Вчера нечаянно подслушал разговор двух очень колоритных мужчин. В Киеве. На Крещатике. Напротив ЦУМа.

 

 

Они сидели на лавочке, задрав на нее ноги, и пили пиво. Примечательно, что пиво пили из больших пластиковых бутылок, а одеты были в немного помятые костюмы без галстуков. И еще одна характерная делать. На ногах сандалии на белый и не очень свежий носок. На первый взгляд парням было лет по тридцать.

 

Стрижки у них были интересные. Не то, чтобы «под горшок», не то чтобы «оселедець», а так, что-то среднее. Думаю, вы такое видели. Сейчас, в определенной среде, – это модно.
Я ждал друга. Он с минуты на минуту должен был подъехать. Парни говорили громко и во хмелю. Передавать их разговор в лицах не стану. Не сумею. Скажу только, что говор их был совершенно не киевский. Говорили они о Майдане и революции «Гідності». Вспоминали о том, как они «завоевывали» демократию и свободу. (А мне слышалось, как мой Киев захватывали). Они смеялись, вспоминая, как камнем размозжили сначала каску, а потом голову молодого парня из «Беркута». (А мне слышались рыдания матери этого парня).
Не могу вам передать, что я чувствовал, слушая этот разговор. В какой-то момент словил себя на том, что стою прямо перед ними и в упор смотрю в их лица. Передо мной были мои сограждане. На вид они были, как люди. Пусть немного странные, пусть немного грязные, но они имели руки, ноги, головы. Они говорили. По всем признакам — люди. А я смотрел в них и никак не мог разглядеть в них людей.

 

Заметив меня, эти создания замолчали. Не знаю, что они прочли на моем лице, но они опустили свои ноги с лавочки и оглянулись по сторонам. Один из них, тот, что был совсем небрит, обратился ко мне и спросил: «Чого тобі, мужик?». Спросил как-то неспокойно, трусливо. Это именно он рассказывал, как разбил голову парню из «Беркута».
Я ничего не ответил. Еще какое-то мгновение я смотрел в их встревоженные лица, потом развернулся и пошел в противную сторону.
Я шел и думал. Что же я видел? Почему я никак не могу отделаться от брезгливости и какого-то нехорошего огня в душе?
И я понял. Я видел рабов. Рабов, которые взбунтовавшись, свергли своих хозяев, и какое-то время живут без привязи. Ошейники они с себя еще не сорвали, но привязи уже нет. Они могут свободно шататься без дела, доедать разворованные хозяйские харчи, но к организованной и созидательной работе они не приучены.

 

Хозяин им нужен, поэтому и ошейники еще на местах.

 

Василий Волга