Вчера, во время поездки из офиса домой на такси, водитель всю дорогу ругал погоду, сетовал на температурные перепады, на то, что сначала дороги завалило снегом, а потом они превратились в реки и речушки. Слушая в пол-уха этот «плач Ярославны», я попыталась вспомнить — а какая погода была в это же время год назад. Вспомнить это мне не удалось, зато почему-то вспомнилось, что как раз где-то год назад, плюс-минус несколько дней, в Москву приезжали два дорогих гостя — канцлер Германии Ангела Меркель и президент Франции Франсуа Олланд. И их приезд, как теперь уже очевидно, был прологом к заключению Минска-2…

 

Бог ним, с Минском, и с заключенными там соглашениями. Интереснее подумать о том, как многое изменилось за прошедший с тех пор год. Тогда еще Европа в лице ее лидеров — вышеназванных политиков — воспринималась как, возможно, не совсем самостоятельный, но все же игрок, обладающий определенным влиянием на ход геополитических событий в мире.

 

Тогда приезд Меркель и Олланда рассматривался как ключевое событие конца января — начала февраля 2015 года. Тогда казалось, что ЕС — это более ли менее целостное надгосударственное образование, как говорится — не без своих тараканов, но все же… Понадобился всего лишь год для того, чтобы это представление исчезло как утренний туман.

 

Но все же есть в этом несовершенном мире нечто неизменное, и это — мышление украинских политиков (и, рискну предположить, значительной части украинского общества тоже), их (его) модель восприятия окружающей действительности.

 

На сегодняшний день очевидно, что открытие зоны свободной торговли (ЗТС) между Украиной и Европой оказалось ровно тем, чем и предполагалось — игрой в одни ворота. Разочарование украинцев этим открытием можно понять. Сложнее понять другое — судя по речам некоторых их политиков и политологов, все можно «переиграть». То есть, если с ЕС роман не сложится, всегда можно обратить свой взор в другую сторону, и найти в этой другой стороне альтернативу, которая только и ждет, когда же ее заметят и оценят по достоинству.

 

Это поразительно. Ни грамма мыслей, ни тени сомнений — а вдруг у этой самой альтернативы, имя которой слишком хорошо известно, чтобы его называть, за прошедшие два года изменилось восприятие Украины? А вдруг эта самая альтернатива уже перестроила свои производственные процессы и пересмотрела структуру как рынков сбыта, так и рынков потребления продукции таким образом, что Украина оказалась из них исключенной? Иными словами — вдруг точка невозврата уже пройдена? — На мой взгляд, да, и однозначно пройдена, но почему-то даже весьма уважаемые политики и политологи из числа тех, кого можно назвать реалистами, этот момент не принимают во внимание.

 

И это очень странно. Складывается впечатление, что тут дело не в неких системных сбоях мышления, а в национальном характере, в уверенности, что всегда можно пошалить, а потом начать вести себя прилично и вернуть прежнее к себе отношение. Вот только шалости бывают разными, и последствия у них тоже бывают разными. Каким бы болезненным не был для России разрыв с Украиной, он в прошлом, и вряд ли Россия захочет по совету Остапа Бендера «восстановить статус-кво», чтобы через какое-то время снова обжечься. А то, что она в этом случае снова обожглась бы — это, на мой взгляд, совершенно очевидно.

 

Но на той стороне этого не понимают даже те, кого можно назвать представителями самой вменяемой части украинского истеблишмента. А жаль.

 

 

Анастасия Скогорева