В предшествующей, предпоследней части очерка, начатого рассказом о сражении под Геттисбергом и о тщательной работе по сохранению исторической памяти в США, речь зашла о последствиях Войны между штатами. Среди них есть такие очевидные и вполне материальные, как чудовищные человеческие потери, сделавшие ту войну самой кровопролитной для американцев, так и колоссальные экономические потери, надолго превратившие американский Юг в зону бедности.
Вечереет в Персиковом Саду на поле сражения под Геттисбергом
Но у той войны были и до сих пор есть отрицательные последствия, которые нелегко подсчитать, но которые не менее значительны.
Так, раскол в региональном самосознании между южанами и северянами не сгладился, а возможно только усилился. Взаимная сдержанная неприязнь южан и янки не исчезла, несмотря на интенсивную миграцию, 150 лет последующей совместной истории и т.д.
Решение вопроса о рабстве тем способом, как это было сделано, определило нынешнюю форму расовой проблемы, которая никуда не уходит. С одной стороны, освобождение произошло примерно так, как если бы крепостных в России освободил победивший Наполеон. С другой, освобожденные чернокожие оказались на низшей ступеньке социальной лестницы в краю с разрушенной экономикой, что обрекало их на нищету на Юге или миграцию в места, где они тоже должны были начинать жизнь с нуля по образцу среднеазиатских трудовых мигрантов в России 21 века.
Справедливым будет и утверждение, что военно-промышленный комплекс США был создан именно в ходе Войны штатов. Ни одна предыдущая война, в которой принимала участие Америка, не нуждалась в таком количестве вооружений и оборудования. Раз возникнув, ВПК постоянно искал себе применение, что проявилось в склонности федерального правительства решать многочисленные конфликты вооруженным путем (индейские войны, тихоокеанские экспедиции, испано-американская война и интервенции в Латинской Америке и на Филиппинах начала 20 века, если говорить о последовавшем за Войной штатов полустолетии).
ВПК образца 1861-65гг.
Осадная мортира
Массовое производство артиллерийских орудий
Броненосец «Монитор»
Результатом войны был также переход к новой модели отношений между штатами и федеральным правительством. Если до Войны штатов вполне конституционная идея о том, что федеральное правительство имеет четко очерченный круг задач, выполнение которых делегировали ему штаты, и поэтому не должно и не может вторгаться во все области общественных отношений имела под собой основу в реальностях общественной жизни, то после Войны штатов наблюдается постоянный рост размеров и власти федерального правительства.
Война ясно показала, что у штатов не осталось реального суверенитета и о его восстановлении речи быть не может. Несмотря на то, что традиции самоуправления в Америке еще живы и на то, что они могут опираться в борьбе за права штатов на Конституцию США, страна постепенно превращается в унитарное де-факто государство с мощной центральной (особенно исполнительной) властью.
Сильное федеральное правительство сильно во всех отношениях (каламбур тут следующий — эта картинка выглядит, как избирательный плакат Обамы с лозунгом «Да, мы можем» (Yes we can), а здесь он слегка переделан в «Да, мы прослушиваем» (Yes we scan); в петлице — значок с комбинацией предвыборной символики Обамы и эмблемы Агентства национальной безопасности)
Еще большее значение имела для всей последующей истории победа пуританской идеи американской исключительности. В противоположность тому, что многие думают, этот принцип не был изобретен ни бездушными неоконсерваторами в союзе с воинствующими капиталистами-империалистами, которые стремятся установить власть банков и трестов по всему миру, чтобы беззастенчиво грабить счастливых процветающих пейзан Центральной Азии и Африки, ни, напротив, никчемными нарциссирующими либералами вкупе с безответственными гoрлопанами-леваками и безумными высокомерными сциентистами, которые всегда готовы к распространению передовых общественных идей путем использования коврового бомбометания.
Идея эта старая, корни которой можно обнаружить еще в 17 веке среди первых пуританских колонистов, считавших свое сообщество в Новом Свете тем самым городом на верху горы, о котором Господь говорил в Нагорной проповеди (Мф 5:14). Развитием этой идеи было возникновение понятия об Америке как новой обетованной земле и о ее сверхзадаче — стать для уставшего и обремененного человечества проводником в счастливый мир хилиазма.
Когда южные штаты объявили о своем отделении, в руках Севера не было «железных» легальных аргументов в пользу недопустимости этого. Конституция США не запрещает выхода штатов из своего состава, хотя и не описывает процедуру выхода. Каждая сторона истолковывала закон по-своему, используя самые разные легальные и риторические аргументы. Аргументация Севера как во времена войны, так и в последующем, нередко опиралась на эмоциональную идею о принципиальной недопустимости мятежа против Республики, ценность которой для людей и истории самоочевидна, потому что она является единственной опорой должного пути развития человечества.
Например, Коламбус Газетт (издавалась в городе Коламбус, штат Огайо) опубликовала 21 июня 1861 года следующее: “речь сейчас идет не только о том подавит ли правительство восстание или повстанцы свалят правительство, но о борьбе, результат которой скажется на деле конституционной свободы по всему миру. Вопрос стоит не только о том быть ли правительству здесь у нас, но нам кажется и о том, быть ли свободному правительству вообще где-либо в мире. Если при таких благоприятных обстоятельствах, которые в наличии у нас, республиканский эксперимент закончится неудачей, какой народ будет иметь достаточно дерзости повторить этот эксперимент, если он часто подвергался испытанию и с очевидностью проваливался каждый раз?» (The Causes of the Civil War. K.M.Stampp, editor. 3rd ed. A Touchstone Book, p. 193)
Такое отношение к войне хорошо заметно, если прислушаться к самой, пожалуй, известной (и заслуженно) боевой песне северян “Боевой гимн Республики”. Это настоящий протестантский гимн, в котором участие в войне против Конфедерации приравнивается к выполнению Божией воли. Господь, согласно тексту гимна, сражается на стороне северян как Бог-ревнитель. (Перевод хороший, авторство мне неизвестно, источник – Википедия, приведены фрагменты.)
Я увидел, как во славе сам Господь явился нам,
Как Он мощною стопою гроздья гнева разметал,
Как Он молнией ужасной обнажил меча металл.
Он правды держит шаг.
Слава, слава, аллилуйя!
Слава, слава, аллилуйя!
Слава, слава, аллилуйя!
Он правды держит шаг.
И т.д.
Он является во славе, словно яростный восход,
Будет Разумом для власти, Помощь смелому даёт,
Мир у ног Его смирится, и покорно Время ждёт,
Наш Бог здесь держит шаг.
Любопытно, что подобные песни конфедератов мне не попадались. В них есть слова об оставленных дома любимых и семье, о любви к Родине, о готовности пожертвовать ради нее жизнью, о вере Провидению Божиему и молитвы о том, чтобы Он позаботился о матери, жене и детях солдата, если он не вернется домой, но никогда нет мессианизма “Боевого гимна”.
Вот, например, “Дикси” – неофициальный гимн Конфередации; песня боевая, несомненно, но такого, чтобы маршировать рядом с ветхозаветным Богом, на это автор не посягает. (Перевод скоростной и очень вольный, чтобы какой-то размер сохранялся. Привожу только один фрагмент. Дикси, понятное дело, это собирательное название Юга.)
Эй, южанин, гром грохочет,
Флаг свой враг нести к нам хочет!
В ружье, в ружье, в ружье, люди Дикси!
За Отчизну встанем смело,
Растоптать их злое дело!
В ружье, в ружье, в ружье, люди Дикси!
Вперед знамена Дикси! Ура! Ура!
За Дикси победим или умрем за Дикси!
В ружье, в ружье, на бой за мир для Дикси!
В ружье, в ружье, на бой за мир для Дикси!
Еще больше говорят о разнице не тексты, а сами мелодии. Послушайте и убедитесь, где обитает мессианство.
Боевой гимн республики (исполнение так себе, но мне оно показалось интересным своим контекстом; смотреть с 1:30)
Дикси (любопытно, но Youtube предупреждает, что содержание может быть оскорбительным; полагаю, что речь идет всего лишь о картинах с изображением конфедератских флагов)
Также характерным для того отношения к войне, о котором я веду речь, была Геттисбергская речь Линкольна, которая для американской общественной жизни является классическим текстом. Произнесена она была при открытии (чуть не сказал “освящении”, потому что именно таков был для окружающих смысл происходящего) солдатского кладбища северян в Геттисберге, которое располагается у края городского кладбища, о котором речь уже шла в предшествующих заметках.
Вход на солдатское кладбище в Геттисберге (временно закрытое в эти дни по причине несогласия исполнительной и законодательной власти по бюджетным вопросом)
Могилы
Среди сказанного были в ней и такие слова: “…наши отцы основали на этом континенте новую нацию, зачатую в свободе и вере, что все люди сотворены равными… Теперь мы ведем великую гражданскую войну, подвергающую нашу нацию или любую другую нацию, таким же образом зачатую и исповедующую те же идеалы, испытанию на способность выстоять… Мы должны посвятить себя великой задаче, все еще стоящей перед нами, — перенять у павших, которым мы отдаем почести, еще большую приверженность тому делу, которому они отдали все без остатка, и дать обет, что они погибли не напрасно, и что наша нация под Божиим покровом возродится в свободе, и что правительство народа, созданное народом и для народа, не исчезнет с лица Земли.”
Как видите, знаменитая речь Линкольна выдержана именно в этом мессианского духе; павшие под Геттисбергом солдаты Севера сражались не просто за восстановление конституционного порядка, не за территориальную целостность своей страны и даже не за освобождение рабов, а не иначе как за сохранение на Земле уникального явления человеческой истории.
Интересно, что павшие под Геттисбергом северяне в этой речи приобретают характер квази-сакральной жертвы: “…мы не можем в полном смысле ни посвятить, ни освятить, ни почтить эту землю. Храбрые люди, живые и мертвые, которые сражались здесь, уже освятили ее…”
Эта апелляция к существованию определенного вида правительства как высшей ценности имела также и отрицательные последствия для определения характера отношений между гражданином и властью. Вовсе не желая идеализировать основателей США, которые имели множество разнообразных недостатков, следует отдать должное их здравомыслию. Конституция США написана таким образом, чтобы предотвратить безудержное усиление власти правительства, а первые десять ее поправок составлены так, чтобы защитить гражданина от произвола властей.
Основатели США ни на минуту не сомневались в том, что правительству не стоит чересчур доверять. Они были уверены в том, что правами может наделить человека только его Творец, но никак не правительство, и что люди сами решают какое им следует установить правительство и в каком объеме содержать его из своих средств.
Гражданин Бернс, изъявивий желание защитить республику задаром, используя свое собственное ружье, и получивший за это три ранения
Спустя двести с лишним лет взгляды сильно поменялись. Люди поверили в то, что их права зависят от воли правительства и от него получены. Более того, согласно этой точке зрения правительство загадочным образом созидает материальные блага, которые оно потом распределяет между гражданами по своему благому усмотрению. В создании этого фетиша правительства также сказался результат Войны между штатами.
Граждане у казенного дома стоят в очереди за материальными благами
Поэтому как ни посмотреть, эта война в целом и Геттисберг в частности есть несомненный критический узел американской, а вместе с ней и мировой истории. А раз так, то по какой бы причине ни хранили в Америке историческую память о Войне штатов (очень многие посетители Геттисбергского национального парка не согласятся с тем, что написано в моих заметках), память эта оказывается очень полезной для людей весьма разных взглядов и убеждений.
Закат на гребне Макферсона, к западу от Геттисберга (не подумайте, это никакой не символ; «небо красно к вечеру — моряку бояться нечего»)
Нет Комментариев