Три года назад война пришла еще в один город Новороссии, разорвав и уничтожив мирную жизнь луганчан, которые до последнего не верили, что режим в Киеве станет убивать их всеми доступными ему способами, в том числе и применяя авиацию
Луганск накануне ожесточенных боевых действий представлял довольно милое и вместе с тем странное зрелище — все понимали, что надвигается буря, но никто не верил, что она все-таки начнется. Позади были уличные стычки с немногочисленными, но организованными местными украинскими националистами, которых поддержала часть городского криминалитета — тогда по русским активистам открыли огонь из «сайги». Уже были взяты горожанами здания СБУ и МВД, а из областного военкомата выкурили подразделения нацгвардии, где без стрельбы также не обошлось. Наконец, начался штурм СБУшной погранчасти на окраине Луганска у квартала Мирный, и пролилась кровь первых ополченцев, подбитых снайперами.
Но, несмотря на это, город продолжал хорохориться и делать вид, что происходящее не заставит его отойти от привычного уклада.
Непростительная беспечность
На центральных луганских улицах работали кафе и рестораны, на первом этаже местной архитектурной доминанты — высотке отеля «Луганск» — продолжало свою бурную деятельность растаманско-хипстерское кафе, откуда каждый вечер на улицу выходил ди-джей со своим премудрым скарбом и устраивал тусовки для упорно отказывающей воспринимать реальность продвинутой молодежи.
Нет, безусловно, не все молодые вели себя подобным образом, много ребят даже откровенно подросткового образа сидели с оружием в руках в охране палаточного лагеря возле СБУ. Но вот эти продолжали танцевать под медитативные ритмы с вертушки, говорят, это продолжалось до тех пор, пока к подножию свечки отеля «не прилетело», после чего из здания их же безопасности ради выкинули всех арендаторов вместе с постояльцами.
Молодняк на низеньких велосипедах, в бейсболках с козырьком в бок подкатывал к уазикам ополченцев с вопросом: «А шо, пацаны, война будет?», и получив утвердительный ответ, с недоверием откатывал.
Даже такое, уже более десяти лет экзотическое явление для центра российских городов, но вполне обыденное для центра городов, входивших в состав государства Украина, явление как «ночные бабочки» на улицах продолжало жить по ночам, заманивая клиентов у стадиона «Авангард».
Луганчане просто не верили, что их могут просто так начать уничтожать, словно что-то лишнее, не достойное жалости, рефлексии, лихо, «с огоньком». Трагедии Мариуполя и Одессы, Славянска жили где-то в репортажах из телевизора, а здесь и сейчас была реальная жизнь.
Слишком реальная, как оказалось.
Луганск. Июль 2014 года. Последствия обстрела жилых районов города, диверсионными мобильными группами нацгвардии. Фото: Станислав Красильников/ТАСС
Никто не мог поверить
В тот день 2 июня 2014 года я работал, снимая осаду эсбеушной погранчасти у квартала Мирный. На тот момент у меня имелся опыт работы в пресс-службе наркоконтроля, исходя из которого, я действовал будто бы при проведении оперативной съемки — тенью, на небольшом расстоянии шел за спинами бойцов. Выстрелы из калашей, снайперских винтовок и ПКМ жутким грохотом оглашали район-колодец панельных высоток. Я подошел к лестнице, ведущей на крышу, откуда велся огонь по погранчасти, и оттуда как раз спускали тело убитого снайпером ополченца, его кровь забрызгала мою куртку…
Местные люди высыпали во дворы и живо обсуждали происходящее, кто-то нес ополченцам компот и пирожки, кто-то возмущался по поводу того, что шумят, один дедушка с иконой намеревался отправиться к эсбеушникам, уговорить их сдаться и уйти, но его вовремя отговорили.
Это было прекрасное время для журналиста, когда для того, чтобы попасть на линию огня не нужно было получать аккредитаций и специальных разрешений, не было необходимости входить в пул лояльных и проверенных репортеров, быть на короткой ноге с представителями пресс-службы, а еще лучше командования, когда единственным ограничением для тебя могли стать только слова незамеченного тобой снайпера: «Браток, если ты будешь маячить передо мной, я тебя просто положу».
Раздался крик: «Журналисты есть!»
Лето 2014 года. Ситуация в Луганской области, Краснодон. Фото: Sergei Grits/ AP/ТАСС
Признаюсь, я втянул голову в плечи и попытался раствориться на местности, благо камуфляж располагал к этому. Мне подумалось, что сейчас прозвучит тирада в духе — валите отсюда, убьют, потом отвечай за вас. Потому-то я не ответил, когда призывный крик того же содержания раздался во второй раз. Ну а на третий профессиональное журналистское любопытство взяло верх.
«Съезди, проверь, — сказал мне статный командир. — Пришла информация, что администрацию с воздуха разбомбили».
«Да не может этого быть!» — такова была первая моя реакция. И в ней я оказался солидарен с луганчанами. По сути, это была реакция нормального человека, который не мог поверить, что режим может отважиться бомбить взбунтовавшиеся города с воздуха.
Впрочем, вероятность, конечно же, была, самолет кружил над городом уже как пару часов. Люди щурились в небо, следили за ним, думали — производит разведку, либо просто пугает.
Довести до места вызывался один из зевак, экзотического вида парень типичной вахабитской внешности. И, действительно, в салоне его раздолбанного «жигуленка» шахады соседствовали с георгиевскими ленточками. Домчал до центра он, естественно, за бесплатно, но само здание уже было оцеплено ополченцами и «Беркутом», и к нему меня не пустили.
Люди смотрели на него и плакали, священник в полном облачении громко читал молитвы, и только какая-то тетка, проходившая мимо, видимо из тех немногих оставшихся проукраинцев, прошипела: «Разогнали-таки бездельников!» Ее мало кто слышал, но я — услышал, захотелось подойти к ней и сделать что-то недоброе. Потому что я уже знал о том, что погибли люди. Но сдержался.
Буквально несколько дней до этого я познакомился с тогда еще мужем и женой — Вовой и Оксаной, возглавившими на тот момент пресс-службу первого лидера ЛНР Валерия Болотова. Эти люди мне показались крайне симпатичными, и я серьезно переживал за них, живы ли? Работали новые знакомые именно в здании администрации. Набирал их номера, какое-то время не отвечали. И только ближе к вечеру узнал, что, слава Богу, живы.
Но я узнал и о том, что погибла и первый министр здравоохранения ЛНР Наталья Архипова. Буквально накануне я был на ее брифинге, эта приятная женщина рассказывала о том, что запасов инсулина в Луганске хватит еще, максимум, на полтора месяца. А в день своей смерти она направлялась в администрацию, чтобы провести курсы среди представителей едва-едва сформированной республиканской власти по оказанию первой помощи.
Я увидел много крови…
«Я прекрасно помню тот день, когда начались все эти движения на Мирном, и мы постоянно ездили туда на переговоры, курсируя между микрорайоном и погранчастью, — поделился своими воспоминаниями с обозревателем телеканала Царьград на тот момент заместитель председатель Народного Совета ЛНР первого созыва Станислав Винокуров. — В тот же день должно было состояться заседание депутатов Народного Совета, обычно мы обзванивали их и приглашали, а в этот раз у меня было какое-то нехорошее предчувствие, я созвонился с руководителем аппарата нашего парламента, и заседание мы отменили.
Самолет было очень хорошо слышно, он летал на низкой высоте, до сих пор помню этот резкий звук. Я тогда сидел в одном кабинете с Владом Дейнего (нынешний представитель ЛНР на переговорах в Минске — прим.ред.), мы, кстати, обсуждали возможность авиаудара, но никто не верил, что Киев решится на такое. Я даже помню, что в свое время, когда мы возводили укрепления вокруг здания СБУ, то ставили их из расчета, что штурмовать нас будут БТРы, «Альфа», но никак не тяжелая артиллерия и авиация, все-таки центр города…
Поговорили, значит, я поднялся на третий этаж и находился на лестничной клетке, когда раздался взрыв. Я почему-то сразу понял, что это самолет, правда, мне тогда показалось, что он сбросил бомбу, потому что в коридоре все внезапно стало серым, потом я уже понял, что это от штукатурки».
По словам Винокурова, в здании началась паника, на втором этаже возле приемной главы он увидел женщин, лежащих лицом вниз. Людей начали эвакуировать в подвал, он же быстро поднялся к себе в кабинет, где они с Дейнего собрали все важные документы, и тоже спустились вниз. Все ожидали повторной атаки.
«В подвале уже был Болтов с охраной, туда же начали опускать раненых, — рассказывает экс-зампред парламента республики. — За неделю до этого еще в здании СБУ я прошел инструктаж, как оказывать первую помощь, поэтому когда раненых начали вытаскивать во двор, я тоже помог перенести одного человека, а после зашел в холл и увидел много крови на полу. Там лежали люди, вокруг них суетились, нервничали, но не знали, как помочь, я начал делать противошоковые уколы. Когда я вышел из здания на улицу, то увидел трупы, женщины в основном. Помню, что поначалу мне были непонятны действия врачей «скорой», которые не производили никаких манипуляций с людьми, я заметил тело, на котором и следов крови-то не было, перевернул его и увидел, что там просто половина головы снесена… Потом увидел залитые кровью мобильные телефоны, оторванные фаланги пальцев. На четвертом этаже, в месте попадания стал разгораться пожар. Я поднялся туда с огнетушителем, но шел очень едкий дым, тогда кое-как я натянул на себя противогаз, который был мне на два размера меньше, и начал тушить, но пламя только усиливалось, его раздувало сквозняком, мой огнетушитель закончился, и когда я же отправился за другим, увидел поднимающихся пожарных…
Помню, как приехали какие-то женщины, вроде как жена и мать, искали сына и мужа ополченца, тот охранял администрацию, им сказали, что он погиб, но я нашел его, он сидел на поребрике вместе со своими ребятами, живой, здоровый. Такое было счастье! Осознание того, что произошло, пришло не раньше, чем дня через четыре, и осталось со мной на всю жизнь».
Вооруженные столкновения ополченцев с украинской армией в Луганске. Фото: Vadim Ghirda/AP/ТАСС
Повторного удара не последовало, сложилось ощущение, что хунта испугалась резонанса вокруг того, что совершила, поскольку видео с окровавленными и умирающими женщинами у входа в луганскую администрацию мгновенно разошлось по соцсетям. Поэтому практически тотчас же укропропагнадитсы и их пособники в других странах начали отчаянно и тупо врать про самонаводящиеся кондиционеры. Опять же своей цели авиаудар не достиг — никто из руководства Луганской Народной Республики не пострадал.
«Самолет, который впоследствии и нанес удар, кружил над центром Луганска, наверное, с одиннадцати часов утра (удар был нанесен в 15:00 — прим.ред.), но мы уже привыкли к этому, лично у меня не было каких-то опасений, сохранялась призрачная надежда на то, что украинские войска всё-таки руководствуются честью, — вспомнил тот страшный день в разговоре с обозревателем телеканала Царьград экс-министр юстиции ЛНР Денис Козарез. — Помню, я собрался выходить на улицу, но спускаясь на второй этаж здания, встретил тогдашнего руководителя администрации главы республики Александра Малыхина. Завели разговор о текущей работе. В этот момент и произошел удар. Мне показалось, что все здание закачалось. Мы сразу же начали спускаться на первый этаж, откуда уже доносились стоны, с улицы заносили двух раненных ополченцев…. Это был будний день, день летних каникул, в парке напротив администрации находилась детская площадка. О том, что возле здания гуляет много гражданских — совершенно мирных людей — украинская сторона наверняка знала. Но это не остановило карателей. Авиаудар по Луганску 2 июня был очередным свидетельством того, что официальный Киев будет расправляться с неугодными любыми способами, невзирая на жертвы».
Действительно, после 2 июня Луганск изменился. С того дня сигнал воздушной тревоги, тревожной нотой тянущийся над городом, стал привычным делом. После него и крика «Воздух» — обычно раздавался топот шагов людей, спешащих в близлежащий подвал. Очень скоро к этому звуку добавились звуки разрывающихся мин и снарядов, работающих «градов», хруста стеклянной крошки под ногами. Луганчане с болью и кровью избавились от иллюзии, что государство, в котором они жили двадцать с лишним лет, не посмеет их убивать.
Однако всё оказалось не так. Посмело. И тяжелое осознание пришло вместе с неуправляемыми авиационными ракетами, оставив на ступенях перед зданием администрации жизни восьми человек.
Нет Комментариев