Анатолий Эль Мюрид: «Нападение на Крым — возможно»

Тема беседы: События на Украине. Кто ответствен за крушение малайзийского «Боинга 777» на Украине?

(продолжение см. ниже)

Антон Мардасов:— Сегодня у нас в гостях политолог, военный эксперт, известный блогер Анатолий Эль Мюрид. Здравствуйте.

Анатолий Эль Мюрид: — Здравствуйте.

А.М.: — Анатолий, в центре внимания остаются события на Украине, трагедия с

«Боингом». Давайте начнем с этой темы. Ваш взгляд на эту трагедию, каковы ее причины, возможные последствия?

А.Э.: — То, что это провокация, сейчас не вызывает никаких сомнений. Потому что буквально сразу же после того, как все произошло, когда еще никто особо ничего не понимал, буквально через несколько минут Киев поспешил обвинить во всем именно ополчение, вот и начал подтягивать к этой версии все, что только возможно. Но, к сожалению, все, что он подтянул к этой версии, оно, буквально в считанные часы или дни, оказалось фальшивкой. Это и переговоры Безлера с неким руководством ГРУ, это и фотографии «Бука». Непонятно, чей этот «Бук», непонятно, где он был снят. В конечном итоге даже выяснилось, что он был снят, если не ошибаюсь, в Красноармейске. А это территория, которая контролируется изначально карателями, чуть ли ни с мая месяца. Никаких других каких-то серьезных доказательств представлено не было. В то же время Александр Бородай, буквально сразу же, через несколько часов, заявил, что у ополчения просто нет технической возможности сбивать на столь большой высоте какие-либо летательные аппараты. На следующий день выступил американский генерал Джон Кирби, который сказал, что у американцев нет никаких данных, о том, что с территории России к ополчению попали «Буки». Вслед, уже из Киева, новый Генеральный прокурор, бывший вице-премьер Виталий Ерема тоже сказал: у Киева нет данных по поводу того, что ополчение украло где-нибудь у вооруженных сил Украины Буки. Фактически, три человека самых разных взглядов и идеологических пристрастий сказали об одном и том же. Ополчение технически не имело возможности сбивать что-либо на такой высоте. После этого все остальные объяснения, факты, подтягивание за уши, чего бы то ни было, безусловно, уже не играет никакой роли. Поэтому понятно, что речь идет сугубо о провокации, и понятно, с какой целью. Цель предельно проста – создать образ террористов, а с террористами, как известно, переговоров не ведут. Второй серией пошла Россия, которая поддерживает террористов, поэтому с Россией тоже нельзя иметь дела цивилизованному сообществу. Поэтому нас сейчас через эту провокацию начинают активно зажимать в угол. Судя по всему, когда эта провокация, в конечном итоге, вскроется, все основные решения должны быть уже приняты. Скорее всего, речь идет о том, что Порошенко сумеет своими силами додавить ополчение, причем, методы уже никого вообще не беспокоят. Уже засыпают и фосфорными минами, «Градами» полосуют население, применяется бомбардировка жилых массивов при полном молчании как Запада, так и, к сожалению, Москвы. Если у Порошенко не получится задавить ополчение в достаточно короткие сроки, ну, называется где-то начало августа, первая декада… Это тот крайний срок, до которого Порошенко должен все-таки что-то сделать. Тогда может пойти в ход вариант, точно такой же, как был в Сербии, в Боснии — через миротворцев иностранных. Но в этом случае как раз Россия как пособник террористов очень нужна, чтобы не дать ей место в этом миротворческом контингенте. Потому что, как можно давать пособнику террористов помогать их каким-то образом нейтрализовать. Собственно говоря, вся цель этой провокации, мне кажется, она вот такая, достаточно утилитарная. То есть там нет никаких причин предполагать о том, что речь идет о, там уже приводились аналогии, чуть ли ни с герцогом Фердинандом, с началом Первой мировой войны. Я не думаю, потому что иначе давным-давно все эти процессы были бы запущены. Скорее всего, речь идет о сугубо таких политических результатах, которые будут достигнуты, дальше будет следующая серия.

А.М.: — Получается, что Украина и ее власти настолько уверены в себе и в западной поддержке, что они могут сбивать самолеты ради провокации, и — ничего не вскроется?

А.Э.: — Вы понимаете, тут вопрос, наверное, уже чуть шире стоит. Дело в том, что нынешняя Украина, вот в ее уже откровенно нацистском таком варианте, она, судя по всему, создана с одной единственной целью – развязать войну с Россией. Причем, не просто развязать войну с Россией, а сделать так, чтобы в эту войну была втянута, в том или ином виде, Европа. В этом случае выгодополучателями всего этого безобразия становятся Соединенные Штаты. То есть, если совсем со стороны взглянуть на всю эту проблему, то Соединенные Штаты крайне заинтересованы в том, чтобы каким-то образом решить проблему своего внешнего долга. Он у них не катастрофический, при том, что общегосударственный долг у них уже зашкаливает за 17 триллионов долларов. На самом деле внешний долг у них гораздо меньше: чуть ли ни треть от этой суммы. А все остальные долги – это внутренние: перед своими собственными социальными, пенсионными фондами. То есть это те долги, которые можно растянуть еще на достаточно длительный срок. С внешними долгами у них, конечно, достаточно серьезные проблемы, и обнулить эти долги Соединенные Штаты могут только одним способом. Во-первых, перезапустив свою экономику, во-вторых, найдя новые рынки сбыта для своей продукции. Из всех имеющихся рынков сбыта на сегодняшний момент единственным доступным и серьезным таким рынком является именно европейский. Соединенные Штаты занимают на нем, если не ошибаюсь, второе место после Китая по объемам торговли, третьими идем мы. У нас тоже достаточно серьезные объемы – 400 с лишним миллиардов долларов. Соединенные Штаты, если они выдавят нас с этого рынка, фактически за 10 лет обнулят свой внешний долг полностью. При этом они решат еще одну задачу, достаточно приятную для них – это, в общем, окончательно решат нашу проблему. Потому что, безусловно, потеря такого огромного рынка для России будет означать, ну, не коллапс, но во всяком случае иметь чрезвычайно сложные и тяжелые последствия. Поэтому все, что сейчас происходит на Украине – это тот самый проект выдавливания России из Европы, который был запущен еще года два-три назад во время «арабской весны», которая, по сути, была таким предварительным вариантом переформатирования европейского газового рынка. Затем к этой «арабской весне» подключилась Украина. Будучи важной транзитной страной для российского газа, она позволила взять в России Газпром, фактически, за кадык. На самом деле мы сегодня оказались в ситуации, когда нам Украина должна 5 миллиардов долларов, и мы, в общем-то, не знаем, когда и как их получим. Во-вторых, мы зависли, прямо скажем, с «Южным потоком». На сегодняшний момент Еврокомиссия четко дала понять, что даст разрешение на строительство «Южного потока» только в том случае, если он будет соответствовать европейскому законодательству, в частности, третьему энергопакету, по которому должна быть разделена деятельность по производству, транспортировке и торговле газом. То есть этим всем должны заниматься разные компания и предприятия и юридические лица. И ко всему прочему, к каждой газотранспортной системе должны иметь доступ независимые поставщики газа. То есть фактически нас просто заставляют вложиться в «Южный поток», который потом мы должны будем куда-то, кому-то передать. Ну, по большей части. И поэтому, естественно, что первоначальные планы Газпрома касательно «Южного» и «Северного потока», как альтернативы Украине, они, в общем, повисают в воздухе. То есть нас начали выдавливать из Европы именно на газовом рынке, а затем сейчас начинают, судя по всему, решать уже, сказать откровенно, такую глобальную проблему, глобальную задачу – вообще выбросить нас из Европы. Для нас это, безусловно, будет тяжелейшим ударом. И чем это он обернется, в общем, сейчас можно только предполагать.

А.М.: — Вы разделяете точку зрения многих экспертов, что бои на юго-востоке Украины ведутся за газовые, нефтяные месторождения? Нас пытаются вытеснить. США планируют поставлять в Европу тот же газ, выбросив, изолировав нас по трассе?

А.Э.: — Понимаете, вопрос идет не о том, чтобы совсем, обнулить полностью весь наш рынок в Европе. Скажем, то, что касается газа, вся политика Евросоюза, Соединенных Штатов направлена на то, чтобы мы поставляли то, что не могут поставить другие, но только на их условиях. Третий энергопакет, по сути, нам предлагает поставлять тот же самый газ, но только исключительно на условиях Европы. То есть на таких условиях, при которых мы будем торговать уже себе в убыток и деваться нам будет уже некуда, потому что совсем закрыть месторождения, совсем прекратить добычу, поставку, торговлю – это означает ликвидировать огромное число рабочих мест. То есть пусть уж они будут работать хотя бы в убыток. Нас откровенно ставят именно перед такой, достаточно неприятной, возможностью. Поэтому на самом деле сланцевый газ, поставки газа из Америки, скорее всего, миф. Во всяком случае Соединенные Штаты не смогут очень быстро и во всех требуемых объемах заместить наш газ. Поэтому нас все равно будут вынуждать поставлять этот газ, но уже на их условиях. Поэтому, естественно, это уже будет и другая цена и другие условия поставки и, так сказать, нас там будут периодически штрафовать, причем так, что мало не покажется. Поэтому, то, что под Славянском, под Харьковом и на западе Украины есть два достаточно больших месторождения сланцевого газа – это факт, но он совершенно очевидно не станет заменой всему российскому газу. То есть, во всяком случае, не в нем причина.

А.М: — Возвращаясь к «Боингу». Наши читатели интересуются, как самолет оказался в воздушном пространстве, к тому времени уже закрытом для иностранной авиации, и нет ли здесь западного следа? Имеются в виду связи с США и руководством Украины. На ваш взгляд, есть шанс, что все-таки правда всплывет, либо, учитывая западный след, если он такой есть, все наши потуги бесполезны?

А.Э.: — Они, в принципе, бесполезны, потому что журналист может говорить и ссылаться на любые источники, приводить там любые фотографии, проводить там любые, даже самые серьезные исследования. До тех пор, пока, так сказать, эти слова не произнесет должностное лицо, причем достаточно высокого уровня, пусть не Обама, скажем, пусть какой-нибудь очень высокий деятель госдепартамента. , Вот до тех пор это все будет звучать просто как мнение какого-то журналиста. Потому что это та же самая история, как сейчас киевская пропаганда, она ведь сейчас развернула ситуацию очень интересным образом. То есть она расстреливает города «Градами», самолетами бомбит, зажигательным оружием, и тут же буквально после обстрела начинается вброс, что это ополченцы стреляют, убивают. Та же самая истории и с «Боингом». То есть, кто угодно может, что угодно говорить, но до тех пор, пока Киев, Вашингтон, Брюссель не скажет: да, тут вот ребята ошиблись, до тех пор официальная точка зрения будет та, которая озвучивалась, что это сбили или ополченцы или русские, которые проникли на нашу территорию, развернулись, выстрелили и уехали.

А.М.: — Вот сейчас мы видим приехали малазийские специалисты туда, и…

А.Э.: — И их уже обстреляли.

А.М.: — Да, и уже обстреляли. А Киев не подставляется тем, что при международных наблюдателях ведет обстрел рядом, либо это…

А.Э.: — Абсолютно наплевать! Понимаете, это же ситуация такая, там совершенно откровенно идет уже такая война, идут попытки втянуть в эту войну вообще все стороны. Чем больше втянем, тем лучше. Потому что для Соединенных Штатов вопрос войны Украины с Россией, в которой примет, в конечном итоге, участие Евросоюз, он является в данном случае, ключевым. Потому что выдавить Россию обычным способом из Европы очень сложно: там нужно юридические процедуры соблюдать, договора какие-то соблюдать. А когда война, то все договора прекращают действия. И поэтому, если только Евросоюз объявит Россию своим военным противником, во всяком случае, на территории Украины… Речь же не идет о том, что на нас нападут европейцы. Речь идет о том, что они попытаются повоевать с нами с помощью каких-нибудь частных военных структур, с помощью каких-нибудь батальонов. Вот сейчас создается некий батальон совместный: Украина, Польша и Литва. То есть такого типа будет война. Она не будет глобальной, она не будет даже такой серьезной, локальной и региональной войной. Это будут точечные столкновения. Но самое главное, чтобы это была война, то есть, чтобы мы стали противниками, военными противниками. Ну а тогда, по отношению к военному противнику можно что угодно делать.

А.М.: — Вы считаете, в задачи этой польско-литовской-украинской бригады может быть поставлена борьба с ополчением, либо это все-таки бригада больше образцово-показательная для тренировок украинских солдат, с целью их интеграции в НАТО?

А.Э.: — Понимаете, такая бригада хороша чем? Во-первых, что через нее можно прокачивать огромное количество непонятного народа. То есть вот есть бригада, пусть даже она будет заявлена численностью в тысячу человек. Через нее можно будет прокачивать наемников из Албании, из Сербии, из Хорватии, из той же Польши, из той же Литвы. И эти наемники уже под видом каких-нибудь территориальных батальонов типа «Донбасса», «Днепра» сегодня буквально поймали, наконец, этого шведского снайпера, который расстреливал людей в Мариуполе. Там он такая медийная фигура, в Твиттере чего-то там писал. То есть вот такая публика будет идти уже на совершенно законных основаниях. Она будет проходить обучение, боевое слеживание в таком батальоне, в таком совместном, в совместной этой бригаде. И после этого они будут направляться в составе каких-либо других подразделений на фронт. Потому что в Европе достаточно много людей, которые готовы повоевать. Ну, поменьше, чем на Ближнем Востоке. Но вполне достаточно, чтобы обеспечить такой непрерывный поток пушечного мяса. Ну и потом, естественно, у нас, если все-таки с Новороссией будет покончено, и так, как предполагает Порошенко и Вашингтон, то, безусловно, сразу же, практически без раскачки, пойдет следующая серия. Какая это будет, непонятно. То есть, будет ли это Приднестровье, будет ли это Южная Осетия, Абхазия, будет ли это вообще Крым. Потому что Россия демонстрирует, что она не готова защищать свои интересы, причем демонстрирует это просто в открытую.

А.М.: — Не вводя войска?

А.Э.: — Да нет, понимаете, вводить войска, уже вообще об этом нет речь. Мы имели возможность, наверное, вот таким образом решить проблему Украины, сразу же после государственного переворота. То есть когда у нас на руках был, во-первых, Янукович как легитимный президент. И он, на самом деле, как-то очень сложно, но все-таки призывал Россию ввести войска. Сама по себе хунта еще не решила вопрос окончательного взятия власти. У них еще не было структур. То есть где-то до середины апреля у нас была реальная возможность затушить этот, так сказать, пожар, именно силовым путем. Причем не нужно было для этого развязывать войну, нужно было провести просто некую спецоперацию против самой хунты. Тем более, что на самом деле основания были вполне серьезные и вполне легитимные, с точки зрения гуманитарных преступлений. Потому что еще до сожжения людей в Одессе, примерно такое же событие произошло в Киеве, и тоже в Доме профсоюзов, Там был страшный пожар, дом до сих пор стоит обгорелый. Так вот, в этих Профспилках у Майдана этот дом использовался сразу как многоцелевое здание. То есть там был огромный склад горючих материалов для «коктейлей Молотова». Были фотографии оттуда же, уже даже готовые «коктейли» стояли там прямо рядами, площадями такими огромными. Туда же стаскивали пленных. Если помните, был момент, когда притащили на Майдан раненого беркутовца, у него глаза не было. Врач тогда прямо на пленку сказал: «Я не буду его смотреть, тащите его в Профспилки, там, дескать, его примут». Медики буквально сразу после Майдана, из «Медицинской сотни», «Шестая сотня самообороны Майдана», они сидели за столом, четыре или пять человек и рассказывали, что происходило на Майдане. Это было, где-то, это было где-то середина марта. И они тоже рассказывали, что в этом доме, в Профспилках на Крещатике, был достаточно большой госпиталь, куда стаскивали раненных людей, которые были ранены на улицах, майдановцев, раненных милиционеров и так далее. И потом этот дом вспыхнул. По данным ополчения Луганского, они, во всяком случае, допрашивали людей, которые были на Майдане, они пришли к выводу, что там было порядка 500-600 человек, которые погибли. То есть даже по сравнению с одесским Домом профсоюзов, киевский Дом профсоюзов, это точно такое же преступление. Просто о нем резко замолчали с самого начала. Потому что Киев был взят хунтой, естественно, она была крайне не заинтересована, чтобы вообще эту тему поднимать. А вообще за период Майдана в Киеве, в его окрестностях, вообще на территории Украины , было убито порядка тысячи человек, даже чуть больше. То есть, опять-таки, эти цифры очень сложно, особенно сейчас как-то подтверждать, но есть люди, которые занимались этим вопросом. В общем, по их мнению, до начала антитеррористической операции, которая началась 2 мая, то есть, исключая даже одесский Дом профсоюзов, вот до этого периода, вообще на Украине погибло порядка полутора тысяч человек. То есть за одно это хунту можно было уже призывать к ответу, как за совершение преступления. У нас была такая возможность провести спецоперацию. Мы ее упустили. И поэтому сейчас говорить о введении войск абсолютно бессмысленно, потому что, естественно, за все это время Киев сумел мобилизоваться, построить структуры, он смог, ну, назовем так, условно, зомбировать население. Единственное, что мы реально можем сделать и должны были делать с самого начала – это помочь ополчению в Новороссии, помочь им оружием, специалистами, ресурсами любыми: от продовольствия до боеприпасов. Просто потому что они провели референдум 11 мая, и те и другие высказались за создание независимых двух государств, мы имели полное право, даже не признавая их официально, создать некие общественные фонды, через которые и наладить такого рода снабжение. Кстати говоря, «арабская весна» прекрасно показала, что все такие вопросы снабжения нерегулярных частей, легко решаются именно через негосударственные структуры. Например, любой саудовский принц может создать свой собственный фонд имени себя, подарить ему миллион долларов, и этот фонд начнет сбор средств на гуманитарные цели, на помощь беженцам, на что угодно. И в том числе он начнет кормить какую-нибудь небольшую группировку, там, боевиков. Эта система, эта технология, она работает. Почему мы не используем такую технологию, мне непонятно. Потому что люди погибают в этой самой Новороссии, они погибают за нас сейчас. Потому что мы понимаем, что после Новороссии, мы все равно будем следующие. Не обязательно вторыми, да. Может быть, сначала нападут на Приднестровье, может быть, нападут на Абхазию, может быть, нападут на Южную Осетию. Тем более. нужно учесть, что НАТО предложило партнерство не только Украине, но и Грузии. А Грузия не признала независимость ни Южной Осетии, ни Абхазии, поэтому она, в принципе, в любой момент может повторить все то же самое. Может быть, с тем же самым результатом, не важно, но для России это будет уже гораздо более серьезная проблема, потому что цивилизованный мир, он ведь не признал ни независимости этих республик, точно так же, как он не признал присоединение Крыма. То есть, если Украина нападет на Крым, или если в Крыму возникнет восстание каких-нибудь крымско-татарских исламистов, которых там хватает, мировое сообщество скажет, что это восстание народа за, так сказать, возвращение на родину. Поэтому присоединив Крым, вот таким образом, как мы это сделали, совершили очень серьезную ошибку – мы не вынудили Киев согласиться с этим.

А.М.: — А каким образом мы могли бы это сделать?

А.Э.: — Если бы мы вошли в Киев. Если мы свергли хунту, если опять привели туда законного президента Януковича, который все равно в декабре уходит. То есть, уже было решение, что при любой ситуации он уходит в 14-ом году. И если бы он на официальном уровне признал, что Крым ушел, ну, в таком случае, Украина бы, во всяком случае, часть легитимного права в будущем потеряла претендовать на Крым. Но мы сделали все наполовину. И теперь, к сожалению, и Южная Осетия, и Абхазия, и Крым и Приднестровье, они сейчас начинают висеть в воздухе. И так как мы демонстрируем, что мы не очень горим желанием помогать Донецку и Луганску, то есть демонстрируем свою слабость, то в том случае, что все-таки их задавят, а вероятность этого, к сожалению, достаточно велика, то кто-нибудь из этих четырех станет на очереди. Нас будут проверять снова, что называется, на вшивость. И не нужно никаких иллюзий. Украинцы, им деваться некуда, потому что распускать армию они не могут, потому что у них экономика, у них уже нет экономики. Мирную жизнь они вести не могут. Зато у них есть хорошо, уже отмобилизованная военная машина, у них есть абсолютно точно настроенное и мотивированное на войну население. У них есть помощь Запада. Причем, не только военная, но вся остальная – дипломатическая, медийная и какая угодно. И поэтому, естественно, они, после Новороссии, все равно куда-нибудь пойдут. То есть задача остается прежней – втащить Россию в войну на Украине с Европой. Не получится там, значит, будут пробовать там, не получится там, значит, вообще полезут на Крым. Поэтому я думаю, нападение на Крым возможно.

А.М.: — Ваш прогноз по ополчению? То есть мы не ввели войска, мы ополчению, не помогаем…

А.Э.: — Вопрос с помощью, он такой непростой, но, в общем-то, на самом деле, понять можно в связи с тем, что у нас вообще никак не определились, просто молчат. В этих условиях, безусловно, начинают играть большую роль руководители среднего звена. То есть командиры дивизии, командиры бригад. Возможно, какие-то чиновники среднего звена. И, скорее всего, вся та помощь, которая идет на сегодняшний момент, она не то, чтобы совсем уж частная, это не то… То есть военная помощь, если какая идет, то на уровне личных договоренностей или там личной инициативы. Понятно, что эти люди рискуют, скорее всего, они рискуют. Понятно, что, скорее всего, они, каждый из этих чиновников или военных руководителей, в общем, отдает себе отчет в том, что он поступает, ну, скажем так, щекотливо достаточно, и что он может в конечном итоге за все ответить. Ну, не все люди, так сказать, мерзавцы, да? Все-таки понятие чести есть у очень многих людей. Вот, и тот же Стрелков, там тот же Бородай, там тот же Безлер это в общем, такой пример людей, у которых понятие чести не разошлось с их поступками. Вот, поэтому есть и здесь такие люди, и они как могут, так и оказывают помощь. Но централизованной помощи — точно нет. И поэтому три или пять, или даже 10 танков каких-либо, они не решают проблемы, они не делают погоды, потому что против ополчения, по словам самого Стрелкова, превосходство в воздухе абсолютное. Превосходство в бронетехнике, там, чуть ли ни один к пятистам, вот, превосходство в людях один к десяти. Ну, вернее, 10 к одному, получается. Поэтому 10 танков, даже если предположить, что они придут из России, хотя, опять-таки, доказательств этому и нету, то они все равно не решат ничего, к сожалению.

А.М.: — Ну, если делать прогноз, то, на ваш взгляд, сколько может продержаться ополчение? Сделав стратегические шаги, ну, в общем, переместив свою группировку? Каковы перспективы, скажем так, что Россия…

А.Э.: — Перспективы неважные. Знаете, почему? Дело в том, что все-таки, украинцы, украинские генералы, что бы о них там ни говорили, но ментально они русские. Они воюют тоже с русскими. Они умеют воевать, несмотря на то, что их последние 20 лет учили только воровать. Но им оказывали какую-то методическую и прочую помощь американцы, европейцы и так далее. Они сейчас ведут совершенно классическую антипартизанскую войну. То есть они не идут в лоб штурмовать города. Ведь по сути, они еще ни один город в лоб не взяли. То есть они взяли только те населенные пункты, из которых ополчение ушло само. Они ведут классическую антипартизанскую тактику, выстраивают очень густую сеть блокпостов, серьезных, мощных, вооруженных и танками и артиллерией, которые штурмовать, практически невозможно. А если, в конце концов, такой один блокпост и взять, то на этом потерять чуть ли ни половину ополчения. Эта густая сеть блокпостов постепенно отрезает Донецк, Луганск и все остальные ключевые точки от снабжения. После чего, так сказать, блокада, после чего обстрелы. И, собственно говоря, там вариантов-то особых и не остается. Ну, это долгая стратегия на самом деле. То есть, таким образом у хунты уйдет там с полгода, не меньше, для того, чтобы вот так задавить. Поэтому, скорее всего, это будет сочетание такой удушающей стратегии и каких-то ударов. Причем, если в Славянске эта блокада позволила буквально через два месяца выдавить Стрелкова, то в Донецке такая же блокада будет гораздо более эффективной, потому что Донецк — это миллионный город. Миллион человек потребляет гораздо больше ресурсов. Для того, чтобы просто прокормить миллион людей, нужно хотя бы тысячу тонн продовольствия ежедневно. То есть, это 50 фур двадцатитонных, которые должны прибывать в город каждый день. А при том, что снабжение перерезано, соответственно, этих фур нет. Ну, прорвется там 2-3, они погоду не сделают. Поэтому в городе очень быстро начнется голод, а с учетом того, что все-таки жара, то украинская армия, перекрыв воду, перекрыв электроснабжение, очень быстро может добиться того, что Донецк станет таким непригодным для жизни городом. То же — и Луганск. Поэтому эти города, по большому счету, они могут и не штурмовать. Тем более, у них нет пехоты. Вот основная проблема украинской армии, она заключается в том, что у них реально нет пехоты. У них мощная артиллерия с огромным боезапасом, называется цифра в три миллиона тонн, а то вообще, четыре-пять. Это количество, в общем, сравнимо с тем, которое советская армия истратила на всю войну за пределами Советского Союза. То есть, на Берлинскую операцию, если я не ошибаюсь, мы израсходовали полмиллиона тонн снарядов. А у украинской армии на сегодняшний момент этих снарядов — «шесть Берлинов» периода Великой Отечественной войны. Они компенсируют нехватку пехоты именно такой беспощадной тактикой. Население Донбасса им не нужно, вполне достаточно, если там останется десятая часть его, остальное они выдавят в Россию, соответственно, добавив нам проблем. Этих людей надо кормить, этих людей надо как-то обустраивать. В зоне беженцев неизбежно будут возникать какие-то чрезвычайные ситуации, типа эпидемий. На борьбу со всем этим надо отвлекать огромные ресурсы. Естественно, и криминал, в среду беженцев можно очень легко внедрять диверсантов и разведчиков, кого угодно. Поэтому эту проблему они нам тоже создадут. Так что прогноз очень неблагоприятный, и, к сожалению, я не очень понимаю, как вообще предполагалось с российской стороны, как, как вообще мы не просчитали всю эту ситуацию. То есть было же понятно, что там будет геноцид, там будет холокост, там шесть миллионов человек, ну, пусть даже три миллиона оттуда вышвырнут. И мы получим и нацистское государство и катастрофу у себя на границе и достаточно неприятную ситуацию, с тем, что Украина теперь имеет пусть и карательную, но все-таки уже армию. И мы, не решив ни одной из своих задач, ко всему прочему, полностью, так сказать, разорвали все свои отношения с Западом. То есть, мы боялись санкций, мы их все равно получили. То есть, что бы мы ни делали, мы их все равно получили бы. Сейчас мы их получили в самой невыгодной конфигурации для нас. Вот в чем проблема.

А.М.: — Еще вопрос по беженцам, как бы исходя из комментариев экспертов. С одной стороны, Киеву было бы выгодно выдавить население Донбасса в Россию, чтобы у нас была гуманитарная катастрофа: скоро зима, холода. С другой стороны, они препятствуют выезду: почему они обстреливают колонны? Они боятся, что беженцы побегут не только в Россию, но и в другие области Киева, Украины, добавив тем самым Киеву проблем и неся какую-то…

А.Э.: — Нет, понимаете, там, скорее всего, все сложнее. Дело в том, что вообще заставить человека убивать другого человека, очень сложно. Тем более за такой короткий период. Сирия раскачивалась до нынешнего состояния Украины не меньше полутора лет. На Украине сейчас уже погибает порядка 150 человек ежедневно, а может быть, даже и больше. Тяжело людей заставить убивать других людей, которые, в общем-то, ты понимаешь, что это свои. Поэтому вся пропаганда Киева направлена на то, чтобы расчеловечить образ людей, которые живут на Донбассе. То есть, это не люди, это «вата», «колорады», «унтерменши» — кто угодно. Поэтому по отношению к этим людям уже позволено все. И сейчас, думаю, там речь идет, что называется, об эксцессе исполнителя, то есть Киев уже практически не способен контролировать то, что творят эти карательные территориальные батальоны «Азовы», «Донбассы», «Днепры» и так далее. Поэтому, то, что они творят с беженцами, скорее всего, связано именно с тем, что они их уже вообще не считают за людей. То есть там — спорт, сафари. И там нет какой-то целенаправленной политики, там есть уже просто вот такое озверение полное. К сожалению, на гражданской войне, как говорится, нет ни одного преступления, которое нельзя было бы совершить.

А.М.: — Еще важная тема касательно автономности группировок Коломойского и так далее. Много рассуждений о президентских выборах, выборах в парламент украинский. Перспектива президентства Порошенко? Некоторые не рассматривают его за пределами 14-го года, говорят, что осенью усилятся настроения протестные в среде. На ваш взгляд, какова вероятность того, что руководство нынешнее Киева, хотя и поддерживаемое американцами, Западом, может постигнуть участь предыдущего президента? Либо это все-таки спекуляции?

А.Э.: — Понимаете, тут, мне так кажется, что это внутривидовая борьба, которая есть внутри самой этой верхушки киевской. Она на самом деле не играет никакой роли для американцев до тех пор, пока не начинает противоречить основной цели – развязывания войны с Россией. Вот до тех пор, пока она будет отвечать этой цели, вы тут можете друг друга хоть зарезать. Будет ли это Коломойский, будет ли это Порошенко, Тимошенко, хоть Ляшко. Им, в общем-то, по большому счету совершенно безразлично. Главное, чтобы выполнялась та установка, которая, собственно говоря, перед Украиной стоит. И, поэтому, я так думаю, что все эти олигархи, безусловно, будут грызться между собой. И они будут друг друга пытаться, что называется, мочить, но при этом, они будут очень четко позиционировать себя все равно как надежных исполнителей того первоначального замысла. И до тех пор, пока они будут демонстрировать свою готовность выполнять то, что на них возложено, они могут внутри себя, внутри всей тусовки своей творить все, что угодно. Поэтому нам, как внешним наблюдателям, на самом деле, совершенно безразлично, кто сегодня будет конкретно, сейчас президентом Украины. Потому что до тех пор, пока Украина будет следовать курсу поставленной задачи, личность президента, премьера, кого угодно, она не играет ни малейшей роли, абсолютно. Коломойский, да, он, конечно, заинтересован в том, чтобы придушить не только Ахметова, которого он уже, кстати, достаточно серьезно придушил. За последний год Ахметов потерял то ли три, то ли четыре миллиарда долларов. Он достаточно стремительно снижается в рейтинге украинских олигархов. Порошенко тоже олигарх и он тоже как олигарх — враг Коломойского. Поэтому у них там своя борьба, как у пауков, но она, еще раз повторюсь, на самом деле. для нас никакой роли не играет. Нам без разницы: будет ли это Порошенко, Коломойский, кто угодно.

А.М.: — Главное, что очаг есть нестабильности?.

А.Э.: — Да, да. Им самое важное, самое главное, чтобы все шло в русле, заданном США.

А.М.: — Ясно. Спасибо за беседу. Вел её обозреватель «Свободной Прессы» Антон Мардасов.

Полная версия беседы на видео «Открытой студии»

Программу подготовили: Антон Мардасов (ведущий, обозреватель «СП»), Майя Мамедова (руководитель проекта «Открытая студия), Александр Фатеев (оператор-монтажер, фото), Татьяна Парубаймех(бильд-редактор).

Справка «Открытой студии»

Анатолий Евгеньевич Несмиян родился 8 ноября 1965 года. Родом из Санкт-Петербурга. Известен под своим ником в ЖЖ el_murid (Эль Мюрид).

В 2011 году Русский биографическим институт назвал его «Блоггером года». Он награжден «Национальной премией в области блогосферы» за «Вклад в развитие гражданского общества».

Работает военным экспертом в «ИТАР-ТАСС».

http://svpressa.ru/online/article/93120/?f=1