Беседа 26 июня 2014

Евгений Фёдоров

Евгений Федоров 26 июня 2014

Видео http://poznavatelnoe.tv/fedorov_2014-06-26

Собеседники:

Евгений Фёдоров — депутат Государственной Думы РФ, http://eafedorov.ru

Аминат Анчокова – пресс-секретарьНародного освободительного движения, http://www.rusnod.ru/

Артём Войтенков – http://poznavatelnoe.tv познавательное интернет- телевидение

Евгений Фёдоров: Так вы устройте мне встречу с какими-нибудь противниками.

Аминат Анчокова: Хорошо, без проблем.

Евгений Фёдоров: Дискуссионную. А то у нас накопились вопросы. Можете просто дать в интернете клич.

Артём Войтенков: Кто хочет поругаться.

Евгений Фёдоров: Кто хочет поругаться.

Аминат Анчокова: Для меня это вообще не проблема.

Евгений Фёдоров: Вот и всё. Пусть зарегистрируются, кто хочет поругаться в публичной среде. И потом поругаемся. Хотите в Питере, хотите в Москве. С любыми оппонентами. Так и скажите, что кто-то там выступает с критикой, Фёдоров говорит: «Давайте встретимся». Какие проблемы?

Артём Войтенков: Евгений Алексеевич, для начала вопросы такие более лёгкие, а потом Украина и…

Евгений Фёдоров: Потом сложные.

Артём Войтенков: Да. Украину, вы же сами говорите, можно долго обсуждать. С одной стороны у нас федеральная служба по надзору в сфере образования и науки закрыла некоторые высшие образовательные учреждения, такие, как столичный институт иностранных языков, Сибирский университет потребительской кооперации, институт экономики и управления в сфере строительства и промышленности, ветеринарный институт птицеводства. С другой стороны правительство утвердило объём субсидий на 2014-й год на господдержку других вузов. Туда вошли, как всегда, высшая школа экономики, МИФИ, кстати, неплохо, МИСИС (институт стали сплавов), аэрокосмический университет. То есть, какие-то, на мой взгляд, нужные вузы закрывают, а другие, тоже в принципе нужные вузы, кроме школы высшей экономики, этот надо вычеркнуть вообще, — их поддерживают. Вот это что? Почему так?

Евгений Фёдоров: Это проведение политики. Собственно, это и есть политика. Теперь вопрос — кто эту политику проводит? В чьих интересах?

Любая политика — это тактика и стратегия.

— Тактические вопросы – это реакция на жизнь. Что-то произошло, и вот завтра реакцию надо сделать. У вас трубу прорвало: надо срочно вызвать ремонтников, они починят трубу. Это — тактические вопросы. И текущего жизнеобеспечения.

— А стратегические вопросы, это — что вы хотите построить. Как вы хотите изменить систему.

Позиция НОДа, это позиция взгляда на вещи с точки зрения стратегической конкуренции наций, как она проявляется в конкретных институтах и инструментах.

Министерство образования у нас точно является пятой колонной, как институт. Оно точно обслуживает иностранные интересы. Значит, скорее всего, из-за этой реформы, как и за многими другими, я просто вижу много реформ: Болонский процесс, единый госэкзамен, поддержка вузов, которые обеспечат максимальный экспорт своих выпускников за рубеж, зарубежным работникам. Поддержка, это значит, деньги платят тем вузам, которые это обеспечат. Это приказ от прошлого года всего лишь. И в данном случае, я понимаю, что и за этим приказом стоит вот эта стратегическая логика. Я не готов вам ответить в деталях, почему именно металлургический или не металлургический, но я думаю, что идёт перераспределение выпускников под иностранный заказ за счёт российских денежных средств. Скажем так. Укрупнённо.

Артём Войтенков: Ага. То есть, металлурги за рубежом нужны.

Евгений Фёдоров: За рубежом может, нужны металлурги, либо какая-то часть, которую он выпускает под флагом металлургов. Либо они нужны для обеспечения экспорта за рубеж. Допустим, если Россия даёт специализацию в этих отраслях, а в России есть специализация в этих отраслях. Скажем так, в России американцам нужна нефть, газ и металлургия чёрная тоже. Особенно, когда грохнут сейчас металлургию на Украине, где главный конкурент была украинская металлургия. Я так думаю.

Ещё раз говорю: мы даём общий методический взгляд. А дальше люди сами, используя этот метод —метод называется «конкуренции наций», доводит его до понимания сегодняшних решений, в данном случае, пятой колонны. Почему она так решила это грохнуть, а это поднять?

И к этому же относится и финансирование из России. Вчера или позавчера была идея финансирования из России экспорта тех, кто хочет учиться за рубежом. Там сказано, что на условиях их возврата, но понятно, что эти условия никто не организует.

Артём Войтенков: Это странно, да.

Евгений Фёдоров: Странная история. Это всё курс. Люди приходят каждый день на работу и думают, как выполнить указания США в деталях, в мелочах на своём рабочем месте.

Аминат Анчокова: Вот вчера была новость. Курс доллара впервые с января опустился ниже тридцати четырёх рублей. Это что значит? Доллар падает, или рубль растёт?

Евгений Фёдоров: То есть, это рубль укрепился, правильно? На мой взгляд, это реакция на обращение и решение Совета Федераций о запрете главнокомандующему Российской Федерации командовать своей собственной армией, пока за пределами Российской Федерации. Следующим этап, наверное, запретят и командовать в России.

Артём Войтенков: Как это связано?

Евгений Фёдоров: Очень просто. Экономика мира – она определяет эту систему курсов. Бизнес мира крупный — он определяющий. Банки и прочее интегрированы в политическое мышление США. Они — часть однополярного мира.

— И если они видят, что какая-то провинция однополярного мира, Россия, начинает, например, бунтовать, то они рассматривают вариант бунта этой провинции. Что эту провинцию начнут гасить, соответственно в неё лучше не вкладываться. Так если, очень грубо сказать.

— Если обратный идёт процесс, то есть, провинция признаёт власть и отказывается от политики бунта против однополярного мира, в этом случае, как бы у неё есть потенциал роста, потому что, она работает по правилам. Это очень простая вещь.

Кстати, мы точно такой процесс наблюдали, когда было принято решение по Украине месяца два назад. Я просто, почему знаю, потому что,банкиры мне говорили.

Они говорят:

— «Мы просто удивились, почему на каком-то этапе времени вдруг резко прекратилось падение курса рубля, он начал укрепляться?»

А когда я им говорю:

— «А когда это было?»

— Даты такие–то.

Это как раз были те даты, когда было принято решение запустить на Украине проект «Новороссия», который сам по себе был проектом сдачи Украины. То есть, позиция России на Украине. И это мгновенно мировая система так и поняла. Там же от госдепартамента есть телефоны, они могут звонить банкирам, общаться. Поняла и так расшифровала.

Это расшифровка номер два: капитуляция России означает для сил бизнеса (они же нейтралы), что Россия будет играть по американским правилам, а значит, ей можно доверять деньги. Всё просто.

Аминат Анчокова: То есть, ничего хорошего от этого ждать не нужно?

Евгений Фёдоров: В системе вассального положения России, колониального, этот показатель носит обратный характер. То есть, если вассал смиряется со своей участью, то, с точки зрения бизнеса значит — он хороший. Который привязан к Соединённым Штатам Америки. А раз он хороший, ему можно доверить деньги. Если он начинает бунтовать, кто будет давать бунтующему рабу деньги?

Аминат Анчокова: Это понятно.

Евгений Фёдоров: Ясно, что это риски. Раз риски, бизнес, у него же много таких: Бразилия, Китай — много куда можно деть эти деньги. Значит, для него это вопрос отрицательного характера — он перекладывает средства. Всё просто. Там нет политики в этом. Есть исполнение политики. Банкиры, они просто исполняют политику.

Артём Войтенков: Евгений Алексеевич, получается тогда что? Рубль растёт, как бы укрепляется — плохо, значит, ухудшается политическое положение. Рубль дешевеет относительно доллара — опять плохо, ухудшается экономическое положение. Получается, что и так плохо, и так плохо.

Евгений Фёдоров: Плохо по-любому, когда вы вассал и шестерёнка иностранного управления.

Аминат Анчокова: Пока рубль привязан к доллару, как бы что ни происходило, в любом случае…

Евгений Фёдоров: Всё плохо. Плохо в том, что ваше положение подчинённо-рабское. А, следовательно, любые придумки вашего господина из Вашингтона, они для вас всегда плохо.

— Господин решил раба покормить печенюшками – плохо, значит, гадость замыслил.

— Решил раба стегануть плёткой — тоже плохо, потому что больно. По-любому плохо. Потому что, ваш статус такой — плохой. И дальше идут какие-то нюансы, игры и так далее.

Есть тактические вопросы, есть стратегические. Стратегически американцам опускать рубль смысла нет, делать его слабым. Зачем им это? Тактически нужно, потому что, они с этого зарабатывают. В результате вот эти игры с волнами курса рубля. За этим всегда стоит обратная сторона вопроса. Смотрю, министр финансов вдруг заявил о том, что пенсионерам денег не вернут, которые у них отняли в прошлом году. Но обратите внимание — реакция наших СМИ. Для меня очень важно, честно вам скажу, как аналитика. Понятно, что надо глубже разбираться. Но для первого впечатления очень важна простая вещь, вы можете её использовать: если наши СМИ что-то поддерживают, значит, это гадость.

Артём Войтенков: Массово поддерживают.

Евгений Фёдоров: Да, если видна система поддержки. Вот, как только министр финансов вчера сказал о том, что пенсионные деньги направили на помощь Крыму. Во-первых, он соврал чуть-чуть. В чём чуть-чуть? Потому что, деньги-то направили в Соединённые Штаты Америки на выкуп доллара и евро, те, пенсионные, триста миллиардов. Но чуть-чуть, один процент, действительно достался Крыму. Но он при этом не сказал, что на Крыму мы заработали в тысячу раз больше за счёт эмиссии рубля. Он же это не сказал? То есть, он сказал, что да, часть денег из бюджета направили, но он не сказал, что российская экономика получила порядка за триллион рублей за счёт обмена рубля на гривну. Гривну же потом поменяли на доллары и евро. То есть, напечатали рубли, привезли в Крым, в Крыму поменяли на гривну, гривну изъяла банковская система и потом предъявила Украине, поменяла на доллары и евро, те которые им дал Евросоюз. То есть, мы заработали на этой операции в финансовом отношении несколько триллионов рублей.

Артём Войтенков: Да? Это столько гривен было в Крыму?

Евгений Фёдоров: Естественно, посчитайте. А как вы хотите? Двухмиллионное население обеспечить наличкой? Наличкой и безналичными расчетами. Это огромная сумма. Посчитайте, сколько у вас за месяц через вас проходит, умножьте на два миллиона, добавьте предприятия и вы получите эту цифру.

Артём Войтенков: Предприятия по безналу в основном.

Евгений Фёдоров: Это не важно, безнал всё равно гривна, конечно. Поменяли гривну на рубли. И гривну поменяли, получили те самые евросоюзовские транши в обратном обмене. Потому что, гривну же не сожгли. Вы же не видели, чтобы костры горели на улицах Симферополя со сжигаемыми пачками гривны. Не было такого, правильно? Значит, их поменяли. Поменяли, значит, заработали. А чтобы поменять, напечатали бумажки, которые ничего не стоят нашему Гознаку, правильно? Если грубо. И всё. Но сам Минфин про это не сказал. Он сказал, «да, из бюджета дали в Крыму несколько миллиардов«. Это правда. Но он не сказал о том, что заработали в тысячу раз больше. А немножко дали. Это первое. Второе. Вообще-то, он второе сказал. Он сказал — Крым (в этом его как бы линия как пятой колонны). А дальше добавил — и антикризисные меры. А наши средства массовой информации это не заметили

Артём Войтенков: Да, не было такого.

Евгений Фёдоров: А он сказал, министр финансов, можно поднять.

Так вот, пропорция:

— антикризисные меры – девяносто девять процентов,

— Крым – один процент.

Он как бы правду сказал. Но наши-то СМИ девяносто девять не заметили. А что это за девяносто девять? Это бюджетное правило прошлого года, куда были мобилизованы деньги пенсионеров. А бюджетное правило прошлого года – это покупка долларов и евро на бирже за счёт правительственных денег, изъятых у пенсионеров, бюджета и так далее, в объёме два триллиона рублей по году. То есть, мы два триллиона добавили дани. Почему дани? Потому что, мы купили доллары и евро, которые были тут же стерилизованы нашим ЦБ в долгосрочные обязательства, и на эту сумму тут же ФРС США напечатало эти доллары, и они, по соглашению ФРС с правительством поступили в бюджет США и были потрачены на американских пенсионеров.

То есть, у наших пенсионеров изъяли, американским пенсионерам дали. Крым здесь ни при чём. Об этом министр аккуратненько сказал. Он же не мог не заметить девяносто процентов расходов, да? Не мог не заметить. Он об этом и сказал. Но наши СМИ сделали вид, что это не заметили. Это для меня чёткий индикатор.

Понятно, что специалист разберётся. Я показал — как. Но для начала, чтобы искать где разбираться, это сразу видно. Если СМИ начали проводить кампанию, значит врут. Это сразу, автоматически. Потому что, не врать они не умеют.

Артём Войтенков: Работа такая.

Евгений Фёдоров: У них работа как театр, режиссёр. Производить враньё — работа. Людей подбирали, создавали. Но это отдельный разговор.

Артём Войтенков: Кстати, вспоминаю наш разговор о пенсионной реформе в прошлом году. Когда я вас про это спрашивал, вы сразу сказали, что это увеличение дани Соединённым Штатам Америки. Так получается, что сейчас мы к этому пришли, что все эти деньги ушли туда.

Евгений Фёдоров: Да. И даже Путин обратил внимание, что это рискованные вложения — международные резервы. В Астрахани. Тоже про это никто не говорит. То есть, там, где Путин говорит о второстепенных вещах, об этом орут на всех углах. А где он говорит главные вещи, об этом молчат. Это вообще революционное заявление, которого никто не заметил, якобы. Потому что, понятно, как это всё суфлируется в информационном пространстве. Так это и есть рискованные вложения. Так в эти рискованные вложения отправили деньги наших пенсионеров. Те самые, о которых сказал министр финансов.

Артём Войтенков: Вообще-то, даже смешно. С одной стороны, говорят, давайте деньги пенсионеров положим туда. Потом говорят: «А деньги кончились«.

Евгений Фёдоров: Да. Ещё обвиняют в этом Путина, обратите внимание. То, что МВФ дал такую команду, никто не сказал. Вообще, вся история с международными резервами, а потом история с бюджетным правилом, которая добавила в международные резервы из правительственных источников, из бюджета. И гроханье пенсий, это тоже требование, следующее, МВФ было. Про это молчат. То, то, что это МВФ скомандовал — молчок. А решили, что это Путин. Потому что работает, начинается идеологическая подготовка к вторжению в Россию.

Артём Войтенков: Пенсионерам, конечно, нужно собраться, и взять этого Силуанова. Понятно, что он как бы пешка.

Евгений Фёдоров: Его заменят, да и всё.

Артём Войтенков: По крайней мере, следующий будет знать, что пенсионеры способны кого-то разорвать.

Евгений Фёдоров: Вы не правы. Следующий будет знать, что он идёт на должность, в которой надо носить бронежилет, иметь хорошую охрану, не показываться на улицу, и иметь мощное здание где-нибудь на Лазурном берегу, чтобы в любой момент туда улететь. Заодно ещё и личный самолёт, чтобы это сделать. Вот, что он будет знать. А тот человек, который не сможет это обеспечить, он просто на эту должность не попадёт. То есть, вы получите ещё более худший вариант. Вы получите не просто пятую колонну в министерстве финансов, а вы там получите какую-нибудь военизированную пятую колонну, более жёсткую. Которая изначально идёт на вахтовый метод на пару лет. Такая вот, вахтовым методом прийти тут, поломать всё и спокойно доживать.

Артём Войтенков: Выжил – молодец.

Евгений Фёдоров: Да, молодец. Либо, идёшь туда, либо, торгуешь семечками. Вот, выбор у человека, который будет министром финансов.

Аминат Анчокова: Представители республиканцев в конгрессе США намерены подать в суд на Барака Обаму (сегодня появилась новость) за то, что Барак Обама не выполнял свои обязанности. То есть, должным образом не советовался с представителями этого конгресса. Как вы думаете, это шаг к импичменту, или просто так опять разговоры впустую?

Евгений Фёдоров: Я не исключаю, потому что, там в Америке есть серьёзный раскол между двумя большими силами. Одна сила — они в принципе за усиление политики оранжевого манипулирования и интервенции, которую проводит Обама. То есть, это же очень просто. Куда дать миллиарды долларов: на танки, или на агентов? Вот так, грубо. Миллиард на танки, или миллиард на агентов. Миллиард на два танка. Или миллиард на тысячу агентов, двадцать тысяч агентов. И как, что эффективнее. И вот эти две команды там спорят, дерутся, обсуждают.

Аминат Анчокова: А почему Обама так нагло себя ведёт тогда? С конгрессом не советуется, предпринимает какие-то действия.

Евгений Фёдоров: Да у них конгресс такая же фикция, как у нас Дума. О чём вы говорите?

Аминат Анчокова: Понятное дело, но всё равно, а народ.

Евгений Фёдоров: Ну, обидно народу. У них там типа «мы вот такие великие«. Знаете, как у нас в Думе, когда их выкидывали на помойку, обижались люди? Вот недавно бюджет мы принимали. Посмотрите. Выходит комитет по бюджету наш, обижается: вот, мы так хотели, так надеялись, а правительство опять на нас наплевало, и внесло, чего хотело. Как всегда. Двадцать три года вносило, чего хотело, и вот опять внесло. И вот, мы опять двадцать третий раз обиделись.

Ну и плевать. И двадцать пятый обидитесь, и пятидесятый. Это институциональные вопросы.

Аминат Анчокова: Я вчера общалась с американцем Эндрю Корыбко, который вошёл в интернационал НОД «За суверенитет», вы с ним знакомы. На вопрос, что больше всего беспокоит граждан США, он ответил, что граждане США обеспокоены тем, что Соединённые Штаты тратят больше денег на внешнюю политику, нежели на внутреннюю. То есть, это самая главная озабоченность всех жителей, обычного американца. То есть, если они это понимают…

Евгений Фёдоров: От них тоже ничего не зависит. За вашим вопросом сквозит какое-то доверие к демократии. Такого не было никогда. Американское общество, англосаксонское общество было всегда классово, вертикально сегрегированное. От плебса ничего никогда не зависело. За плебс там отвечает телевизор. Возникают у плебса какие-то сложности, он начинает чего-то не так думать, как вы сейчас сказали.

Значит, вызывают телевизионных начальников и говорят:

— «Что это вы упустили аудиторию? Ну-ка, давайте меняйте, усиливайте свою политику, разыгрывайте свои эти истории, и обратно подводите под выборы, как надо, чтобы у нас был пятьдесят один процент за нашего президента, за партию, или за политику, хоть за что».

Всё, пошли, выполнили приказ. Англосаксонское общество рассматривает людей традиционно, как быдло, причём своих. Это и есть англосаксонская демократия. Если вы колониальная империя, и вы других людей рассматриваете, как недочеловеков, что же вы думаете, у вас внутри страны не такой же подход? Точно такой. Во главе у вас либо лорды, либо землевладельцы, либо олигархи, либо князья, либо кто-то, и они и есть начальство, они и есть нация, они и есть государство. Вот какой-то такой, который может быть формализован, не формализован. А все остальные для них — телевизор.

Кроме того, американцы потребляют почти половину мирового продукта, имея четыре с половиной процента населения и восемь процентов материального продукта. Это вообще-то достаётся всем, и пенсионерам, как мы сейчас видели на примере наших пенсий. Поэтому, это тоже сама по себе такая точка зрения, которая говорит о том, что идёт мировая освободительная борьба, которая сказывается и внутри Соединённых Штатов. То есть, есть люди, которые не хотят быть насильниками, не хотят быть в банде, как бы в американской государственной банде. И они проявляются на улицах, сопротивляются. Это всегда такой процент людей есть.

Артём Войтенков: Евгений Алексеевич, тогда получается, если мы возьмём историю, вы же любите приводить исторические примеры: в любом государстве люди считаются за быдло. Всегда есть верхушка, элита, князья, цари.

Евгений Фёдоров: Степень отношений. Вот мы в ответе на ваш вопрос всегда сравниваем исторические институты. Степень. Люди же родились равные, но никогда в жизни они не бывают равны. Даже при коммунизме не ставили задачу полного равенства.

Артём Войтенков: В Советском Союзе не было равенства.

Евгений Фёдоров: Тем более, да. И это проявляется для нас, что важно, в институтах: где в большей степени, где в меньшей степени. Так вот, русское государственное строительство всегда изначально строилось на равенство. Это был его принцип, основа госстроительства. И даже те, кто были институционально не равны, например, крепостные, даже те, кто были не равны в системе, то есть, ниже, они при этом, как личность, уважались. А англосаксонская система и право всегда не уважала саму личность. Они говорят, мы как бы вроде эго, но они личность никогда не уважали. То есть, для них сегрегация личности была. Вот просто сравните худшие институты. Всегда лучше сравнивать худшие, потому что с лучшими понятно. Крепостное право и рабство. Раб – это персональное качество человека, и суть этого качества, что он не человек.

Артём Войтенков: Вещь.

Евгений Фёдоров: Вещь. Продать, заложить, убить, зарезать, отнять ребёнка, разрешить тут жениться, а здесь не разрешить. То есть, то же самое у нас ведут по отношению к племенному скоту, такую же политику. Быку говорят, с какой коровой ему дружить, и куда потом девать телёнка от этой коровы, и самому быку доживать ли ему два года, или его зарежут через год на молодое мясо. Абсолютно такое же отношение: статуса человека нет в системе. Это и есть раб. Крепостное право – душа, семья, то есть, статус семьи священный. Статус души священный. То есть, нельзя рассматривать его, как животное. Да, он человек, как бы второго сорта, но он человек. Это институт. Это как каста. То есть, он другая каста, но он человек. Он сам выбирает, как ему создать семью.

Артём Войтенков: Нет, не скажите, замуж тоже насильно выдавали.

Евгений Фёдоров: Нет. Это было нарушение закона. Вот как у нас есть, грабят банки — это нарушение закона. Так и там. И за это полагалось наказание от государства. То есть, государство следило, отслеживая права крепостных. И за это были наказания. Салтычиха та же. Она же была казнена за это. За то, что нарушала права крепостных. Например. Как один из известных исторических примеров. Но в принципе, сам институт был, не говоря о том, что в России крепостное право никогда не затрагивало больше пятнадцати процентов населения.

Артём Войтенков: Вот не знаю, откуда это у вас такие цифры.

Евгений Фёдоров: Это исторические цифры. Вот у меня предки по линии отца выходцы с Новгородской области, там никогда не было крепостного права. Никогда. Вообще за всю историю. Например. Донские земли. Крепостное право было где-то вот север Украины и юг Курской губернии, вот там оно было. А Дальний Восток – никогда не было. На Урале только часть была в петровские времена, и то в части заводов. Это именно привозили крепостных. А самого института крепостничества вне заводов, куда привозили, не было.

Историки же знают, посчитали — пятнадцать процентов. Но даже не в том, что пятнадцать процентов. А сам институт другой. То есть, нельзя продавать, убивать, разлучать с семьёй. Это другое отношение. Это обратная сторона государственного строительства. И другое дело, что мы уязвимы были исторически всегда, в плане пропаганды. Потому что, разбойники всегда лучше пропагандой занимаются и бандиты, чем нормальные люди. Потому что, нормальным людям делом надо заниматься. А у них всегда лучше вот это форт, имидж, пиар. И у англосаксов традиционно сильнее, поэтому, они нам всё время приписывали: то у нас цари пьяницы, то Россия пьяная страна, то значит, это крепостничество. То есть, вводили коэффициент всегда усиления по отношению к реальным фактам — врали всегда. Коэффициент вранья был всегда. И сейчас это полная победа уже и полное враньё. Вот просто они достигли высшей степени. Но это как раз характеризует обратную сторону госстроительства по сегрегации. То есть, госстроительство по колониальному принципу, которое проходит и внутрь страны. Поэтому, вы думаете что? Американские власти интересует американский народ? Да плевать ему на него, новый наберут.

Артём Войтенков: Кстати, да, Америка…

Аминат Анчокова: В этом нет сомнений.

Евгений Фёдоров: Вот. Новый наберут. И это изначально, исторически. И опять же, всё относительно.

Аминат Анчокова: Да он им вообще не нужен никому.

Евгений Фёдоров: Всё относительно. Относительно их — мы, конечно же, светоч свободы, это же понятно. Потому что, сама архитектура наша изначально подразумевала более высокую роль личности, человека и семьи, чем англосаксонская система госстроительства и мира.

Артём Войтенков: Давайте теперь про Украину, к Украине перейдём.

— С одной стороны, вы говорите, что на Украине борются патриоты в Донецке, Новороссии.

— С другой стороны, вы говорите, что Новороссия — это проект Госдепа или ЦРУ, спецслужб американских.

— С третьей стороны, есть ещё разные люди, патриоты в том числе, которые говорят, что «Нет, наоборот, это хорошо, что Новороссия образовалась, что там идёт военное сопротивление. Всё правильно. Путин не поддерживает, Путин — плохой патриот». А другие говорят: «Нет, Путин — молодец. Вот он получил разрешение на ввод войск на Украину и взял Крым, присоединил Крым к России обратно». А потом он же (несколько дней назад) решение на использование войск за границей отозвал сейчас. «И правильно, что он сейчас это сделал».

Столько каких-то противоречивых мнений по поводу того, что творится, что тяжёло разобраться.

Евгений Фёдоров: Тяжёло разобраться, если думать тактически. Если использовать метод оценки через призму конкуренции наций, то есть исторический метод, вы легко отвечаете на все вопросы. Именно поэтому и «заводят тень на плетень», чтобы не допустить нормального функционирования мозгов людей, чтобы они просто, как их деды и прадеды, разложили всё за десять минут по полочкам. Всё просто. Конкуренция наций. На Украине иностранная интервенция.

Теперь ответьте мне на вопрос: «Почему Советский Союз победил в 45-ом году?»

Артём Войтенков: Потому что к нам приехали захватчики на танках, их было видно, они убивали наших. Наши поняли, что если мы не возьмём оружие…

Евгений Фёдоров: Конкретно отвечайте на вопрос. А конкретно я подскажу вам. Всё очень просто. Потому что мы считали себя абсолютно правыми. Правильно, мы и были такими, но и считали, что тоже важно.

Аминат Анчокова: Понимали, что мы правые.

Евгений Фёдоров: Мы были сильнее духовно, потому что мы были правее.

Артём Войтенков: К нам же пришли, нас завоевать, нашу землю отнимать, наших детей убивать.

Евгений Фёдоров: Кому-то это может и понравится.

Артём Войтенков: Кому?!

Евгений Фёдоров: В данном случае не нравится, да. То есть мы были, считались правыми. Кому-то же это можно представить, что пришли освобождать, что Гитлер и поднимал на знамёнах. Мы считали себя правыми. То есть мы были сильнее идеологически. Идеологию нам дало информационное поле. Сложившееся информационное поле дало нам правду, на базе которой мы сказали: «Блин, это не освободители из Берлина сюда прут с виселицами, а это захватчики-оккупанты». То есть нам до этого информационное пространство дало информацию, на базе которой мы так решили. Так?

Артём Войтенков: Ну….

Евгений Фёдоров: Да или нет?

Артём Войтенков: Да.

Евгений Фёдоров: Вы сидите где-нибудь в Питере в коммуналке. Откуда вы знаете, что происходит? Из радио, от слухов, от соседей, из официальных газет советских, из подпольных каких-то (может быть, вы доступ имеете). Вот ваше совокупное восприятие информации. И это совокупное восприятие вам чётко дало ответ: «Это не освободители гитлеровские, а это интервенты-оккупанты, которые вас уничтожат». Так? Так.

Значит, тот, кто создал правильный информационный фон, тот предопределил победу или поражение. Так?

Артём Войтенков: Так.

Евгений Фёдоров: Что такое проект «Новороссия»? Я, вообще говоря, за Новороссию, чтобы было понятно. Я просто говорю о том, что в этот смысл кто какие смыслы вкладывает.

Вот вы — боец Новороссии в Луганске, в Донецке. Какой сегодняшний у вас статус с точки зрения информационного пространства?

Артём Войтенков: Чьего?

Евгений Фёдоров: Которое вас окружает. Вот когда вы боец Луганска, Донецка в Великую Отечественную войну — понятно: вы — освободитель, боритесь с фашистом, с интервентом, вы и подвале, вы и в лесу, вы насмерть стоите за свою Родину. Всё понятно. А сейчас?

Аминат Анчокова: Террорист.

Евгений Фёдоров: С той стороны вам говорят: «Вы террорист». С той стороны вам говорят: «Вы сепаратист». Новороссия это и есть сепаратист. Понимаете, в чём логика? Если бы это была, условно ей назовём (как мы хотели) Русь, это не сепаратизм, потому что за этим стоит логика, что мы не устанавливаем границу, а мы решаем проблему свободы от интервентов. Это вообще другая логика. И в этом случае вы вооружены правильной логикой, которая помогла вашим дедам, прадедам, и вы — победитель, даже если против вас будет тысяча человек, потому что вы правы. Вы из тысячи человек сто убедите просто своим мужеством, своим оружием, своим поведением, своими словами, в конце концов, своей логикой, жизнью. А те девятьсот, которые вы не убедите, они всё равно будут ощущать себя подлецами, когда атакуют вас. Но сегодняшний-то расклад создали другой. Кто его создал?

Люди, которые сражаются в Донецке, Луганске, они сражаются за свободу своей Родины. Они — бойцы сопротивления. Вы слышали про это хоть раз, чтобы сказал информационный ресурс? Не интервентов. Понятно, что гитлеровский ресурс никогда бы и не стал говорить про освободительную Отечественную войну советского народа. А наш? Тот, кто формирует тыл. То есть фактически у вас боец сидит в Луганске, его везде убеждают, включая людей за спиной, где у него защищаемая Родина Россия идеологически, русский мир, что… Там говорят, что «Ты террорист и сепаратист», а сзади говорят, что «Ты ополченец», но не ополченец сопротивления, а по умолчанию ополченец Новороссии, а это сепаратизм.

Артём Войтенков: Ну да.

Евгений Фёдоров: То есть вас автоматически…

Аминат Анчоков: Против властей украинских.

Евгений Фёдоров: Против украинского государства.

Аминат Анчокова: Да, получается.

Евгений Фёдоров: Которое как бы хорошее в этой ситуации.

Аминат Анчокова Не важно, хорошее или плохое. Это власть, а ты….

Евгений Фёдоров: Да. Получается, что ты не освободитель, который должен отдавать жизни, отдаёшь жизнь за Родину и всё отдаёшь для этого, а ты какой-то эгоист в лучшем случае, который пытается у себя в Донецке, Луганске обеспечить, может быть, защищая даже свою семью, но это временное явление. Сейчас Порошенко скажет: «Всё. Мы не будем убивать твою семью». И уже у тебя нет основы даже для защиты семьи. И ты полностью оказался на блюдечке идеологическом с точки зрения сдачи.

Получается парадоксальная вещь: чем больше людей сейчас в Донецке и Луганске смотрят телевизор и слушают радио, тем сильнее их дух сопротивления (причём и наше, в том числе).

Артём Войтенков: Дух сопротивления чему?

Евгений Фёдоров: Сопротивления иностранным интервентам. Тем больше они защищают свою Родину с оружием в руках, тем больше они готовы на этих постах, в окопах защищать и умирать. Чем больше они слушают радио со всех сторон (с России), тем меньше у них мотивация для такого рода действий — парадокс. Это значит, что мы изначально проиграли. Это же не он проиграл, не боец, который там. Это же кто-то создал. У меня вопрос — а кто создал? Кто создал идеологему проигрышного характера?

Артём Войтенков: Ну как? Вы же сами говорите, что мы колония — вот.

Евгений Фёдоров: Пятая колонна. Следовательно, сработал эффект в чистом виде пятой колонны, подставившей умственно, идеологически вначале, а потом и физически (как мы видим сейчас) русских людей, которые защищают свою жизнь, свободу и Родину. Как можно победить, имея в тылу вместо поддержки… Вы защищаете тыл, свою Родину, а вам Родина говорит: «Ты сволочь, ты сепаратист, ты бандит». И как вы после этого будете себя ощущать? Понятно, что в вас бьётся сердце предков, вы знаете, что вы правы. Но степень вашей правоты будет ослаблена, и рядом с вами товарищ, который, может быть, встал бы вчера, сегодня — не встанет. Вот в этой системе… Значит, это удар в спину. Это называется в чистом виде удар в спину. И этот удар в спину нанесли те, кто распланировал, планировщики. Недаром подскочил, укрепился рубль, когда это планирование было запущено два месяца назад. «Планировщики», реализующие это через проект Новороссию, который сам по себе неплохой, но интерпретированный как сепаратизм, он изначально уничтожил сопротивление на месте.

Аминат Анчокова: Подскочил рубль, Путин внёс в Совет Федерации предложение о запрете ввода войск на территорию Украины. Может быть, это как-то…

Евгений Фёдоров: Это второй раз. Конечно, это продолжение того курса. То есть «планировщики» в Штатах отлично знали. Как это происходит вообще (игра), чтобы было понятно. Собрались умные люди, не Псаки, а другие.

Артём Войтенков: Собрались в Америке, которые не светятся на экране.

Евгений Фёдоров: Да, в Америке, в Госдепартаменте, специалисты типа Кондолизы Райс, типа вот такие, подготовленные специалисты. И они посмотрели силы: «Итак, у нас есть хунта в Киеве (плюс) на нашей стороне. На нашей стороне иностранные войска вторжения, которых называют наёмники. Вот недавно польских застрелили снайперов. Иностранные войска вторжения, то есть интервенты, у которых тоже есть какой-то ресурс. Что ещё у нас есть?

Аминат Анчокова: Средства массовой информации.

Евгений Фёдоров: Пропагандистская машина, которая хорошо работает. Это плюс.

Второй плюс: пятая колонна в России, в том числе во власти, в СМИ, которая не может действовать так, как пропагандистская машина в Киеве. Она, например, не скажет, что это бойцы сопротивления. Она скажет, что это ополченцы. Вроде, доброе слово, но ополченцы — это ничего, это не ответ. Для чего эти ополченцы ополчились, взяли оружие? Для чего? Нет ответа. А ответ-то у них понятный: для сепаратизма. У них же Новороссия, они же бойцы Новороссии, они же не бойцы сопротивления антифашистского, как это было ещё пару месяцев назад.

— Пятая колонна в России, только помягче.

— Средства массовой информации, пропаганда в России.

И дальше — какой план?

Накопился мощный потенциал русского народа сопротивления, люди понимают, что они бьются за своё Отечество. Как их разбить? Можно, конечно, просто бомбить, но это, вроде: «А зачем?» То есть бомбят тоже масштабно. Можно за несколько месяцев с помощью пятой колонны в России их «рассосать», убрать дух сопротивления, подставить и дальше создать условия, чтобы они — capitulation.

Причём сами условия капитуляции будут в принципе то, что называется «с хорошим лицом», потому что у англосаксов есть привычка… Я вам приводил пример, когда они и сами сдавались, и принимали сдачу других армий и с оружием в руках. Им же важен результат всё-таки. Конечно, неплохо бы, как говорится, жёстко, чтобы запугать. Но можно, если что, как говорится, «сделать хорошее лицо».

Артём Войтенков: Типа «не посадим сначала».

Евгений Фёдоров: Да. А потом наша же система правоохранительная их потом будет сажать, наших же бойцов сопротивления, как мы говорим, ополченцев. Вот как это будет история. Если кто не догадается здесь спрятать информацию о том, что они там участвовали. Я говорю про события, которые будут через год, через два, через три. Это просто надо понимать. И вот эти «планировщики» всё распланировали. Дальше пошёл вершина — сдача.

— То есть история изменения идеологемы два месяца назад (первая сдача).

— Вторая сдача — это сегодня отказ от права главнокомандующего использовать войска за рубежом, что само по себе, кстати, тоже история такая.

Артём Войтенков: Наоборот, это хорошо. Это показывает, что русских войск нет на Украине, что русские не хотят туда вторгнуться. Для мирового сообщества.

Евгений Фёдоров: Взял бы главнокомандующий и сказал: «Я запрещаю российским войскам туда входить». Нет. Ему же сказали: «А ты теперь как бы полуглавнокомандующий, хромой главнокомандующий, у тебя прав нет теперь, даже если захочешь вводить, у тебя такого права нет». Это к вопросу… Вот у нас всё время говорят: «Путин всевластный, царь». Ему публично сказали: «У тебя прав нет как у главнокомандующего».

Артём Войтенков: Подождите, он же сам, вроде, внёс это предложение.

Евгений Фёдоров: И что? И что это меняет? Это расстановку сил показывает. Расстановка сил такова, что лучше самому иногда внести, чем тебе это сделают, скажем так, нехорошими методами, которые тебя же публично ещё и ослабят дополнительно, то есть не только снаружи страны, но и внутри страны. Всё просто.

Мы ребята простые, национальное освободительное движение, — вещи называем своими именами. А чтобы нам не ошибиться, мы ничего не придумываем. Нельзя ошибиться, если ты ничего не придумываешь. Берёшь историческую формулу, вставляешь сегодняшние даты (формула конкуренции наций) и получаешь ответ. Мыслительного процесса здесь особого не надо. Просто, как только у тебя возникли вопросы — возьми учебник истории, посмотри, как это отвечалось всегда до этого, и ты получишь сегодняшний ответ. Всё.

Артём Войтенков: Да. Но смотрите, как интересно получается. С вашей точки зрения, все вот эти шаги, что происходят: Новороссия, действия Путина, действия России — это всё последовательная сдача нас.

Евгений Фёдоров: Да. С точки зрения событий двухмесячной давности: Крыма и так далее, да.

Артём Войтенков: С точки зрения других патриотов, которых я и смотрю, и слушаю в Интернете, наоборот, мы всё укрепляем свои позиции, что Америка уже на Украине проигрывает вот эти события. Те же самые свидетельства, но с другого угла немножко освещённые — свидетельства о том, что они там проигрывают.

Евгений Фёдоров: Так, подождите. Войска хунты это антироссийские войска?

Артём Войтенков: Да.

Евгений Фёдоров: Сомнений нет?

Артём Войтенков: Нет.

Евгений Фёдоров: Год назад они стояли у наших границ?

Артём Войтенков: Нет.

Евгений Фёдоров: Сейчас стоят?

Артём Войтенков: Да.

Евгений Фёдоров: Кто выигрывает? Что там за такие странные люди, я не хочу сказать плохих слов, которые — абсолютно же очевидные факты — ещё придумывают себе какие-то их интерпретации. Надо же иногда включать мозг. Есть элементарные вещи. Вчера ещё этого не было — сегодня вражеские танки стоят у наших границ. Там, где вчера ещё была надежда сорок миллионов союзников в мировом противостоянии с иностранными державами интервентами, сегодня сорок миллионов человек — потенциальный резерв вторжения в Россию. Какой выигрыш?

Артём Войтенков: Говорят, что события уже так разворачиваются, что нам будет лучше, а Америке будет хуже.

Евгений Фёдоров: Нет. Я же не спорю, что может быть. Вот здесь я не буду с вами спорить, потому что понятно, что если мы отступили до Сталинграда, то потом мы можем, наоборот, наступать. Я же с этим не спорю. Но факт отступления-то признайте.

В чём главная вещь, о которой НОД постоянно говорит? Признайте факт поражения 91-го года и последующих поражений на базе этого поражения, и тогда вы получите ключ к победе. Путь к победе лежит через тысячи поражений, в принципе. Не обязательно же всё время побеждать. Но если вы не признаёте 91-ый год как факт поражения, вы не получите ключ к победе. Значит, вы будете дурака валять в оценке сегодняшних, и прошлых, и завтрашних ситуаций. И каждый день будете проигрывать и отступать, пока вас не уничтожат. Всё просто. Если вы правду назовёте, вы получите тяжёлый (я же не говорю, что победа будет лёгкой), но результат через борьбу. Если вы правду не называете, вы вообще даже не боретесь, вы дурака валяете. Вы ходите по лесу, не знаете, куда идти, что само по себе глупо. То есть вы не двигаетесь в нужном направлении совсем — значит, у вас точно не будет победы, если вы даже туда не стремитесь. Правильно?

Артём Войтенков: Если не знать, куда идёшь, то не придёшь туда, куда хочешь.

Евгений Фёдоров: Естественно. А чтобы знать, куда идёшь и что хочешь, надо иметь самый главный, маленький и чёткий базис — маленький в плане идеологических вещей, без этих длинных описаний. Статьи, тысячи томов там что-то описывают.

Вся правда — она в одной фразе.

И эта правда: мы — оккупированная страна.

Всё.

Как только вы понимаете эту правду, после этого вы начинаете выстраивать технологию освобождения и решения своих проблем.

Я привожу вам пример по Украине. Действительно, там настоящие герои, в том числе, кстати, и не только из России. Там из Франции и из Италии, там настоящее международное сопротивление не сепаратизму (плевать французам на Луганскую республику) — против американского фашизма, против иностранных интервентов. Кстати, их лишают права быть такими людьми. Им говорят, что «вы иностранные наёмники» — вот, что им говорят. Почему? Кстати, фактически они не бойцы сопротивления, как их деды и прадеды (во Франции же тоже было сопротивление), а они там неизвестно кто.

Хоть один ресурс назовите в России, который бы смотрело больше миллиона человек (в Интернете наши ролики — понятно), который бы называл просто правду, что это бойцы сопротивления. Их таких вообще нет. Это к вопросу о контроле информационного пространства и разнообразной информации. Вот такая простая вещь. Отвечайте на вопросы правду, и вы получите ответ, хотя, может быть, он для вас будет обидный, нервный, какой-то ещё, но вы получите ответ. И получите технологию решения своих проблем.

Артём Войтенков: Да. Многие люди просто не хотят признавать того, что мы проиграли.

Евгений Фёдоров: В этом и логика. Если вы не признаете, что мы проиграли, значит, у вас даже нет задачи — освободиться, вообще как таковой.

Артём Войтенков: «Да кто проиграл? Ну, Евгений Алексеевич, что вы говорите?»

Евгений Фёдоров: А что, Советский Союз выиграл?

Артём Войтенков: «Это демократия». Я просто повторяю слова тех людей. «Советский Союз был слабым государством. Он развалился сам. Из-за тупой партократической верхушки».

Евгений Фёдоров: Это всё не важно. «Слабый» — естественно, не сильный, потому что пятая колонна ослабляет любое государство. Но если у вас была вот такая страна, а стала вот такая, значит, проиграли.

Артём Войтенков: Да.

Евгений Фёдоров: Хоть, блин, тресни. Ну, так и всё. Раз вы проиграли, так и признайте это для себя, и тогда вы получите ответы.

Артём Войтенков: Вот, например, Прибалтике стало хорошо: она теперь «просвещённая Европа».

Евгений Фёдоров: При чём здесь Прибалтика?

Артём Войтенков: Так людям же лучше жить стало.

Евгений Фёдоров: Ещё раз говорю: при чём здесь Прибалтика? Мы сейчас говорим о России.

Артём Войтенков: Вот. Вот была большая Россия, был СССР, страшный тоталитарный, с кровавыми коммунистами, со Сталиным, с ФСБшниками, с уравниловкой и всё такое прочее, с пустыми магазинными полками (что — враньё), но тем не менее.

Евгений Фёдоров: С кастрацией людей по национальному признаку.

Артём Войтенков: Нет, такого не было.

Евгений Фёдоров: А, это я перепутал с Америкой. Извините.

Артём Войтенков: Да, да.

Евгений Фёдоров: С убийствами в газовых камерах. Ой, с Германией перепутал… Ну, не важно. Так, дальше.

Артём Войтенков: Люди жили все плохо, ходили работать на заводы (ужас какой!), а потом к нам пришла демократия, к нам пришли реформы. Советский Союз, уж слабый, распался. Вот Прибалтика отошла в Европу, она теперь Евросоюз, она член НАТО. И там теперь хорошо. Там теперь демократия. Там теперь изобилие.

Евгений Фёдоров: Артём, вопрос «хорошо» и вопрос государственной или национальной конкуренции — другой вопрос.

Артём Войтенков: Людям-то лучше.

Евгений Фёдоров: Вопрос «лучше или не лучше»… Мы на него по-другому можем только ответить. Где вам лучше, в какой семье?

— Хорошо ли тем же жителям Прибалтики в семье Германии? Не уверен, иначе бы 30% населения оттуда не съехало. Пропаганда, конечно, у них лучше работает.

— Россия? Россия сама оккупированная территория. Говорить о том, что в России низкий уровень жизни, потому что у нас природно низкий уровень жизни в силу каких-то объективных причин, нет оснований. У нас низкий уровень жизни потому, что мы оккупированы. Мы на цифрах рассчитаем, что уровень жизни подскочит в несколько, в десять раз, если мы будем просто свободные граждане, как любая суверенная страна.

Артём Войтенков: Это даже простой расчёт, не то, что мы сейчас посчитаем. Если мы даже возьмём те же США и ту же Европу. Я вот простой пример приведу. В Америке (многие знают по фильмам), когда в школу детей собирает автобус, то есть там одна большая школа и ездит автобус на большой площади собирает этих детей. А в Советском Союзе было иначе: было много школ, куда ты просто вышел и за три минуты дошёл пешком. То есть что дороже: построить много школ, выучить много учителей, платить им зарплату или построить одну школу и на автобусе свозить туда детей? Вот уже просто…

Евгений Фёдоров: Это вы уже чисто материально смотрите. Вообще, школа, которая у вас через дорогу, она ещё и семейный фактор. Это у вас происходит более лояльная, счастливая, по-русски скажем, жизнь людей, потому что у них возникает коммуникация, общение, чем они куда-то детей отправляют. Но это уже другие факторы, другого характера. Возникает вот это сдруживание, которое позволяет вам лучше решать проблемы. Когда вы водите через дорогу ребёнка…

Артём Войтенков: Нет, это понятно: лучше здесь, чем куда-то там..

Евгений Фёдоров: Communication, то есть общение. Вы с соседями дружите автоматически. Вы лучше друг другу помогаете. Самоуправление, если мы говорим о государственном строительстве, у вас начинает лучше, более реально работать. Возникает вот это понятие «русского мира» даже в таком ключе. Поэтому то, что у нас сейчас детей начали возить в школы на автобусах, кстати, а раньше не возили, это, правильно, чисто признак в этой части оккупационного механизма, который имеет другие задачи, другие цели.

Артём Войтенков: Так я к чему этот пример привёл? Что, даже сравнивая СССР, который считался бедным, худшим и плохим, и США — СССР-то больше гораздо денег тратил на социальные…

Евгений Фёдоров: Нет. Я с вами согласен об этом, конечно. Но я немножко о другом говорю. С точки зрения теории конкурентной, борьбы уровень жизни фактор второго характера, он важный. И очень тут всё просто.

Допустим, вместе с Аминат на вас миллион. У вас такие отношения, что вам достаётся 999, а Аминат достаётся один рубль. Вот такие отношения. Вы от Аминат отнимаете каждый день деньги — простая вещь. Ясно, что вы будете жить лучше, да?

Артём Войтенков: Да.

Евгений Фёдоров: Вот и всё. Так это и есть принцип конкуренции наций в этой сфере. Если мы поставили себя как страна, попавшая в иностранное управление, в рабское положение, естественно, мы будем кормить хозяина. А поставили мы туда себя в результате поражения (опять же исторический факт — невозможно с ним спорить). Элементарные вещи.

Артём Войтенков: Нет. Но вы рассуждаете с точки зрения государств, а люди не рассуждают такими позициями. Они рассуждают тем, что «Я иду в магазин — в Советском союзе нет бананов. А сейчас я иду в Эстонии в магазин (и даже в России) — у нас здесь есть бананы».

Евгений Фёдоров: Причём здесь бананы и государственное строительство?

Артём Войтенков: Да еда иностранная.

Евгений Фёдоров: Проблема государственного строительства…

Артём Войтенков: Да плевал человек на государственное строительство (обычный рядовой человек)

Евгений Фёдоров: Я понимаю, но это личное дело, на что он плевал. А если он хочет остаться в живых (имею в виду в системе нескольких поколений, потому что конкуренция — многопоколенческая борьба, тысяча лет), то есть чуть-чуть подумать о своих детях, и если он хочет получить этих бананов в сто раз больше, если он уж ему очень нужны, то для этого ты должен играть за команду, которая сильная.

Артём Войтенков: Правильно, поэтому он и играет за американцев.

Евгений Фёдоров: Если ты хочешь… А американцы ему не предлагают играть внутри себя на равных. Они ему предлагают колониальную модель строительства.

Артём Войтенков: А он про это не знает.

Евгений Фёдоров: Говорят: «Ты можешь с нами интегрироваться? Можешь, не вопрос. Только в качестве раба. Я буду ходить с плёткой, а ты будешь на галере».

Артём Войтенков: Нет. Они так не говорят. Они так делают, но в открытую не говорят.

Евгений Фёдоров: Они так демонстрируют всю свою историческую государственную систему. Так у них было всегда, есть и будет.

Артём Войтенков: Ой, Евгений Алексеевич, даже всякие профессора…

Евгений Фёдоров: Кстати, когда вам американцы говорят, что «мы сверхлюди», а «вы недоразвитые» или как это ещё говорят «развивающиеся» — это же официально, то они вам уже об этом говорят даже на словах, просто вы не хотите включать мозг на их слова.

Артём Войтенков: Но, Евгений Алексеевич, даже умные люди, даже доктора наук, профессора — и те едут работать в США, потому что там выгоднее.

Евгений Фёдоров: А при чём здесь «выгоднее»?

Артём Войтенков: Потому что здесь наука разваливается, а там, наоборот, платят хорошие деньги.

Евгений Фёдоров: Ещё раз говорю, «разваливается» потому что в оккупации. Не потому что тут дураки, а потому что в оккупации. Профессор здесь появился, чтобы поехать? То есть была система, в которой он появился, не стал токарем, а стал профессором, да?

Артём Войтенков: Да.

Евгений Фёдоров: То есть было.

Артём Войтенков: Причём круче, чем у американцев.

Евгений Фёдоров: Да. А теперь не стало. Так?

Артём Войтенков: Так.

Евгений Фёдоров: Не стало. Значит, что-то произошло. Это произошло — момент поражения Советского Союза, и как страна, потерпевшая поражение, — дань в виде профессоров, которым, конечно, при этом и зарплату платят. Даже когда оккупанты России или Руси захватывали, уводили в полон ремесленников, они, вообще-то, их кормили. Даже, я думаю, что и кормили…

Артём Войтенков: И неплохо.

Евгений Фёдоров: И неплохо, чтобы…

Артём Войтенков: Все работали.

Евгений Фёдоров: Да.То есть одно другому не мешает. И Гитлер, когда захватил Советский Союз, увозил людей на работу в Германию, тоже кормили. Мало того, многие ехали добровольно.

Артём Войтенков: Да.

Евгений Фёдоров: У меня отец был в оккупации. Когда немцы собрали всю молодёжь и отправляли её в Германию с его деревни (он был мальчишкой) в Новгородской области, многие очень, чуть ли не большинство, шли не потому, что комендант немецкий их выгонял ружьём, прикладом, а потому, что им обещано было (там же голодное время оккупация) хороший паёк в Германии и прочее. Многие так шли. Моего отца просто бабушка (его мама) спрятала под печкой и его не нашли вот эти, из комендатуры солдаты. Но, ещё раз говорю, она-то догадалась, потому что она и Первую мировую войну жила и понимала правила. А была молодёжь, которая пошла. Потом всех расстреляли, правда, но это уже другая история. Всю деревню, я имею в виду, которых вывезли за паёк. Потому что за паёк поехали в Германию, хорошее питание и так далее, да и три года промывки мозгов. Деревня была оккупирована. Советских газет же не было. Была промывка мозгов — тоже сыграло свою роль. Но это не меняет принципы.

Артём Войтенков: Принципы не меняет, и люди не меняются. Люди одни и те же всегда: что они были сто лет, двести назад, что сейчас, пусть он даже профессор.

Евгений Фёдоров: Я понимаю, естественно. Кстати, у профессора более узкое мышление, потому что он очень глубокий, но вглубь, а не в кругозор. А умные люди обычно, наоборот, кругозорные, которые понимают всю взаимосвязь явлений, они не пилят в узком направлении.

Аминат Анчокова: Не туннельное мышление.

Евгений Фёдоров: Да, не туннельное мышление. Поэтому с профессорами там отдельная история, особенно с математиками, с физиками (мы с ними общались). Они такие, как прожектор: вправо, влево — ничего не видят.

Артём Войтенков: Зато далеко.

Евгений Фёдоров: Да, очень. И в этом их гениальность. То есть им рядом надо иметь плечо — человека, который обеспечивал бы им право-лево. Это командная игра.

Артём Войтенков: Вот. В России всё развалилось, а за рубежом платят хорошие деньги. Что делать?

Евгений Фёдоров: Не развалилось, а ликвидировано в результате военного поражения. Терминология.

Артём Войтенков: Да.

Аминат Анчокова: Потому что люди плохо информированы. Они же не знают, что в результате поражения.

Евгений Фёдоров: Пропаганда.

Аминат Анчокова: Да, пропаганда. О чём говорить, если главный редактор «Московского комсомольца» вам заявлял на РБК о том, что «Да, действительно в 91-ом году Российская Федерация воевала со странами СНГ, была война, в результате которой Российская Федерация выиграла эту войну». Вот, пожалуйста, результат.

Артём Войтенков: Что?

 

Аминат Анчокова: Да, так и сказал. Я могу тебе ссылку дать.

Евгений Фёдоров: Да, это правда.

 

Артём Войтенков: На РБК?

Аминат Анчокова: Да, он так заявил.

Евгений Фёдоров: Да, это правда. Большинство японцев считает, что ядерную бомбу на Японию сбрасывал Советский Союз. Пропаганда.

Аминат Анчокова: Да, я к тому, что Евгений Алексеевич приводит примеры, исторические факты, а о них никто не знает. Не знает, потому что все..

Артём Войтенков: Как не знают? Вон в учебниках написано.

Аминат Анчокова: Да эти учебники — это…

Артём Войтенков: Кто их читал, да?

Аминат Анчокова: Во-первых, кто их читал, а, во-вторых, кто их писал.

Артём Войтенков: Нет, тем не менее, там тоже это всё написано.

Евгений Фёдоров: Может быть, в других пропорциях.

Аминат Анчокова: По крайней мере, чтобы понять, надо хотя бы прочитать это не с тем, чтобы просто прочитать, а понять, то есть проанализировать. А этому в школах сейчас не учат абсолютно.

Артём Войтенков: Да этому и в Советском Союзе не учили, когда я учился. Думать не учили, кстати.

Евгений Фёдоров: Вот это, ещё раз говорю, это не учение, в которое, знаете, надо погружаться, как школа: 10 лет учат — и через 10 лет он проистёк истину.

Артём Войтенков: Повесить портрет Путина и молиться.

Евгений Фёдоров: Это, вообще говоря, надо просто преодолеть барьер пропаганды, пятнадцать минут — и ты в теме. И у тебя все ответы складываются на все вопросы.

Аминат Анчокова: Есть стержень, которым ты обладаешь, и просто вокруг него наматывается вся информация. То есть нужно её просто фильтровать с учётом тех основ. Мало кто это делает.

Артём Войтенков: Вот! Потому что обычному человеку вот картошка в магазине и зарплата важнее, чем всё остальное.

Аминат Анчокова: Да. Людям говоришь про государство, про важные темы, а они — про кастрюли.

Евгений Фёдоров: Мы это понимаем. Но мы также понимаем, что при том, при всём, это тоже нормально, что большинству людей важнее картошка.

Артём Войтенков: Ну да.

Евгений Фёдоров: Это тоже нормально. Но устроено общество таким образом, что, по сути, всю позицию определяет 5-10% общества. Вопрос — вот эти 5-10%, какую они занимают позицию?

Когда мы сейчас анализируем ситуацию на Украине, мы видим, что на Украине огромное количество героев, которые и пошли туда, в том числе из России, которые действительно патриоты-герои.

Мне только что рассказали случай, что предприниматель из Московской области, не олигарх, но достаточно успешный, у которого несколько детей, семья счастливая, он не мог сдержаться, пошёл туда в Луганск или в Донецк, нашёл там оружие и там защищал. В принципе, не будучи связан с Украиной, просто реализуя свой долг бойца сопротивления, борца с иностранным оккупантом, как его дед и прадед — ровно точно так. И его там убили. И по-тихому его, втихаря, вернули в Московскую область, втихаря похоронили как-то. Естественно, со словами, что он где-то в автокатастрофе, просто обычный парень, но, вообще-то говоря, он предприниматель.

Он, конечно, погиб за правое дело, но можно было решить проблемы, которые он пытался там решить через оружие, через политические механизмы, потому что предприниматели так мотивированы патриотически. Я спросил, когда мне об этом сказали: «Он участвовал в мероприятиях национально-освободительных движений?» Сказали: «Нет». То есть он, в принципе, чистый НОДовец, причём такой, абсолютно российский патриот. Но не научили или он не увидел механизм решения проблемы, что не обязательно… То есть когда-то и умирать надо, но не обязательно умирать, когда можно не смертью. Вообще, когда боец выживает на войне, это хороший боец. Но спрятаться в окопе — это хорошо, это не трусость. Но методы, они более являются политически интеллектуальными.

То есть предприниматель такого калибра, о котором мы говорим, он вполне мог бы в митингах, например, НОДа и мероприятиях организовать и поддержать несколько тысяч человек. Вот вам один такой предприниматель, вот второй, вот третий, вот сто. И у вас двести тысяч человек в Москве митинг. Но только после работы несколько лет. Пожалуйста. Этого не произошло и он погиб. А что он достиг? Его «слили», энергию «слили». Там Донецк, Луганск ещё пока держатся, но Украину-то уже проиграли. То есть уже проиграли капитально. То, что мы проиграли, но кое-что не проиграли пока (пока!) — после действий пятой колонны из России и это очень вероятно, что проиграем.

Так мозги всё-таки надо включать. Это касается — вопрос жизни людей.

О чём и речь: для НОДа, для изменения ситуации в стране, для освобождения достаточно людей, достаточно понимающих людей, мотивированных, патриотов, желающих. Не достаточно включения мозгов для решения проблемы. Вот я бы так сказал. А от всех 140 миллионов, понятно, что не всё зависит. Хотя эти 140 миллионов, они тоже подхватят линию НОДа, то есть они окажутся в системе, хотя бы на интуитивном уровне, потому что интуиция в России как раз работает хорошо. Но чтобы интуиция сработала, должны быть центры кристаллизации. Центры кристаллизация — это вот этот парень, который из Московской области погиб. Вот он центр кристаллизации.

Артём Войтенков: Был или не был.

Евгений Фёдоров: Я понимаю. Я-то на это смотрю при всём уважении к этому человеку, патриоту, герою, как на систему. Это элемент системы. Элемент системы патриотической защиты нации. Но этот элемент работал не на достижение результата.

Артём Войтенков: Не туда пошёл просто.

Аминат Анчокова: Не пошёл, потому что… Буквально вчера общалась с человеком, который вхож в эти все так называемые тусовки олигарховские, так называемая наша элита. Этот человек сам по себе патриот, пришёл к нам в НОД, чтобы участвовать. Но он говорит, что у нас с теми людьми, с которыми я общаюсь, если ты скажешь, что ты за Путина, что ты патриот, значит, ты сразу дурак, лох, не модный. То есть это о чём говорим?

Артём Войтенков: Мало того, что ты не модный. С тобой уже дела будут иметь по-другому.

Аминат Анчокова: Да. Тебя никто не позовёт никуда. Это говорит о чём? О том, что люди просто, даже если в душе у них это есть, они это будут скрывать, потому что обществом это не принято.

Евгений Фёдоров: Потому что это не модно.

Аминат Анчокова: Да, не модно, потому что это не принимается обществом. То есть завербованные они.

Евгений Фёдоров: А моду формирует пропаганда. Это оккупационный режим. Конечно, всё это тяжело. Борьба — тяжёлая вещь. Вот когда мы говорим о борьбе НОДа (национально-освободительной борьбе), я ни разу, сколько мы с вами встречались, не сказал, что будет легко. Вот хоть раз вы слышали?

Артём Войтенков, Аминат Анчокова: (одновременно): Нет.

Евгений Фёдоров: Мы всегда говорим, каксделать. Мы знаем, как сделать, и понять, как сделать, не трудно. Это вообще элементарно за 5 минут. Но то, что это путь борьбы, и что в этой борьбе надо напрягать силы, мы всегда об этом говорим. Оккупационная машина американцев очень хорошая (англосаксов). Мало того, она отработана за тысячи лет.

Аминат Анчокова: Грамотно работает.

Евгений Фёдоров: Отработана. Мы для них сотая страна или тысячная, если по несколько стран. Тысячная страна по отработке этой машины, технологиям. И Украина. Посмотрите, как Украину они…

Артём Войтенков: Обработали.

Евгений Фёдоров: Провернули. А что, в России? То же самое. Общаешься, даже что называется, как вы назвали, с элитой. Я говорю:

— «Вот пятая колонна, Украина».

— «Нет. Ну это же Украина, а это Россия».

Какая разница? Разницы содержательной нет: бизнес устроен так же, пропаганда устроена так же, пятая колонна такая же. Она была источник сдачи. Её же не анализируют. Почему на Украине произошёл госпереворот? Потому что пятая колонна. «Правый сектор» это так — театральные подмостки. Пятая колонна. Какой «Правый сектор» с пятью тысячами боевиками с битами против 170-тысячной украинской армии с танками? Понятно, вообще ничего. Танки-то сдались в результате работы пятой колонны во главе и с Януковичем. Вот кто сдал.

Артём Войтенков: Не говоря о том, что этот Майдан могли зачистить «Беркут» в течение часа.

Евгений Фёдоров: Это само… Даже без армии. Правильно. А сейчас эта же армия бомбит людей. Так она изначально (армия) была на стороне… Это и есть хунта, военный переворот. Изначально армия была на стороне интервента. То есть интервент пришёл, взял армию, договорился с генералами, договорился с президентом (тоже у каждого своя роль), договорился с министрами, пришёл и взял власть. Но это такая форма: полк «Бранденбург».

Я спрашиваю человека: «Почему вы считаете, что у нас по-другому? Вот как в России будут делать американцы?».

Мне говорят: «Вот, что ж это такое? В России другой настрой. Тут патриоты, ещё что-то». Они будут делать то же самое. Власть будет сдаваться чиновниками и олигархами.

Аминат Анчокова: На Украине бандеровцы тоже считают себя патриотами.

Евгений Фёдоров: Конечно. Власть будет сдаваться. То есть технология захвата власти будет в России такая же. Так же придут к тем же олигархам, которые сейчас говорят: «У нас другая ситуация, поэтому не надо делать…». Это же не случайно говорят. Чтобы не делать мер, которые позволят защититься от такого вторжения. Раз такой проблемы нет, то и меры не нужны. И уже забыли идею Путина, уже «против» выступает правительство по деоффшоризации. Это мягкие формы — прибрать сюда под национальный контроль бизнес, который будет участником заговора. Всё уже, про это забыли. Путина лишили части прав главнокомандующего. Идёт системная сдача не только там на Украине, но и здесь, в России. Мы уже видим, как работает этот график.

Мы уже видим, когда приблизительно американцы уже включат пятую колонну в России, как уже идёт промывка мозгов. Как только на Украине события закончатся, наше телевидение сразу приобретёт украинский лоск. Сейчас оно там ещё про правду иногда говорит (журналисты же погибают), но при этом оно не договаривает. Оно не говорит, что это сопротивление. Оно не говорит, что это войска путчистов и интервентов. Они говорят, что это украинская армия, а украинская армия — это легализация убийц, которую делают наши средства массовой информации.

Как только на Украине события закончатся, тут же, я вас уверяю, 2-3 месяца — и российские СМИ приобретут абсолютно украинский оттенок. Начнётся общее идеологическое наступление на Россию в результате поражения. То есть на плечах отступающих патриотов с Донецка, Луганска сюда буду вторгаться иностранные интервенты пока в виде пятой колонны и пропаганды (пока!), а потом они просто подготовят такой же фактор наступления.

Не значит, что победят, но это будет точно, это уже мы видим. Мы уже видим, что мы отступаем, уже побежали — идеологически и геополитически.

Артём Войтенков: Побежали мы давно, ещё в восемьдесят каком-то там году.

Евгений Фёдоров: Я понимаю. Но это называется вначале побежали от Смоленска, потом побежали от Киева, Ростова и так далее. Да. Но это борьба. Конечно, у нас есть плюс: огромная страна. Ещё раз говорю, это фактор важный. Но она тоже не бесконечна.

Артём Войтенков: Ну, в нынешнем мире, если раньше можно было откатиться до Урала и там как-то переждать, а сейчас не получится.

Евгений Фёдоров: Откатиться не в территориальном плане, хотя и территориальном: уже враг под Москвой — фактически Киев взял. В плане глубины, идеологическом плане. То есть мы откатываемся в плане влияния и сдачи позиции внутри России за счёт пятой колонны. Вот здесь мы откатываемся.

Ещё на одни момент я хотел бы обратить внимание, потому что да, для НОДа, особенно в последнее время возникла вот эта логика пятой колонны, что пятая колонна является главным врагом России. Это правда. Но пятая колона – вопрос тактики. Потому что, что такое пятая колонна? Институты. От нас всегда требуют фамилии назвать. Назовете вы фамилию, и даже вы сумеете надавить и уберете этого человека, на его место придет, может быть, даже ещё худший человек.

Артём Войтенков: Вы рассказывали про министра финансов.

Евгений Фёдоров: Потому что система работает, конечно. Пятая колонна — системного характера. Поэтому пятая колонна – главный враг. Но решить проблему пятой колонны, не решив проблему системы, вы не сможете. А проблема системы – это Конституция. Поэтому нам даже на такого сверхврага, как пятая колонна, отвлекаться нельзя. То есть, где-то влиять надо, давить надо. Но сосредоточиться как на главном направлении, на руках – не правильно или на плётке. Надо сосредоточиться на центре решения.

Артём Войтенков: В голову бить надо.

Евгений Фёдоров: Конечно. Центр решения – это Конституция и вертикаль власти оккупированной страны. Поэтому вопрос референдума и технология освобождения страны через референдум – главное направление работы НОДа. Даже главное по отношению к борьбе с пятой колонной.

Артём Войтенков: Понятно. Вот вопросы мне присылают. Вот, например, письмо одного из предпринимателей, что он поддерживает, он всё понимает, он, кстати, даже тратит деньги на поддержку НОДа свои. Но, с другой стороны, он боится выходить на улицы сам с флагом, потому что город небольшой и его могут…

Евгений Фёдоров: У него есть уязвимость.

Артём Войтенков: То же самое пишут, например, военнослужащие, они не могут выходить на улицу с флагами, работники полиции. А вот как им тогда делать? Вы говорите – выходите на улицы.

Евгений Фёдоров: Участвовать в организационной работе. Вот он финансирует, это значит, что он дал какие-то флаги, напечатал газеты. Отлично. У него есть какие-то его товарищи, которые не имеют такой уязвимости. Он же уязвим, он уязвим идеологически, потому что он на стороне сил сопротивления. Вот представьте себе оккупированная территория Советского Союза, Франции, кого угодно и у вас бойцы сопротивления. Или просто участники сопротивления. Потому что из участников сопротивления бойцов было, может, один из 20. Вот у вас сопротивление польское, например. У вас один боец из 100, 200, 300 участников сопротивления. Он участник сопротивления. Ему не надо лично засвечиваться. Мало того, если он засветится, а он работает, раз предприниматель, то в системе уязвимости, потому что все предприниматели уязвимы по отношению к Соединённым Штатам Америки, они так это и делали. То есть он уже работает по сути в системе, близкой к оккупационной. Конечно, если он выйдет и скажет: «Я патриот», его тут же свои сдадут. Это понятно. Не надо.

Артём Войтенков: А что делать?

Евгений Фёдоров: Включать мозги, помогать кому-то, кто не так уязвим. Ну, как вот участник сопротивления сидит где-нибудь в Варшаве. Что он делает? Он на улицы с автоматом не выскакивает. Тогда же военное время – автомат. А уж тем более – с флагом. Поскольку он интеллектуал, у него свои задачи, как у бойца сопротивления где-нибудь в оккупированном Париже или Варшаве или ещё где-то. У него своя роль. Он эту роль должен найти. Не обязательно ему лично выйти с флагом. Его потенциал, если он предприниматель, таков, что он может организовать, что выйдет 50 человек или 100 человек. А может, если крупный – и тысяча. Сам он при этом не засветится. Не нужно ему засвечиваться.

Отдельная система работы СМИ. Раз он предприниматель, значит, он где-то вращается в верхушке города. Там же вращается и редактор, там же вращается и банкир, там много кто. Там тоже можно вести работу. У каждого своя роль и своя работа. В этом и сила любого сопротивления или партизанской деятельности на оккупированных территориях, что там люди мощно идеологически каждый заряжен. Ему не надо команду давать, ему не надо строить шеренги. Потому что строить шеренги надо (на фронте это знают или на войне), когда надо присматривать за ними — шеренги. А когда не надо присматривать – рассыпной строй. Главный механизм работы НОДа – рассыпной строй. Для кого-то – это уличная компонента, кто менее уязвим. Кто уязвим, значит, у него организационная компонента, идеологическая, работа со средствами массовой информации.

Артём Войтенков: Хорошо, например, предприниматель может вложиться, пожертвовать деньги, напечатать газеты на эти деньги, купить колонки для улицы, еще что-то. Как быть людям, которые вроде и выйти не могут – военнослужащие, работники полиции, чиновники те же самые, но и денег у них особо нет. Им-то как быть?

Евгений Фёдоров: Про чиновников – отдельная история. Потому что чиновники втихаря очень сильно прикрывают… Вообще не были бы у нас уличные акции, если бы не было прикрытия чиновников. А уличные акции у нас ежедневно в огромных количествах по всей стране идут. Понятно, что СМИ запрещено о них говорить, но вы найдёте на наших порталах их массово. Мы всегда говорим, когда люди выходят на улицу – обязательно заранее договоритесь с чиновниками, что вы выйдете. Это даже не по юридическим канонам. По юридически это тоже – когда-то надо, когда-то нет. Одиночный пикет не требует, формально. Это форма работы. Вы тем самым агитируете чиновника на НОД, национально-освободительную борьбу. Тем самым, даже, когда получаете от него неформальное разрешение или звонок или ещё что-то. Это мягкая сила, мягкая партизанская война за освобождение своего Отечества.

У каждого своя роль. Кто-то не может публичную часть занимать. Отлично. Публичная часть – это же вершина айсберга. 90 процентов должно быть внутри скрыто. Но свою роль люди определяют только своими мозгами.

Артём Войтенков: Военнослужащим как, например, быть?

Евгений Фёдоров: Военнослужащим с соседним военнослужащим на кухне поговорить. Уже он свою роль сыграет. В интернете – уже он свою роль сыграет.

Аминат Анчокова: То есть, любой человек должен, ознакомившись с идеологией НОД, сесть, оценить свои ресурсы, которыми он обладает и отсюда и действия.

Евгений Фёдоров: Да, и найти форму, во взаимодействии с другими, своего участия. А, может, невзаимодействия, чтобы не светиться. Потому что иногда взаимодействие засвечивает. Это же каждый личный партизанский боец. Где-то ему надо координация для того, чтобы коллективная акция, а где-то и не надо. Работать в интернете можно и без этого. Задача наша – 140 миллионов человек привести к урнам голосования. То есть, охватить надо всё население страны. Вот. Даже военнослужащий может этим заниматься, не нарушая Устава.

Артём Войтенков: И не светясь.

Евгений Фёдоров: И не светясь. Не надо светиться. Огромное количество людей не светится и не должны светится. Это сила, когда не светятся, потому что это засадные полки. Они засветятся, даже если уж так, в нужный момент.

Артём Войтенков: Часто спрашивают. Референдум, это дело долгое. А можно подписи же собрать – за референдум, поддержать Путина. Подписи же вы не собираете или собираете? Есть смысл этим заниматься?

Евгений Фёдоров: Референдум — это организационная сторона вопроса. То есть, чтобы мы получили результат. Референдум- это результат. Надо пройти дорогу. Эта дорога организационная. Не только дорога, знаете, нравственная, но и организационная. То есть, провести ряд организационных действий.

Крупные из них:

 — Внести проект изменения Конституции,

— Провести решения парламента, Госдумы и Совета Федерации Внести – это 90 депутатов, провести решение – две трети.

— Провести закон о конституционном собрании, который нами написан, направлен в правительство и мы ждем официального отзыва правительства, такая процедура. Правительство должно нам ответить недели через две уже, и тогда он будет запущен официально, этот закон. То есть, летом его внесем во время каникул. Мы его уже внесли, просто процедура предвнесения такая есть специальная.

Артём Войтенков: Это закон о референдуме, да? Конституционном собрании?

Евгений Фёдоров: Да, о конституционном собрании, что позволяет провести референдум. Есть дорожная карта. Дорожная карта, я вам сейчас назвал 3-4 крупных, они разбиваются на тысячи. Ну, условно говоря, для того, чтобы нам внести проект Конституции, нам надо 90 подписей депутатов. В Думе их 450. Десяток у нас есть, членов депутатского объединения и так далее. Остальные 80 надо уговорить, так же, как уговорили в Луганске, в Донецке в Крыму. Уговорить надо, вежливыми людьми. Только вежливыми людьми – вот людьми, а не зелеными вежливыми людьми.

Надо уговорить. Как уговорить? У всех есть, 450 депутатов имеют приёмные в регионах. У нас есть Центральный штаб НОДа, который эти приёмные все распишет, разобьет эту работу организационную между штабами НОДа, которых у нас 200 по России. То есть каждому штабу НОДа скажут: «Приёмная у тебя на улице, не знаю, Ленина, 15. Там приём ведёт депутат Иванов, Петров, Сидоров с такого-то времени по такое. Зайдите, просто запишитесь, зайдите с бумагой. Бумагу распечатаем вам, дадим в интернете и скажите: «Уважаемый Иванов (Петров, Сидоров), вот такая-то ситуация, вы депутат, для освобождения Родины нужна ваша подпись. Вот, пожалуйста, подпишите вот здесь. Он откажется или согласится. Или откажется сегодня, значит, завтра к нему зайдут. Откажется завтра, зайдут через два дня. Когда-то согласится. Причём, согласие нужно 90 человек из 450. То есть, если вам откажут, это не значит, что плохо. Это борьба, мы должны просить всех. Вот так, например, персональное участие человека. И не уличное занятие, а себе спокойненько, в помещении, путём записи на приём к депутату и прихода на приём. Ему Центральный штаб даст, где эта приёмная и как это сделать и что надо у него подписать. Вот конкретная работа конкретных людей. В принципе, если это человек достаточно чиновник или кто-то в этом городе, он с этим депутатом, наверняка не только в приёмной может встретиться, но и в бане.

Артём Войтенков: Ну, это ограниченный круг.

Евгений Фёдоров: А почему нет? Депутаты обычно где-то крутятся вместе с мэрами, с судьями, с местными бизнесменами и так далее. Где-то в одном кругу. Ну, не в бане, так на дне рождения. Ну, они же там живут, не все же в Москве. Значит, можно. Есть возможности. Но эти возможности индивидуальные, аккуратные. Каждый смотрит, что он здесь сможет сделать.

Артём Войтенков: Это вы рассказываете про шаги, которые ведут к референдуму. А сбор подписей влияет на что-то сейчас?

Евгений Фёдоров: Сбор подписей после того, как слили инициативы Путина по 100 000.

Артём Войтенков: Всё-таки слили.

Евгений Фёдоров: Слили, конечно. Это чисто морально-психологический фактор. Он влияет. Но в идеологически-моральном плане, не в юридическом плане. Но это тоже фактор. Это как вышли с флагом на улицу. Вы влияете, но морально-идеологически, а не от вашего выхода кто-то пошёл и что-то сделал. Здесь то же самое.

Артём Войтенков: Я помню, как Кургинян собирал подписи против ювенальной юстиции, они коробками их несли, но всё осталось по-прежнему. Закон приняли независимо от этих подписей.

 

Евгений Фёдоров: Может быть, приняли в более мягкой редакции, кстати, чуть-чуть. Потому что какой-то закон не приняли, поэтому расписали три других, ну и всё. Напряглись.

Артём Войтенков: А Кургинян молодец – подписи собрал и в сторону.

Евгений Фёдоров: Но это надо понимать систему, потому что сам по себе сбор подписей и уличная деятельность важна для целей. Не сама по себе, а для целей. Надо понимать, что это чисто политическая деятельность – форма сбора подписей. Значит, надо идти к цели. Бороться не со следствием. Вот иногда собирают подписи против тарифов, против ювенальной юстиции. Может быть, и надо, если это не требует большого отвлечения сил. Но при этом никогда не надо забывать перераспределить эти силы на достижение главной цели. То есть, видеть в этой маленькой работе элемент большой.

Артём Войтенков: Да, вот я сейчас и пытаюсь понять, какими путями стоит идти, чтобы достигнуть наибольшей эффективности, а не просто распылить свои силы впустую, собрать миллион подписей, а их просто вот так вот там в палате, куда это сдают, пинком под стол отправят и всё. И ни на что это не повлияет.

Евгений Фёдоров: Нет, на что-то это повлияет всегда. Просто это не будет юридическое влияние, это будет морально-психологическое влияние, давление, если хотите.

Аминат Анчокова: Это может вызвать и обратный эффект. Люди будут давать свои подписи в надежде на то, что это на что-то повлияет, а в итоге ничего не будет и вызовет злость какую-то, ненависть.

Евгений Фёдоров: Это только те люди, которые не разберутся. А надо им объяснить. Сказать: «Я бы на это внимания большого не уделял». Но какое-то надо. То есть, надо просто соизмерять, условно, вот вы ходите с ленточкой георгиевской по улице. Вы, в принципе, занимаетесь общественно-политической деятельностью уже тем, что ходите с ней. Это влияет. Но это же вам не сложно. Если бы вам надо было сильно для этого напрягаться, может быть, возникли бы сомнения. А так – почему нет. Если вам кликнуть просто в интернете – ну, не жалко. В принципе, полезно.

Артём Войтенков: Ну, например, на голосовании в Общественную палату. Сейчас же многие зарегистрированы через портал госуслуг.

Аминат Анчокова: Что касается национализации Центрального банка. Уже собрано 100 000 подписей.

 

Евгений Фёдоров: Да, 100 000 подписей, ровно, как сказал Владимир Владимирович.

Аминат Анчокова: И что дальше?

Евгений Фёдоров: Мы сейчас эти подписи, это морально-политическое давление, направляем депутатам Госдумы, в администрацию, в правительство. То есть, мы используем эти подписи для целей усиления нашей позиции, продавливание реформирования Центрального банка. Реформирование произойдет, когда сложится баланс сил. Но не сейчас. Сейчас Центральный банк в силе, но может быть, через несколько месяцев и сложится, потому что после наступления обычно наступает эпоха отступления. И тогда баланс сил сложится. Если еще на улицы 100-200 тысяч людей выйдет, это подтолкнет.

Артём Войтенков: Вот ещё вопрос, кстати, очень часто задают: почему вы вот сейчас собираете народ, поднимаете менять Конституцию? Но в то же самое время у нас несколько лет назад была несколько другая Конституция. Срок президента был четыре года, а сейчас у нас шесть лет. То есть, почему Путин вот здесь вот поменял, так молча и без больших усилий Конституцию.

Евгений Фёдоров: Кто вам сказал, что Путин?

Артём Войтенков: Люди думают, что Путин под себя поменял Конституцию, чтобы править шесть лет.

Евгений Фёдоров: Будучи не президентом.

Артём Войтенков: Да.

Аминат Анчокова: Премьер-министром.

Артём Войтенков: Так это же была рокировка, он вместо себя поставил Медведева. Вы не знаете про это, нет?

 

Евгений Фёдоров: Нет, я знаю, что была борьба, когда американцы запретили Путину идти в президенты и он тогда получил поражение. Понятия «поражение», и победа», тут как раз учебник истории и нужен, чтобы понять, где поражение, где здесь победа. Это всё просто. Был Путин президентом. Приехал вице-президент США, сказал: «Нельзя тебе идти в президенты». И он не стал президентом. Поражение?

Артём Войтенков: Да.

Евгений Фёдоров: Всё. Точка.

Артём Войтенков: Нет, подождите, у нас по Конституции было только два срока. Путин свои два срока отсидел.

Евгений Фёдоров: Ещё раз говорю, вы же только что сказали, что он захотел и поменял Конституцию с четырёх до шести лет.

Аминат Анчокова: Люди думаю, что Путин специально пролоббировал этот закон под себя.

Евгений Фёдоров: Да, так это пропаганда такая.

Аминат Анчокова: Не зная о том, что американцы надеялись Медведева оставить следующим…

Евгений Фёдоров: Во-первых, это пропаганда так об этом говорит, во-вторых, элемент борьбы и тут есть. Он не обязательно же он должен был победить, тем более в той расстановке, которая была. А пошёл бы на выборы Медведев?

Аминат Анчокова: Вот я про это и говорю.

Евгений Фёдоров: Вот я, например, общаясь с людьми, которые связаны, в том числе и с Медведевым, я знаю, что в ночь накануне принятия решения (это на съезде «Единой России» было) Медведев хотел идти в президенты. Если бы Медведев пошёл в президенты, Путин бы не пошёл.

Артём Войтенков: В смысле, не прошёл бы?

Евгений Фёдоров: Не пошёл бы, вообще бы — не стал выдвигаться. Это же очевидная вещь. Потому что если бы он стал выдвигаться, возник бы раскол элит, а это вообще худшая ситуация. То есть, произошёл бы раскол страны: с одной стороны американцы и половина элит, с другой стороны – Путин и очень слабое национально-осовободительное движение, очень слабое. И рейтинги тогда у Путина были слабенькие, если вы помните. В этом расколе он бы просто не пошёл. Ему лучше было бы ещё раз договориться с Медведевым и ослабить ещё сильнее свои позиции (как бы ещё слабее стать), но сам идти на систему раскола он бы не стал, например. Это я просто один из вариантов сказал, а таких могло быть очень много.

То есть, конкретно приехал вице-президент США и сказал: «Нельзя, это нарушение демократии». Изменить Конституцию он не смог или не имел права, или баланса сил не было, это одно и то же. Соответственно он был отстранён от власти. Россия потеряла четыре года, потому что на четыре года национально-освободительное движение отступило тотально на четыре года. Мы бы сейчас были в другой стране, может быть, если бы он пошёл на третий срок, например.

Артём Войтенков: Так у нас Конституция тогда была такая, что только два срока.

Евгений Фёдоров: Только что вы мне сказали, что он может поменять в любой момент Конституцию. Поменял бы. Медведев же поменял.

Артём Войтенков: Ну, на шесть лет…

Евгений Фёдоров: Я ваш аргумент вам. Какая разница? Раз поменяли на шесть лет, значит, можно было и убрать слово «подряд».

Артём Войтенков: Ну, можно было.

Евгений Фёдоров: Ну, всё. Поменял. Или там было изменение Конституции, были варианты юридические, которые сказали, что вот , в связи с новой Конституцией (а мы тогда изменили Конституцию что-то там присоединив, формально – какую-то запятую поменяли тогда в Конституции мы) — это основание сказать, что вот, он теперь президент по Конституции, по которой… Там были юридические уловки, но, по крайней мере, не было проблем поменять Конституцию, убрать этот третий срок. Вообще никаких. Не было проблем, если бы были права на это. А у него права на это не было. И у Медведева не было. Американцы просто приняли решение. Они тогда решили, запустили процесс антироссийский типа сегодняшнего антиукраинского, кстати, и по времени совпадает. И тогда же они приняли решение удлинить срок под Медведева для того, чтобы Медведев выполнил роль Горбачёва, то есть ликвидатора Российской Федерации.

Артём Войтенков: Все знают, что это Путин себе удлинил срок на шесть лет, а вы сейчас рассказываете, что это американцы под Медведева.

Евгений Фёдоров: Ещё раз говорю. Кто был президентом страны, когда удлиняли срок?

Артём Войтенков: Медведев.

Евгений Фёдоров: Всё. Ответ вам есть? Есть. Остальное всё — придумки. Ну, что я буду сейчас опровергать всякую чушь, которая…

Артём Войтенков: Этой чушью люди руководствуются.

Евгений Фёдоров: Потому что это работает пропаганда. Людям надо понимать – они живут на оккупированной территории в оккупированном государстве, где пропагандой верховодят оккупанты, которые говорят всякую лапшу и врут с утра до вечера.

Артём Войтенков: И чем больше они на чём-то настаивают, значит, тем явно, что это враньё.

Евгений Фёдоров: Значит, больше враньё, и за этим больше организация и больше работа Госдепа.

Артём Войтенков: Да, но вопрос по Медведеву. Вы как-то давно говорили, ещё год назад, что это был у Медведева своеобразный подвиг, что он не пошёл на второй срок. И сейчас вы говорите, что он хотел идти. Что же тогда произошло? Почему он всё-таки не пошёл. Что с ним такое случилось?

Евгений Фёдоров: Я не знаю деталей этих событий, но мы это называем – героический поступок Медведева.

Артём Войтенков: Ну, он хотел туда идти.

Евгений Фёдоров: Но геройство иногда бывает под давление заградотрядов. Что там было — я не знаю.

Аминат Анчокова: Всё же меняется каждую минуту.

Евгений Фёдоров: Я не знаю, но он совершил геройский поступок, отказавшись от своего намерения идти на выборы, которое он до этого, по крайней мере, излагал своему окружению. Как факт.

Артём Войтенков: Нет, ну да, он долго там тянул…

Евгений Фёдоров: Да, как факт. Вот и всё. Почему это, как это? это не знаю детали, но Медведев совершил героический поступок. Сознательно или в результате каких-то продуманных вещей со стороны Путина – не знаю.

Аминат Анчокова: А, может, он специально до последнего тянул, а всё равно не собирался идти.

Евгений Фёдоров: А может быть, он героем был изначально. Вполне может быть, что он был настоящим патриотом, потому что, если бы он раньше отказался, то за неделю бы разыграли кого-то другого, выскочила бы другая фигура. Я с вами согласен, Аминат, вы правы. Могла бы ещё кто угодно — сыграть в эту игру. Не случайно.

Я видел Путина только один раз, когда он плакал – после победы на выборах. Явно психологически он лично для себя понимал, что это может быть очень вероятно не произойти. Может быть, для себя он даже решил, что то, что он не пройдёт на выборах – это более вероятно, чем то, что пройдёт.

Аминат Анчокова: Я хочу спросить про «Твиттерp» и про звезду – новый символ российской армии

Евгений Фёдоров: Что с «Твиттером»?

Аминат Анчокова: По поводу вашего заявления генпрокурору вы же написали письмо…

Евгений Фёдоров: Ну, это с «Твиттером» вообще абсолютно наглая вещь. «Твиттер» нагло заявил, что ему наплевать на российские законы.

Аминат Анчокова: Да.

Артём Войтенков: А ему всегда было плевать.

Евгений Фёдоров: Представьте, что вы сейчас придёте, ограбите банк, к вам приедет полиция, а вы скажете: «Мне плевать на ваши законы! Мне деньги нужны!»

Что сделает полиция?

Вариант 1 – вас отпустят. Ну раз вам плевать, значит, можно отпустить с деньгами.

Вариант 2 – вас посадит. Скорее всего, второй.

А чем «Твиттер» от вас отличается?

Артём Войтенков: А он зарубежная сеть.

Евгений Фёдоров: Не важно. Он ведёт деятельность. То есть, если у вас есть французское гражданство и вы совершили грабёж банка в Москве, то у вас как раз первый случай — можете идти на все четыре стороны?

Артём Войтенков: Типа того, да. Если у вас англосаксонская крыша.

Евгений Фёдоров: Не поверите, если вы приехали гастарбайтером из Лондона и ограбили банк в Москве, вас тоже арестуют. В России был проведёт путинский закон по борьбе с иностранными интервентами через механизм пятой колонны (кое-что удалось), по которому нельзя в России поддерживать террористов и интервентов. Так вот решили. Ну, нельзя, такая страна. «Твиттер» его нарушил на территории России. Всё, он подлежит ответственности по российским законам. Если кто-то выдвигает аргументы, что его трудно за это привлечь к ответственности, ну я говорю, — ребята, вот, уважаемая генеральная прокуратура, скажите тогда, что надо нам поменять в законе, чтобы это можно было сделать. Я же про это тоже сказал. Но насколько мне сказали, что ничего не надо.

Аминат Анчокова: Так закон есть уже.

Евгений Фёдоров: Нет, в плане того, чтобы он исполнялся что-то надо поменять, чтобы он исполнялся. Но мне сказали, что закон работает, и его совершенствовать, чтобы заставить «Твиттер» выполнять законы России, не нужно. А заставить выполнять – это значит не вести здесь работу по уничтожению российского государства и граждан Российской Федерации. Подготовку.

Артём Войтенков: То есть, просто закрывать те твиты, которые…

Евгений Фёдоров: Например. Ну, я не буду в детали вдаваться. Например. Вот ждём, когда будет соответствующее…

Аминат Анчокова: Евгений Алексеевич, требует ли это поддержки со стороны народа? Могут ли обычные граждане на имя прокурора писать просьбы?

Евгений Фёдоров: Могут. И, кстати, ещё к вопросу о гражданах. Мы направили в 25 по-моему, субъектов Российской Федерации, то есть каждому третьему, обращения с просьбой изменить Уставы и основополагающие документы этих субъектов (областей, республик, краёв), где содержатся указания на то, что они являются колониями иностранного государства.

Аминат Анчокова: Да, верховенство международного права над внутренним.

Евгений Фёдоров: Под международным понимается американское. А американцы, как вы обратили внимание, это всего лишь 4,5 процента населения планеты. Под международным понимается мнение государства, у которого только двадцатая часть населения планеты. Это не всеобщая международная история. Это такая хитрость Конституции. Так вот, там прямо содержится, не только в российской Конституции содержится ссылка на то, что она обязана выполнять иностранные указания, но и многие субъекты Российской Федерации.

Аминат Анчокова: Напрямую просто.

Евгений Фёдоров: Да. То есть, субъект федерации, как член России обязан выполнять иностранные указания, да ещё и сам субъект по себе обязан выполнять иностранные указания. Мы попросили депутатов этих Законодательных собраний принять решение об исключении этих пунктов из своих уставов. Вот к этому могут подключиться и штабы НОДа, и люди. Информация об этом есть. То же самое – идти к депутатам, писать им письма, обращаться на приёмах с просьбой убрать эти статьи из местных конституций.

Артём Войтенков: Они это могут решать своими местными законодательными собраниями?

Евгений Фёдоров: Это как раз сейчас идёт избирательная кампания, это вполне может быть предметом избирательной кампании. Конечно. Уставы принимает местное законодательное собрание. Естественно, это не федеральный закон, это местное. Сейчас идут депутаты на выборы и их можно спросить – вы готовы этот пункт отменить? Если готовы, то мы вас будем поддерживать и за вас голосовать. Не готовы – значит, вы коллаборационисты. Значит, мы вас не будем поддерживать и за вас голосовать, как бы вы при этом не назывались – коммунистами, единороссами или… У нас куча — 70 названий уже есть.

Артём Войтенков: Но коммунисты первые сдали всё. Это всё хорошо, когда информационное поле насыщено правдой. А когда оно насыщено пропагандой…

Евгений Фёдоров: Вы сейчас говорите о тяжести нашей борьбы. Я согласен — борьба тяжёлая, не спорю. Но у людей есть мозги для того, чтобы они в этой борьбе сами находили правду, понимая, что от телевизора можно дождаться только вранья.

Артём Войтенков: Мозги – это хорошо, только…

Евгений Фёдоров: Хочешь жить – включай мозги.

Артём Войтенков: Ну, правильно, дураки умирают.

Аминат Анчокова: Евгений Алексеевич, символ красной звезды поменяли на новый символ – звезду российской армии. Не видели?

Евгений Фёдоров: Не хочу вообще критиковать что-то, что происходит в российской армии, в принципе, по определённым соображениям.

Аминат Анчокова: Но у многих граждан вызвало это….

Евгений Фёдоров: Я удивился. То есть какая-то странная история. Не говоря о том, что там не всё просто с флагом, потому что многие называют его власовским, и наши деды вообще-то его бросали на Красной площади как фашистский символ. Поэтому, когда флаг у нас появился такого рода, это как раз из той серии – 20 лет российской государственности, вы помните вот это вот – независимость от Украины, флаг. Это всё не случайные вещи. Они тогда, изначально, оккупанты их… Ну, раз оккупанты победили, они свои флаги и привезли — тоже логично. Это форма промывки мозгов Российской армии на предмет будущего государственного переворота такая аккуратненькая. Такая естественно косвенная и люди, которые этим занимались, об этом вообще не думали, совсем. Они просто красиво так сделали.

Аминат Анчокова: Креативщики.

Евгений Фёдоров: Кто-то да, креативщику что-то сказал. А вот кто это сказал и какая связь этого кого-то с Госдепартаментом – это отдельный разговор.

Артём Войтенков: Ну, это, в принципе, легко объясняется, потому что Красная звезда – это символ Советского Союза и красная звезда у нас, скажем на боевой технике.

Евгений Фёдоров:Нет, мы сейчас говорим о другом: почему российская армия приняла этот символ в виде трёхцветной звезды.

Артём Войтенков: Я и говорю.

 

Евгений Фёдоров:Вы сейчас говорите, что надо было это сделать. Что-то сделать.

Артём Войтенков: Нет, я не говорю, что надо было это сделать. Я говорю, что это просто разрыв с Советским Союзом. Вот и всё.

Евгений Фёдоров: Ну, это в том числе.

Артём Войтенков: Затирают все символы.

Евгений Фёдоров: Это дополнение к тому, что я сказал, конечно.

Аминат Анчокова: Чтобы следующее поколение вообще ничего не видело, ничего не помнило.

Евгений Фёдоров: Враньё добавят по поводу того, что Советский Союз бомбил Японию ядерными бомбами и всё будет закончено.

Артём Войтенков: И что мы первые напали на Германию.

Евгений Фёдоров: Да, и всё будет хорошо. И часть армии будет вполне спокойно после этого участвовать в госперевороте против России по идеологическим соображениям. Им же расскажут. То есть, телевизор им скажет одно, звезда покажет третье, а ещё и пятая колонна к ним в казарму придёт и устно ещё добавит, а то и с подарками.

Артём Войтенков: Вот как послушаешь наших патриотов, они говорят: «Да всё хорошо, мы побеждаем». А как вас послушаешь, вы говорите: «Мы проигрываем!»

Евгений Фёдоров: У меня вопрос – а патриоты ли эти патриоты?

Артём Войтенков: Вот, да, такой вопрос назревает. Нет, ну тем не мене, в других вещах они вроде бы правильно говорят и хорошие вещи. Но вот – мы побеждаем, мы побеждаем, ура!

Евгений Фёдоров: Именно поэтому с НОДом очень легко, потому что у него вся формула излагается за одну минуту и эта формула – учите учебники истории. Всё.

Аминат Анчокова: Учите историю.

Евгений Фёдоров: Мы не пытаемся спорить. Да, учите историю. Мы говорим, что если такой умный, иди почитай, как это делалось раньше и ты ответишь, как это делается сейчас.

 

Набор текста: Наталья Малыгина, Наталья Альшаева, Елена Залыгина

Редакция: Наталья Ризаева

http://poznavatelnoe.tv — образовательное интернет-телевидение