«ГОЛОДОМОР» КАК НАЦПРОЕКТ УКРАИНЫ МАЙДАНА.

Украина отпраздновала очередную годовщину «голодомора». Отгорели лампадки, отговорили речи – и очередной кирпичик в стену «новой украинской идентичности» был положен…

Почему мы говорим не более и не менее как о «новой украинской идентичности»? На то есть весомые причины.

Как-то так получилось, что в новейшей истории стало «модно» иметь в своей истории приличный геноцид. Куда ни глянь, и у этого народа он есть, и у того – одних захватчики вырезали, других политические противники, третьих собственные непутевые правители. Удивительного в этом ничего нет, абсолютно все государства мира выступали и в роли жертв, и в роли палачей для собственного и соседних народов (кроме, пожалуй, считанных исключений типа Исландии), но сейчас, разумеется, акцент делается только на «потерпевшем качестве». Идёт соревнование «трупных рекордов», выдвигаются политические претензии, платятся (или, по крайней мере, их требуют) компенсации – словом, «геноцидомания» превратилась в могучий тренд.

Украине в этом плане и повезло, и не повезло. С одной стороны, в истории 20 века (а события недавней истории более «зачётны», нежели седой древности) есть неплохой кандидат на роль Главного Национального Геноцида, а с другой – какой-то он… корявый. Не очень «геноцидный». Не считать же геноцидом жертвы цунами или эпидемии? Но проблему решили изящно: «цунами» было объявлено искусственным.

Всё это было говорено много раз, а я хочу остановиться на вот этом пропагандистском шедевре небезызвестного прима-гея украинского свидомизма Виталия Портникова под названием «Почему Сталин так боялся украинцев?».

Тут надо обязательно принять во внимание, что штамп «почему палачи боятся жертв» — обязательная составляющая любой «геноцидной мифологии». В самом деле, каждому обидно, когда тебя истребляют как тараканов – куда приятнее думать, что трусливые палачи ужасно боятся Великую Жертву, и коварно умерщвляют ея, не в силах жить с ней на одной планете из-за своей малодушной фобии.

Риторическое преувеличение? Ничуть: «Но это отнюдь не та правда, которая определила Голодомор. Правда – это страх Сталина. Именно этот страх перед украинским народом был главным мотивом, который определял действия диктатора». А дальше там много выспренных словес о страхе трусливого диктатора перед «народом восстаний» и так далее.

Всё бы хорошо… но есть одна карта. Не украинская, нет, и не российская. Гарвардская.

Это, как мы видим, карта смертности (я сильно подозреваю, что очень завышенной) 1932-33 годов. И, если принять точку зрения Портникова, по этой же карте можно судить о месте проживания «вольнолюбивых украинских мужиков». Всмотримся повнимательнее, где же жили тогда настоящие украинцы, которых стремился уничтожить «проклятый Сталин»?

Вдруг оказывается, что Чернигов – это не Украина. Ну, потому что смертность там минимальная. Не боялся почему-то Сталин черниговцев. Украинцев – боялся, а черниговцев – нет. Ergo, черниговцы к украинцам не относятся.

Идём дальше. Днепропетровская и Запорожская области – и там украинцев почти нет! Так, по краешку нашлись, их немножко поморили, а 80% областей – какой-то другой народ, которого Сталин не боялся, и «морить» не собирался.

Донецкая область (Сталинская) – вообще ни одного украинца! Голодомор постучал в двери, глянул, что хохлов нет, и дальше пошел.

Винница – уж казалось бы, вот они, страшные украинцы, непуганый заповедник! Ан нет – и тут полобласти каких-то «чужинцев»! Откуда они взялись?! Ну, раз «чужинцы», значит морить не станем.

Зато неожиданно «украинцами» (по карте и Портникову) оказались молдоване. Их, видимо, усатый тиран боялся так же, как и вольнолюбивых шароварников. Вона, тоже чуток «поголодоморил»… Жаль, карта маленькая, а то ведь и в Казахстане полстраны оказалось в те годы «украинцами» и страдало от голода. Ну и, само собой, российское население Курска, Воронежа и Кубани тоже почему-то оказалось в числе тех, кого «боялся» Сталин.

И так далее, и так далее – карта «голодомора» похожа на хаотичный лоскутный коврик, в котором напрочь не просматривается какая-то этническая логика. Что, в общем и целом, предельно понятно, если исходить из здравой точки зрения о голоде, а не о геноциде. Где-то урожай был получше – там умерло меньше, где-то – хуже.

Кстати, большинство новых украинских карт «голодомора» безбожно противоречат друг другу. Вот, скажем еще одна – тут Винниччина чуть ли не вся вымерла, но мне как-то мало верится…

Если чему-то сегодня и может научить украинцев история «голодомора» — так это пагубности «жлобизма-куркулизма». Не забивай тогда массово селяне скот и не прятали бы зерно, голод (обусловленный, прежде всего, климатическими обстоятельствами) мог бы быть на порядок менее смертоносным. Это с одной стороны. А с другой – радостная вертухайская готовность «выполнить и перевыполнить норму» по хлебозаготовкам явно не может быть перевалена с больной головы украинских районных исполнителей на здоровую голову Сталина. Местные начальнички (украинцы, разумеется), изымавшие семенной фонд, действовали по своему служебному рвению, а Сталину потом пришлось писать статьи типа «Головокружение от успехов».

Но все эти доводы, разумеется, современным свидомитам до лампочки. Карты какие-то, цифры, документы, доля собственной вины… Всё это подтачивает грандиозный нацпроект «Великого Геноцида Вольнолюбивого Народа, которого все боялись», а потому игнорируется и не принимается к размышлению. Украинцы нашли свой «миф двадцатого века» — не хуже, чем у Альфреда Розенберга.

Григорий Игнатов, «Журналистская правда»