Редакция Информационного агентства Ньюс Фронт продолжает публикацию отрывков из книги Константина Кнырика «Крымский фронт Русской весны». Эта публикация приурочена к годовщине событий трёхлетней давности. Взгляд автора — субъективен. Но это — воспоминания человека, который находился в самой гуще событий и имеет полное право на собственное осмысление происходившего в те февральские дни 2014-го года…

 

21-го февраля, в Киеве, после кровавых событий на Майдане, унёсших жизни около ста человек, при посредничестве иностранных представителей, было подписано соглашение об урегулировании кризиса на Украине. Соглашение подписали лидеры оппозиционных парламентских партий и, всё ещё легитимный, президент Украины. Но, уже на следующий день Виктор Янукович тайно покинул Киев. Соглашение с майданными лидерами ничего не стоило. Боевики «Правого сектора»* и других незаконных вооружённых формирований только приготовились штурмовать резиденцию президента Украины, а президент уже дал дёру.  В этот же день, Верховная рада Украины приняла ряд постановлений, узурпировав власть в стране. Депутаты Рады, кто из страха перед нацистскими боевиками, вооружёнными автоматическим оружием, а кто ради личных шкурных амбиций, предали своего избирателя. А уже 23 февраля, через день после трусливого побега Верховного Главнокомандующего, новоиспечённый спикер Верховной Рады, оголтелый националист и один из вождей Евромайдана, Александр Турчинов, стал исполняющим обязанности Президента Украины. В эти дни скорость политических процессов в регионах Украины, резко возросла. Все договаривались со всеми, активно велись политические торги между политическими силами, между теми, чья власть таяла на глазах, и теми, кто внезапно получил весь пакет властных опций. В высоких кабинетах, когда ещё и речи не было о возможном отсоединении Крыма или других регионов Украины от центра, не гас свет. Но мы уже тогда развернули активную информационную работу, направленную на формирование и укрепление общественного мнения не приемлющего переворот в Киеве. Тем более, что большинство крымчан, и вообще, жителей Юго-Востока, оценивали приход к власти лидеров майдана, поддержанных националистическими боевиками, как враждебное для них действие.

22-го февраля, когда Верховная Рада подчинилась организаторам переворота, в Харькове прошёл съезд депутатов всех уровней Юго-Востока Украины, на котором была принята резолюция провозглашающая, что местные советы берут на себя всю полноту власти на Юго-Востоке Украины, до восстановления Конституционного порядка в Киеве. Мы, пока ещё, возлагали надежды на то, что результатом этого съезда станет заявление Виктора Януковича, как законного президента Украины, о создании временной администрации в Харькове и президент займётся исправлением трагических ошибок, совершённых им и его соратниками. Но вместо этого, весь мир увидел млеющего и блеющего Виктора Фёдоровича в гостиничном люксе, на фоне оранжевых обоев. Было очевидно, что этот человек спёкся, ставки на него нет и быть не может. Господа, которые организовывали съезд – Михаил Добкин, Геннадий Кернес и другие, уже тогда готовились к сливу протестного движения Юго-Востока и, по всем доступным каналам, договаривались с Киевом, стремясь ценой предательства сохранить свои капиталы и власть.

В период с 22-го по 26-е февраля, был сформирован костяк крымских активистов, которые показали свою решительность и готовность взять на себя ответственность. Мы объединились в движение «Крымский фронт», преодолев прошлые разногласия и недоверие друг к другу. Русская весна определила – кто есть кто. Авторы «Письма пятнадцати», наши идеологи, всем составом вошли в «Крымский фронт». Наше движение разделилось  на три составляющих. Первая – силовая, включающая в  свой состав две роты самообороны. Вторая – группа общественных деятелей, имеющих опыт организации митингов, пикетов, фэшмобов и других уличных акций. И третья составляющая была – медийная.

Олег Слюсаренко, в последние годы занимавшийся организацией фестиваля «Великое русское слово» и молодёжного военно-патриотического лагеря «Донузлав», в котором обучалась молодёжь не только из Крыма, но и изо всех стран СНГ, взял на себя проведение массовых уличных мероприятий. Не жалея себя, он вел все наши митинги, срывая голос, отпаиваясь горячим молоком. Мы, с Юрием Александровичем Першиковым, взяли на себя информационную работу.

Наши давние соратники — Сергей Юрченко и Вадим Иловченко возглавили силовой блок, те самые две роты самообороны, состоящие из добровольцев, которые не переставали прибывать. Тот патриотический порыв, который испытывали крымчане, подвигал их на прямое участие в событиях Русской весны.

Первоочередной задачей, которую мы старались решить, была стабилизация ситуации в межнациональных отношениях. Киев разжигал пламя вражды между русскими жителями полуострова и крымскими татарами, надеясь с их помощью подавить антимайдановский протест в Крыму. Кроме татар, бандеровцам опираться в Крыму было особо не на кого. Сколько-нибудь активной и многочисленной общественной группы, поклоняющейся символам Майдана и украинского национализма, готовой жертвовать собой, среди крымчан было не сыскать. До этого дня, первая и единственная попытка необандеровцев провести митинг возле Верховного Совета, произошла в январе 2014 года. Тогда, со всего Крыма им удалось собрать, ни много, ни мало  — полсотни свидомых свидетелей Майдана и поклонников УПА*. Митинговать им пришлось недолго. Очень скоро на площадь подтянулись активисты Русского движения, да и просто проходящие мимо граждане, и, после непродолжительных дебатов, крымские бандеровцы покинули площадь. Ловить им было нечего. Но, 26 февраля 2014 года, они пришли вместе со сторонниками Меджлиса*, надеясь использовать крымских татар в своих интересах.

Но, далеко не всем представителям крымскотатарского народа были близки радикальные идеи, которые декларировал Меджлис, не говоря уже о том, что для здравомыслящего человека, вне зависимости от национальной и религиозной принадлежности, перспектива гражданской войны и её последствий — не может быть желанной. А боевиков с Майдана, в нужном количестве, ещё не подвезли. И, 26 февраля, во время противостояния с радикалам Меджлиса и евронацистами, в одном строю с нашими активистами, стояла группа, представлявшая крымскотатарскую партию Милли Фирка, во главе с председателем этой партии Васви Абдураимовым. Они, так же как и мы, стремились не допустить конфликта на почве межэтнических противоречий, который пытались разжечь враждебные Крыму силы. Русское движение Крыма и партия Милли Фирка старались вернуть ситуацию в мирное русло, чтобы позволить всем высказаться на Референдуме. Для нас было важно, что крымские татары были с нами в одной цепи, а не только с той стороны, с нацистами, приехавшими развязать бойню. Этот момент был крайне показателен, в том числе, и для международного сообщества. После взятия нами под контроль административных зданий, все гастролирующие необандеровцы, которые успели проскочить в Крым, до того как были выставлены блок-посты на границе, выехали на Украину. Местные радикалы легли на дно.

Как бы то ни было, но, за 24 года, этнические русские и крымские татары в Крыму научились жить в добром соседстве и понимании. Наши дети ходят в одни и те же детские садики и школы, мы живём на одних и тех же улицах, работаем в одних и тех же коллективах. Несмотря на то, что некоторые лидеры с обеих сторон делали всё, для того, чтобы натравить нас друг на друга, мы сумели остановиться. Вполне возможно, что эти лидеры отыгрывали какие-то свои театрально-драматические роли, с целью довести конфликт до кровопролития, дабы потом, сев за стол переговоров и разделив власть с представителями основных этносов Крыма, героически преодолеть противостояние и поднести Крым на блюдечке киевской власти. Но это была очень опасная игра, в которой простые крымчане выступали бы разменной монетой. Такого развития мы тоже не могли допустить. А политиков, которые были способны на такое, которые до прихода Вежливых людей служили Киеву, было достаточно много. Это потом они стали главными патриотами России в Крыму. Именно такая, трусливая и предательская модель поведения лидеров протеста на Юго-Востоке, загубила протест в регионах, поднявшихся вместе Крымом, Донецком и Луганском. Политики украинской школы, по определению, были и остаются конъюнктурщиками и приспособленцами. Особенно это касается организаторов и участников Харьковского съезда депутатов всех уровней. С одной стороны, они декларировали своё негативное отношение к перевороту, обещали возглавить наведение конституционного порядка, в это же самое время, ведя переговоры с лидерами Майдана, выторговывая себе преференции, в обмен на предательство своих избирателей. Михаил Добкин и Геннадий Кернес отдали харьковский протест на растерзание завезённым в город боевикам националистических организаций

Утром, 26-го февраля, мой давний соратник, Сергей Михайлович Веселовский организовал кордон наших активистов у здания Верховного совета Крыма. Тогда же, благодаря этим людям, которые стали на защиту здания, в одном строю с сотрудниками милиции, была пресечена первая попытка захвата здания. Когда говорят, что это было противостояние русских активистов и крымских татар — это неправда. Кроме радикалов Меджлиса, в здание пытались войти люди с бандеровским чёрно-красным флагом. Впервые, за 24 года украинской государственности, мы увидели в Крыму развёрнутое знамя украинских нацистов.  Даже сомневающимся стало в этот момент очевидно, что мы наблюдаем экспорт майданного сценария, с его расправами с несогласными, с его оголтелой идеологией ненависти, в Крым. Наши опасения оправдались и самые мрачные прогнозы были близки к тому, чтобы сбыться, как никогда раньше. Благодаря тому, что мы делали всё возможное для того, чтобы пресечь подобное развитие, нам удалось выстоять при первой попытке штурма. Осознавая, что противник на этом не остановится, перегруппируется и приложит все усилия, применит все свои навыки полученные в тренировочных лагерях исламистов и националистов и на Майдане, мы готовились к новым испытаниям.

К 16:00, несмотря на то, что была пролита первая кровь в Крыму, и это была кровь наших активистов, градус конфликта существенно упал. На тот момент меджлисовцы и украинские националисты, при помощи слезоточивого газа, уже оттеснили наших активистов со двора здания Верховного Совета. Радикалы, не сумевшие захватить здание Верховного Совета утром, получив такой шанс к вечеру, внезапно отступили.  Вместо того, чтоб беспрепятственно войти в здание ещё до полудня и продолжать отыгрывать свою роль, им пришлось столкнуться с сопротивлением крымчан. Чей-то «блестящий» план был сломан. Понимая, что их дальнейшие действия могут перерасти в кровавую бойню, их руководители не стали идти дальше. Председатель Меджлиса крымскотатарского народа Рефат Чубаров приказал свои сторонникам  разойтись. Ситуация требовала осмысления и согласования дальнейших планов, в соответствии с новыми исходными данными.

Какие в этот момент происходили события в «штабе» радикалов  — мне неизвестно. С кем они консультировались, какие запрашивали подкрепления и ресурсы, какие действия планировались? — достоверно мы знать не могли. Но, вторая попытка штурма здания радикалами, была, более чем, вероятна. Поэтому, руководителями «Крымского фронта» было принято решение соорудить у входа в здание Верховного совета баррикады и выставить там наш Гражданский пост. Василий Семенюк — руководитель самообороны и Тимофей Денисюк – коммунист, комсомольский лидер —  это те люди, которые взяли на себя функции организации и оборудования  нашего нового поста. Недалеко от Верховного Совета строился Православный храм. Наша делегация отправилась туда с просьбой позаимствовать строительные материалы и козлы для нашей баррикады. Активисты встретили понимание, сначала у сторожа, а затем и у священника. Кроме шатких деревянных конструкций, мы получили благословление от батюшки. Для нас это было первое благословление Крымской весны. Во дворе Верховного совета, чтобы у активистов была возможность выпить горячего чаю, перекусить и согреться, мы установили армейскую палатку. Порядка пятидесяти наших людей остались на баррикадах на всю ночь.  Ничего ещё не было предрешено. Наши активисты, оставшиеся дежурить у здания Верховного Совета Крыма, могли быть сметены вооружёнными радикалами в любой момент.

Весь мир облетели кадры, снятые  утром 27 февраля в  Симферополе у здания Верховного Совета Крыма, с человеком в бейсболке и очках, который, с блаженным видом, на вопрос журналистов:

– Кто они ? – ответил:

– Россияне!

– Вооружённые?

– Воружённые, до зубов! – Это было произнесено с таким искренним воодушевлением, какое невозможно сымитировать. Тот короткий диалог остался в моей памяти символом реакции крымчан на появление Вежливых людей, взявших под контроль административные здания, и реакции на поднятые на этих зданиях флаги России.

В 13:00 мне позвонил ведущий новостей на канале Россия 24 Евгений Попов и попросил прокомментировать ситуацию складывающуюся в Крыму. Тогда ещё  в распоряжении редакции даже не было моей фотографии и, как это обычно делается на телевидении, они разместили в углу графический профиль. Этот эфир стал для меня знаковым. Несмотря на охватившее меня волнение, я сумел сформулировать основные цели и требования нашего движения и жителей Крыма.

После этого телефонного комментария, который транслировался на весь мир, я совершенно ясно осознал для себя, что — либо мы победим, либо нас просто убьют. Или, как минимум, придётся мне очень долго сидеть в украинской тюрьме. В этом комментарии я впервые заявил, что мы настаиваем на Референдуме. Мной были озвучены тезисы, которые до того дипломатично обходились в официальных комментариях. Я был первым, кто решился на подобные заявления. Смысла играть в дипломатию и политкорректность – больше не было.  Вожди переворота в Киеве не предложили никакого иного выбора тем, кто не принял их идеологию и власть, кроме как противостоять им, всеми доступными способами.

 

*Данная организация признана Верховным судом РФ экстремистской, её деятельность на территории России запрещена.

Константин Кнырик