В последние несколько лет очень многие говорят об угрозе начала мировой войны: эксперты и обыватели с азартом исследователей ждут и с инстинктивным страхом опасаются наступления момента, когда кавалькада т.н. «локальных конфликтов» (ох уж и удобный эвфемизм для обозначения массовых взаимных убийств, однако!) перерастёт в масштабное мировое противостояние.

Окститесь, господа-товарищи — война уже идёт. В ней участвуют прямо или опосредованно все мировые и бОльшая часть региональных держав; боевые действия разной степени интенсивности ведутся почти на всех континентах, счёт погибшим и искалеченным идёт на миллионы человек в год… И по большому счёту плевать, что на территориях самих лидеров этого мирового противостояния активные боевые действия не ведутся — между прочим, Сибирь, Москва, Калифорния или Аляска в годину обеих мировых войн тоже не являлись театрами боевых действий.

Война по своим масштабам в человеческом измерении вполне сопоставима с мировыми, с той лишь разницей, что, в отличие от последних, она затянулась более, чем на 70 лет. В джунглях Вьетнама, пустынях Ливии и афганских горах за последние десятилетия сгорели дотла десятки Хатыней; Грозный и Алеппо разделили судьбу Сталинграда и Берлина, а Багдад был дважды разбомблен в не менее ужасающих масштабах, нежели Дрезден.

Да, эта война не ведётся с применением ядерного оружия, которое в общественном сознании почему-то принято считать основным средством ведения Третьей мировой. «Тополя» и «Минитмены» — оружие Судного дня, последний довод, бритва, которой озверевший монстр по имени Человеческая Цивилизация должен будет наконец вспороть свои вены… А пока война вполне себе спокойно ведётся обычными вооружениями (если то, что несёт смерть, вообще можно охарактеризовать прилагательным «обычный»).

Это необычная война. Необычная по нескольким причинам:

— Она длится необычайно долго — начавшись, когда были молоды наши деды, она достанется нашим внукам;
— Её масштабы дисперсны и крайне изменчивы;

— В ней нет союзников и противников, или же альянсы эфемерны — война как будто стала самодостаточной — мы воюем с самими собой, каждый со всеми и все против каждого;

— Цель этой войны не ясна, как и не ясна стратегия её ведения — война стала самоцелью, изменяются лишь географические названия новых филиалов ада на Земле;

— Баланс сил и направление ударов непредсказуемы — мы не знаем, что делать, у нас нет лозунгов и программ, колесо истории само несёт нас к новым событиям;

— Участники противостояния не брезгуют ни одним из возможных методов: от террора до информационной или торговой вендетты — это делает войну глобальной, а её географические рамки неограниченными;

— И самое страшное: мы не можем понять характер этой войны — клеймим её красивыми латинизмами, метафорами и вестернизмами (постиндустриальная, гибридная, сетецентричная, холодная); мы как бы не хотим замечать войну, не желаем называть её таковой, предпочитая представлять ситуацию в виде «сыпи» из горячих точек на карте больного мира. И мы не знаем, когда закончится эта война, чем она закончится и какими окажутся её последствия — в ней некому и не с кем заключать мир, никто не собирается капитулировать, официально декларировать состояние войны и предаваться иным подобным юридическим трюизмам — участникам войны проще разбомбить очередной город, ввести на территорию суверенного государства «миротворческий» контингент  или  оправить фанатика с поясом шахида в людное место.

Вторая мировая не закончилась, она не принесла мира — её прямым следствием стала новая война, и пушки на нашей планете после 9 мая 1945 года и до сегодняшнего дня молчали менее 100 дней. Менее 100 дней за 70,5 лет!..

Если это не война — то что это?