Поместный Собор 1945 года: историческая правда и антицерковные домыслы

«СБУ рассекретила архивы: московского патриарха в 1945 году избирали агенты НКГБ» — подобные заголовки на днях «украсили» не только СМИ соседнего государственного образования под названием «Украина». К сожалению, падкими до дутых «сенсаций» оказались и многие российские ресурсы. Однако, как и в случае с «сенсацией» суздальской, речь идёт отнюдь не о каком-либо удивительном открытии, но исключительно о «жареном факте», весьма далёком от исторической правды.

А потому попробуем разобраться: каковы же были церковные реалии того трагического и в то же время героического военного времени? Кто же на самом деле в канун Великой Победы, в феврале 1945 года, избрал нового Предстоятеля Русской Церкви — Патриарха Алексия (Симанского)? И, наконец, почему антицерковных либералов так беспокоят отношения Церкви и государства того времени? Но для начала небольшой исторический экскурс.

Русская Церковь в преддверии Поместного Собора 1945 года

Поместный Собор Русской Православной Церкви 1945 года был созван после кончины Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского), управлявшего Церковью в период самых тяжёлых во всей её тысячелетней истории десятилетий. Владыка Сергий был Первосвятителем с середины 1920 годов и вплоть до 15 мая 1944 года, дня его ухода из земной жизни.

Фигура этого иерарха до сих пор вызывает множество вопросов. Да, именно он в 1927 году в своем послании «Об отношении Православной Российской Церкви к существующей гражданской власти» 1927 года произнёс слова, неправильно понятые многими православными христианами:

Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи.

К сожалению, тогда эти слова привели ко многим церковным нестроениям и даже расколам. Некоторым церковным деятелем показалось, будто владыка Сергий склонен к соглашательству с богоборческими властями, более того, пытается подчинить им Церковь и верующих. Но если вчитаться в слова владыки внимательно и без предубеждения, становится ясно, что его слова были обращены отнюдь не к ВКП (б) и чекистам, но к родной стране, которая даже при нелепо звучащей для слуха людей тех лет аббревиатуре «СССР» оставалась исторической Россией. Конечно, Церковь в лице своего Первоиерарха искала пути взаимодействия со светской властью, и в тех тяжелейших условиях владыка Сергий (Страгородский) сделал всё, чтобы минимизировать урон, нанесённый Церкви богоборцами.

Тем не менее к началу Великой Отечественной войны Русская Церковь оказалась в поистине ужасающем состоянии: на территории современной России не оставалось ни одного действующего монастыря, абсолютное большинство архиереев были или уже расстреляны, или находились в тюрьмах и лагерях. И вместе с тем параллельно с Московским Патриархатом действовали псевдоправославные обновленческие «приходы» — раскольнические структуры, созданные большевиками в 1920-х годах как «прогрессивная альтернатива» Церкви. Количество «прихожан» у обновленцев было крайне низко, но храмов ими было захвачено немало.

Но несмотря на всё это, с самых первых дней Великой Отечественной войны Русская Церковь включилась в дело обороны земного Отечества. И её помощь была не только молитвенной: многие видные церковные деятели сражались на фронтах Великой Отечественной. А по всем приходам был объявлен сбор средств для нужд Красной Армии: так, именно на церковные средства были приобретены знаменитые танковая колонна «Дмитрий Донской» и эскадрилья «Александр Невский». И, конечно, во всех православных храмах постоянно совершались молитвы о победе нашего воинства.

И только в сентябре 1943 года, после того, как Сталин принял в Кремле иерархов Русской Православной Церкви — митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича), — Русская Церковь впервые после десятилетий красного террора получила в советском государстве официальный статус как объединённая централизованная религиозная организация. К слову, когда владыка Сергий (Страгородский) по итогам встречи со Сталиным подал записку с просьбой освободить 25 иерархов из заключения, то оказалось, что к концу 1943 года в живых из них остались считанные единицы. Русской Церкви, по сути, пришлось заново воссоздавать свою иерархию — епископат. И в первую очередь из духовенства, прошедшего тюрьмы и лагеря.

Во время работы Поместного Собора Русской Православной Церкви 1945 года. Фото с сайта patriarchia.ru

Были ли соборяне «агентами НКГБ»?

А теперь предлагаю разобраться, о ком идёт речь в опубликованных «Службой безопасности Украины» чекистских документах, а именно — в столь растиражированных в антицерковных СМИ и соцсетях словах «важно обеспечить, чтобы в числе намеченных кандидатов [для участия в Поместном Соборе — М. Т.] преобладали агенты НКГБ». Как подчёркивает заместитель главного редактора телеканала «Царьград» историк Михаил Смолин:

Из 45 архиереев, съехавшихся на Собор 1945 года для избрания нового Патриарха, в советских тюрьмах и концлагерях не сидели только двое. Да и только потому, что они не были гражданами СССР: Патриарх Александрийский Христофор II и Патриарх Антиохийский Александр III. Остальные архипастыри Русской Православной Церкви, многие из которых были настоящими мучениками, прошли суровую христианскую школу большевистских гонений…

С этими словами нельзя не согласиться, но для того, чтобы их усилить. Давайте поимённо вспомним хотя бы нескольких из рекомых «агентов». Приведём краткие сведения лишь о нескольких святителях, за исключением святителя Луки, малоизвестных даже тем, кто имеет представления о новейшей церковной истории.

Во время работы Поместного Собора Русской Православной Церкви 1945 года. Фото с сайта patriarchia.ru

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий), на тот момент — архиепископ Тамбовский.  Человек, получивший прекрасное медицинское образование в Киевском университете, но уехавший в глубинку простым земским врачом, а уже в советские годы, в разгар антицерковных гонений, променявший светскую карьеру на священнический сан. Никогда не скрывал своих антикоммунистических взглядов, прошёл лагеря и ссылки, но в итоге получил Сталинскую премию.

С октября 1941 года владыка был главным хирургом Красноярского эвакогоспиталя, делал по 3-4 операции в день, спас тысячи жизней. Впоследствии святитель Лука был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», а за научные труды по гнойной хирургии и операциям огнестрельных ранений удостоился Сталинской премии. Прославлен в лике святых.

Епископ Архангельский и Холмогорский Леонтий (Смирнов). 70-летний старец, также прошедший тюрьмы и лагеря. Находясь в ссылке, владыка Леонтий никогда не снимал священнической рясы, однажды подросток, насмехавшийся над «попом», бросил в него камень, выбив владыке глаз. Старец не рассердился на испугавшегося хулигана, а благословил его, занёс в поминальник и затем всегда молился о здравии мальчишки. Рассматривается вопрос о прославлении святителя Леонтия в лике святых.

Архиепископ Астраханский и Сталинградский Филипп (Ставицкий). В феврале 1945 года — старейший по хиротонии архиерей Русской Православной Церкви, по возвращении из заключения, до 1943 года, работавший лесным сторожем. Прославился прозорливостью и исцелениями. Рассматривается вопрос о канонизации святителя. Известны проникновенные строки, которые владыка Филипп рассылал своей пастве из ссылки:

Тысячи вёрст разделяют нас, а как будто вы здесь всегда, подле меня, и, думается, пройдут ещё годы, ещё больше расстояния может отделять нас, а мы, благодатию Божией хранимы, будем друг для друга тем же, что и сейчас, ибо породнило нас и соединило навеки то, что вечно и непреходяще: Христова вечная любовь! Христова вечная жизнь! И если будем всегда близки к Богу, к Его Божественной сладчайшей жизни, то будем и всегда близки друг к другу.

Епископ Калининский и Великолукский Рафаил (Березин). На момент Собора — старец, неизлечимо больной раком. По многочисленным свидетельствам, горячо молился, чтобы Господь даровал ему дожить до Пасхи и Дня Победы. Скончался 15 мая 1945 года.

Архиепископ Куйбышевский и Сызранский Алексий (Палицын). Сделал очень многое для присоединения к Церкви раскольников-обновленцев. Не скрывал антикоммунистических взглядов, отказывался направлять советскому руководству телеграммы с поздравлением с годовщиной революции.

Архиепископ Новосибирский и Барнаульский Варфоломей (Городцов). Человек подвижнической жизни, прозорливый 80-летний старец, скромный и доступный для прихожан, но при этом весьма требовательный к себе и к духовенству. Согласно составленной советскими органами характеристике:

Архиепископ Варфоломей — фанатично религиозный человек с глубоко консервативными взглядами, большой приверженец русской старины. Благожелательно относится ко всему русскому и отрицательно — к немцам и вообще к инаковерцам, особенно к баптистам и католикам. Ревностный служитель Православной Церкви, стремящийся всеми силами и средствами расширить влияние Церкви, упрочить её положение, уберечь духовенство и верующих от всякого прогрессивного влияния извне.

Интронизация Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I в Богоявленском Елоховском соборе
Фото с сайта patriarchia.ru

И таких святителей Церкви Христовой на Соборе были десятки. Конечно, присутствовали среди них и вчерашние обновленцы, вернувшиеся в лоно Московского Патриархата, об искренности покаяния которых судить сложно. Как и сложно говорить обо всех участниках Поместного Собора 1945 года, среди которых были и вчерашние блокадники, и фронтовики, по ранению вернувшиеся с войны.

А были ли среди этих людей те, кто когда-либо давал подписку органам? Нельзя отрицать и этого, ведь абсолютное большинство соборян были прекрасно знакомы с «чёрными воронками» и тюремной баландой. Но равнозначно ли это «сотрудничество» клейму «агент НКГБ»? Для самих чекистов — вполне возможно, однако имеем ли мы право превентивно клеймить этих людей, сохранивших веру в тех страшных условиях? Надеюсь, каждый ответит по совести.

И здесь я позволю себе привести цитату из книги историка Игоря Курляндского «Сталин. Власть. Религия», опровергающей миф о «православном Сталине». Книга, мягко говоря, не исполнена симпатий к советской власти и вместе с тем детально, на основе куда более широкого круга источников, чем опубликованные СБУ документы, вскрывает суть отношений Русской Православной Церкви и большевиков, в том числе чекистов:

Разумеется, то обстоятельство, что советское руководство считало некоторых немногих оставшихся на свободе и в жизни церковных иерархов «агентами НКВД», еще не свидетельствовало о том, что они вели потом какую-либо активную чекистскую деятельность. Важно не судить архиереев с позиции упрощённого морализаторства. Очевидно, согласие на подобные «вербовки» было для владык вынужденным шагом, чтобы защитить остатки церковных структур от окончательного уничтожения. Не забудем, что церковная иерархия Русской Церкви была почти полностью перебита Сталиным и Ежовым в 1937-1938 годах…

Думается, если для Поместного Собора 1945 года и уместен какой-либо штамп, то только один: «Собор победителей». И хотя советская власть была уверена в том, что полностью контролирует Русскую Православную Церковь, это было не так. Напротив, в годы Великой Отечественной войны именно Церковь и православный народ изменили страну, во многом избавив её от былого революционного накала и богоборческого оскала властей.

Интронизация Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I в Богоявленском Елоховском соборе
Фото с сайта patriarchia.ru

Конечно, и после войны советская власть осталась атеистической, но она уже утратила воинствующее богоборчество, считанными годами ранее приведшее к гибели десятков тысяч служителей Церкви и разрушению тысяч православных храмов. И спустя считанные месяцы после Поместного Собора 1945 года мы обрели Победу в Великой Отечественной войне не безликого Третьего Интернационала, но исторической России — той самой России, которую так презирают и которой так боятся наши либералы и их коллеги из украинской СБУ.

Видео с канала Youtube: БлагоПСКОВ — видеоканал

Тюренков Михаил