Сообщение пресс-службы Главного управления полиции Харьковской области:

На территории парка Славы в городе Чугуеве Харьковской области неизвестные повредили мемориальную доску солдатам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. В результате действий злоумышленников на табличке образовалась трещина и отпали несколько букв, также были повреждены две мраморные облицовочные плитки…

 

Николай подождал, когда луну закроет туча, размахнулся и ударил молотком по плите. Плита отозвалась глухим звуком. По ее поверхностипробежала тонкая змейка. Он ударил еще раз и со стелы посыпались буквы. От шести фамилий на плите осталось Б…Г…А….., БЕСПАЛО…, БЕРЕ…ВСКИЙ, БЕ…ЕДИН, …АШОВ,….ЦКИЙ.

С молотком в руке Николай быстрым шагом направился к выходу из парка и чуть не налетел в темноте на мужика. Он хотел обойти его, но тот сделал шаг в сторону и загородил ему дорогу:

— Стой.

— Ты че, дядя, рамсы попутал? — и Николай почувствовал сильный толчок в грудь, от которого упал.

Луна выглянула из-за туч, Николай увидел перед собой солдата в гимнастерке, на его голове была пилотка, на плече автомат. Он испуганно оглянулся и увидел еще пятерых, окружавших его.

— Это че? Вы кто?

— Рядовой Баглаенко.

— Рядовой Беспалов.

— Младший сержант Березовский.

— Рядовой Беседин.

— Рядовой Белашов.

— Старшина Белецкий.

Николай испуганно переводил взгляд с одного на другого.

— Я не понимаю, что происходит? Вам мужики чего надо?

— Зато нам все понятно, — стоявший перед ним снял с плеча автомат и передернул затвор.

— Э, мужики, так же нельзя!

— Именем Союза Советских Социалистических Республик за измену Родине… — говоривший медленно поднимал ППШ.

— Мужик, не надо! Не стреляй! Я же свой! Я же русский!

— Ты не русский, ты фашист.

Николай с криком вытянул вперед руки, словно пытался отгородиться от чего-то

неизбежного.

***

Судмедэксперт Онуфриенко стянул с рук перчатки.

— Ну, что скажет медицина? – с интересом спросил лейтенант полиции Мукашев.

— Остановка сердца.

— А с чего это у молодого парня вдруг сердце остановилось? – удивился Мукашев.

— А я знаю? Но только остановилось.

— Значит, так и будет написано в заключении? – вопросительно-утвердительно спросил лейтенант.

Онуфриенко с удивлением посмотрел на Мукашева:

— Разумеется. А что я еще могу написать?

— Ну, вот и отлично.

Мукашев вышел из морга, сунул руку в карман и достал две новенькие желтые гильзы, найденные им вчера в парке возле трупа.

— Сердце, говоришь, остановилось? Ну-ну…

Клим Подкова