будет нам капать и обратно. Они будут эти проценты нам выплачивать. Они будут нам возвращать стоимость этих облигаций и так далее. То есть, тут какая-то есть хотя бы надежда, и тут оформлены документы на то, что вот мы вам передали, а вы нам должны заплатить. Они: «Да, да, мы вам эти проценты заплатим».

 

Артём Войтенков: Да не вопрос. Они могут всё отдать. Долг-то в долларах, они их напечатают, сколько угодно. Просто доллар рухнет в этом случае.

 

Дмитрий Еньков: И всё-таки, вернёмся. Общая картина какая получается? Продали ресурсы реальные. Ещё раз для всех это озвучим, вдруг кто-то ещё не знает, один зритель у экрана. Получили доллары и доллары отправили в США. У нас их нет. То есть, мы просто отдали ресурсы и доллары остались здесь же. Вот, на этом так пока и остановимся.

 

Артём Войтенков: Да. Развели просто, как лохов, как говорится, на улице. Дали бумажку за что-то, а потом эту бумажку ещё и отобрали.

 

Дмитрий Еньков: Да. Но, это как бы одна сторона медали. Может быть, вы слышали такой термин, что у нас Центробанк чем ещё занимается, на самом деле? Он следит за тем, чтобы была стабильность на финансовом рынке.

 

Артём Войтенков: У него записано в законе.

 

Дмитрий Еньков: Да, в законе о Центральном банке так и записано, что он обеспечивает стабильность и развитие финансового рынка. У него там целых пять пунктов записано. Я их даже выписал специально. Они, правда, какие-то все довольно абстрактные, непонятные.

 

Защита и обеспечение устойчивости рубля. То есть, если на рынке происходит резкий скачок, как сейчас: рубль падает в цене, Центробанк должен обеспечить подъём. А как он обеспечивает? Он, в момент, когда на бирже на нашей происходит падение курса рубля… А из-за чего происходит падение курса рубля? Потому что, спрос, вдруг, откуда ни возьмись, появляется на доллары очень большой, их не хватает, они растут в цене, как любой дефицит. Если что-то дефицитно, ты можешь запросить за это большую цену. И тогда ЦБ из закромов своих достаёт доллары, выбрасывает их на рынок. Такой термин встречается, он и в газетах есть, в новостях идёт: «Центробанк выбросил на рынок какую-то там сумму». Ажиотаж упал, и рубль стабилизировался. Вот интересная такая у нас происходит игра. Вот об этом я и хотел поговорить. Дело в том, что вот этот термин «выбрасывает» он на птичьем банковском языке звучит, как «валютная интервенция». То есть, Банк России произвёл валютную интервенцию сегодня, и погасил ажиотажный спрос на доллары. Он выбросил доллары и погасил ажиотажный спрос. Рубль стабилизировался. Но термин «выбрасывает», который многие всё-таки употребляют, он буквально означает то, что происходит в этот момент на валютной бирже.

 

Давайте этот момент как раз подробно разберём, что же там происходит.

Во-первых, посмотрим, кто на этой валютной бирже вообще принимает участие? Естественно: банки, крупные компании, в первую очередь, вот эти, которые отправляют ресурсы за рубеж — им же доллары нужны, вот, они там и занимаются. Как правило, кстати, крупные компании, они всё-таки при посредничестве банков — это взаимоувязано. Они говорят, что мы хотим закупить новую буровую, где-то у норвежцев, а не у себя почему-то. Или газовоз хотим заказать, корейский газовоз хотим новый купить. Поэтому, мы сейчас купим доллары, они нам нужны будут. Они обращаются в свой банк, банк закупает доллары, для того, чтобы они могли оплатить в Корею. Но, всё-таки, они как игроки, там присутствуют, потому что банки они ещё и для себя закупают. Например, мы с вами, когда ходим в банк, чтобы купить валюту, банк для этого тоже должен её закупить, и иметь эту валюту.

 

Артём Войтенков: В запасе для нас.

 

Дмитрий Еньков: Да. А также, немалую роль на бирже играют дилеры. Дилеры — это те же сотрудники банков. У банков есть целый отдел, который занимается только игрой вот на этой бирже. Они там покупают и продают валюту и для собственных нужд, и просто, чтобы нажиться.

 

Елена Гоголь: Это спекулянты, да?

 

Дмитрий Еньков: Да. Вот я как раз место оставил, чтобы здесь приписать – спекулянты. Потому что, это спекуляция чистой воды.

 

Артём Войтенков: Барыги и торгаши.

 

Дмитрий Еньков: Да. Кто-то наживается. Это же, как казино: сегодня нажился, завтра проиграл. У меня знакомый есть, который вот этим занимался, и скажем так, неудачно. Он работал в структуре финансовой. Кстати, именно финансовые структуры. Здесь могут быть не только банки, а целые финансовые компании.

 

Елена Гоголь: Брокерские конторы этим занимаются.

 

Дмитрий Еньков: Да, причём эти игроки имеют довольно большой объём. Например, я вам назову вот эту фамилию — Сорос. Сорос — это фактически, прямой просто агент ФРС. Он может выбросить на нашу биржу долларов сколько угодно. Я хочу, чтобы вы это поняли. Он в любой момент может вбросить денег, сколько хочет, и уронить наш рубль на любую сумму фактически. Доллар вырастет на большую очень величину. Но наш ЦБ по закону о Центробанке должен будет на эту же биржу, достать из закромов Родины деньги и бросить их на биржу, потому что, у него так написано в законе. Это, кстати, интересный момент, что, если нам все законы написали, как Евгений Алексеевич Фёдоров говорит, американцы, кстати, об этом термине я хотел отдельно поговорить, и сейчас, наверное, на него отвлекусь. Когда говорят слово американцы, у меня всегда возникает вопрос: а что вы имеете в виду под «американцами»? Чилийцев, бразильцев, канадцев, может, венесуэльцев, кубинцев?

 

Артём Войтенков: Под словом американцы все подразумевают США обычно.

 

Дмитрий Еньков: Да, и вот это очень интересный момент. Представляете, как работают пиар-технологии, что уже под словом американцы, а Америка, это целый огромный континент.

 

Артём Войтенков: Собственно, два даже. Между ними прорыли канал, получилось два.

 

Дмитрий Еньков: Да, потому что Панамский канал между ними — это недавнее детище. А на самом деле, это один большой континент, из двух частей состоящий, из Северной и Южной. И поэтому, когда мы говорим, американец, когда наглядно так нарисуешь, то, это может быть житель любой части. Но, почему-то, вот эта часть Америки сказала, что американцы это мы. А вы тогда кто?

 

Елена Гоголь: Латиноамериканцы.

 

Дмитрий Еньков: Ну, да, вы тут латиноамериканцы, вот тут вы мексиканцы, там канадцы, а американцы только мы. Это ж надо было так себе присвоить вот этот термин. Это очень интересная штука. Но, жители США, вот мы теперь этот термин сожмём и скажем, давайте его правильно употреблять. Если мы имеем в виду жителей США, то давайте так и говорить – «жители США». Жители США говорить долго, легче сказать, СШАнцы. Мы же были советские жители. Я — советский человек. А это будет СШАнский человек. Давайте правильно говорить.

 

Но, если дальше разбираться с этим термином, то получается вот какая штука. Вот, например, Артём снимал Тима Керби, интервью. Это житель вот этой страны, который сейчас живёт, правда, у нас. И не он один. И в США, там нет, если на улице пройти и спросить: «А вы против России как настроены?»

Они скажут: «Да мы даже не знаем, где эта Россия». И на карте её показать, может быть, не смогут. По большому счёту, домохозяйке, белому воротничку, какому-нибудь там спортсмену, им дела нет до нас, прямо скажем. Они в своей повседневной жизни даже не думают, что как бы мне там России что-то устроить.

 

Поэтому, мы уже начинаем понимать, что не все жители США настроены против нас. Но есть те, кто явно против нас настроен. И разбираясь вот в этих системах, мы уже ясно даже видим, кто именно хочет сделать так, чтобы нам жилось не очень хорошо. Не только нам, кстати, а другому миру. И получается, что США сжимаем до какой-то точки, которая действительно может наш враг — это Федеральная резервная система, о которой может быть, действительно стоит отдельно поговорить, хотя о ней и так уже много сказано.

 

— Термин «американцы» — он сразу неправильный.

— СШАнцы — более верен, но, тоже не совсем правильный.

— А вот термин «ФРС – наши враги» — он абсолютно верен.

 

Когда мы говорим, что кто-то там на Западе, хочет, давайте говорить прямо: ФРС хочет, чтобы нам жилось хуже. Тогда мы идентифицируем этот источник зла, скажем так. И тогда сразу будет понятно, с чем нужно именно бороться. Не вообще с Америкой абстрактно, а конкретно с ФРС, которая и Обаме даёт указания, и военным даёт указания, и всем остальным — держит их в кулаке. Но враг-то не конкретный генерал, потому что, генералы тоже, кстати, разные есть. Есть Маккейны, ястребы, а есть те, кто после Маккейна выступает, и говорит: «Вообще-то, давайте, мы не будем Россию напрягать своими какими-то вот такими заявлениями». И даже опровергают слова Маккейна.

 

Елена Гоголь: Рон Пол, например.

 

Дмитрий Еньков: Да, есть конкретные люди, которые прямо противоположные вещи говорят. Но это мы немножечко о термине американцы, и так далее.

 

Елена Гоголь: А я увидела очень интересную вещь. Я думала, для чего существуют спекулянты, всякие дилеры. А это как прикрытие деятельности таким, как Сорос.

 

Дмитрий Еньков: Да, они как шушера такая вокруг Сороса, мотыльки такие.

 

Елена Гоголь: Они ширма прикрытия, вот этой, отсасывающая деньги…

 

Дмитрий Еньков: И за ними не видно основной пылесос. Хотя, тут интересно. Тут можно вот что сказать. Сорос, это тоже. Вот, пришёл Сорос, человек с табличкой. Он вообще там не фигурирует. Просто, вот этот мотылёк раз, два, три, четыре, с общими объёмами операций в размере, допустим, восьмидесяти процентов, из всех остальных, — это оказывается, Сорос. Но на самом деле, это какой-нибудь «Пи энд К компании», ещё какой-нибудь, этот тоже, там их много, и они там какие-то разные операции совершают. Но у них есть генеральная линия, допустим, которой они придерживаются. Их возможно, кстати, вычленить, но это отдельный большой разговор. То есть, конкретно Сорос так не садится, и вот: «Я закупаю сегодня столько-то долларов».

 

Центробанк после такого вброса на бирже, обязан погасить этот спрос из закромов долларовых своих, выбросить их на рынок, как мы говорили. Причём, именно выбрасывает на валютную биржу. И куда уходят эти доллары? Они уходят: банки там их закупают, крупные компании, и вот эти дилеры, которые и создают ажиотажный спрос на эти доллары. Но, дело в том, что эти доллары уходят этим дилерам, если это были Соросы и прочие, — они утекают опять же за рубеж, так же, как мы только что нарисовали. И наша валютная выручка туда утекает в виде облигаций. И точно так же утекают вбросы ЦБ. То есть, валютная интервенция точно так же, через вот этих вот Соросов обратно уходит, как прибыль, в США. То есть, то, что банки закупают для этих компаний, оно остаётся, конечно, у нас. Они же закупают на них танкеры, оборудование, и прочее. А то, что спекулируют дилеры — просто утекает.

— Причём, либо, утекает такими товарищами, как Сорос.

— Либо даже это наши спекулянты. Но наши спекулянты тоже стремятся увести деньги. Мы знаем, что у нас есть довольно такой большой отток капитала, это называется. Но, этот отток капитала не в рублях происходит. Он тоже происходит в долларах.

 

То есть, фактически, всё, что ЦБ выбрасывает на валютную биржу, валютная интервенция — это просто утекающие из страны доллары. Утекающие из наших различных фондов сбережения, деньги, которые уходят вообще вникуда. И тут можно сравнить с облигациями. Ещё раз говорю, если по облигациям у нас ещё есть какая-то призрачная надежда, что может быть, нам их когда-нибудь погасят, и даже заплатят какой-то смешной процент по ним, то здесь надежды нет никакой. ЦБ просто выбрасывает эти деньги на биржу, опорожняя вот эти фонды, которые потом опять: надо продавать ресурсы, выручать валюту, пополнять фонды, и опять выбрасывать на валютную биржу. И опять это будет утекать вникуда. Просто вникуда. Даже в отличие от облигаций казначейства США, государственных казначейских обязательств, поэтому я их ГКО и называю. А так и есть, кстати, ГКО.

 

Артём Войтенков: Государственные казначейские обязательства США.

 

Дмитрий Еньков: Так давайте попробуем оценить объёмы того, что у нас утекает из страны:

— Как в виде Государственных казначейских обязательств США,

— Так и в виде вот этих вбросов.

Цифры у нас есть реальные. Вот давайте их и посмотрим.

 

Несколько новостей для начала. Например, новость первая.

В августе этого года была зафиксирована, практически рекордная цифра покупки Государственных казначейских обязательств США в августе на сумму сто восемнадцать миллиардов долларов. Мы закупили в августе. Что было на три и шесть десятых миллиарда больше, чем в предыдущем месяце. То есть, сразу можно понять, что в июле мы закупили где-то сто пятнадцать миллиардов.

 

Я зашёл на сайт казначейства США и распечатал таблицу. Таблица эта с августа по август. Хотя сейчас октябрь, но почему-то данных за сентябрь нет, так же как и раньше. Они почему-то с августа по август, и более свежих нет на сегодняшний день. Там видно, как мы, в каких объёмах закупаем у них облигации. Так вот, у нас есть цифры сто восемнадцать миллиардов покупки в августе

 

Артём Войтенков: Сто восемнадцать миллиардов мы платим ежемесячно. Порядка ста. Сто и больше мы ежемесячно платим…

 

Дмитрий Еньков: Минимальная, ещё раз говорю, была в марте, это сто миллиардов.

 

Артём Войтенков: То есть, меньше ста в этом году не платили.

 

Дмитрий Еньков: Да, вот в этих рамках мы и платили.

 

Артём Войтенков: Слушайте, это сколько же денег, а? Сто миллиардов ежемесячно.

 

Дмитрий Еньков: Там цифра — один и шесть триллиона долларов США с августа по август, имеется в виду. Вот такая у нас цифра. Напоминаю, что долг Америки сейчас где-то восемнадцать наверное, триллионов. Грубо говоря, мы там почти два триллиона заплатили. То есть, сколько нам? Девять лет, и мы за Америку расплатимся. А таблица на самом деле, потому что, видно, что мы там занимаем всего лишь двенадцатое место. А больше всех платит Китай. Он платит по одной целой, трём десятым триллиона в месяц.

 

Артём Войтенков: Триллиона в месяц?

 

Дмитрий Еньков: Да. Это говорит о мощной экономике Китая. Представляете, сколько можно выжимать из Китая одноразово? Там интересные страны. Там интересные такие термины: Арабский нефтяной регион. А потом, внизу расшифровка, что это на самом деле все страны, нефтяные наши: Ирак, Кувейт, Иран, все перечислены. Они тоже, они все там, где-то пятое место занимают суммарно — все, оказывается, платят дань исправно. А мы вот это двенадцатое место занимаем тоже стабильно, за исключением одного месяца, когда какая-то другая страна заплатила чуть меньше нас, мы там поднялись на одно место. Но, в среднем мы держим вот это место. Причём, у всех места распределены. Всем назначена сумма дани, и они её выплачивают по месяцам.

 

И ещё что интересно. Там есть один материал о том, что до 2007-го года мы даже не фигурировали в списках. Вот в этой таблице нас не было. Потому что, размер нашей дани был меньше восьми миллиардов долларов в месяц. А так как, там объёмы большие у стран в этой таблице, то мы даже в неё не попадали. Мы там в прочих были. А после 2007-го года мы стали платить такие суммы, когда мы уже стали почти в десятку входить, в дюжину, тогда мы уже можем эти объёмы…

 

Но найти эту информацию, я прямо хочу, чтобы эта информация повисела на экране какое-то время, — её чрезвычайно тяжело найти. Её даже найти на сайте казначейства США — казначейства, не Федеральной резервной системы, а казначейства (потому что, это же казначейские обязательства) — её на сайте казначейства найти просто нереально. Найти чрезвычайно тяжело. Есть только вот такие вбросы : «мы в этом месяце, рекордная сумма». А смотришь чуть раньше, оказывается, в январе мы там на сто двадцать семь закупили. То есть, нам рассказывают СМИ наши. СМРАД, как расшифровывается? Средства массовой…

 

Артём Войтенков: Агитации, дезинформации

 

Дмитрий Еньков: Да, там что-то такое. Говорят, что Россия рекордную сумму в августе. А вы знаете, сколько мы в январе, или в феврале?

— Нет.

— Сто двадцать семь.

Тогда какой это рекорд? Если мы шесть месяцев назад заплатили гораздо больше. Но, вот нам вот такие цифры сообщают.

 

Какая самая большая цифра вброса ЦБ? А она как раз была зафиксирована тоже в марте. В марте у нас минимум был по выплате дани. Зато был максимум по выбросу. Ещё раз говорю — это просто выброс. Эти деньги, мы больше их никогда не увидим. Просто ЦБ берёт вот так и выбрасывает.

 

Артём Войтенков: Это можно сравнить: «Мужики, долларов много».

 

Дмитрий Еньков: Давай… Да, и вот так выбрасывать, с вертолёта давайте разбрасывать. Так вот, в марте ЦБ выбросил, за один день, одиннадцать целых, двести семьдесят два миллиарда долларов. За один день в марте это было — одиннадцать миллиардов. То есть, смотрите.

Сто восемнадцать миллиардов — это за месяц мы платим дань.

А тут за один день марта. А сколько в марте всего он интересно выбросил? А всего в марте он выбросил двадцать шесть целых, шестьсот сорок три тысячных миллиарда.

 

Артём Войтенков: Двадцать шесть миллиардов. Так он даже эту цифру и перекрыл, если мы меньше заплатили. Заплатили в марте сто…

 

Дмитрий Еньков: Но выбросили двадцать шесть. Совершенно правильно. Причём, я тоже думал, что их можно просто сложить. Какая разница, каким ты путём у страны забрал? Просто, если мы скажем, что из наших ресурсов вот такая часть вытекает в виде дани в ГКОшки американские, а вот эта часть ресурсов, да, она меньше, но она вот с помощью выбросов утекает.

 

И вот об этой части нам как раз как-то не очень рассказывают. Точнее говоря, сейчас мы о ней в первый раз вообще говорим. Никто нам никогда в жизни об этом не рассказывал. Что это не просто даже выброс бесцельный. Это якобы ЦБ так стабилизирует рубль. А это та же самая система выплаты дани, только через механизм биржи. И сегодня мы его чуть не впервые вскрываем. Может быть специалистам это известно, но широкой публике это сегодня впервые будет рассказано. А большая это сумма, или нет — двадцать шесть миллиардов? По сравнению со ста восемнадцатью, небольшая — это пятая часть всего лишь. Ну, что тут такого-то? Копейки.

 

Елена Гоголь: Ничего себе.

 

Дмитрий Еньков: А давайте мы знаете, с чем сравним? На экране появится таблица, там можно взять три дня пару недель назад. Там за один день ЦБ выбросил на рынок два и семь миллиарда. И потом он выбросил один и семь миллиарда. В сумме получается шесть и семь миллиарда за три дня. А вот сегодня когда мы записываем, если предыдущие два дня посмотреть, там только за два дня он примерно такую сумму выбросил. Вот мы сегодня сидим, а вчера, позавчера ЦБ выбросил примерно такую же сумму за два дня. А с чем бы её сравнить, эту цифру?

 

Дмитрий Еньков: Давайте, попробуем на нашу экономику, нам же интересно для себя это перевести. Много, но сто восемнадцать – это безумная цифра, а вот двадцать шесть или вот эти цифры.

 

Давайте, вспомним, что летом Путин сказал о том, что:

У нас в России появилось сейчас три национальных проекта.

Первое – это ЦКАД (будем коротко писать, но расшифровывать устно) – Центральная кольцевая автомобильная дорога, но москвичи её знают, как «бетонка». То есть мы хотим «бетонку» превратить в что-то подобие МКАДа, то есть это должна быть нормальная дорога.

 

Артём Войтенков: Давно пора.

 

Елена Гоголь: Забитая такая трасса.

 

Дмитрий Еньков: Потому что все грузовики… У нас Москва как расположена? Это как бы такой центр – там, вот с северо-запада, с Питера все едут сюда, потом на юг, там в Сибирь пошло там, и так далее, обратно всё это везётся, как-то в перемещение. И всё это доезжает до МКАДа. По МКАДу эти грузовики, чадящие в пробках, стоят на съездах, на выездах, а тут гораздо раньше перехватывает их отличная дорога. Если ты едешь, например, сюда, то тебе удобней вот здесь вот проехать. Если ты поедешь на Нижний Новгород, Казань и Сибирь, то ты по вот этому радиусу. Здесь тоже заправки там будут и прочая инфраструктура. Вот мы хотим сделать такую дорогу – это первый проект.

 

Второй проект – это Высокоскоростная железная дорога: Москва-Казань. Как раз это в эту сторону железная дорога высокоскоростная. У нас сейчас есть Москва-Санкт-Петербруг, а мы хотим, чтобы уже в ту сторону. Но перспектива тут понятна — дальше мы хотим до Китая, и стать страной транзитёром, чтобы из Европы в Китай можно было отлично возить.

 

Артём Войтенков: Не морским путём возить, а возить через нас.

 

Дмитрий Еньков : Да. Если она высокоскоростная к тому же.

 

Третий – это уже продолжение как бы предыдущего. Это Транссиб – Транссибирская плюс БАМ. Вот у нас БАМ была стройка века, но там она одноколейная во многих местах, и чтобы поездам разъезжаться – один поезд стоит на станции, ждёт пока встречный проедет, только потом он едет по этому участку пути.

 

И вот эти три национальных проекта суммарно стоят четыреста… Путин сказал, что мы выделим четыреста пятьдесят миллиардов или по сто пятьдесят миллиардов на один проект. Вот суммы сопоставим: сто восемнадцать миллиардов и сто пятьдесят миллиардов на один проект. Много это или мало?

 

Елена Гоголь: Мы почти каждый месяц это отдаём.

 

Дмитрий Еньков: Нет, не правильно. Ответ не правильный, потому что сто пятьдесят миллиардов рублей, которые надо разделить по текущему курсу. Но по тому моменту, когда Путин это объявлял, надо было делить на курс тридцать пять рублей за доллар.

 

Артём Войтенков: Сейчас уже сорок два можно делить, и это ещё не конец.

 

Дмитрий Еньков: Предположим, может быть, что эти деньги уже были выделены, например, мы посчитаем по тому курсу, чтобы зрителей совсем, так сказать, не вгонять в депрессию. И скажем, что на тот момент это было 4.3 миллиарда долларов. Вот, значит, 4.3 сравниваем даже не со ста восемнадцатью (сейчас люди не падайте со стульев), а всего лишь с двадцатью шестью, которые мы выбросили (повторяю) на продажу долларов, на стабилизацию курса руля, которые нам вот эти СШАнцы, точнее ФРС записали в закон о ЦБ.

 

И вот теперь 4.3 миллиарда сравнивать уже интересно. Сколько же мы проектов выбросили в марте? Итого: 26 делим на 4.3, получается 6 Нацпроектов, мы просто выкинули в марте. Но напомню, что на той предыдущей странице я писал еще две цифры.

 

Елена Гоголь: Без ГКО мы выкинули шесть Нацпроектов.

 

Дмитрий Еньков: Только в октябре, то есть мы с вами сидим, и в этом месяце за три дня в первой половине месяца (за три дня повторяю), мы выбросили 6.7 миллиарда долларов на рынок, что равняется полутора Нацпроектам. А за недавние два дня мы выбросили примерно такую же сумму, то есть ещё полтора Нацпроекта.

 

Артём Войтенков: В общем, Центра банк в день выбрасывает по Нацпроекту.

 

Дмитрий Еньков: Но вот в октябре мы выбросили полтора и полтора – три Нацпроекта, что у нас как раз вот на этом вот «ставит крест» за октябрь месяц, а за март мы выбросили шесть Нацпроектов.

 

Артём Войтенков: И ты это говоришь, только про те деньги, которые Центробанк…

 

Елена Гоголь: А ГКО ты же не считаешь…

 

Артём Войтенков: Которые Центробанк…

 

Елена Гоголь: Выбросил.

 

Артём Войтенков: С помощью, которого держит курс рубля. А то, что мы платим дань, как бы покупаем эти американские облигации — ты же про них вообще молчишь. Сколько здесь Нацпроектов закопано, если мы по сто миллиардов округленно платим.

 

Дмитрий Еньков: Но я же там писал, по-моему, 1.7 примерно триллиона.

 

Артём Войтенков: Тут не то, что дорога до Казани, тут три раза дорога трёхпутная дорогой до Китая будет у нас железная.

 

Дмитрий Еньков: Давайте, тогда сейчас вот так вопрос поставим: а что было бы, если бы мы вот эти перекрыли оба коридора? Но хотя бы давайте один какой-нибудь: давайте перестанем выбрасывать на рынок доллары.

 

Артём Войтенков: А нельзя — это записано в законе о Центробанке.

 

Елена Гоголь: А почему тогда рубль падает?

 

Дмитрий Еньков: Нет в законе о Центробанке этого не записано. Статья 3 закона о Центробанке: защита и обеспечение устойчивости рубля. Но, что значит устойчивости рубля?

 

Вот давайте попробуем, почему я всё-таки хочу сейчас немножечко не то, что отвлечься, а подробней наоборот поговорить. Вот сейчас нам санкции объявили, и мы собираемся переходить на свои собственные товары – выпускать их, отказываться от зарубежных. Правда это сейчас отказ от западных, он как-то немножечко перехлёстывает на товары из Азии. Мол, те нам санкции объявили мы в ответ не будем покупать их товар. Но Китай нам не объявлял санкции, Корея не объявляла, Вьетнам не объявлял, поэтому мы не столько пока что своим помогаем, потому что у нас не появилось кредитов под 0.1%.

 

Да, а вот это ключевое звено, мы сколько угодно можем говорить: «Давайте, мы будем покупать свой хлеб, свое это самое». Но тогда, давайте мы условия создадим производителю, хотя бы равные. Я уже не говорю о том, что тот, кто читал книгу Паршева «Почему Россия не Америка», он скажет, что мы равные не можем давать себе. У нас извините фундамент домов надо закапывать на два метра, а в Корее, во Вьетнаме надо четыре палки воткнуть и тент, чтобы солнце не сильно светило — это уже можно сборочным производством заниматься. А у нас надо сделать фундамент, кирпичную стену толщиной сорок сантиметров поднять, батареи, отопление, купить пару тракторов, чтобы он зимой вокруг снег чистил, а иначе грузовик потом не подъедет к этому заводу и так далее.

 

И мы не можем даже одинаковые условия себе соблюдать, у нас должно быть, если кредиты то под минус 27% годовых, например, как минимум. Чтобы мы хотя бы на равных конкурировали. Это не то, что так должно быть, чтобы мы выигрывали, а чтобы мы хотя бы были на равных.

 

Я хотел с помощью таблицы проиллюстрировать насколько ЦБ вообще тяжело поддерживать этот курс. Вот мы говорили в начале о том, что в марте был рекордный как раз выброс на рынок 26.6 миллиардов или 6 Нацпроектов, то есть 3 Нацпроекта, о которых мы говорили и ещё три. Там у нас есть, кстати, по здравоохранению ещё Нацпроект.

 

Вот в таблице есть три колонки:

— левая колонка – там дата,

— следующая – сколько ЦБ покупал долларов на рынке,

— следующая колонка – сколько он всего пустил на то, чтобы поддержать как раз курс рубля,

— а вот крайняя правая колонка – это сколько он занял или насколько она запустил лапу в наши фонды национального благосостояния. Вот эта вот крайняя колонка правая, она в основном везде прочерки стоят.

 

Но вот, если мы посмотрим март месяц: девятнадцатого – четыреста миллионов. Вот смотрите, там было по четыреста миллионов, потом двести тридцать пять, потом двести. Кстати, двести – это такая более менее такая стандартная цифра. Восемнадцатого он выбрасывает семьсот тридцать один миллион, девятнадцатого – четыреста. Двадцатого он выбрасывает опять триста, получается за эти, допустим, три дня он выбрасывает семьсот и триста – это миллиард, и четыреста – миллиард четыреста. Полтора миллиарда и тут учитываются ещё, и вот эти суммарные выбросы, и тут ему реально поплохело. И он, смотрите, с двадцатого февраля он залазит в фонд национального благосостояния (прям по отчёту ЦБ, это оттуда и взято), и продолжает там сидеть до пятого марта. Что у нас происходило в мире с восемнадцатого по двадцатое февраля? Был Майдан – самые горячие события Майдана начались.

 

Артём Войтенков: А точно.

 

Елена Гоголь: Так это мы финансировали?

 

Артём Войтенков: Янукович как раз удрал, двадцать какого-то…

 

Дмитрий Еньков: Да, кто-то называет девятнадцатое, кто-то восемнадцатое, но вот эти три дня… И смотрите как интересно: восемнадцатого как раз пришлось вот эти Соросы что-то там видимо сделали, пришлось аж семьсот вливать в один день миллионов, потом четыреста, триста, но так как и до этого, смотрите, какие были вливания, кстати это суммарная цифра февраля 6.38 миллиарда долларов.

 

То есть мы уже знаем, что Нацпроект – это 4.3, то есть полтора Нацпроекта за февраль вообще было вылито. Но, допустим, восемнадцатого числа семьсот тридцать один миллион было, и до этого он столько много уже вбухивал, что тут у него силы не выдержали. Дальше пошло заимствование из фонда национального благосостояния вплоть аж до пятого марта. Видите, вот это продолжается.

 

Артём Войтенков: Но почему силы не выдержали? Смотри, если он до этого платил двести, четыреста – средняя цифра триста, то он и дальше платит триста, триста, триста, а прибавляет, уже дальше не хватает ему …

 

Елена Гоголь: Это резервный фонд?

 

Артём Войтенков: Да. Вот это почти по сто. Сто не превышает.

 

Дмитрий Еньков: Да, он не превышает сто. Я сейчас не объясню почему, но видимо, это связано с какой-то отчётностью там или с чем-то ещё. Потому что он всегда девяносто шесть, девяносто семь, девяносто восемь. Тут вот эта есть заколдованная цифра, если кто-то из зрителей там может объяснить, может работник ЦБ, пусть напишет в комментариях, мы потом это как-нибудь озвучим. Но это явно просто видно, что он за сто лапу не запускают здесь – это как бы эмпирически мы вычислили.

 

Причём, смотрите, на нас так жали, начиная с восемнадцатого числа. Восемнадцатого – семьсот тридцать один прям удар был, что мы до четвёртого марта. Мы с вами эту цифру обсуждали как раз, вот она – одиннадцать миллиардов в день четвёртого марта. То есть нас били в этот момент, об этом, наверное, тоже мало кто знает, сейчас зрители впервые это услышат, что на Майдане начинались вот эта стрельба и беспорядки, полицейских жгли.

 

Елена Гоголь: А у нас финансовая дубинка была.

 

Дмитрий Еньков: А у нас шла финансовая война, нас колотили со всех сил. Нас выкачивали фонд нашего благосостояния и выкачали его. Давайте, прикинем: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять умножим на сто, примерно. Из нашего фонда национального благосостояния выкачали (это миллионы) – один миллиард за десять дней. Просто вот так, хрясть – и один миллиард с нас. А в один день, это я не знаю, откуда Центробанк уже нашёл эти деньги — одиннадцать миллиардов. Тут есть даты: семнадцатого марта – 4.4 миллиарда, тринадцатого…

 

Артём Войтенков: Очень интересно, что совпадают с событиями.

 

Елена Гоголь: Корреляция какая.

 

Дмитрий Еньков: Мы об этом не знаем. Фёдоров Евгений Алексеевич любит рассказывать, что нас бьют. Нас разными способами. Пока горячей войны у нас нет, хотя Новороссия — горячая фаза. Но есть, какие фазы? Есть финансовая вона — так вот она идёт, пожалуйста. Смотрите — мы фонды свои вот эти, мы детям не оставляем ничего.

 

Артём Войтенков: Но какая это война? Нас просто тупо грабят.

 

Елена Гоголь: Да.

 

Дмитрий Еньков: Но я бы назвал это финансовой войной всё-таки. Пожалуйста – вот реальные цифры.

 

Елена Гоголь: Финансовый грабёж.

 

Дмитрий Еньков: Информационная война — она тоже идёт, пожалуйста. У нас вот этой фазы одной не хватает.

 

Артём Войтенков: Уже хватает.

 

Дмитрий Еньков: Но есть историческая. Нам тоже пытались, но мы сейчас этому противостоим всё-таки. А вот этому — не знаю, как мы противостоим, кстати.

 

Артём Войтенков: А никак. Он просто деньги отдаёт и всё.

 

Дмитрий Еньков: Не просто отдаём всё, что мы продали: лес, все наши недра, мы туда всё отдаём, но мы ещё и то, что мы пытались копить в фондах наших национального благосостояния, мы тоже выкачиваем, и тоже туда, оно не остаётся у нас. Видите? Мы это тоже туда всё отправляем. Вот миллиард за десять дней.

 

И теперь, что я хотел под конец уже сказать, что буквально, когда я готовился к этой лекции, я прочитал следующую новость, что вот эти Нацпроекты, которые Путин объявил — строительство высокоскоростной железной дороги до Казани уже отложено.

 

На этом я хотел сегодня закончить. Главной целью было вскрыть ещё один инструмент — «утекание долларов за рубеж», который заключается в том, что ЦБ просто выбрасывает впустую доллары на то, чтобы поддержать курс рубля. Который возможно и поддерживать не надо, только надо до того, как отпустить его совсем, нам быстрее восстанавливать собственную экономику, чтобы уже не зависеть от западных товаров.

 

Артём Войтенков: Так они и разрешили это сделать. То-то мы им платим, когда Майдан выиграл, мы им так хорошо заплатили. Это сразу показывает, «кто в доме хозяин». Вот и всё.

 

Дмитрий Еньков: Вот такая у нас интересная ситуация. Вот такая у нас есть оказывается схема ещё одна вывода денег, «отсоса» этих долларов, которые мы честно за наши ресурсы получаем, и об этом нам никто не говорил.

 

Артём Войтенков: Вообще как-то не рассказывали. Да и таблички вот эти Центробанковские тоже никто не показывал. А Центробанк — я уже молчу о том, чтобы они попали куда-нибудь на Центральные телеканалы.

 

Дмитрий Еньков: Не только Центробанковские, но и ФРСные, потому что её найти просто очень тяжело, очень тяжело. Кстати таблички ЦБ эти – они тоже очень интересные. Они так же, как и у ФРС, так как ЦБ это филиал ФРС — они есть в архивах только за один год. Поэтому пока октябрь я все скачал таблички с октября прошлого года, а раньше я не могу посмотреть, там нет архива. То есть не возможно там скачать — а давайте, посмотрим за 2006-ой, 2005-ый. Всё — архив за год есть. Есть архив? Есть, но он за год, а дальше не заглянешь. Но эти цифры – они тоже о многом говорят.

 

Артём Войтенков: Хорошо, Дима. Спасибо тебе за такой познавательный рассказ, я думаю, что зрителям будет над чем задуматься.

 

Дмитрий Еньков: Ну, надеемся. А самое главное, что мы должны уже не просто задумываться, а что-то реальное предпринимать в плане того, чтобы изменять эту ситуацию коренным образом.

 

Набор текста: Наталья Малыгина, Евгения Чурпита

Редакция: Наталья Ризаева

http://poznavatelnoe.tv — образовательное интернет-телевидение