26 июля — день рождения известнейшего британского антиутописта Олдоса Хаксли, который написал роман «О дивный новый мир». Он предпочел психотропный «Остров» реальному миру, но нам еще есть за что побороться
Антиутопии — это всегда интересно, но главное — актуально. Из главных пророчеств ХХ века («Мы», «1984» и «451 градус по Фаренгейту»), пожалуй, роман Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» оказался наиболее точным.
Жизнь Хаксли, конечно, вызывает бурю эмоций: это и заигрывания с психоделиками, и увлечение парапсихологией, и отдельные сомнительные высказывания. Но нам важны идеи «Дивного нового мира», потому что нельзя отрицать то, что уже наступило.
Из «Дивного нового мира» на «Остров»
Хаксли родился в 1894 году в необычной семье: его дед был дарвинистом, отец — писателем. Мать умерла, когда тот был еще подростком. В юношестве Олдос много болел и после глазного воспаления стал плохо видеть. Впрочем, не унывал и впоследствии посвятил целую книгу офтальмологии.
Главный роман «О дивный новый мир» написан в 1932 году, когда Хаксли еще был в трезвом уме и не увлекся мистикой и играми в измененное состояние сознания. С конца 30-х годов путешествует, знакомится с разными оккультистами и пишет о соответствующих экспериментах.
Впрочем, в 1958 году он взял себя в руки и попытался вновь поднять старую добрую тему, написав небольшую работу «Возвращение в дивный новый мир». Там на примерах он подтверждает, что новый мир перестал быть вымыслом, мы можем просто раскрыть глаза и убедиться в этом.
Но затем писатель, к сожалению, вновь уходит в парапсихологию и пишет в 1962 году роман «Остров». Принято считать, что внезапно Хаксли изменился и создал светлую утопию. Это большая ошибка: книга начинается с довольно мрачных воспоминаний о боли реального мира, после чего герой внезапно переносится на прекрасный остров, где царит что-то вроде экзотического социализма. Небезосновательно думать, что герой Хаксли просто отворачивается от мира и уходит в радужный вымысел (считай, в измененное состояние сознания).
«Мы не нуждаемся ни в ваших быстроходных катерах, ни в телевидении. Еще менее нам нужны ваши войны и революции, ваши восстания и политические призывы, и ваша метафизическая чушь из Рима или Москвы», — поясняет один из героев «Острова».
Хаксли сделал свой выбор. Очень жаль, что такой. Но он подарил нам важное предупреждение, кем мы можем стать (а многие уже стали). И за это стоит быть ему благодарными.
О дивный стерильный мир
Вкратце напомним, в чем идея «Нового мира». Действие происходит в вымышленном Мировом Государстве. Новое летоисчисление, эра Т, становится символом расцвета потребления — теперь правит «его фордейшество» (в честь изобретателя марки автомобилей Генри Форда). Более того, все настолько плохо, что Форда почитают за Бога.
Правят технократы. И сознание, и тела людей стерильны: детей больше не рожают, а выращивают в пробирках, причем распределяют по категориям, как куриные яйца.
Вместо французского «Свобода, равенство, братство» девизом этих людей становится «Общность, одинаковость, стабильность». Нет войн и болезней, нищеты и неравенства, нет страха смерти. Как и религии, искусства и истории.
Альфы, беты, гаммы, дельты и эпсилоны воспитываются по-разному, но по одной и той же системе. Если Оруэлл опасался, что людям перекроют доступ к информации и будут их бить, то Хаксли был убежден в обратном: людей будут пичкать тоннами бесполезной информации и потакать самым разным удовольствиям. Да так, что в итоге люди превращаются в послушных свиней, неспособных на какую-либо рефлексию.
Для всего остального есть наслаждения, «синоощущалки» (фильмы с эффектом присутствия) и наркотик сома, названный, очевидно, в честь ритуального напитка в индоиранской культуре. Некоторые предполагают, что готовили его на основе галлюциногенных грибов. «Христианство без слез — вот что такое сома», — говорится в «Дивном новом мире».
С раннего детства людей пичкают эротическими сценами, и если ты не занимаешься «взаимопользованием» с разными партнерами, с тобой что-то не так. А теперь оглянитесь вокруг, не так ли?
— Мы пожертвовали высоким искусством. Взамен него у нас ощущалка и запаховый орган.
— Но в них нет и тени смысла.
— Зато в них масса приятных ощущений для публики.
(Из диалога дикаря Джона с «его фордейшеством» Мустафой Мондом, который и сам когда-то подавал надежды на подлинность, но предпочел стать сильным мира сего)
— Почему вы не покажете людям «Отелло» вместо этой гадости?
— Я уже сказал — старья мы не даем им. К тому же они бы не поняли «Отелло».
Действительно, стоит только посмотреть новогоднюю программу на Первом, включить ТНТ или открыть популярный паблик MDK, как хочется взять и подарить их аудитории книгу Хаксли.
Отдельный спор велся героями о религии. К Богу, считает Монд, люди приходят с годами, а в мире стабильности и вечной молодости шансов на веру нет. Поэтому Библию, как и «Отелло», людям просто не показывают.
Даже смерть становится частью индустрии развлечений, и детей специально водят смотреть в палаты умирающих, как на экскурсии.
Террор не так эффективен, как ненасильственное преобразование
Но самая важная часть — про ложную концепцию всеобщего счастья, удобства и потребления. Индустриальная цивилизация возможна лишь тогда, говорит Монд, когда люди «не отрекаются от своих желаний, а, напротив, потворствуют им в самой высшей степени, какую только допускают гигиена и экономика».
Посмотрите вокруг. «Ведь вы этого достойны», убеждает нас реклама. Вас в детстве обижали, поэтому ничего страшного, что вы такой подонок. Болит живот от гамбургера? Целый ассортимент таблеток! У вас панические атаки от вида самки богомола? Пожалуйста, целый курс психологической реабилитации! Вы стареете? Пустяки, сейчас мы вам накачаем все, что надо. О, зачем вам музей! Специально для вас установили картонки, с которыми в обнимку можно сделать фотографию для Instagram! Будьте собой, и если вам нравится быть свиньей, мы вам поможем. За большие деньги и не очень…
До ужаса стерильный, лишенный содержания мир. Возникает парадоксальная ситуация, когда дикарь у Хаксли буквально требует права быть несчастным, старым и больным, голодным и безработным, жить в вечном страхе перед завтрашним днем: «Не хочу я удобств. Я хочу Бога, поэзии, настоящей опасности, хочу свободы, и добра, и греха».
Это классическая убийственная мысль либералов о счастье для всех и каждого. Она, может, и приводит к какой-то стабильности, но точнее было бы назвать это свинским состоянием.
В «Возвращении» Хаксли продолжает описывать этот мир, дополняя его примерами. Так, для эффективного контроля над людьми нужно не наказывать за нежелательное поведение, а награждать за желательное, пишет автор. «В итоге террор — менее эффективное средство управления, чем ненасильственное преобразование окружающего мира, а также мыслей и чувств людей», — делает он совершенно верный вывод. Это и есть та самая технология «мягкой силы», которую сегодня весьма успешно применяют на людях.
Городская жизнь анонимна, пишет Хаксли, и уже к концу 50-х стало очевидно: люди вступают в отношения, но не как полноценные личности, а как «воплощения экономических функций», а в нерабочее время — как безответственные искатели развлечений.
Есть ли выход, кроме резервации и острова?
Впрочем, в «Дивном новом мире» остались резервации, где есть живые люди, рожденные не из пробирки, читающие Шекспира, знающие и о любви, и о страдании, верующие в Бога. Есть также острова, куда ссылают (причем часто по доброй воле) людей, чье самосознание развито «до такой степени, что они стали непригодными к жизни в нашем обществе».
К сожалению, в нашей современности с резервациями не все так просто. Попытки не бежать, а спасти собственный народ, встречают мощное сопротивление. И не всегда это исключительно западные «партнеры»; иногда, к сожалению, это мы сами. Нескончаемый поток информации делает из нас рыбок Дори из мультфильма, которые удерживают инфоповод в голове максимум на день.
Нам надо стать сильнее Хаксли, который выбрал «Остров». Мудрее Хаксли, который видел надежду на спасение в «правильной» демократии. Не бояться называть содомитов содомитами, а слабых подонков — слабыми подонками. Не жить в рамках инфоповода и говорить о важном. Не верить в то, что «мы этого достойны». Как раз наоборот.
Да, Россия несовершенна, но мы смело можем сказать, что именно у нас не все потеряно, и может, у нас есть шанс сохранить в себе живого и настоящего Джона, даже если весь мир будет называть нас дикарями.
Нет Комментариев