Почему Европа поверила в «законы природы»

Я уже достаточно подробно изложил оценку европейской науки Нового времени, которую дал святитель Николай Сербский. Суть ее в том, что наука объявила о существовании законов природы, которыми и определяется все происходящее в мире — как физическом, так и социальном. Первое время европейская наука еще признавала наличие высшего нравственного закона Бога, а затем постепенно от того признания отошла, назвав это «фантазиями» и «мракобесием».

В XVIII веке благодаря усилиям французских философов-«просветителей» в Европе возобладал дух «натурализма», установилась, по выражению святителя, «диктатура законов» природы». Началась завершающая фаза разрушения европейской цивилизации, которую до этого с определенными оговорками еще можно было называть христианской.

Европейская наука занялась самолюбованием, полагая, что до нее ничего в мире не было. Святитель развеивает эти фантазии: «Наука существовала и прежде европейской науки. На высокой ступени развития стояла наука древнего Египта, Индии и Китая, у вавилонян, персов и мексиканцев. Европа многое переняла или получила в наследство от них. Испокон веков человек изучал себя и мир вокруг себя».

Но при этом европейская наука, заимствовав многое у своих предшественников, исказила и извратила. Результаты наблюдений за природой древних ученых были возведены в ранг законов природы: «Но никогда, ни в одной древней цивилизации люди не считали природу законодателем и не верили в существование законов природы. Древние ученые видели в природе порядок и очередность и называли это порядком и очередностью, а не законами природы» (курсив мой — В.К.). Европейцы же порядок и очередность, выявленные древними учеными в природе, возвели в ранг законов. Тем самым признав, что природа может быть законодателем. Особенно в данном деле постарались философы-революционеры XVII века Рене Декарт и Фрэнсис Бэкон. До поры до времени философы и ученые стояли на позициях деизма (Бог создал этот материальный мир, а после актов творения удалился на покой), дабы избегать прямых конфликтов с церковью. Следующим шагом было признание природы богом, который сначала затмил, а потом «упразднил» Истинного Бога. Деизм трансформировался в атеизм.

Святитель Николай Сербский попытался разобраться в этом безумии европейской науки. В своей работе «Наука закона» он написал: «Большой интерес представляет вопрос: что соблазнило создателей европейской науки и навело их на мысль порядок и очередность в естественной природе назвать законами? Какие причины побудили их наряду с нравственным законом провозгласить природные законы или, что еще хуже, вообще перенести законы из сферы нравственной в сферу материальную?»

В принципе, к сегодняшнему дню написано немало книг, в которых можно попытаться найти ответы на поставленный вопрос. Это работы, которые условно можно отнести к теме «история науки» и «философия науки». Книг таких — море, причем на иностранных языках на порядок больше, чем на русском. На моей книжной полке я нашел две, относящиеся к теме: Еремеев В. Е. Введение в историю мировой науки и техники: Проспект курса лекций. — М.: Восточная литература, 2012 (304 с.); Минеев В. В. Введение в историю и философию науки — Изд. 4-е.- М. — Берлин: Директ-Медиа, 2014 (639 с.).

Не в обиду будет сказано авторам указанных книг (в общем и целом добротных), но у святителя Николая Сербского все намного проще и понятнее, доступно для любого образованного человека, не занятого по своей работе с историей и философией науки.

Святитель называет две основные причины установления диктатуры законов природы в Европе:

«Кто знает историю религиозных войн в Европе, историю дробления Церкви на множество сект, историю борьбы между клерикализмом и антиклерикализмом, с одной стороны, и кто знает историю научных открытий в современной Европе — с другой, тот может дать достаточно верный ответ на поставленный вопрос. Ответ таков — причин было две: во-первых, ослабление нравственных устоев западной Церкви как носителя и толкователя нравственного закона Бога и, во-вторых, страх людей перед безбрежностью вселенной» (глава XXVI «Сеятели ветра»).

О первой причине — ослаблении духовных и нравственных устоев европейской (а позднее вообще западной) Церкви святитель пишет не только в «Науке закона». Об этом у него каждая вторая проповедь, каждая вторая статья. Можно, в частности, упомянуть его работу «Агония Церкви» (сборник лекций, прочитанных в Вестминстерском аббатстве) и «О западном христианстве» (статья в журнале «Миссионер», 1937, №5).

Справедливости ради следует сказать, что об этом писали и говорили многие богословы и святые Православной Церкви. В частности, святители Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник, святой праведный Иоанн Кронштадский, священномученик Иларион Троицкий и многие-многие другие. Об этом пишут даже некоторые представители католической церкви, которые поняли, как далеко церковный либерализм Ватикана увел европейцев от Христа. Могу в качестве примера привести книгу-исповедь католического архиепископа Марселя Лефевра(1905-1991), которая называется  «Они предали Его. От либерализма к отступничеству» (пер. с фр. СПб.: «Владимир Даль», 2007. 349 с.).

Но все-таки именно в «Науке закона» святитель как никто другой сумел показать пагубные последствия духовно-нравственного ослабления западной церкви для науки: «Нет ничего опаснее, чем когда клир некой церкви освобождает себя от известных моральных обязательств, но в то же время предписывает их исполнение остальным верующим. Или даже когда строгие и ясные заповеди Божии разбавляют, смягчают и заменяют какими-то обрядами и материальными жертвами, без истинного раскаяния в содеянных грехах и без исправления. Или, наконец, когда деятели Церкви стремятся к политической власти или управлению экономикой или другими сферами в государстве и обществе.

Все известные из истории Западной Европы аномалии природы были не кратковременными, но длились веками, были не единичными и случайными, но систематическими. Не удивительно поэтому, что народы Запада растерялись и пришли в замешательство, и западные ученые вместо попранного нравственного закона Бога начали искать некие другие законы, управляющие миром. Но только они, стараясь избежать одного зла, впали в другое.

И Сам Господь Бог, единственный Законодатель единственного закона, закона нравственного, восстал против подобных аномалий природных в старозаветные времена. Свой гнев он высказал устами пророка Исайи в таких словах: Я пресыщен всесожжениями… Не носите больше даров тщетных: курение отвратительно для Меня… не могу терпеть: беззаконие — и празднование! … и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови (Ис. 1:11, 13, 15)». (глава XXVI «Сеятели ветра»).

Читая «Науку закона», возникает ощущение, что Господь Бог на этот раз выражает свой гнев устами пророка ХХ века святителя Николая Сербского: «Как же не восстанут и Бог, и люди новозаветной Церкви на Западе против таких же аномалий?»

Вторая причина — открытия новых планет, звезд и галактик в результате появления сильных телескопов.

Небольшая техническая справка: шлифованные стеклянные линзы были известны ещё вавилонянам; наиболее древняя из найденных при раскопках линз относится к VII веку до н.э. Однако прошло два тысячелетия, когда, наконец, появился телескоп. В 1608 году в Голландии была изобретена зрительная труба. Об этом летом 1609 года узнал итальянский физик, математик, астроном и философ Галилео Галилей(1564-1642). Тот самый, кто поддержал идею Коперника о гелиоцентрическом устройстве Вселенной, к тому же он считается основателем экспериментальной физики.

Так вот еще одной из заслуг Галилея является то, что он самостоятельно построил значительно усовершенствованный вариант зрительной трубы, создав первый в мире телескоп-рефрактор. Увеличение телескопа сначала было трёхкратным, позднее Галилей довёл его до 32-кратного.

У людей возникало ощущение того, что Земля — всего лишь песчинка во вселенной. Исчезало постепенно геоцентрическое представление о космосе. Возникал страх перед бесконечностью космоса. Этот страх усиливался по мере охлаждения христианской веры. «Просвещенным» европейцам стало казаться, что вселенная больше Бога. Отсюда возникал страх перед материальным миром, отсюда превращение природы в идола.

Вот фрагмент из главы XXVI «Сеятели ветра», где святитель объясняет вторую причину:

«Другой причиной, как мы уже говорили, был страх перед беспредельностью вселенной. Со времен великих астрономов Коперника и Кеплера пространство вселенной с точки зрения людей, которых они вооружили телескопами, расширилось до неслыханных, наводящих ужас размеров. К тому же и число открытых вновь звезд, да и огромные размеры некоторых из них исполнили души людские жутью и трепетом.

Что есть тогда земля и что — человек на земле?! На фоне немыслимо громадной вселенной земля казалась крохотной песчинкой, затерявшейся на песчаном берегу моря, а человек — неприметной точкой на той песчинке. Для ученых, наблюдавших за необозримой вселенной, и земля, и человек по их шкале ценностей упали почти до нуля. Синайские скрижали закона вновь были разбиты пред идолом по имени Вселенная. Нагорная проповедь была названа мечтами и грезами «лучшего из сынов человеческих».

Европейские исследователи глубин вселенной склонились пред ней, как пред всемогущим идолом. Вселенная казалась им настолько величественной, что и Бога нельзя было представить величественнее нее. И не удивительно, что многие из них провозгласили вселенную единственным божеством, единственным законодателем, единственным источником всех законов. Девиз «Бог или природа» (Deus sive natura) стал верховным кредо многочисленных ученых и философов Европы».

Напомню, что формула «Бог или природа», упомянутая святителем Николаем Сербским, принадлежит философу Нового времени Баруху Спинозе (1632-1677), одному из основоположников рационализма Нового времени, автору философского обоснования так называемого пантеизма.

Слово «пантеизм» происходит от древнегреческих слов παν (пан) — «всё, всякий» и θεός (теос) — «Бог, божество». Пантеизм — религиозное и философское учение, объединяющее и иногда отождествляющее Бога и мир. Deus sive natura — краткая формула пантеизма. Вклад Спинозы в разрушение христианского мировоззрения с помощью троянского коня, называемого «Наука», не меньше, чем упомянутых выше Рене Декарта и Фрэнсиса Бэкона.

А уже следующие поколения философов и ученых обвинили Спинозу в «раздвоенности». Им уже мешал даже тот бог, который был «растворен» в материальном мире. Пантеизм был заменен на материализм и атеизм. Об этом, между прочим, коротко и ясно написал наш российский марксист Г.В. Плеханов (1856-1918), естественно, оценив данное замещение как положительное:

«Спиноза устранил дуализм бога и природы, так как он объявил действия природы действиями бога. Но именно потому, что действия природы являются в его глазах действиями бога, бог остается у него каким-то отдельным от природы существом, лежащим в ее основе. Бог представляется субъектом, природа — предикатом. Философия, окончательно освободившаяся от богословских преданий, должна устранить этот важный недостаток правильной по своему существу философии Спинозы.

«Долой это противоречие! — воскликнул Фейербах; не Deus sive Natura, но aut Deus, aut Natura [Или Бог, или Природа. — В.К.] есть природа истины». (Г. В. Плеханов, Основные вопросы марксизма.).

Людвиг Фейербах. Фото: www.globallookpress.com

Вот, мы, наконец, дошли и до Людвига Фейербаха — кумира Карла Маркса.

Людвиг Фейербах (1804-1872) — немецкий философ, который «очистил» европейское мировоззрение от всяких «примесей» пантеизма, идеализма и клерикализма. В 1845 году классик марксизма написал свои «Тезисы о Фейербахе». Те самые, которые нашему поколению приходилось изучать в вузах на уроках диамата и истмата. «Тезисы о Фейербахе» — самая настоящая ода материализму. Без натяжки можно сказать, что Фейербах оказался предтечей, без которого не могли в Европе появиться три главных лжепророка. Кто они? Святитель Николай Сербский в своей статье «Три призрака европейской цивилизации» (1939 г.) называет их:

«Три фатальных духа европейской цивилизации суть Дарвин, Ницше и Маркс. Дарвин — носитель фатальной естественнонаучной теории. Ницше — носитель фатальной этической теории. Маркс — носитель фатальной социальной теории… Обычные люди, у которых сердце еще выступает цензором и надзирателем истины, ощутили три этих теории как опасные фантазии. Однако большое число европейских интеллектуалов, у которых подавлена сила сердечного восприятия истины, отнеслись к этим теориям со всей серьезностью, как к великим откровениям. В наши дни мы ясно наблюдаем, что сердце народа было право, а разум интеллектуалов оказался недальновидным судией. Ведь именно теперь выходят наружу горькие и судьбоносные плоды этих теорий, вследствие чего европейская цивилизация покрыта густым и тяжким мраком, а весь мир оказался на краю пропасти, варварства и гибели».

Святитель Николай Сербский на примере Европы показывает нам, что любые отклонения от догматов христианства и забвение высшего нравственного закона, данного Богом, кончаются трагически.