Главным мотивирующим фактором Евромайдана был безвизовый режим. Участники переворота в Киеве думали так: вот подпишем соглашение об ассоциации — и вскачь по Европам. Цена вопроса — 30 евро экономии. Но в результате тем же праворадикалам и участникам АТО сбереженные 30 евро обойдутся фактически режимом невыезда — куда-либо и навсегда.
Все чаще участники АТО и активисты, засветившиеся в медиапространстве и соцсетях резкими шовинистическими заявлениями, сталкиваются с отказами в выдаче шенгенской визы. Они кажутся им немотивированными. Но так ли это? И какую вообще роль играет мотивация консульского работника?
«Мотивация, конечно, играет свою роль, но вы о ней никогда не узнаете. Консульские отделы не обязаны объяснять мотивы, по которым они дают отказ в выдаче визы. Я уже не говорю о МИД или спецслужбах, которые тоже влияют на визовую политику. В этом вопросе дипломатические службы исходят из обратного юридического принципа — презумпции виновности. Офицер безопасности изначально предполагает, что вы несете потенциальную опасность стране. Вы должны доказывать свою лояльность, а не консульство — ваше несоответствие требованиям», — объясняет Ольга Шеховцова, юрист, специалист по визовым вопросам.
Как говорит Ольга, главный мотив в отказе выдачи визы — обеспечение безопасности государства. Консульские работники при выдаче виз обязаны убедиться в соответствии реальной цели визита заявленной. Убедиться, что въезжающий имеет средства для проживания на территории посещаемой страны, что дома у него остались родные, имущество, домашние любимцы. И главное — что его визит не преследует криминальные или террористические цели.
Многие из украинских патриотов надеются после первого отказа получить визу в консульстве другой страны. Вынужден огорчить. Согласно статье 5 пункта 1 Конвенции о применении Шенгенского соглашения, лицу, получившему отказ в выдаче визы, не «светит» иное решение ни в одном другом консульстве из числа стран, входящих в Шенген.
Граница с Европой, вместо того чтобы распахнуться, превращается для украинцев в непроходимую стену. Так что же происходит? А все очень просто: в ЕС все четче осознают, насколько большой проблемой становится Украина. И не в последнюю очередь из-за угрозы экспорта терроризма.
Ни для кого не секрет, сколько террористов с Ближнего востока и Балкан находят себе прибежище или проходят боевую подготовку в зоне АТО. Контакты с этими людьми, за которыми тщательно следят спецслужбы множества стран, уже являются основанием для подозрения в причастности к террористической деятельности. И спецслужбы не дремлют. Тем более что в рамках совместной борьбы против терроризма российские силовики прятать информацию от зарубежных коллег не собираются.
«Нам регулярно приходят запросы от разных спецслужб относительно того или иного фигуранта — когда есть подозрение, что он скрывается на Украине. Просят по возможности очертить круг его контактов. В какие-то списки эти лица попадают и что с ними будет, если они поедут за границу и попадут в зону досягаемости заинтересованной спецслужбы, — вопрос риторический. Потенциально они обладают ценной информацией, официальные обвинения им предъявлять никто не будет. Но чаще им из соображений безопасности перекрывают визы. Использовать в целях разведки или связи людей из круга своих новых контактов, еще не засвеченных — обычная практика террористических лидеров», — объяснил мне сотрудник одного из силовых ведомств РФ.
Россия запретила въезд участникам АТО еще в августе 2015 года. Тогда украинским патриотам это показалось несущественным. Мол, велика потеря, мы и так «страну-агрессора» не посещаем. Тем более оставалась лазейка. Многие посещали Россию транзитом через Белоруссию, у которой с нами безвизовый режим.
«Официально Белоруссия придерживается нейтралитета и въезд участникам АТО не ограничивает. За редким исключением для очевидных террористов. И украинцы едут в надежде на безвиз между Белоруссией и Россией. Вот только они не знают, что их отслеживает белорусская служба безопасности — КГБ. И передает данные нам. Так что в Россию они приезжают далеко не инкогнито. И самое главное, мало кто из них знает, является ли он фигурантом возбужденного уголовного дела. А мы их с нетерпением здесь ждем», — продолжает источник.
А судить есть за что. Еще в октябре 2014 года в докладе правозащитной организации Human International был приведен список преступлений карательного батальона «Айдар» в Луганской народной республике. С тех пор эти доклады появлялись ежегодно, и каждый раз в них фиксировались многочисленные преступления незаконных вооруженных формирований, состоящих из праворадикалов. Это батальоны «Азов», «Донбасс» и уже упомянутый «Айдар».
Как только появлялись эти данные, в Минобороны Украины, СБУ и «Правом секторе» (структура запрещена в РФ – ред.) спешили выступить с опровержениями. Но выглядели эти службы бледно — потому что опровергающих фактов привести не могли и ограничивались лишь декларациями.
Однако уже и сама Украина вынуждена признать преступный характер действий так называемых «добробатов» в зоне АТО: первые уголовные дела были заведены еще в 2015 году, когда президент Порошенко понял, что вся эта масса военнослужащих постепенно превращается в неуправляемую банду. В 2016 году чистки достигли апогея. Было возбуждено более тысячи уголовных дел: по неофициальным оценкам, под суд могут попасть до 10 тысяч человек.
Правда, украинцы хитрят. Все дела возбуждены по сугубо криминальным статьям: хищения, рэкет, грабежи, убийства из корыстных соображений и так далее. Или вот последние четыре уголовных дела, возбужденных в январе 2017 года: препятствие движению транспорта, порча транспортной инфраструктуры. Понятно, что речь идет об участниках блокады Донбасса. Уголовных дел за воинские преступления нет.
Об уголовных делах, возбужденных в России, не приходится и говорить. Следственный комитет завел уже более тысячи уголовных дел на участников АТО, многие из них доведены до логического конца. Например, в августе 2016 года российский суд вынес приговор 24-летнему гражданину РФ, который воевал в Донбассе в составе украинского отряда спецназначения Национальной гвардии «Азов». Он получил два с половиной года заключения по части 3 статьи 359 УК РФ («Наемничество»).
Между тем не стоит думать, что преступления украинских военных и добровольцев являются какой-то тайной. Ополченцы все это время тщательно фиксируют преступления украинской стороны, большинство из преступников им известны. Их личные данные достать не так уж сложно хотя бы потому, что первые два года войны каратели вели себя в зоне АТО довольно беспечно, чувствуя себя безнаказанными. И только к концу 2016 года до них стало доходить, какую яму они под себя копают.
«С самого начала боевых действий наша служба безопасности четко протоколирует все преступления украинской стороны. Опрашиваются свидетели, собирается досье на фигурантов уголовного дела. Уже более 200 тысяч человек признаны пострадавшими. Это около 10 тысяч возможных уголовных дел. Личности практически всех преступников установлены. Пусть даже не надеются, что это сойдет им с рук», — поясняет депутат Народного Совета ДНР Владислав Бриг.
И опять патриоты пытаются храбриться. Когда-нибудь все кончится и забудется. Не получили Шенген сейчас — получим позже. А те, кто знает или подозревает об уголовном преследовании со стороны российского правосудия, надеются на срок давности или бесперспективности уголовного дела. Не забудется. Срока давности по этим преступлениям нет.
«Под Дебальцево они бежали с такой скоростью, что мы захватывали целые штабные машины со списками личного состава, приказами, указанными целями: в том числе, это были жилые кварталы. Списки преступников и доказательная база — в одном флаконе. Война есть война — в случае гибели надо сообщать родным, знать, куда прислать похоронку. Мы знаем по именам всех, кто отличался особой жестокостью. Местное население дает показания, пленные часто все рассказывают. Да и у многих из них «хватает ума» похвастаться своими подвигами в YouTube и соцсетях. Вот был такой каратель, Александр Веремеенко, сам родом из Новоселовки Старобельского района, боец 36 бригады. 6 марта этого года попал в прицел снайпера. Теперь нет его. И пусть думают, что это случайно. А мы не стреляем случайно», — рассказывает ополченец с позывным «Муха».
В июне 2016 года в Интернете появился сайт «Трибунал», на котором выложены имена украинских карателей, их пособников и укропропагандистов. Патриоты буквально взвыли от возмущения. Украинский омбудсмен Валерия Лутковская обратилась в Нацполицию, СБУ и ГПУ с требованием заблокировать сайт и начать уголовное производство.
Интересно, а высказала ли госпожа Лутковская такое же возмущение сайтом неутомимого помощника министра МВД Арсена Авакова «Миротворец»? Требовала ли она заблокировать детище Антона Геращенко, где публиковались личные данные людей, вся вина которых заключалась лишь в нежелании отказаться от собственных идеалов и регулярно праздновавших 9 мая? Боюсь, что нет.
Зато ветеранам АТО стоит встревожиться. Послевоенная жизнь не складывается. Боец 95 бригады Вадим Луговой вернулся домой летом 2016 года. Но прогостил у родных ровно две недели. А потом пропал. Встревоженные родные обратились в полицию. Но поиски результатов не дали. Числится пропавшим без вести.
Боевик полка «Азов» с позывным «Кулак» приехал на побывку в Харьков осенью 2016 года. Его хватило на неделю, после чего он был найден мертвым в районе Холодной горы. Официальная версия — сердечная недостаточность на почве алкоголизма.
Может, все это и совпадение, но что-то совпадений становится все больше. Поэтому хочется напомнить укропатриотам и атошникам одну фразу, важную для любого нормального человека, ценящего свою историю и подвиг своих предков: «Никто не забыт, ничто не забыто».
Эти слова писали на памятниках павшим в Великую Отечественную войну красноармейцам. Это фраза про героев. Но касается она и палачей. Ни вас, ни ваши дела никто не забудет.
Нет Комментариев