Сегодня была в гостях у мамы моего погибшего однокурсника, коллеги, друга.

Луганчанка и уже много лет москвичка, Галина Ивановна отважилась приехать, и перед приездом осторожно спрашивала: как у вас, нет войны, не опасно?

Лично мне эти вопросы понятны: мало ли что по телевизору показывают и рассказывают о разных там перемириях и режимах тишины, ведь все равно стреляют и гибнут люди. Боже храни Донецк, Первомайск, Стаханов и десятки населенных пунктов вдоль линии разграничения, куда по-прежнему прилетает, вопреки Минским договоренностям и прочему бла-бла-бла.

 

Да, в Луганске спокойно, и только по ночам со стороны Станицы слышно войну.

Мы сидели на уютной кухне и рассказывали Галине Ивановне, как пережили самое страшное. С нами была ее племянница Света.

Рассказывали и утирали слезы, и повторяли, что во второй раз ни за что не согласились бы все это пережить.

Света рассказывала, как они жили в подвале кинотеатра, какали, простите, в пакетики и закапывали содержимое в землю в минуты тишины, потому что не было воды, чтобы промыть унитаз, как добывали воду, как ранило ее мужа осколками от разорвавшегося снаряда, ранило в верхнюю часть груди, от инфекции развилось воспаление легких, как она ночевала на полу под реанимацией в областной больнице, а в это время из аэропорта город поливался огнем и все летало через них, как со счастливой оказией вывозила мужа в Россию, еще больного, слабого, и стояла на коленях перед пограничниками, чтобы пропустили без очереди, а очереди были на Изварино тогда, в конце июля 2014 года, аж до Краснодона, и ребята, молодые и пожилые, взглянув на мужчину в бинтах по уши, в полубессознательном состоянии, сдвигали в сочувствии брови, закусывали гневно крепко губу и делали знак рукой “пропустить!”.

И я рассказывала о буднях на пятом этаже, без воды и электричества, да вы уж знаете об этом, друзья мои, не буду повторяться.

Скажу одно: мы тогда не знали, как это страшно, когда война подходит впритык, поэтому нервы выдержали, сердце устояло, мозги не вывихнулись – все было внове. Но теперь, когда память упорно все это держит в закромах, я обливаюсь холодным потом от любого резкого звука, похожего на взрыв.

Галина Ивановна слушала и смотрела на нас абсолютно материнским взглядом, и говорила: мы там, в Москве, так переживали за вас, так чувствовали горе, которое свалилось на родной Луганск.

Пользуясь случаем, хочу еще раз сказать, что в то лютое время, осень-2014 и зима-2015, когда мы тут сидели без зарплат и пенсий, Галина Ивановна оказалась одной из десятков благородных людей, вас, друзья мои, которые нашли возможность передать нам деньги, и мы выжили, благодаря вам, потому что реально подступал голод, потому что в домашних аптечках не было элементарных препаратов.

Я с благодарностью перебираю в памяти имена людей, ваши имена, друзья мои, которые настойчиво писали мне в личку: “Наташа, приезжайте, поможем, устроим на работу, жилье будет”.

Ах, если бы я не была настолько глубоко, преданно и навеки влюблена в Луганск, сейчас могла бы жить в Москве или Питере, в Новосибирске или Владивостоке, в Израиле или Германии, в Италии или Греции.

Подытоживая эту простыню эмоций, соплей и слез, скажу: я – очень счастливый человек, потому что у меня есть Галина Ивановна и вы, друзья мои.

Что бы я без вас делала?!

Наталия Максимец