Известно: политика это искусство возможного, то есть достижимого. В реальной политике нужно чётко различать достижимые цели от фантастических. Увы, мы часто выдаём собственные видения за ближайшую перспективу, не учитывая, что и у других политических игроков есть своё видение будущего, воля и ресурсы для недопущения выгодной нам комбинации.

 

Так иной компьютерный стратег в своих патриотических миражах уже накрошил Украину на мелкие составные части, подзатыльниками разогнал неонацистские батальоны и присоединил покорённую территорию к Российской Федерации. В общем, отрукоблудствовал по клавиатуре и, довольный, закурил. А когда жизнь мечтателя грубо одергивает, из-за компьютера раздаётся гневный окрик: «Тебя, Украина, сейчас излупят плетками и ты полюбишь меня, как миленькая». Или же томно-меланхоличное «насильно мил не будешь» — и поворачивается стратег к экрану задом, руки на груди скрестив: обиделся, мол. Детский сад, честное слово…

Между тем, вопрос воссоединения с Украиной реальной значительно серьёзней, нежели видится из мира виртуального. Это проблема национального самосознания украинского народа, его желания (или нежелания) жить в едином государстве с Россией, экономическое состояние разграбленной страны, готовность мирового сообщества принять изменение географических границ, укрощение геополитических противников этого процесса. Такие вещи с кондачка не решались даже во времена расцвета Российской империи. Вспомним «Европейский концерт» ведущих держав мира, которые постоянно комбинировали, союзничали-враждовали и поддерживали между собой паритет, стараясь не допустить резкого усиления ни одного из конкурирующих государств. В качестве примера сложной дипломатической работы можно вспомнить Венский (1814-15 гг.) или Берлинский (1878 г.) конгрессы.

Так и Советский Союз, будучи мировой сверхдержавой, далеко не всё мог позволить себе в мировой политике, постоянно натыкаясь на жесткое противодействие то Западного мира, то Китая или даже относительно небольшой, но самостоятельной Югославии. И Соединённые Штаты, даже оставшись на некоторое время единственной сверхдержавой, не смогли в полной мере насладиться своим триумфом, поскольку мир не терпит пустоты — появились новые центры силы, новые вызовы, новые реалии.

Россия не сможет сейчас присоединить к себе Украину (или половину её) по множеству внешнеполитических причин — да и не ставит перед собой подобной задачи, о чем неоднократно было заявлено с самых высоких трибун. И вряд ли это лукавство: ведь существует и экономическая сторона вопроса. Экономика современной Росии в целом куда слабее сверхдержавной мощи Советского Союза. Для сравнения — мощнейшая в экономическом отношении ФРГ до сих пор не может дотянуть до необходимого уровня территории бывшей ГДР (страны, в своё время, значительно более богатой и куда менее населённой, нежели нынешняя Украина).

Сегодня Россия поглощена дорогостоящим обустройством Крыма, который присоединен отнюдь не по причине духовных ценностей «русского мира», но как бесценный военный плацдарм, жизненно необходимый для выживания государства в геополитическом противостоянии. Компьютерные стратеги, а вы у России, её президента и правительства спросили: готовы ли они наперекор всему миру, в убыток себе и при общем раздражении собственного населения присоединять сегодняшнюю недружественную Украину? Я не осуждаю и не одобряю действия российского руководства, но в прагматизме ему не откажешь.

Я уже не говорю о собственно украинском народе, особенно, о его молодежи, которая вообще толком не имеет представления, ни где находится Россия, ни о её истории и культуре. Виртуальные воители игнорируют процессы, которые интенсивно происходили на территории независимой Украины последние четверть века, а они, в свою очередь, определялись мощной идеологической обработкой граждан в духе русофобии, «нэзалежности» и потребительства. Последние три года эти процессы, особенно в сфере культуры и образования, приняли просто лавинообразный характер, обернувшись фанатичной декоммунизацей, войной со всем русским, разгулом животного национализма.

Что же делать: плюнуть и уйти, как рекомендуют некоторые? Так, друзья, никаких волостей не напасёшься. Уже уходили из ГДР, восточной Европы, Прибалтики — сильно помогло? Украина есть неотъемлемая, многовековая часть русской цивилизации — по своей истории, культуре, языку и территория, где живут миллионы этнических русских и лояльных России русскоязычных граждан. Ради Украины шли кровавые войны, в которых сложили головы многие миллионы наших солдат. Страна десятков красивейших русских городов, созданных и отстроенных волей и талантом всего многонационального народа государства Российского. И вместо всего этого богатейшего наследия предков получить на своих границах нищее, озлобленное, неонацистское государство и огромный рассадник терроризма? Вспомните опыт «независимой Ичкерии», со всеми прилагающимися «Норд-Остами», Бесланами, Каспийсками и двумя кровавыми войнами.

Когда по международным нормам нельзя (да и просто не по карману) присоединить, а отвернуться — значит неминуемо получить нож в спину, надо быстро и настойчиво менять положение внутри Украины. Глубочайшее заблуждение считать, будто экономический кризис сам по себе изменит внутриполитическую ситуацию в инфицированном майданом государстве. Националистическая диктатура, опираясь на штыки армии, спецслужбы и пропаганду, может править десятилетиями. Испания эпохи каудильо Франко (наряду с салазаровской Португалией) была самой бедной страной Европы, что не помешало диктатору управлять ею почти четыре десятилетия.

Чтобы изменить неблагоприятный тренд необходимо прилагать энергичные усилия, особенно — в работе с украинской молодежью. Поколение, управляемое кнопкой в компьютере, как ни странно, имеет хорошие шансы на излечение, поскольку в мире не существует эксклюзивного права на эту волшебную кнопочку. Однако контрпропаганду нужно начинать вести системно, настойчиво, умно. Сэкономите на «мягкой силе» (слышу вопли про «алчных хохлов», но речь идёт только про ваши государственные структуры), завтра бюджету РФ придётся платить во много раз больше — за тотальное усиление мер безопасности, за противодействие экспорту «цветных революций», за обустройство непроницаемой границы, за оборону от вражеских армий, выдвинутых к самому сердцу России. Помнится, один бывший «крепкий хозяйственник», а ныне ростовский политэмигрант тоже в своё время на контрпропаганде экономил.

Я не сгущаю краски, более того, знаю, что некоторые средства выделяются — через различные фонды, ведомственные бюджеты и прочее. Но призываю обратить особое внимание на эффективность — именно эффективность — использования данных средств: куда они уходят (и уходят ли они вообще за пределы МКАД?), в каком объёме доходят до настоящего дела и доходят ли? В результате сто-сотого проведённого в Москве «круглого стола» или яростного пузырения в студии у Соловьева не меняется и не может измениться ситуация на Украине, где русскоязычная молодежь считает всё русское безнадёжно устаревшим, где русских молодых людей много лет идеологически готовят к противостоянию и даже войне с «варварской Россией». Не жалеете чужих — так пожалейте собственных детей, ведь это им придётся (не дай Бог!) воевать со своими ровесниками. А некоторым — пока плюшевые стратеги бойкотируют реальность — приходится воевать уже сегодня.

Алкоголика в семье тоже можно не лечить, но от этого проблема не исчезает, а лишь обостряется. Она имеет не хирургическое решение. Россия, зависящая от притока иностранной валюты и мировой торговли, после Крыма не может и не хочет действовать в стиле сороковых годов прошлого столетия. И нет ни малейших признаков, будто подобная масштабная операция планируется на ближайшее время — что бы там ни говорили киевские торговцы зелёными белками. Однако в арсенале врачей остаётся не только отрезвляющая клизма экономического кризиса, но и интенсивная терапия — планомерная работа с общественным мнением, дипломатическое давление, грамотная деятельность различных служб. И к лечению буяна приступать все-таки необходимо. Чем быстрее — тем лучше.

Константин Кеворкян