Как Тарас Григорьевич Шевченко убивает Украину
9 марта Украина отметила очередную годовщину со дня рождения поэта, которого «майданная» мифология считает одним из главных символов «возрождающейся из пепла империи украинской нации» — Тараса Шевченко. То, что Тарас Шевченко считался национальным символом Украины и при советской власти, объявленной строителями «майданного будущего» «антиукраинским игом», никого не смущает. Все равно «своих», «майданных» деятелей культуры уровня Шевченко у Украины не было и, судя по тому, как стремительно деградирует «новая украинская нация», не успев народиться, уже точно никогда не будет.
Шевченко это вообще универсальный символ, он как пластилин, из которого можно слепить все что угодно. Идеологи советской власти видели в нем народного поэта, борца за права этого народа против царскорежимной тирании, идеологи же современного «украинства» видят в нем все того же борца против царской тирании, только в своем ракурсе — для них это не борьба народа против деспотичной власти, а борьба «украинства» против «москальства». Достаточно сравнить биографии поэта в русской и украинской «Википедии», чтобы удивиться, что речь может идти об одном и том же человеке.
Как бы то ни было, пропагандисты «сучасной украинской мовы» поставили-таки Тараса нашего Шевченко на службу «майданной» мифологии, объявив его не только создателем «украинской мовы» (которой в нынешнем понимании, к слову, в XIX веке просто не существовало, появилась она только в XX веке, когда южнорусские наречия Малороссии были разбавлены галицизмами и полонизмами, так что современный украинский язык Тарас Григорьевич не очень бы и понял), но и «борцом за национальную идею». Мог ли представить себе Шевченко, который искренне пытался популяризовать «украинский», или «мужицкий язик», действительно красивый язык народных песен, что через 200 лет под его портретами на Украине осуществляется реальный языковой геноцид?
Вернемся к празднованию дня рождения украинского (впрочем, учитывая, что вся проза у него написана на русском, и русского) классика. Вчера в Киеве традиционно состоялось вручение национальной Шевченковской премии деятелям культуры при непосредственном участии президента Петра Порошенко. Так вот, выступая на церемонии, Порошенко много говорил о Шевченко как символе «украинского сопротивления», призывая «патриотов» проявить мужество и выйти к памятнику Шевченко в «оккупированном Крыму». Не сомневаюсь, что к памятнику в Крыму и так возложили цветы обычные крымчане, а вовсе не «свидомые патриоты», в России к памятникам отношение совершенно иное, нежели на Украине после Майдана. Кроме того, он рассказал о том, как собирается продвигать украинский язык на телевидении, изгнав с экранов русский.
На Украине (как и во многих других странах постсоветского пространства) сложилась уникальная ситуация. Три года назад в стране произошел вооруженный нацистский переворот, в результате которого к власти пришли люди, декларирующие русофобию как один из основных пунктов своей идеологии. Достаточно вспомнить, что одним из первых после бегства Януковича решений Рады была отмена языкового закона, который уравнивал языки нацменьшинств в правах с государственным в тех регионах, где он являлся языком отнюдь не меньшинств. Три года Украина проводит усиленную украинизацию, зачастую — насильственную.
Несмотря на это большая часть радиостанций крутит практически только русскую музыку, фильмы показываются хоть и с украинскими субтитрами, но на русском, большая часть продаваемых книг — на русском. Наконец, даже в сердце «революции», в Киеве, до сих пор отовсюду слышна русская речь. Политики-»патриоты» постоянно кричат о том, что украинский язык умирает, что после Майдана на нем стали говорить еще даже меньше, чем до, что надо сочно принимать меры.
В чем же секрет?
Что касается Киева, тут разговор особый. Интересный факт, что поддержавшая Майдан киевская интеллигенция была практически сплошь русскоязычной. Русскоязычными были и многие сторонники переворота из других регионов. Вообще, в последние три года часто можно было видеть, как промайданные политики каялись, что до сих пор (за 25 лет незалежности, в ходе которых они пламенно боролись за свободную от «москальского ига» независимую Украину) не выучили «соловьиной мовы», но непременно сделают это в ближайшем будущем. Видимо, так усердно боролись, что времени на изучение «мовы» у них просто не было. Охотно поверим. Еще смешнее выглядит то, как ярые националисты и «атошники» бьют себя пяткой в грудь и с пеной у рта отстаивают «украинскую идею»… на русском языке, а при попытках перехода на украинский выявляют серьезнейшие в нем пробелы.
Оставим на время Украину. Хочется немного сказать о языковой проблеме на всем постсоветском пространстве. Это вообще тема для отдельного большого исследования. Но если коротко: язык на просторах бывшего СССР — больше, чем просто язык. Разумеется, речь идет о русском языке, который был во времена Российской империи, во времена СССР и остается поныне языком межнационального общения на одной шестой части суши, как английский в той части земного шара, которая когда-то была колонизирована британцами.
После распада Советского Союза абсолютно все образовавшиеся на его руинах новые государства находились (а большинство находится и поныне) в мучительном поиске национальной идентичности. Кто-то находился в составе РИ/СССР и имел тесные культурные связи с русским народом на протяжении многих веков, кто-то не так и много по историческим меркам, но все они столкнулись с тем, что после обретения независимости необходимо было найти ту самую национальную идею, которая бы обосновала необходимость этой независимости и показала, так сказать, очертания будущего.
Все вышеперечисленное относится и к России, однако РФ являлась стержнем, вокруг которого создавалась общая страна, в котором существовала не только собственная самобытная культура, язык и тысячелетняя история, но и тот самый национальный проект, который создавался трудом нескольких поколений русских и других народов, менявший свои формы от Киевской Руси до первого в мире государства рабочих и крестьян. Однако, как мы видим, и это не стало гарантией того, что новая Россия автоматически станет самодостаточным в идеологическом плане образованием, и поиски идентичности, наполнения аморфного слова «россиянин» ведутся и спустя четверть века после распада Союза.
У других бывших республик все сложнее, и их идентичность за время пребывания в составе империи/союза была в значительной степени размыта той общей идентичностью, которая создавалась в общей стране. В этих условиях восстановление собственной идентичности (фактически с нуля) в первую очередь подразумевало отказ от той общей идентичности — русской.
К слову, вспомним, что далеко не все республики стремились к выходу из СССР, многие цеплялись до последнего, но так или иначе и их поиск неизбежно приводил к русофобии, которая на тот момент являлась единственным оправданием необходимости жить отдельно (мол, мы были порабощены империей, но теперь будем развиваться как свободное государство). Это был самый простой выход. Национализм — это вообще самое простое решение глубоких проблем. Вернее, «решение» временное, но иного, как я уже говорил, ни у кого не было.
Естественно, одним из самых ярких следствий этой идейной русофобии стал отказ от русского языка и его притеснение. Поскольку разные республики имели разную степень развития и разную вовлеченность в единую историю, культуру и экономику Союза, везде эти процессы протекали по-разному. Где-то быстро и болезненно, что привело к массовому оттоку русскоязычного населения и даже его истреблению. Там, где существовали национальные автономии, это привело и вовсе к столкновению уже местных идентичностей и гражданским войнам. А где-то эти процессы протекли медленнее и не в столь открытой форме — главным образом в славянских республиках, население которых было гораздо ближе России и русским, чем остальные.
Что касается языка, то русский язык сразу же стал одним из главных объектов гонения абсолютно везде. В неславянских республиках, где он стал реально языком меньшинства, это началось сразу же и приобрело весьма гротескные формы, как, например, в той же Прибалтике, где фактически была возрождена средневековая кастовая система, а русскоязычные были лишены элементарных гражданских прав только из-за своей русскоязычности. В Прибалтике любой русский мог стать гражданином при фактическом переходе в местную идентичность, что подразумевало отказ от русского языка и русского/советского взгляда на общую историю, что означало его фактическую ассимиляцию.
В славянских республиках и в тех, где русский оставался языком общения значительной части граждан (Молдавия), все было сложнее. Вот так вот просто взять и запретить русский язык, как в Прибалтике, там, во всяком случае в первые годы, было просто нельзя, ибо на нем разговаривала как минимум половина населения (на Украине и в Белоруссии — по факту большинство). Русский язык стал политическим оружием, которое использовалось местными политиками, получившими ярлык «пророссийских» для завоевания симпатий избирателей.
Тут можно вспомнить и Владимира Воронина, президента Молдавии, у которого объявление русского языка вторым государственным стало едва ли не главным «гвоздем программы», и, конечно же, Виктора Януковича. Оба своего обещания не выполнили и оба кончили плохо: невыполнение обещаний и заигрывание с националистами привело к тому, что для националистов они своими так и не стали, а вот поддержку русскоязычного электората они полностью растеряли, что проявилось в том, что защищать их во время переворотов не вышел совершенно никто. Увы, приходится отметить, что сегодня по стопам упомянутых горе-президентов идет считавшийся во все времена наиболее радикальным из «пророссийских» политиков лидер Белоруссии.
Вернемся к Украине. Как я уже говорил, в этой стране, где русский знали вообще все, а предпочитало на нем общаться в быту подавляющее большинство, в 90-е и нулевые просто невозможно было осуществить то, что осуществляется на наших глазах сегодня. Страну к этому готовили. Постепенно, все 25 лет незалежности. Сначала вбивали в головы известный тезис Кучмы «Украина — не Россия», потом переписывали историю, согласно которой Украина всегда была жертвой имперской агрессии. Крышку у этого котла рано или поздно должно было рвануть, и рвануло в итоге сначала в 2004-м, а потом в 2014-м. Теперь уже можно было в открытую говорить, что русский язык это не только язык «оккупантов», но и орудие «гибридной войны», которую современная Россия ведет против Украины, а значит в Незалежной ему не может быть места.
Однако, как все мы помним, когда был отменен языковой закон Януковича (первое, что сделала захваченная националистами Рада после переворота) и закипел юго-восток страны, они испугались и сразу же дали заднюю. Впрочем, законодательное вытеснение русского языка было лишь вопросом времени, и даже странно, что только спустя три года, в ходе которых Украина якобы противостоят «российской агрессии», начинается реальное изгнание «языка оккупантов», да и то постепенно, мелким шажками.
Так что там с шевченковской премией? Так вот, Порошенко на ней заявил, что планирует инициировать принятие для украинского телевидения закона, аналогичного тому, что уже работает в отношении радио с осени прошлого года. Кто не в курсе — осенью прошлого года под давлением «патриотов» был принят закон, согласно которому квота песен на украинском языке в радиоэфире должна постепенно увеличиваться. В первый год действия закона радиостанции должны довести показатель украинских песен до 25, во второй год — до 30, а в третий — до 35 процентов.
По словам Порошенко, он еще год назад обращался к телевизионщикам с просьбой проявить «сознательность», однако не нашел поддержки, поэтому пришло время заставить их сделать это в добровольно-принудительном, т. е. юридическом порядке.
Отмечу, что это далеко не первая подобная инициатива. До этого принимали закон об обязательных украинских титрах даже для российских фильмов (еще при Ющенко). Потом был закон о полном запрете фильмов и передач из России, закон о запрете ввоза книг из России.
К чему приведет принятие «телевизионного» закона (можно не сомневаться, что он будет принят)? К тому же, к чему приводит закон о радио: украинцы станут меньше смотреть украинские каналы. Будут больше смотреть российские. Как кино без дурацких тиров — в интернете. Благо современные технологии позволяют смотреть любые каналы в любой точке мира, и этому помешать практически невозможно. Можно, конечно, запретить все сайты на доменах .ru и .рф, но это будет как-то слишком, к тому же, повторю, современные технологии могут все.
Именно поэтому русский язык с телевидения, как и с радио, планируют вытеснить постепенно, в течение многих лет, так чтобы все зрители сразу же не разбежались. В любом случае это грозит владельцам каналов, как и владельцам радиостанций (а до этого издательствам, ведь книг на украинском никто не читает) грандиозными убытками, тем более что реклама, за счет которой это дело вообще окупается, в основном пока русскоязычная.
Кстати, Порошенко сам владелец канала. Он что, не понимает, что это прямой убыток ему лично? Прекрасно понимает. Но тут дело немного в другом.
Давно отмечено, что «постмайданная» Украина — большая любительница выстрелов в собственные конечности. То авиасообщение с Москвой прервут, отчего страдают главным образом украинские же авиакомпании и украинские граждане. То разорвут торговые и промышленные связи с Россией, в результате чего тысячи предприятий встают, гибнут целые отрасли экономики, десятки, сотни тысяч людей остаются без работы. То блокаду устроят, которая несет энергетический кризис всей стране. Казалось бы, где логика? Ведь всем известно, что политика вторична по отношению к экономике, что экономические интересы определяют политику, а не наоборот. А на Украине почему-то как раз наоборот. Ей-богу, страна дураков, поле чудес.
Секрет прост. Украина вовсе не исключение из известного правила классиков. Просто экономические интересы правящей олигархии далеко не всегда совпадают с экономическими интересами государств, а тем более — народа. Государство для них — проект, инструмент, а народ — население, обслуживающий персонал.
Многие обратили внимание еще в начале Майдана на самоубийственное поведение украинских олигархов, поддержавших бунт против Януковича, приостановившего «евроинтеграцию», которая изначально задумывалась как план превращения Украины в рынок для Европы, который неизбежно сопровождался ее деиндустриализацией — то есть крахом всего того, что 25 лет приносило прибыль самим олигархам. Они что, этого не понимали? Прекрасно понимали. Просто они давно мечтали избавиться от этого советского наследия, которое когда-то сделало их сверхбогатыми, но постепенно превращалось в тяжелые и неликвидные активы, которые к тому же тупо разрушались от времени, ведь за четверть века незалежности никому не приходило в голову модернизировать производство, его просто «доили», выжимая последние соки.
Украинские олигархи (как и некоторые российские), видимо, рассчитывали лично интегрироваться на Запад со своими яхтами и футбольными клубами, оставив в прошлом свои нерентабельные на Западе производства. Однако в итоге обманули сами себя, Майдан сыграл с ними довольно злую шутку, что можно наблюдать на судьбе Пинчука, Коломойского, Фирташа, а теперь еще и Ахметова.
Порошенко, как горец из одноименного фильма, видимо, рассчитывал, что должен остаться только один, вбирая в себя «отжатые» активы как энергию обезглавленных противников. Собственно, в этом вся логика деолигархихации, деиндустриализации и деградации Украины. Идет война даже не за сами активы, а за право быть распорядителем (или «любимой женой Запада»), наместником от мировых ТНК, которые уже давно поделили Украину. И на этом пути можно и каналами пожертвовать, тем более что их украинизация является логичным шагом на пути осуществления концепции построения «Антироссии», которая осуществляется с 1991 года, а после Майдана и вовсе с космической скоростью. Без «лингвистического геноцида» Россию на Украине не задушишь и «Антироссию» не построишь.
Так вот, об «этапах большого пути». В начале года появилась информация, что Верховная рада может рассмотреть закон об исключительном использовании украинского языка, который предлагает сделать украинский язык обязательным для всех органов госвласти и местного самоуправления, обязательным в дошкольных, школьных, внешкольных и высших учебных заведениях. Кроме того, по нему все культурно-массовые мероприятия также хотят обязать проводить исключительно на государственном языке, фильмы на Украине также можно будет снимать только на украинском, украинский язык также предлагалось сделать обязательным для всех СМИ. Попытки введения многоязычия должны были быть приравнены к попыткам свержения государственного строя.
Именно этот «мовный закон» и получил нарицательное название «лингвистического геноцида». Скорее всего, это было такое зондирование почвы (совмещенное с попыткой отвлечь население от людоедских реформ, которые до предела обострили социальную напряженность в стране), и оно дало результаты: ряд регионов, далеко не только русскоязычного юго-востока, непрозрачно намекнули на то, что это может стать поводом возникновения у них мощного протеста, который неизбежно выльется в рост сепаратизма со всеми вытекающими. Многие даже промайданные политики тогда заявили, о том, что это фактически приглашение к федерализации явочным порядком и шаг в сторону распада страны.
Опасения эти совершенно небеспочвенны, и ситуация в Донбассе — тому подтверждение. Если бы майданные власти еще в начале весны сели за стол переговоров с Донбассом и предложили компромиссное решение проблемы, скорее всего, никакой войны бы не было. Но вместо этого власть заявила, что все требования юго-востока незаконны, что теперь они будут диктовать, с кем областям Украины дружить и торговать, на каком языке говорить и какая история «правильная», а какая — нет. Результат, как говорится, налицо, и сегодня практически все украинские политики признают, что страна тогда висела на волоске и что сохранить другие по преимуществу русскоязычные области тогда удалось лишь чудом и при помощи грубой силы. А новый закон ущемляет права уже не только русскоязычных, но и других нацменьшинств, которые, как и Донбасс, есть кому защитить вне страны, и ущемление прав которых весьма беспокоит уже западных соседей Украины — Польшу, Венгрию, Румынию.
И вот сегодня уже можно слышать панические нотки от русскоязычных сторонников Майдана. Дело даже не только в том, что средний класс, к которому все эти люди и принадлежат (в отличие от украиномовных «селюков» с Запада), испытает колоссальный удар по собственному бизнесу (главным образом как раз рекламный и медийный, но неизбежно пострадает любой малый и средний бизнес). А в том, что «русскоязычные украинские националисты» рано или поздно начнут понимать, что их же идеология, за которую они выступали и скакали на Майдане, приводит к разрушению их собственной зоны комфортности. Все же таких, которых много показывают в пропагандистских целях на украинском телевидении, которые заявляют, что сами они говорят пока по-русски, но горды тем, что их дети будут полноценными «патриотами», — пока меньшинство. Почему тогда они не понимали, что их заигрывания с чуждой по сути идентичностью (а современное «украинство» — идентичность не просто чуждая, а исключительно враждебная всему русскому) рано или поздно ударит по ним самим как носителям той идентичности, которую они с пеной у рта старались вытравить из Украины, — отдельный вопрос.
Действительно, многие просто не понимали. А другие просто действовали по уже вышеупомянутой мною логике, согласно которой Украина — это территория, которую нужно использовать по полной, выпить из нее все соки, а дальше — хоть трава не расти.
Интересно, что в прямом смысле так поступают китайцы, которые арендуют чужие земли, нещадно их эксплуатируют, используя вещества, которые дают хороший урожай, но за пару лет делают землю бесплодной, после чего просто переходят на другую территорию. Что потом будет с этой землей и людьми, которые там живут, их не волнует. Украина для них в этом плане просто рай. Вот так же и многие жители Украины сами, не задумываясь о будущем, живут исключительно сегодняшним днем. А повестка сегодняшнего дня проста: главное, чтобы не досталось «москалю». Або украинское, або безлюдное.
Сравнение с уничтожаемыми химией черноземами (Украина — аграрная сверхдержава, ага, на пару лет), с готовностью добывать сланцевый газ для западных ТНК в ущерб собственной экологии — очень красочные примеры. Логика нынешней власти — после нас хоть потоп. Им плевать на страну и народ, они временщики.
Проблема в том, что эта «майданная» логика захватила разум не только власть предержащих, но и многих простых украинцев — пассионариев, чьими руками власть делает историю. «Лингвистический геноцид» — лишь одно из ее проявлений. Они не задумываются, что сегодня они уничтожают не только бизнес, они уничтожают единство страны, ее будущее.
Но разве можно разглядеть это будущее сквозь марево националистического майданного угара? Вряд ли. Им не дано его разглядеть, как не дано понять и того, что «Антироссия», созданная с единственной целью — кусать Россию, обречена на медленное самоуничтожение. Они думают, что стреляют в Россию. Но каждый такой выстрел в итоге — это выстрел в Украину. Сначала себе в ногу, потом в руку. И в красочном финале — в голову. Контрольный
Нет Комментариев