Шины, металлолом, мешки с землей и песком, чуть позже перегородили дорогу бетонные блоки – кустарные укрепления выросли за несколько часов. А вместе с оборонительными сооружениями увеличивалось и количество тех, кто готов был защищать их от врага. По большей части они, как и сам блокпост, в первые дни выглядели совсем не по-военному. Да и были они по сути абсолютно гражданскими людьми, из которых самый опытный когда-то сделал три выстрела из автомата. Таким же было поначалу и «вооружение» – палки, арматура и даже копье. Но у них было главное: решимость отстаивать родную землю от тех, кто пришел на нее воевать. И потому они в решающий момент не дали пройти в город танкам, и потому практически безоружные – выстояли.
И это чувствовалось всеми, кто в мае 2014-го проезжал через этот луганский форпост из Малой Вергунки в Большую, по направлению к Зеленой Роще. Их настрой давал веру, что можно сопротивляться надвигающейся беде, вселял надежду на возможность победы, укреплял силу духа у тех, кто остался гражданскими. В этих практически безоружных, еще вчера таких же, как мы, мирных, не армейских жителях Луганска, проезжающие через самодельные укрепления видели воинов, защитников. Да они и были ими по сути – стали в тот момент, когда приняли для себя решение, распрощавшись со своей прошлой жизнью, и пришли на блокпост.
Похожие укрепления, сооруженные из того, что было под рукой, в тот май появлялись практически во всех городах и районах Луганщины. Она готовилась защищаться, ведь уже были Славянск, Краматорск, Одесса и Харьков, и уже заполонили север нашего региона украинские силовики. Этот блокпост, выросший 4 мая 2014 года на стыке Малой Вергунски и Большой в Луганске, мало чем отличался от других. Да, он разместился в стратегически важном месте – на мосту через Лугань, но в черте города. И ничто не предвещало того, что в какой-то момент он станет одним из решающих рубежей, за которые враг так и не прошел. Но если бы они, эти обычные гражданские люди, знали о предстоящем, вряд ли что-то изменилось бы в их решении. Ведь уже тогда, зная об уголовных делах, похищениях и пытках людей так называемыми «украинскими патриотами», они с голыми руками выступили против вооруженных еще в феврале в Киеве фашиствующих боевиков, и готовы были безоружными отстаивать наше общее право на мнение и свободу, бороться за наши жизни и нашу родную землю.
«Помогала поддержка людей»
Именно это поддерживало их решимость и помогало в самые трудные минуты, как признаются ребята теперь, во вторую годовщину 7-го блокпоста. Да и сейчас, едва они начали разбивать палатку в том самом месте, что и два года назад, чтобы отметить дату, начали притормаживать машины – проезжающие интересовались: «Ребят, что привезти?» Но они в этот раз приехали не воевать, а встретиться с боевыми товарищами, вспомнить пережитое, помянуть тех, кто не дожил до этого дня.
«Андрей, Руслан, Александр, Борис, Вячеслав Евгеньевич, Сергей, Александр», – представляются они. Заметно, что им не очень хочется тратить время на разговоры с журналистами: сейчас для них всего важнее общение друг с другом. И потому на вопрос, кто был у них старшим на блокпосту два года назад, ребята воспринимают практически с облегчением: «Борис и Александр, политрук», в надежде, что беседу можно будет переключить на них, хотя тут же кто-то добавляет: «А вообще у нас равноправие». Да это и понятно, ведь как и тогда все они были равны в том, что практически не имели военного и боевого опыта, так и сейчас практически все они уже опытные бойцы, прошедшие за эти два года не один бой.
И все они были на этом блокпосту с самых первых дней. «Это перед вами «корешки» – с заметной гордостью говорит один. А второй добавляет: «Увидели, что начал блокпост строится, и все повыходили и начали помогать. Вот так и остались здесь». И поясняют, что большинство живет тут же, поблизости: «Почти все здесь вергунские. Поэтому многие раньше были знакомы друг с другом, а частично познакомились здесь. Приходили и мирные жители, мешки набирали песком. Все помогали, кто чем мог».
Это было 4 мая, в воскресенье. Как рассказывают бойцы, на строительство укреплений в этом месте Болотов, тогда народный губернатор и один из командиров Армии Юго-востока, отдал приказ. И тут же добавляют, что это, по сути, ничего не меняло: «Мы до него приняли решение, и он только утвердил нас в этом решении. Если б он сказал «нет», мы все равно бы это сделали».
Блокпост вырос буквально за три часа. «Все из Вергунки, все местные, держались за счет людей. Такого я даже не ожидал. Мы пришли втроем – я, жена, сын, начали колеса складывать. Потом смотрю – откуда ни возьмись люди начали на прицепах шины, землю возить, песок. Все благодаря поддержке людей. Они видели, что мы не просто так, а встали, чтобы защищать нашу землю. У меня вот дом рядом. Я говорю: «Пацаны, куда дальше проходить? Вергунка – наш дом». Большая Вергунка подтянулась, Камброд, Красный Яр, Разъезд – все как одна семья. Все стояли за одно дело». Некоторые так и остались здесь семьями, как Борис. Жена Лена на блокпосту была одной из поварих, а сын Денис рвался защищать Родину – он до сих пор служит вместе с отцом, уже в Народной милиции ЛНР.
«Выживали за счет людей, местного населения. Много продуктов приносили. У нас тут погреб был внизу, выкопали – так он весь был забит консервацией. Помогали всем. Первое время и деньгами люди помогали, ведь пацанам даже сигарет было не на что купить», – вспоминает Борис.
«Продуктов столько везли, что мы уже не знали, куда складывать. И те, кто уже последними уезжали из Красного Яра, нам кур, гусей, кроликов, даже баранов привозили, нам все сюда отдавали», – добавляет Лена.
«Все везли, кто что мог, – говорит Александр. – Плиты и бетонные блоки дали предприятия, сами привозили, краны выделяли, грузовики». «А помните, батюшку? Дал стройматериалы, сказал: «Церковь потом, будем блокпост строить», – добавляет Сергей. Никто не знает ни как звали священнослужителя, ни из какого он прихода: «Он не говорил, а мы и не спрашивали – не до того было». Но один из ребят признается, что тот крестик, что батюшка дал, носит до сих пор.
Помогала и база по приему металла, работавшая по соседству. «В первые же дни с металлоприемки притащили «Москвич» ржавый, поставили его боком и спрашивают: «Что вам еще надо, пацаны?» Они очень помогали, много тогда пожертвовали металлолома, все сюда тянули, – отмечают бойцы. – Но в то время все всё сюда перли, все, что было у людей».
«Готовы были воевать голыми руками»
Помню свои чувства, когда в мае проезжали блокпост: гордость за отважных земляков и спокойствие – «граница», мол, под охраной. Но сейчас, два года спустя, совсем по-другому воспринимается отвага этих ребят, до мая 2014 года, как говорится, не нюхавших пороху, но, тем не менее, готовых дать отпор врагу даже голыми руками.
«Да, хоть с дубинками стоят, но есть защита, – шутит Борис. – Я тогда самый опытный был, три выстрела из автомата (это признание у бойцов вызывает дружный смех – ред.), и все три – мимо». «Было много вообще не служивших, совсем молодых, и стариков тоже», – говорит Александр.
И когда украинские силовики прорываться пытались с тяжелой техникой, тут, на блокпосту, тогда на всех была всего одна «труба» (РГД-7). Сергей пытается поправить: «Две. 26-я еще была, «Вагнер» подарил, «Муха». Но его тут же осаживает кто-то из товарищей: «И потом забрали ее, приехали и забрали, Серега».
Со стрелковым тоже было, мягко говоря, не густо. «Автомат мне тогда дали с Изварино казаки – рассказывает Борис. – Были охотничьи ружья. Потом нам еще облгосадминистрация дала подарок – 6 или 7 каких-то обрезов. Ну, они рабочие были, привезли их в мешке: «Нате, чем можем, тем помогли…» И под дружный хохот кто-то из защитников блокпоста тут же хохмит: «Необходимое дополнение: это были усовершенствованные противотанковые обрезы».
«В основном, «коктейли Молотова» делали, – вспоминает Борис. – Вот здесь у нас дедушка, ветеран, Николаевич, так он с копьем стоял, и два ножа у него еще было. Так вот он говорил: «Я – десантник, ко мне пусть попробует кто подойдет!»
Он в посадке впереди сделал себе окоп, замаскировал и сказал: «Пацаны, я уже отжил свое, я самый старый среди вас. Я пару танков остановлю». Обложился «коктейлями«… Ну, после того он уже много раз контуженный был – он потом служил и дальше… Мы утром возле бочек мерзнем, а он – разделся, поплавал через реку туда-назад, вышел, растерся. Нас колотит всех от холода, говорим: «Что ты делаешь, Николаевич?» Вот такой боевой.
Вячеслав Светлов с первого дня на блокпосту. Было свое оружие, привез. Потом деньги, дрова, рации, берцы, бронежилеты – снабжал нас, чем мог».
«Навечно с нами»
Через блокпост, по самым скромным подсчетам, прошло не менее 250 человек – это только те, кто проходил по документам как служившие в августе 2014-го. Погибших – трое, тех, кто был зарегистрирован. А сколько их, безымянных героев, готовых воевать безоружными и сложивших головы в боях за наш край, на самом деле? Узнаем ли когда-нибудь? Но эти трое, о которых точно известно, сегодня вместе со своими товарищами на своем блокпосту – совсем юные на фотографиях в траурном крепе.
«Все – хорошие хлопцы. Самый молодой погиб на «Яхт-клубе» в Красном Яру. 18 лет. Это сын моего товарища, мы вместе в «Газопроводе» работали. Он пошел на позиции, и его с той стороны снайпер застрелил. Второй – на Приветном, когда «Айдар» отходил. Еще один – на РЛС. Дольше всего искали его тело. Уже думали, что его на украинскую сторону забрали. Но, как оказалось, он там был. Нашли только в прошлом году, по кусочкам. Опознали по остаткам одежды. Похоронили…» – рассказывает Борис.
Алексей Бабошко, Александр Тарануха и Стас Кондратенко.
Боевое крещение
Первый обстрел был тогда же, когда обстреляли Вергунку и у одного бойцов снарядами повредило дом. 22 июня – в день нападения нацистской Германии на СССР. А с июля начались регулярные артиллерийские обстрелы, от которых защитникам блокпоста не раз приходилось укрываться под мостом или в блиндаже. Но об этом сечйчас вспоминают тоже с юмором.
«Хотите, анекдот? Сварила я зеленый борщ, и такой вкусный получился на костре. А тут как раз Светлов пришел и говорит: «Ленка, хочу зеленого борща». Я налила, и тут началась бомбежка, мост бомбят. А у нас тут был блиндаж, и мы все влетаем в этот блиндаж, даже собаки все, мы все трясемся, сидим. Я еще говорю: «Ребята, так жалко, борщ такой вкусный, на курице, на тушонке…» Отстреляли, выхожу – Славка сидит и борщ доедает. Я ему: «Ты что?!» А он: «Не попадут – а потом борщ будет холодный, а попадут – так какая разница», – вспоминает Лена, а Вячеслав на это только хмыкает – а что тут, мол, особенного.
…На прорыв украинские силовики решились в августе, 3 числа. «Вот, видите, парень без ноги? Саня Шепелев. Вот это те танки», – говорит Борис, указывая на совсем юного паренька. Задержали их на Хитром. «Тогда получилась ситуация такая. Приехали гражданские, сказали, что там укропы уже идут по улицам Красного Яра. Туда отправилась наша разведка, увидели, что действительно так, и вернулись назад. Леха помчался сразу докладывать в генеральный штаб. Он оттуда прилетел, сказал, что там впереди уже поехали батальон «Заря» и «Мангусты». И нам нужно выехать туда к ним на поддержку. Наши прыгнули на машины и поперли туда. Но только там еще никого не было – мы первые вылетели на два танка и пехоту», – рассказывает один из бойцов. «И пацана с подствольника в том бою… Они подошли, и укропы сказали: «Та, он не выживет, сам сдохнет», – рассказывает Борис. Машины, на которых ребята приехали, потом нашли раздавленными танками, а парень остался жив. «Он сам себе перетягивал кожей ногу. А на следующий день разведчики наши его вытащили», – вспоминает Борис.
На вопрос, чем же они, практически безоружные, смогли остановить врага, ребята отмечают, что с украинской стороны, скорее всего, это была разведка, а к нашим чуть позже подоспела подмога. Да и они уже были не совсем безоружные – был ПТУР, а позже появилась и «Рапира», да и со стрелковым стало получше. «Это только поначалу один автомат был, с ним мы с блокпоста и погранзаставу поехали захватывать, а оттуда первые трофеи к нам и пошли», – рассказывает Борис. «А помните, как обгорелые автоматы в Александровске понаходили, когда часть там взорвали? Все обгорелое, ствол поведенный, но находились специалисты, все равняли, один из ребят деревянные части вытачивал. – говорит Лена. – А знаете, где запчасти к ним заказывали? – обращается уже к нам. – Из Киева через интернет, на «Новой почте». Например, один рожок к автомату, вспоминает Борис, обходился в 100-120 гривен. А Вячеслав добавляет: «Тут уже война вовсю идет, а нам доставляли из Киева и пружины, и магазины, и бронежилеты. До 10 июля все шло».
Хотя сам пост на мосту в Вергунке не снимали ровно год – до 4 мая 2015 года, но 7-й блокпост, по сути, передвигался вместе с линией фронта – его защитники успели побывать в боях во многих «горячих точках» лета-2014 и зимы-2015. Да и сейчас большинство из них по-прежнему в строю. «Сейчас во втором батальоне 2-й гвардейской бригады Народной милиции ЛНР все выходцы с 7-го блокпоста: пулеметный взвод, старший – выходец с 7-го блокпоста; 6-я рота, командир – наш; 5-я рота и разведка – тоже. Пацаны те, кто сегодня пришел в «гражданке», тоже все служат. Некоторые ушли в МВД, – рассказывает Борис. – И до сих пор мы все дружим, поддерживаем отношения».
И снова возвращаясь к тому, самому первому, боевому крещению 3 августа 2014 года, парни находят, наконец, объяснение тому, что враг отступил. «Мы убедили их тем, как их встречали. Они хотели наши позиции занять, быстро разбить нас. Думали, что раз – и пройдем. А нас – рать! – говорят они. – Никогда нашу землю не завоюют. Мы никогда на коленях стоять не будем. Оттого и сила духа, и сплоченность людей.
Просто мы – на своей земле, и у каждого за спиной – семья и родной дом».
Нет Комментариев