Вдоль и поперёк изученные за последние несколько лет боевые качества и технологические особенности регионального противоракетного комплекса THAAD, включая его многофункциональную РЛС AN/TPY-2 c дальностью порядка 1200 км, превратили июльскую новость об успешном испытании батареи данного комплекса на острове Кадьяк в малоинтересную и даже скучную сводку в стиле «США в очередной раз закрепили статус ведущей державы в области средств ПРО». Тем не менее, мы хорошо знаем, что от умного лома и у THAAD’а нет приёма. Во-первых, комплекс не является панацеей в борьбе с низковысотными малозаметными тактическими и стратегическими КР, а также интенсивно маневрирующими на эндоатмосферном участке (до 80—100 км) аэробаллистическими целями. Ведь высокоскоростной кинетический перехватчик аэродинамически неправильной формы «Kill Vehicle», скрывающийся за композиционным обтекателем, не предназначен для атмосферного перехвата ввиду сильнейшего аэродинамического нагрева сапфирового обтекателя объектива ИКГСН при скорости 8,5М (2500 м/с) и мгновенного баллистического торможения. Во-вторых, нигде не фигурировала информация о возможностях инфракрасной ГСН кинетического перехватчика осуществлять селекцию «боевого снаряжения» БРСД на фоне применения таких комплексов средств преодоления ПРО, как тяжёлые ложные цели (ТЛЦ) с контейнером инфракрасной аэрозольной натриево-литиевой смеси.

Использование подобных КСП ПРО даёт возможность в десятки раз увеличить вероятность прорыва «противоракетного зонтика», установленного комплексом THAAD. В-третьих, каждая тяжёлая ложная цель может нести на борту индивидуальный комплекс радиоэлектронного противодействия в Х-диапазоне (8—12 ГГц) и контейнер с дипольными отражателями, что создаст большие сложности в боевой работе многофункционального сантиметрового радара AN/TPY-2. Несмотря на то, что радар представлен высокопотенциальной АФАР на базе 25344 ППМ, что позволяет формировать «нулевые зоны» (так называемые «провалы» в диаграмме направленности) в направлении источника РЭБ, чётко выделить лучом настоящий боевой блок в компактном «рое» ложных целей с устройствами РЭП и ДО будет архисложно. Как видите возносить THAAD на высшую ступень «противоракетной эволюции» также глупо, как и семейство противоракет RIM-161B, особенно когда практически все испытания проводятся с задействованием обычных баллистических и аэробаллистических «болванок», лишённых современных средств «прорыва» противоракетной обороны.

Мы же сегодня сфокусируемся на рассмотрении оперативно-тактической подоплёки «подводной части айсберга» противоракетных испытаний на острове Кадьяк, проведённых расчётом батареи THAAD 11-й бригады зенитной артиллерии ВС США из техасского города Форт-Блисс. Проходившие под индексом FTT-18 («Flight Test THAAD-18») испытания отличились весьма занимательными деталями. Примечательно, что помимо обслуживающего персонала космодрома Кадьяк, специалистов Агентства по противоракетной обороне США и операторского расчёта комплекса в ПБУ BM/C41, участие в испытаниях также приняли подразделения Национальной гвардии США, представители Командования воздушно-космической обороны Северной Америки (NORAD) , эксперты агентства DARPA — Управления перспективными исследовательскими проектами МО США и т.д. Столь широкий и разношёрстный контингент участников (как с армейской стороны, так и со стороны разработчиков), внимательно наблюдающих за перехватом БРСД-цели можно трактовать лишь как подготовительные работы к крупным военным конфликтам, где и одним, и другим предстоит столкнуться использованием противником различных классов баллистических и аэробаллистических ракет, противостоять которым будут именно ПРК THAAD. Батареи этих комплексов развёрнуты в Южной Корее, в скором же времени они практически в прямом смысле заполонят всё западное побережье Персидского залива в таких государствах, как ОАЭ, Катар, Кувейт и Саудовская Аравия. Основными целями станут именно баллистические ракеты средней дальности семейств DF-21C/D (КНР) и «Саджил» (Иран).

Извлекли пользу из данных испытаний и специалисты агентства DARPA, которые в данный момент вовлечены в массу проектов разработки гиперзвуковых средств воздушно-космического нападения. Как можно предположить, важным моментом могли стать параметры полёта кинетического перехватчика и БРСД-цели непосредственно перед «встречей» на экзоатмосферном участке. Эти данные сослужат подразделению DARPA хорошую службу. На их основе специалисты агентсва планирую улучшить возможности преодоления противовоздушной/противоракетной обороны противника перспективными гиперзвуковыми летательными аппаратами, спроектированными на базе «Falcon HTV-2/3».

Самой же главной деталью испытаний FTT-18 является носитель, с которого была запущена БРСД, являющаяся мишенью для кинетического перехватчика «Kill Vehicle». Им стал стратегический военно-транспортный самолёт Boeing C-17 «Globmaster III». Данную методику абсолютно нельзя назвать инновационной, поскольку первый испытательный пуск опытного образца аэробаллистической ракеты GAM-87 «Skybolt» с подкрыльевой подвески стратегического бомбардировщика-ракетоносца B-52 «Stratofortress» состоялся 19 декабря 1962 года. Ракета, которая также была известна под индексом WS-138A, сходила с подвески ракетоносца на высоте более 14 км, набирала высоту в 60 км, и, при скорости 2800 м/с, вторая разгонная ступень отделялась, а «боевое снаряжение» продолжало полёт по восходящей ветви баллистической траектории. Это позволило достичь радиуса действия в 1500—1850 км, что на то время было очень хорошим показателем. Позднее были разработаны: американская сверхзвуковая (3700 км/ч) аэробаллистическая ракета малой дальности AGM-69 SRAM (WS-140A) и советская гиперзвуковая Х-15 (5400 км/ч).

Они стали отличными инструментами для «прорыва» имеющихся в конце 70-х — начале 80-х гг. наземных и корабельных средств противоракетной обороны, но могли предложить крайне малую дальность в 160 и 300 км соответственно. Более интересным событием, концептуально приближённым к недавнему пуску БРСД из грузового отсека «Глобмастера III», стал запуск межконтинентальной баллистической ракеты «Minuteman III» из грузового отсека тяжёлого военно-транспортного самолёта C-5A «Galaxy». После выравнивания МБР с помощью тормозных парашютов и их отстрела, двигатель первой ступени был благополучно запущен и ракета вышла на траекторию, соответствующую заданной программе. Испытания завершились успешно, но по причине отсутствия заинтересованности со стороны ВВС США было принято решение о закрытии программы. В ту же очередь, продолжение использования C-17 «Globmaster III» в качестве воздушной платформы для испытательных пусков БРСД указывает на то, что данная методика не забыта и может в любой момент воплотиться «в железе» с использованием любого типа баллистических ракет (от ОТБР ATACMS до МБР).

Испытательный пуск МБР «Minuteman III» из грузового отсека C-5A «Galaxy»

Казалось бы, самолёт и самолёт… Тем не менее, воздушный пуск баллистической ракеты накладывает огромный положительный отпечаток на её оперативно-стратегические характеристики. О чём идёт речь? Баллистические ракеты, запускаемые с высот 10—12 км, получают ряд уникальных качеств:

— снижение потерь на аэродинамическое сопротивление, что возможно благодаря более разреженной атмосфере на участке старта (в 3 раза — на высоте 10 км и в 5 раз — на высоте 12 км);
— 11-13%-ный рост характеристической скорости, играющей ключевую роль в сохранении энергетических показателей БР на восходящем участке её траектории;
— уменьшение потерь на противодавление (старт ракеты с разреженных верхних слоёв тропосферы или нижних слоёв стратосферы увеличивает эффективность ракетного топлива, которое в меньшей степени подвергается расширению и отбрасыванию);
— гибкость и оперативность при выборе необходимой траектории полёта (включая быстрое изменение наклонения орбиты), что объясняется возможностью старта с различных широт; при старте с шахтных ПУ и мобильных ПГРК реализовать такие возможности практически нереально;
— отсутствие необходимости в громоздкой стартовой инфраструктуре.

Вышеперечисленные преимущества позволяют значительно увеличить ныне известные рубежи досягаемости всех известных баллистических ракет малой и средней дальности, а также МБР. Более того, в отличие от ракет наземного базирования (ШПУ/ПГРК), пуск БР воздушного базирования может стать настоящей неожиданностью для средств ДРЛО, а также радиоэлектронной и оптикоэлектронной разведки. На стратегическом воздушном направлении, с которого будет использоваться воздушный стартовый комплекс МБР, может быть запущено несколько десятков дронов — ложных целей ADM-160C «MALD-J», которые способны чётко имитировать эффективную отражающую поверхность (РЛ-сигнатуру) любых самолётов тактической, стратегической и военно-транспортной авиации, включая С-5С/M и С-17. Следовательно, выделить такую машину на фоне ложных целей будет крайне сложно непосредственно до запуска МБР, особенно на дистанциях более 150 км, с которых военно-транспортный самолёт трудно идентифицировать с помощью оптико-электронных прицельных комплексов с ИК-каналом визирования по тепловому излучению от двигателей. Будет ли использована концепция воздушного старта БР применительно к Глобальному ударному командованию ВВС США, пока неизвестно, но, учитывая видимые её преимущества оперативно-стратегического характера, готовиться к такому повороту необходимо уже сегодня.

Источники информации:
http://thediplomat.com/2017/07/thaad-system-successfully-completes-intercept-of-mrbm-class-target/
https://geektimes.ru/post/214335/
http://rbase.new-factoria.ru/missile/wobb/thaad/thaad.shtml
http://forum.militaryparitet.com/viewtopic.php?id=17762

Евгений Даманцев