Одним из сильнейших ударов по традиционной культуре Европы и западному христианству стал Второй Ватиканский Собор. Отступление от традиций, экуменизм, омирщение и попросту деградация католической церкви стали очевидным итогом её «модернизации». Самым же явным проявлением всего этого стало, по сути, упразднение римского обряда и литургии. О литургическом движении, сопротивлении со стороны духовенства и отвечая на вопрос «Почему консерваторы вообще смогли это допустить?», статья Майкла Дэвиса.

Во время первой сессии II Ватиканского Собора, в дебатах по Конституции о литургии, кардинал Альфредо Оттавиани спросил: «Собираются ли Отцы устроить революцию?» Кардинал был стар и почти что слеп. Говорил он наизусть, без бумажки, но речь его была полна чувства. Он продолжал:
— Желаем ли мы удивить, а то и смутить народ христианский, внося изменения в столь чтимый обряд, утвержденный так много веков назад и ныне столь родной всем? К чину святой мессы не следует относиться как к одежде, которую можно перекроить по новой моде для каждого поколения.

Пожилой кардинал был очень обеспокоен революционными перспективами Конституции, к тому же не имел заранее заготовленного текста, и поэтому превысил установленный для выступлений десятиминутный лимит. По сигналу председательствовавшего на сессии кардинала Альфринка (Alfrink) техник отключил микрофон, и кардинал Оттавиани, униженный, поплелся обратно на свое место1.
Отцы Собора весело похлопали, а журналисты — о. Луи Буйе (Bouyer) говорил, что Собор подчинился их диктату — радовались еще больше и в репортажах, написанных тем вечером, и в книгах, которыми они разродились после сессии. Когда мы смеемся, то не можем думать, и если бы епископы не смеялись, то, может быть, хотя бы некоторые из них задумались — а нет ли в словах кардинала Оттавиани смысла.
Ведь смысл-то был!

Действительно, была задумана литургическая революция, которую не принял бы почти никто из трех тысяч епископов, заседавших в соборе св. Петра, если бы только они осознали ее суть. Революция планировалась еще до Собора, и манифестом ее была предварительная schema по литургии — проект документа, голосование по которому епископы должны были провести после обсуждения и внесения поправок. Этот проект вполне можно назвать «Манифестом Буньини», поскольку он был в основном плодом трудов священника-винцентианца о. Аннибале Буньини. Ему удалось добиться утверждения этого текста незадолго до того, как Папа Иоанн XXIII сместил его с поста секретаря Подготовительной Комиссии по литургии и с кафедры в Латеранском Университете.

Союзники Буньини по соборной Конституции о литургии, работавшие вместе с ним над подготовкой schema, должны были теперь обеспечить ее принятие епископами без каких-либо существенных изменений. Это удалось им с такой долей успеха, о которой вряд ли моли и мечтать3. Епископов они считали горсткой полезных идиотов, готовых скорее смеяться, чем думать. «Было весело, — писал один из самых эрудированных американских епископов, вл. Р. Дж. Дуайр (Dwyer). — А когда доходило до голосования, то, как говорил мудрый сэр Джозеф Портер, «Мы всегда голосуем так, как призывает наша партия, и не можем помыслить о том, чтобы думать самим». От этого — куча неприятностей»4.
Покойного монсиньора Клауса Гамбера (Gamber) кардинал Ратцингер назвал «ученым, который вместе со всей армией псевдолитургистов представляет литургическое мышление церковной верхушки». Об отношении Соборных Отцов к тем изменениям, которые были навязаны католикам от имени II Ватиканского Собора, монс. Гамбер в своей книге «Реформа Римской литургии» сообщает: «Одно можно сказать точно — то, что появившийся теперь новый ordo (чин мессы) не был бы принят большинством Отцов Собора».

Тогда почему же епископы приняли Конституцию о литургии? Ответ дает архиепископ Лефевр: «В Соборе были заложены часовые бомбы»6. Разумеется, он имеет в виду двусмысленные выражения, вставленные в официальные документы либеральными periti (экспертами). На вопрос кардинала Оттавиани — планируют ли Отцы Собора революцию — от лица большинства из трех тысяч можно, несомненно, ответить отрицательно, но некоторые наиболее влиятельные периты — эксперты, сопровождавшие епископов в Рим — определенно, именно революцию и замышляли. Не будет преувеличением сказать, что эти либеральные периты угнали Собор Папы Иоанна, как террористы угоняют самолет — этот факт я очень подробно проиллюстрировал в своей книге о II Ватиканском Соборе.

Дуглас Вудрафф (Woodruff), один из самых выдающихся католических ученых Англии, был во время Собора редактором газеты «The Tablet». В одном из своих репортажей с Собора он замечает: «В некотором смысле этот Собор стал Собором перитов: в зале они молчат, но в комиссиях и покоях епископов действуют очень эффективно».

Комментарий этот исключительно дальновиден, и трудно придумать лучший способ описать II Ватиканский Собор в двух словах, нежели «Собор перитов». Епископ Коркский-и-Росский Льюси (Lucey) свидетельствует, что периты были могущественнее большинства епископов, хотя и не имели права голоса, «потому что они имели доступ «к уху» кардинала или предводителя епископов той или иной страны и могли влиять на подготовку проектов соборных документов. Эксперт… это человек, облаченный властью».

Способ, при помощи которого либеральные периты заложили во время первой сессии Собора основы для своей революции, детально рассматривается кардиналом Вестминстерским Джоном Хинаном (Heenan): «Самым дискутируемым вопросом была литургическая реформа. Или, было бы правильней сказать, такое впечатление возникло у епископов. В ретроспективе становится ясно, что им была дана возможность обсудить лишь самые общие принципы. Последовавшие за этим изменения были более радикальны, нежели намеревались сделать Папа Иоанн и епископы, принявшие постановление о литургии. Проповедь Папы Иоанна, произнесенная им по окончании первой сессии, дает понять, что он и не подозревал, что задумали эксперты-литургисты» (выделено мной. — М. Д.).

Не приведи Господь, предупреждал кардинал Хинан, чтобы периты взяли под свой контроль комиссии, созданные после Собора для разъяснения миру его решений. Но именно так и произошло. Либералы сделали из Конституции о литургии оружие, при помощи которого начали революцию, и Отцы Собора передали это оружие в руки тех, кто его отковал. Архиепископ Р. Дж. Дуайр с высоты сегодняшнего дня заметил, что величайшей ошибкой Отцов Собора было «позволить практическому применению Конституции достаться в руки тем людям, которые были либо нечистоплотны, либо некомпетентны. Это так называемый «литургический истеблишмент», священная корова, ведущая себя скорее как белый слон* в посудной лавке: он со скучной решимостью переминается с ноги на ногу, и под ногами у него хрустят обломки литургии».

Замыслы экспертов стали ясны 24 октября 1967 г., когда о. Аннибале Буньини, главный архитектор того, что он назвал «Missa normativa», лично отслужил ее в Сикстинской капелле перед синодом епископов. Как бы невероятно это ни показалось, о. Буньини был назначен секретарем послесоборной Комиссии по литургии и, таким образом, получил возможность управлять составлением нового чина мессы, предусмотренного им в schema, которую он успел подготовить до своего отстранения Иоанном XXIII и которую Отцы Собора приняли почти без изменений. Почему Папа Павел VI назначил на эту ключевую должность человека, смещенного его предшественником — тайна, которая, наверно, никогда не будет разгадана. В пользу Missa Normativa проголосовало меньше половины присутствовавших епископов, но их мнение проигнорировали со всем высокомерием, ставшим самой яркой отличительной чертой литургического истеблишмента, которому Отцы Собора по наивности вверили претворение Конституции о литургии в жизнь. Missa Normativa была навязана католикам Римского обряда в 1969 г. под названием Novus Ordo Missae, с немногими изменениями, самым важным из которых было восстановление Римского Канона, что было сделано по прямому приказу Папы Павла VI. С особенностями и недостатками этого чина наш читатель может уже быть знаком. Novus Ordo Missae — плод schema Буньини, а schema эта, как читатель может теперь убедиться, была порождением Литургического движения, подлинная история которого впервые доступна теперь тем, кто читает по-английски, благодаря книге о. Д. Боннетера (Bonneterre) «Литургическое движение — Геранже, Бодуэн, Буньини».

Поскольку большинство католиков малознакомо с Литургическим движением, значительная часть читателей книги о. Боннетера будет очень удивлена. Все, кто что-либо знают о его истории, должны помнить, что Папы, правившие до II Ватиканского Собора, хорошо относились к этому движению, поэтому то, с какой остротой о. Боннетер его критикует и настаивает на его вине в литургической анархии, опустошающей сегодня наши церкви, их, вероятно, поразит. Но неизбежный вывод, к которому приходит автор книги — то, что Литургическое движение, как и II Ватиканский Собор, было использовано либералами для достижения их собственных целей.

Не надо быть большим специалистом, чтобы знать, что дом Проспер Геранже (Guéranger) был величайшим из литургистов, и что его положения и труды всецело принимались св. Пием X. Их можно считать основателями Литургического движения. Но значит ли то, что имя Геранже связывается, посредством дома Бодуэна, с именем архиепископа Буньини, — значит ли это, что автор книги возлагает и на него долю ответственности за послесоборную реформу, итоги которой монсиньор Гамбер подводит в одной исчерпывающей фразе: «В этот критический момент традиционный Римский обряд, начитывавший более тысячи лет истории, был уничтожен»?

Во введении ко своей книге о. Боннетер отвергает такое предположение и проясняет, какими целями руководствовался, когда начал ее писать: «Проводимые таким заглавием параллели могут показаться нашему читателю довольно смелыми, но это не мы видим связь между автором «Institutions Liturgiques» (домом Геранже) и «могильщиком мессы» (Аннибале Буньини) — не мы, а сами римские власти. Это Папа Павел VI писал 20 января 1975 г. аббату Солесме (Solesmes): «Я признаю прочность и влияние трудов дома Геранже, которого современное Литургическое движение чтит как своего зачинателя».

Уже в Предисловии к Institutio Generalis нового миссала утверждается, что нынешние реформы — продолжение трудов св. Пия X. В конце Предисловие гласит: II Ватиканский Собор «довел до конца попытки приближения верных к богослужению, предпринятые за минувшие четыре столетия, — прежде всего, в последнее время, и особенно Литургическим движением, которое поддержали св. Пий X и его Преемники». То есть — и мы можем дать тому множество примеров — самые передовые литургисты и сама «Соборная Церковь» утверждают наличие преемственности и даже «единородного развития» в рамках Литургического движения между домом Геранже, или даже св. Пием X, с одной стороны, и Аннибале Буньини — с другой.

Но это ложь! Вот почему мы написали эту книгу о Литургическом движении. Мы намерены показать, как именно движение это сбилось — было сбито — с курса. Разумеется, с исторической точки зрения дом Геранже и св. Пий X действительно стоят у истоков Литургического движения, но ошибочно и пагубно утверждать, будто это движение, во всяком случае — в современных его формах, проистекает из их мысли, а еще хуже — что оно является продолжением их трудов. Для опровержения этого тезиса необходимо изучить историю Литургического движения, признать его чудесные плоды, но также и выявить благодаря внешним источникам те отклонения, которые еще на ранней стадии возникли в этом великом предприятии, которое могло бы принести Церкви так много пользы».

Важно заметить, что Литургическое движение действительно принесло чудесные плоды, хотя в основном и не в англоязычных странах. О. Боннетер утверждает, что его книга несет в себе отнюдь не исключительно негативный заряд: «Подобное исследование, будучи далеко не только негативным, позволит нам понять, что в Литургическом движении мы должны отвергнуть, а что — тщательно сберегать. Жизненно важно чтобы все мы, старающиеся ради сохранения католической литургии, стали прежде всего наследниками и преемниками трудов дома Геранже и св. Пия X. Ведь желания святого Пия X — наши желания».

О. Боннетер принимает определение Литургического движения, данное домом Оливье Руссо OSB (Rousseau): это «обновление рвения по отношению к литургии среди духовенства и верных». В этом году (2003), когда мы отмечаем сотую годовщину избрания св. Пия X, традиционные католики во всех странах должны готовиться к торжественным празднествам по этому поводу. О. Боннетер пишет: «В 1903 г. на престол Петра взошел человек, придавший движению определенный импульс — св. Пий X. Одаренный огромным пастырским опытом, этот святой Папа страшно страдал от упадка литургической жизни. Но он знал, что существует тенденция к обновлению, и решил приложить все усилия к тому, чтобы она принесла добрые плоды. Вот почему 22 ноября 1903 г. он опубликовал свое знаменитое motu proprio, озаглавленное «Tra le Sollecitudini» — о восстановлении григорианского пения. В этот документ он вставил важнейшую фразу, которая впоследствии сыграла определяющую роль в развитии Литургического движения: «Величайшее наше желание — дабы дух христианский вновь восцвел, как бы дорого то ни обошлось, и сохранялся среди всех верных… Необходимым полагаем прежде всего обеспечить святость и достоинство храма, в котором верные собираются ни для какой иной надобности, как для стяжания сего духа из его первейшего и непреложного источника, сиречь из активного участия в пресвятых тайнах и во всеобщей и торжественной молитве Церкви» («Tra le Sollecitudini», 22 ноября 1903 г.)»

Для св. Пия X, как и для дома Геранже, пишет о. Боннетер, «литургия по сути своей всего теоцентрична; она предназначена для поклонения Богу, а не для поучения верных. Однако этот великий пастырь акцентировал важный аспект литургии: она наставляет в истинном христианском духе. Но нельзя не подчеркнуть, что эта функция литургии лишь вторична». Трагедия Литургического движения была в том, что оно хотело сделать этот вторичный аспект литургии первичным, что проявляется сегодня в любом типичном приходе, где службы идут по новому чину. О. Боннетер не находит для начальных стадий движения ничего, кроме похвал: «Порожденное гением дома Геранже и неутомимой энергией св. Пия X, движение принесло в эту пору чудесные плоды духовного обновления».
Если в книге и есть злодей, то это дом Ламбер Бодуэн (Beauduin), но о. Боннетер не отказывает и ему в похвалах за его вклад в движение на ранних этапах: «Заслуга понимания всего, что можно было почерпнуть из учения св. Пия X, принадлежит дому Ламберу Бодуэну (1873-1960). Увы, как мы увидим в ходе нашего исследования, этому монаху не удалось пронести через всю свою жизнь эту иерархию целей литургии: богослужение на первом месте, наставление — на втором. Но не будем забегать вперед.
При Папе Льве XIII дом Ламбер Бодуэн был сначала священником диоцеза Льеж, «рабочим миссионером». В 1906 г., в возрасте 33 лет, он вступил в аббатство Мон-Кезар, основанное несколькими годами раньше, в 1899 г., монахами из Маредсуа (Лувэн). Поскольку до того он служил секулярным клириком, разум его был постоянно занят проблемами апостольства и пастырской работы, и литургию он рассматривал исключительно с этой точки зрения. Очень скоро, вслед за св. Пием X, он «обнаружил» прекрасный метод формирования верных в их христианской жизни. В 1909 г. он начал в Мон-Кезар Литургическое движение, получившее немедленный успех».

Литургическое движение важно видеть в контексте кризиса модернизма, хроника которого приводится в моей книге «Поборники заблуждений» («Partisans of Error»). О. Боннетер пишет: «Сокрушенные св. Пием X, модернисты понимали, что не могут проникнуть в Церковь богословским путем, то есть — открыто выражая свои доктрины. Тогда они прибегли к марксистскому понятию практики (в отличие от теории), осознавая, что сделать Церковь модернистской можно путем действий, особенно — путем священнодействия литургии. Революционеры всегда питаются жизненными соками самого организма, постепенно захватывая их и, наконец, используя для того, чтобы разрушить пораженное ими тело.

Продолжение следует

Источник