Нужно перестать принимать призраки за действительность. Под таким заголовком 6 декабря была опубликована первая часть статьи Михаила Смолина. Этот материал — вторая её часть
Одним из самых рьяных и недобросовестных критиков Н.Я. Данилевского, вероятнее всего, был В.С. Соловьев, который часто упрекал Н.Я. Данилевского в том, что тот променял «христианский универсализм» на племенной национализм или панславизм. Утверждалось это, конечно, в связи с книгой «Россия и Европа», которую В.С. Соловьев не стеснялся в частной переписке называть «Кораном всех мерзавцев и глупцов». Пожалуй, никто так не ругал Н.Я. Данилевского как В.С. Соловьев – именно ругал, потому что назвать как-нибудь иначе оценки, подобные приведенной выше, не представляется возможным. Здесь видна некоторая личная «задетость» В.С. Соловьева. В своей статье «Владимир Соловьев о православии и католицизме» Н.Я. Данилевский вскрывает не только частную неправоту В.С. Соловьева в отношении Православия, но и делает гораздо более важные выводы о способе мышления и построении доказательств, свойственных В.С. Соловьеву.
Н.Я. Данилевского крайне удивило, что в своих работах В.С. Соловьев предлагает смиренному православному Востоку отказаться от своих византийских корней и повиниться перед римским католичеством. Сам В.С. Соловьев, рассматривая церковную историю, принял безапелляционно сторону римского папизма в вопросе раскола XI столетия, причем сделал это с явными тенденциозностью и схематичностью, свойственной соловьевскому мышлению вообще. «Опыт нам показывает, – пишет Н.Я. Данилевский, – что главный недостаток или порок философствующих умов, т.е. метафизически философствующих, есть склонность к симметрическим выводам. При построении мира по логическим законам ума, является схематизм, и в этих логических схемах все так прекрасно укладывается по симметрическим рубрикам, которые в свою очередь столь же симметрически подразделяются. Затем находят оправдание этому схематизму в том, что будто бы он ясно проявляется в объективных явлениях мира».
Крайне схематизируя исторический процесс, В.С. Соловьев находит, что от начала человеческой истории Восток всегда противополагался Западу, на что Н.Я. Данилевский разумно возражает, что древний мир (как мы его знаем) представлял из себя только Восток (Египет, Вавилония и т.д.), и в те времена не было никакого Запада, никакой Европы. В дальнейшем своем рассуждении В.С. Соловьев выставляет тезис, что на Востоке человек всегда подчинялся во всем сверхчеловеческой силе, а на Западе человек был всегда самодеятельным существом. Здесь схематизм и симметричность вновь подводят логику В.С. Соловьева, так как он «забывает» о рационалистически настроенном Китае, никогда не заботившемся о сверхъестественных силах, на что и указывает ему Н.Я. Данилевский.
Все эти исторические выкладки делаются В.С. Соловьевым для того, чтобы перейти к излюбленной им теме религиозного объединения и рассуждению о вине восточных церквей перед римскою в деле раскола XI столетия. Н.Я. Данилевский же в своей ответной статье вообще отрицает разделение Церкви, так как «если разуметь под церковью таинственное тело Христово, тело, коего Он глава, и одушевляемое Духом Святым, – а ведь так понимает церковь г. Соловьев, – то ведь тело это есть святой таинственный организм в реальном, а не метафорическом только смысле; а ежели организм, то и индивидуальность – особь особенного высшего порядка. Как же может тело это разделиться, оставаясь живым, сохраняя свою живую индивидуальность? Недопустимость, невозможность этого очевидны». Н.Я. Данилевский настаивает на отпадении западной церкви от Вселенского Православия.
В этой полемике поднимается вопрос и о Filioque. В.С. Соловьев вопрошает: имеет ли оно отношение к букве символа веры или к его содержанию? Н.Я. Данилевский утверждает, что католическое прибавление к Символу Веры является умалением Третьей Ипостаси Святой Троицы, а потому православным должно опасаться не православных учений римо-католиков. На излюбленный же вопрос всех филокатоликов, какими же Вселенскими Соборами осуждено католическое учение о Filioque, Н.Я. Данилевский убедительно отвечает: на всех Соборах, на которых и был установлен Никео-Цареградский Символ Веры как неприкосновенный и неизменяемый.
Все остальные не православные учения римского католицизма: непорочное зачатие Пресвятой Девы Марии и непогрешимость папы, говорящего ex cathedra по Н.Я. Данилевскому происходят из-за неправильного понимания догмата о Церкви, что сначала было выражено «еретическим поступком» (разрывом со Вселенскою Церковью в XI веке), а затем логически было закреплено и «еретическим словом» на Ватиканском соборе, принявшем догмат о непогрешимости пап, оправдывающий уже все прошлое, настоящее и будущее действие римского католицизма.
Резкое неприятие идей В.С. Соловьева (причем излюбленных им идей о соединении католицизма с Православною Церковью) и указание на «подпихивания, подталкивания и перемещения фактов ради умещения их в схему» обоснованно Н.Я. Данилевским с крайне редким для 80-х годов XIX столетия знанием церковной и византийской истории, что не могло не задеть гордого философа. Дальнейшая борьба с идеями Н.Я. Данилевского еще долго не могла успокоить быстрого на обличение пера В.С. Соловьева. Умерший в 1885 году Николай Яковлевич, к сожалению, не мог уже ничего ответить своему не в меру рьяному и не очень разборчивому в средствах критику.
Нет Комментариев