История трех веков, или Долги по наследству

Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня.

Исход 20:5

Святитель Николай Сербский умеет несколькими выразительными штрихам дать общую картину истории народа, цивилизации, человечества. Особенно часто он обращается к истории Европы. И это понятно. Во-первых, Европа — родина христианства, а все в мире святитель воспринимает через призму христианства. Во-вторых, потому, что родиной святителя является Сербия, а она — часть Европы, причем находится в самом ее центре.

В работе «Сербскому народу — из окна темницы», написанной святителем в концлагере Дахау (1944-1945 гг.) есть одна небольшая заметка, раскрывающая главные вехи европейской истории в XVIII-XX вв. Три указанных века Николай Сербский сравнивает с тремя поколениями в семье: отец — сын — внук. Отец старается оставлять сыну, а сын — внуку наследство, накопленное богатство и, наоборот, не обременять следующее поколение долгами. Если сын по каким-то причинам наследует от отца долги, то он старается сделать все возможное для того, чтобы их погасить и не передавать их своим детям.

Можно также отношения трех поколений выразить в виде наследуемой болезни. Святитель пишет: «Сын наследует болезнь своего отца. Если не вылечится он от этого недуга, то заболевание передается его сыну, либо внуку, либо правнуку — до четвертого поколения»[1]. Видимо, здесь святитель имел в виду слова из Ветхого Завета: «Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого [рода], ненавидящих Меня» (Исх.20:5). Святые отцы, толкуя эти строки Книги «Исход», обращали внимание, что данные слова Бога не надо воспринимать как «железный закон», как «фатум». Недаром фраза кончается словами «ненавидящих Меня«. То есть наказание (болезнь) может остановиться на сыне, если он как существо, наделенное свободой, найдет в себе силы если не возлюбить Бога, то хотя бы перестать его ненавидеть.

Итак, святитель сравнивает XVIII век с «отцом», по отношению к которому век XIX выступает «сыном». Но, конечно, XVIII век — условная точка отсчета, он уже получил «наследие» от бесчисленной череды предыдущих веков. Увы, получил он большое число болезней и долгов.

Итак, рассматриваемый в качестве «отца» XVIII век был уже тяжело болен: «Восемнадцатый век охарактеризовался бунтом против Церкви и духовенства римского понтифика». Попробую расшифровать эту короткую фразу святителя. Под «бунтом против Церкви» Николай Сербский имеет в виду появление во Франции плеяды философов и писателей, которые сами себя назвали просветителями и которые стали делать выпады против Церкви. Даже не против каких-то ее ошибок или отклонений, а против института Церкви как такового. Критика религии и Церкви занимала исключительное место в работе философской мысли ХVIII века, т. к. религия являлась, с точки зрения просветителей, основным предрассудком, тормозившим идейное развитие человечества, и средством порабощения народных масс господствующими сословиями. Некоторые из них оставались на позициях осторожно-примирительного деизма. Крупнейшие представители философской мысли ХVIII века в той или иной степени тяготели к атеизму.  Некоторые предлагали заменить христианство на какую-то новую религию.

Взять, к примеру, Жан-Жака Руссо. В его известной книге «Общественный договор» Руссо осуждает христианство за связи с существующими политическими организациями. И в тоже время он часто критикует христианство за то, что оно слишком мало ценит земную, гражданскую жизнь и вопреки здравому смыслу занято почти исключительно «небесными помыслами».

В христианских государствах, продолжал Руссо, никогда нельзя с точностью узнать, кому следует повиноваться — светскому повелителю или священнику. И вообще христианская религия учит главным образом повиновению и смирению. Христианин с глубоким безразличием выполняет свой гражданский долг. Для него неважно и то, кто и как управляет людьми. Руссо пытается построить «идеальную религию» (он называл ее гражданской и естественной). Он принимает веру в некоторое верховное существо, создавшее мир, природу и человека и наделившее человека сердцем и совестью. Религия этого человека должна быть религией сердца и чистой совести. Храмом этой религии является вся природа и сам человек. Этой религии чужды всякие искусственные культовые формы, и она является религией «естественной», свободной и глубоко индивидуальной по характеру чувств верующих. Как бы там ни было, но Руссо имел немало поклонников среди французских революционеров, особенно среди «бешеных» во главе с Робеспьером.

А что имеется в виду под «бунтом против духовенства понтифика«? Думаю, что в первую очередь святитель имел в виду французского философа-просветителя Вольтера. Тот не был атеистом, видел необходимость в признании существования Бога с морально-эстетической точки зрения для того, чтобы поддерживать порядок в обществе, держать людей под угрозой Божьего наказания в повиновении и жестких рамках нравственности. «Если бы Бога не существовало, его следовало бы выдумать«, — известное высказывание Вольтера. В то же время Вольтер известен своими острыми памфлетами, направленными против Церкви. Памфлеты были порой остроумны, но «вместе с водой выплескивался и ребенок: Вольтер целился в отдельных иерархов католической церкви, но все время попадал в христианство как таковое.

А что говорит святитель о «сыне» в лице XIX века? «Девятнадцатый век ознаменовал собою мятеж против Бога». Иначе говоря, «сын» оказался еще «больнее», чем «отец». В журнале «Христианская мысль» в 1939 году Николай Сербский опубликовал статью, которая называлась «Три призрака европейской цивилизации«. В ней он назвал трех основных мятежников против Бога XIX века: «Три фатальных духа европейской цивилизации суть Дарвин, Ницше и Маркс. Дарвин — носитель фатальной естественнонаучной теории. Ницше — носитель фатальной этической теории. Маркс — носитель фатальной социальной теории»[2]. В этой триаде святитель на первое место ставит дарвинизм: «…Плодами дарвинизма стали жесткий сверхчеловек Ницше и свирепый коммунизм Маркса». Говоря о ницшеанстве и марксизме, Николай Сербский обращает внимание на то, что эти две идеологии внешне очень разные и даже враждебны друг другу. Но это лишь на первый взгляд, в главном они совпадают: «Итак, хотя они и противоположны и даже враждебны друг другу, однако оба произошли из одной и той же мрачной дарвинистской утробы и оба согласны между собой в отрицании Бога, духа и морали, а в [части] морали — особенно в отвержении любви и милосердия. Любовь и милосердие — для них столь же невыносимые слова, как и Бог, и дух, и мораль вообще. Отрицанием, ненавистью и местью вскипают и пенятся как теория сверхчеловека, так и теория коммунизма».[3]

В работе «Сербскому народу — из окна темницы» святитель приводит иной список фатальных имен европейской истории XIX века: «Император-антихрист характеризует начало девятнадцатого столетия. Папа-антихрист знаменует его середину. Европейские философы-антихристы (из сумасшедшего дома) отражают его конец. Бонапарт, Пий, Ницше — три фатальных имени, три самых тяжелых пациента, страдавших наследственной болезнью».

Как видим, в этом списке только один фигурант из предыдущего списка — Фридрих Ницше(1844-1900), немецкий философ. Ядром его философии является учение о «сверхчеловеке» и «воле к власти».

А кто такой Бонапарт? Тот самый Наполеон I (1769-1821), который в начале позапрошлого века хотел покорить всю Европу, а заодно и Россию и который, как мы хорошо знаем из отечественной истории, был с позором изгнан из нашей страны в 1812 году. Этот Бонапарт, начавший свою военную карьеру в 1785 году в чине младшего лейтенанта артиллерии, в 1804-1814 и 1815 гг. был уже императором Франции. А жизнь свою кончил в изгнании на острове Святой Елены

А кто такой Пий? Папа Пий IX (1792-1878), занимал престол Римской церкви в 1846-1878 гг. Это тот самый понтифик, который созвал в 1868 году Первый Ватиканский собор. На том соборе была принята доктрина о непогрешимости Папы Римского. Пий IX стал официально первым «непогрешимым» папой. Данное решение в конечном счете нанесло сильнейший удар по самой католической церкви. Принятие догмата в значительной мере спровоцировало появление в Германии Бисмарка политики Kulturkampf, проводившейся в 1870-е годы[4]. Не только православные, но даже протестанты не приняли догмат непогрешимости (безошибочности) папы. Этот догмат стал и остается одним из наиболее важных препятствий для объединения католиков и литургических протестантов, таких как лютеране и англикане. Первый Ватиканский собор потянул за собой следующий, второй, который проходил в 1962-1965 гг. и принял ряд решений крайне либерального характера. Список «заслуг» данного папы не ограничивается только Ватиканским собором, принявшим ряд более чем сомнительных в каноничном отношении решений. В 1854 году своей буллой Пий IX вопреки мнению святых отцов предыдущих 18 веков ввел в силу догмат о непорочном зачатии Девы Марии. Даже некоторые современные иерархи католической церкви вслух заявляют о том, что Пий IX своими «новациями» нанес католицизму смертельный удар[5].

Святитель называет перечисленных «героев» европейской истории XIX века «тяжелыми пациентами, страдавшими наследственной болезнью». Имеется в виду, что они переняли дух материализма, атеизма и нигилизма от своих предшественников ХVIII века. Болезнь «сына» (XIX века) приобрела более тяжелые формы по сравнению с болезнью «отца» (ХVIII века).

Впрочем, может быть, Николай Сербский имел в виду, что у упомянутых им «героев» были душевно-умственные болезни в прямом, а не переносном смысле.  Уверенно это можно сказать в отношении Фридриха Ницше, который был постоянным «клиентом» психиатрических лечебниц. Окончательное помутнение рассудка произошло у Ницше в 1889 году и продолжалось до его смерти в 1900-м. Наполеон в последние годы своей жизни страдал депрессией, а у папы Пия IX стали случаться эпилептические припадки[6].

Николай Сербский задает вопрос об этих «героях», которых «культурная» Европа считала своими кумирами и в ХХ веке при жизни святителя: «Победители ли они XIX века?» И категорически дает отрицательный ответ: «Нет, они самые грозные переносчики недуга, унаследованного от века XVIII. Самые тяжелые больные: цезарь, понтифекс (папа. — В. К.) и философ… не в языческом древнем Риме, а в центре крещенной Европы! Не победители они, а самые что ни на есть побежденные. Когда Бонапарт надругался над святынями в Кремле, когда Пий провозгласил себе непогрешимым, когда Ницше публично заявил о своем служении антихристу, тогда померкло солнце на небе. Не одно, а будь их тысяча, все помрачилось бы от скорби и срама. Ибо вот диво, которого не видел свет: атеист-император, атеист-понтифекс и атеист-философ. В правление Нерона, по крайней мере, один из трех не был атеистом — философ».

Святитель упоминает Нерона (37-68 гг. по Р. Х.), который был императором в 54-68 гг. При нем начались первые организованные государством гонения на христиан.  В частности, именно тогда были казнены апостолы Петр и Павел. Кстати, многие ранние христиане верили, что Нерон не умер в 68 году или что он воскреснет и будет антихристом. Что касается философа, который жил во времена Нерона и имя которого святитель не упомянул, то, скорее всего, это Сенека (4 г. до Р.Х. — 65 г. по Р. Х.), который был в свое время воспитателем упомянутого императора и считается одним из наиболее ярких представителей философской школы стоицизма. Сенека действительно не был атеистом, его принято считать пантеистом и одновременно язычником, для которого высшим в пантеоне богов был Юпитер[7].

Святитель был крайне мягок в своей оценке, когда характеризовал Фридриха Ницше как «философа-атеиста». Конечно же, он был воинствующим безбожником (о чем Николай Сербский говорит не раз в своих работах). Что касается Наполеона, то тот при жизни не афишировал свой атеизм, понимая, что Франции нужен император, верующий в Бога. Наполеон был атеистом-прагматиком, он не пытался уничтожить религию и христианство в своей стране. Он считал, что религия — и особенно её поздняя римско-католическая разновидность — является великолепным инструментом для того, чтобы держать в повиновении простых людей (между прочим, в свои ранние якобинские дни он отвергал ее по этой же самой причине). Наиболее удивительно, что атеистом назван и папа Пий. Как так? Ведь формально он инициировал серию энциклик и булл, в которых как раз обличался атеизм того времени. Но святитель Николай Сербский в данном случае оценивает папу не по словам, а по результатам. Своими «инициативами» Пий IX сделал миллионы католиков атеистами.

Итак, тяжелобольной ХIX век передал свою эстафету своему «сыну» — веку ХХ, который по отношению к XVIII веку выступает «внуком». Оценка ХХ века святителем очень жесткая: «XX век означает союз с дьяволом. Долги возросли, и болезнь усугубилась. А Господь сказал, что наказывает за грехи отцов даже до третьего и четвертого рода (Исх. 20,5; Числ. 14,18; Втор. 5,9). Не замечаете ли, как Господь посетил внуков за грехи европейских дедов? Не видите ли, что за невыплаченные дедовские долги удары на себя принимают внуки?» О тяжелом положении «внуков» святитель писал очень много. Апогеем болезни «внуков» явились две кровопролитные войны в Европе и мире. Этой теме посвящена большая часть его работы «Сербскому народу — из окна темницы».

Святитель еще раз дает беглый обзор трехвековой истории Европы как угасания христианства: «Восемнадцатое столетие — это век Пилата. Оно осудило Христа на смерть. Девятнадцатое столетие — век Каиафы. Оно снова распяло Христа. Двадцатое столетие — век синедриона, составленного из иуд крещенных и иуд некрещенных. Этот синедрион провозгласил, что Христос мертв навсегда и что Он не воскресал».

Из краткого повествования о европейской истории трех веков святитель делает два важных вывода.

Во-первых, нет ничего удивительного в том, что в ХХ веке человечество испытывает такие страдания, как мировые войны, революции и различные кризисы: «Отчего же тогда дивитесь вы, братья, что небывалые удары — мятежи, революции и войны — ниспустились на европейское человечество, сокрушая его до крови, до костей и до костного мозга?» Сегодня — в начале XXI века — тучи над человечеством (не только европейским) сгустились, как это было более ста лет назад. Сможет ли человечество (не все конечно, а только та его часть, которая является «крещеной») извлечь уроки из прошлого? Святитель Николай Сербский помогает сделать это нам, живущим в XXI веке.

Во-вторых, святитель показывает, что названные им «герои» ХIX века — отнюдь не победители, как до сих пор считает «культурная» часть Европы. Мы должны четко уяснить, что они — проигравшие. «Но кто же тогда победитель, если не цезарь, ни понтифекс и не философ отшатнувшейся от Христа Европы?» — вопрошает Николай Сербский. И отвечает:

«Победитель — русский мужик и сербский крестьянин, по глаголу Христову: «Кто из вас меньше всех, тот будет велик» (Лк. 9, 48). Кто был неизвестным, незначительным и малым в девятнадцатом столетии — в век «великого» Бонапарта, «непогрешимого» Пия и недоступного Ницше? Кто, если не русский мужик, паломник по святым местам и не сербский крестьянин, ратник против полумесяца и освободитель Балкан?

Император, и папа, и философ девятнадцатого века — это дьявольское ратоборство, дьявольское духовенство и дьявольская мудрость. Сербский же крестьянин олицетворяет собой полную противоположность всему этому: его героизм был крестоносным, его духовенство — мученическим, а его мудрость — рыбацкой, апостольской. К нему же относятся те молитвенные слова Господа и Спаса нашего Иисуса: «Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам» (Мф. 11,25). Что открыл Бог простым крестьянам? Открыл им мужескую доблесть, небесный свет и Божественную премудрость. Возвестил им все то, что идет наперекор и западному императору, и папе, и философу и что несовместимо с сими последними, как день с ночью».

И вот заключительный совет святителя, который в полной мере можно адресовать нам, живущим в XXI веке: «Ах, братья мои, держитесь за вечных победителей, а не за вечно побежденных. Будем же вместе с рыбаками и мучениками, а не с Иродом, и не с Пилатом, и не с Каиафой, и тогда, и ныне, и во веки веков. Аминь».

***

[1] Здесь и далее (если нет специальных ссылок) цитаты приводятся по источнику: Святитель Николай Сербский. Сербскому народу — из окна темницы // «Творения святителя Николая Сербского (Велимировича)». Том 8. «С нами Бог». Пер. с сербского Сергея Фонова. — М.: Паломник, 2010. – С. 224-227.

[2] Творения святителя Николая Сербского (Велимировича). Том III. — М.: Паломник, 2006. – 256 с.

[3] Там же, С. 259.

[4]   Kulturkampf (нем. — «борьба за культуру») — период жесткой борьбы правительства Германской империи во главе с канцлером Отто фон Бисмарком за установление государственного контроля над Римско-католической церковью.

[5] См.: Архиепископ Марсель Лефевр. Они предали Его. От либерализма к отступничеству. — СПб.: «Владимир Даль», 2007.

[6] Припадки эпилепсии у будущего папы стали наблюдаться еще в молодости. Они прекратились после рукоположения Мастаи-Ферретти (таково было светское имя будущего папы) в священный сан. Они возобновились спустя 29 лет — в 1848 году, когда Пий IX, спасаясь из мятежного Рима, тайно выбрался из Квиринальского дворца и в сутане простого монаха в карете баварского дипломата, графа Карла von Spaur бежал в Гаэту. После длительной ремиссии припадки усилились в конце 70-х гг. XIX в. Что же касается чрезмерного мистицизма Пия IX, то о нем еще в 1848 году писал известный итальянский экономист и политический деятель Марко Minghetti. Другим немаловажным свидетельством является письмо австрийского посла при Святом Престоле графа Фердинанда Trauttmandsorff, 4 июля 1870 года докладывавшего в Вену, что у папы «наблюдаются кратковременное помутнение сознания и приступы эпилепсии». Современники отмечали, что вся правая сторона тела Пия IX в связи с эпилепсией была развита менее левой, голова часто клонилась вправо, а лицо «имело вид удрученный» (Иеромонах Сергий Барабанов. Личность Папы Пия IX в свете истории. 

[7] Надо отдать должное Сенеке: в отличие от многих других философов своего времени он действительно не был атеистом. Некоторые современные авторы склоняются к тому, что Сенека симпатизировал христианам и даже был тайным христианином (см.: А.А. Столяров. Стоя и стоицизм. М., 1995. – С. 292-303).