IV. РОСТ И РАСЦВЕТ: ОТ НИКОЛАЯ I ДО АЛЕКСАНДРА III

Действительное развитие промышленности в России началось при Николае I, чему, по его мнению, способствовала система протекционизма, введенная в 1822 г. (в конце царствования Александра I) и сохранявшаяся до конца 1850-х гг. Согласно этой системе, высокие пошлины взимались по импорту около 1200 различных видов товаров, а импорт некоторых товаров (хлопчатобумажные и льняные ткани и изделия, сахар, ряд металлических изделий и т. д.) был фактически запрещён. Именно благодаря высоким таможенным тарифам, по мнению И. Валлерстайна и Д. Блюма, в России в этот период была создана достаточно развитая и конкурентоспособная текстильная и сахарная промышленность. М. И. Туган-Барановский тоже указывал на важную роль протекционистской политики, начиная с 1822 г., в становлении текстильной и других отраслей промышленности.

Другой причиной, очевидно, было предоставление крестьянам свободы передвижения и хозяйственной деятельности в начале царствования Николая I. Ранее, при Петре I, крестьянам было запрещено совершать сделки и введено правило, по которому любой крестьянин, оказавшийся на расстоянии более 30 верст от своей деревни без отпускного свидетельства (паспорта) от помещика, считался беглым и подлежал наказанию. Как писал историк Н. И. Павленко, «Паспортная система затрудняла миграцию крестьянского населения и на долгие годы затормозила формирование рынка рабочей силы». Эти строгие ограничения сохранились до XIX в. и были отменены в течение первых 10-15 лет царствования Николая I, что способствовало появлению массового феномена крестьян-предпринимателей и крестьян-наемных рабочих.

В связи с бурным развитием хлопчатобумажной промышленности ввоз хлопка в Россию (в целях его переработки) вырос с 1,62 тыс. тонн в 1819 г. до 48 тыс. тонн в 1859 г., то есть почти в 30 раз, причем особенно быстро хлопчатобумажное производство росло в 1840-е гг. Как писал С. Г. Струмилин, «таких темпов, как за 40-е годы, с учетверением за одно лишь десятилетие, не знала даже Англия в свои лучшие годы промышленного переворота XVIII в.».

В роли сахарозаводчиков чаще всего выступали помещики, а в качестве предпринимателей в текстильной отрасли — в подавляющем большинстве крестьяне, крепостные или бывшие крепостные. Например, по данным историка Д. Блюма, все илипочти все из 130 хлопчатобумажных фабрик города Иваново в 1840-е годы принадлежали крестьянам, ставшим предпринимателями. Все рабочие хлопчатобумажных фабрик были вольнонаёмными.

Происходило развитие и других отраслей. Как указывает Н. А. Рожков, в течение 1835—1855 гг. произошёл «необычный расцвет промышленности и производства», в том числе производства хлопчатобумажных изделий, изделий из металла, одежды, деревянных, стеклянных, фарфоровых, кожаных и прочих изделий. Он также пишет о сокращении в этот период импорта готовых изделий, а также машин и инструментов, что свидетельствует о развитии соответствующих русских производств.

В 1830 г. в России было лишь 7 машиностроительных (механических) заводов, производивших продукции на 240 тыс. руб., а в 1860 г. — уже 99 заводов, производивших продукции на 8 млн руб. — таким образом, машиностроительное производство за указанный период выросло в 33 раза.

По мнению С. Г. Струмилина, именно в период с 1830 по 1860 гг. в России произошел промышленный переворот, аналогичный тому, что происходил в Англии во второй половине XVIII в. Так, в начале этого периода в России были лишь единичные экземпляры механических ткацких станков и паровых машин, а к концу периода только в хлопчатобумажной промышленности было почти 16 тысяч механических ткацких станков, на которых производилось около 3/5 всей продукции данной отрасли, и имелось паровых машин (паровозы, пароходы, стационарные установки) общей мощностью порядка 200 тыс. л.с. В результате интенсивной машинизации производства резко выросла производительность труда, которая ранее либо не менялась, либо даже уменьшалась. Так, если с 1804 по 1825 г. годовая выработка продукции промышленности на одного рабочего снизилась с 264 до 223 серебряных рублей, то в 1863 г. она составляла уже 663 с. руб., то есть выросла в 3 раза. Как писал С. Г. Струмилин, таких высоких темпов роста производительности труда, какие были в указанный период, русская дореволюционная промышленность не знала за всю свою историю.

В связи с развитием промышленности доля городского населения за период царствования Николая I выросла более чем в 2 раза — с 4,5 % в 1825 г. до 9,2 % в 1858 г.— при том, что общий рост населения России также заметно ускорился.

Одновременно с созданием в 1830—1840-е гг., практически с нуля, новых отраслей — хлопчатобумажной, сахарной, машиностроительной и других — шёл быстрый процесс вытеснения из промышленности крепостного труда: число фабрик, применявших труд крепостных, сократилось до 15 % в 1830-е годы и продолжило уменьшаться в дальнейшем. В 1840 г. было принято решение Государственного совета, утверждённое Николаем I, о закрытии всех посессионных фабрик, использовавших крепостной труд, после чего только в период 1840—1850 гг., по инициативе правительства, было закрыто более 100 таких фабрик. К 1851 г. число посессионных крестьян сократилось до 12-13 тысяч.

Техническая реконструкция металлургии также началась при Николае I. Историк А. Бакшаев указывает, что на Гороблагодатских заводах на Урале в 1830—1850-е гг. был внедрен ряд новых технологий; Т. Гуськова приводит длинный список инноваций, внедренных в Нижнетагильском округе в первой половине XIX в.

В течение долгого времени среди историков ведется спор о сроках и этапах «технической революции» в русской металлургии. Хотя ни у кого нет сомнения, что её пик пришелся на 1890-е гг., но называется множество дат её начала: 30-е, 40-50-е, 60-70-е годы XIX в.. В этой связи неясно, насколько вообще можно говорить о «технической революции» или «техническом перевороте» применительно к периоду, предшествовавшему 1890-м гг. По данным Н. Рожкова, в 1880 г. с использованием древесного топлива все еще выплавлялось более 90 % всего чугуна в стране. Но уже к 1903 г. эта доля сократилась до 30 %, соответственно почти 70 % чугуна в 1903 г. выплавлялось с использованием более современных технологий, преимущественно основанных на каменном угле (коксе). Таким образом, имеет смысл говорить об очень медленной реконструкции старой металлургии, шедшей с 1830 г. до 1880-х гг., и о технической революции, произошедшей в 1890-е гг. По мнению М. И. Туган-Барановского, отсталость и медленный прогресс в русской металлургии в течение почти всего XIX в. были обусловлены тем, что с самого начала она полностью была основана на крепостном принудительном труде, что очень затруднило её переход на «нормальные» условия работы.

В начале 1860-х гг. русская промышленность пережила серьёзный кризис, и в целом в 1860—1880-е гг. её развитие резко замедлилось. Как указывал М. Н. Покровский, с 1860 по 1862 гг. выплавка чугуна упала с 20,5 до 15,3 млн пудов, а переработка хлопка — с 2,8 до 0,8 млн пудов. Соответственно, очень резко, почти в 1,5 раза, сократилось число рабочих в обрабатывающей промышленности — с 599 тыс. чел. в 1858 г. до 422 тыс. в 1863 г. В последующие годы периоды роста перемежались с периодами спадов. В целом экономические историки характеризуют период с 1860 г. по 1885—1888 гг., пришедшийся в основном на царствование Александра II, как период экономической депрессии и промышленного спада. Хотя в целом за этот период объемы производства в текстильной промышленности, машиностроении и других отраслях выросли, но в намного меньшем размере, чем за предыдущие 30 лет, а в расчёте на душу населения почти не изменились, ввиду быстрого демографического роста в стране. Так, производство чугуна (в европейской части страны) выросло с 20,5 млн пудов в 1860 г. до 23,9 млн пудов в 1882 г. (всего лишь на 16 %), то есть в расчете на душу населения даже сократилось.

После прихода к власти Александра III, начиная с середины 1880-х гг., правительство вернулось к протекционистской политике, проводившейся при Николае I. В течение 1880-х гг. было несколько повышений импортных пошлин, а начиная с 1891 г. в стране начала действовать новая система таможенных тарифов, самых высоких за предыдущие 35-40 лет. По мнению ученых той эпохи, например, М. Ковалевского, и современных экономических историков Р. Портала, П. Байроха проведение политики протекционизма сыграло важную роль в резком ускорении промышленного роста в России в конце XIX в. Всего лишь за 10 лет (1887—1897 гг.) промышленное производство в стране удвоилось. За 13 лет — с 1887 г. по 1900 г. — производство чугуна в России выросло почти в 5 раз, стали — также почти в 5 раз, нефти — в 4 раза, угля — в 3,5 раза, сахара — в 2 раза. Беспрецедентными темпами шло строительство железных дорог. В конце 1890-х гг. ежегодно вводилось в строй около 5 тысяч километров железнодорожного полотна.

Вместе с тем, экономические историки указывают на ряд недостатков протекционистской политики России в этот период. Так, импортные пошлины стимулировали производство не сложных промышленных изделий, а базовой продукции русской промышленности (чугун, сталь, нефть, уголь и т. д.). Необоснованно высокие пошлины и акцизы были установлены на ряд потребительских товаров, прежде всего на продовольствие (в среднем 70 %). Импортные пошлины взимались только в европейской части страны, азиатская же граница почти на всем её протяжении была фактически свободна от каких-либо пошлин и сборов, чем пользовались торговцы, ввозившие через неё львиную часть промышленного импорта.

Характерной чертой индустриализации 1890-х гг. стала быстрая монополизация ведущих отраслей промышленности. Например, синдикат «Продамет» в начале XX в. контролировал более 80 % всего российского производства готовых металлических изделий, синдикат Кровля — более 50 % всего выпуска листового железа, подобная же картина была в других отраслях, где были созданы «Продвагон», «Продуголь» и другие монополистические объединения. В табачной отрасли был создан Табачный трест — его создали англичане, скупившие все русские табачные компании. Это приводило к все большей концентрации производства в промышленности, превосходившей даже тот уровень концентрации, который складывался в Западной Европе. Так, на крупных предприятиях с числом рабочих более 500 человек в России в начале XX в. работало около половины всех промышленных рабочих, такой высокий показатель в Европе был лишь в Германии, в других странах этот показатель был намного ниже.

«Россия, — писал Энгельс Лафаргу 2 сентября 1891 г., ознакомившись со статьей Плеханова „Социально-политическое положение в России в 1890 году“, — … очень много потрудилась над созданием крупной национальной промышленности…»

V. КРИЗИСЫ И РЕФОРМЫ: ЭПОХА НИКОЛАЯ II

Правление Николая II было заметно противоречивее в сравнении с его предшественниками, в том числе и в пане промышленного роста в стране. Несомненным фактом является замедление промышленного роста России накануне Первой мировой войны по сравнению с концом XIX века. В 1901—1903 гг. произошло падение производства. Но даже в 1905—1914 гг. темпы увеличения промышленного производства были в несколько раз ниже, чем в 1890-е гг. Темпы роста промышленности в этот период лишь ненамного опережали темпы роста населения России.

Так, например, производство стали и железа с 1900 по 1913 гг. выросло на 51 %, а население страны — на 27 % (со 135 до 171 млн человек). В предыдущие 13 лет при тех же темпах роста населения производство стали и железа выросло в 4,6 раза.

Замедление промышленного роста в начале XX в. не означало, что отсутствовал спрос на продукцию промышленности, но значительная часть этого спроса покрывалась за счет импорта. Как указывала английский экономист М. Миллер, в течение всего этого периода происходило быстрое увеличение импорта машин и оборудования из Германии, в связи с чем только за период с 1902—1906 гг. по 1913 г. импорт из Германии вырос в 2 раза.

В начале XX в. продолжался процесс концентрации производства и монополизации. На 1 января 1910 года в России существовало уже 150 синдикатов и иных монополистических объединений в 50 отраслях страны, которые, как отмечал Н. Рожков, мало занимались техническим прогрессом, но способствовали росту цен на промышленные изделия, примеры которых он приводит.

Ряд отраслей промышленности в дореволюционной России был развит довольно хорошо: металлургия, паровозостроение, текстильная промышленность. Паровозостроение прошло в своем развитии несколько этапов — от первого русского паровоза Черепановых (1834 г.) до бронепоездов эпохи Первой мировой и Гражданской войн. Россия до революции имела самую большую в Европе сеть железных дорог (протяженность — 70,5 тыс. км в 1917 г.), и для её эксплуатации был задействован большой парк паровозов и вагонов отечественного производства. Текстильная промышленность с самого начала возникла как конкурентоспособная отрасль, основанная на частной инициативе, и таковой оставалась в начале XX в.

Вместе с тем, даже по развитию базовых отраслей Россия значительно отставала от ведущих европейских стран. Например, производство металла в России в 1912 г. составляло 28 кг на человека, а в Германии — 156 кг, то есть в 5,5 раз больше. Что касается более сложных и наукоёмких отраслей, то там отставание было намного большим. Как указывал Н. Рожков, своего промышленного машиностроения и производства средств производства (станков и оборудования) в России в начале XX в. фактически не существовало.

Судостроительная промышленность была развита слабо: за рубежом закупалось порядка 80 % всех судов; часть собственных судов производилась в районе Каспия, куда импортные суда попросту не могли дойти. Новые отрасли — авто- и авиастроение — только начали развиваться незадолго до Первой мировой войны, но и здесь наметилось значительное отставание России от ведущих стран Запада. Так, в годы Первой мировой войны Россия выпускала в 4 раза меньше самолётов, чем Германия, Франция или Англия. Кроме того, почти 90 % русских самолётов были оснащены импортными двигателями, при том что двигатель являлся самым наукоёмким элементом конструкции, и его цена составляла более 50 % стоимости самолёта.

От 70 % до 100 % производственных мощностей в большинстве отраслей промышленности накануне Первой мировой войны контролировал иностранный капитал, в значительной мере — французский.

Непропорционально большое развитие получила кустарная промышленность, которая занималась выпуском целого ряда промышленных изделий (например, самоваров, тканей, одежды и т. п.). По данным историка С. Кара-Мурзы, число фабричных рабочих (взрослых мужчин) накануне революции 1917 г. составляло 1,8 млн чел., а вместе с семьями — 7,2 млн чел., то есть всего лишь около 4 % населения Российской империи. В то же время, число крестьян-кустарей на конец 1890-х гг., по данным М. Ковалевского, составляло порядка 7-8 миллионов или около 12 % всего взрослого трудоспособного населения страны на конец XIX века.

По данным профессора Гарвардского университета Г. Гроссмана, объем промышленного производства в России в 1913 г. в расчете на душу населения составлял 1/10 от соответствующего показателя США. Отставание развития России от стран Запада в промышленности было более значительным, чем общее отставание экономического развития страны. Так, объем валового внутреннего продукта России на душу населения в 1913 г., по данным американского экономического историка П. Грегори, составлял 50 % от соответствующего немецкого и французского, 1/5 — английского и 15 % — от американского показателя.

Недостатки в развитии русской промышленности сыграли немалую роль в событиях Первой мировой войны, когда русская армия оказалась хуже оснащенной военной техникой, вооружением и боеприпасами, чем другие воюющие страны.

Экономисты начала XX в. и современные экономические историки приводили ряд причин, которые могли способствовать указанным недостаткам в развитии дореволюционной русской промышленности. Среди них — ошибки при проведении протекционистской политики правительства (см. выше), высокая монополизация промышленности, неверные приоритеты государственной промышленной и транспортной стратегии, коррупция государственного аппарата.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Что можно сказать в итоге? Россия смогла восстановиться до уровня 1913 года только к середине 30-х (и это учитывая использование труда заключенных и общемировой технический прогресс).
Наша страна имеет уникальный опыт индустриализации, когда реформы проводились мирно и думали о реформировании не магнаты, а правящий класс. Возможно, кто-либо захочет парировать Японией, сказав, что там индустриализация также сопровождалась политикой императора Мейдзи и правящих кругов, однако не стоит забывать, что, в отличии от нашей истории, Япония пережила гражданскую войну против феодалов, не желавших нового порядка, в то время как Российская Империя мирно претерпевала изменения.

Источник