ПОСЛЕДНИЕ СВОДКИ — 20.02.2016 (ОБНОВЛЯЕТСЯ!)

 20.02.16. Интервью с Олегом Царевым.

«Последний день, когда все можно было изменить, — Олег Царев впервые раскрывает сенсационные подробности киевского Майдана. Депутат Верховной Рады от Днепропетровской области Олег Царев еще за месяц до начала Майдана с трибуны Верховной Рады прямо обвинил США и их посольство на Украине в подготовке переворота на Украине. Он был первым политиком, который публично вступился за бойцов «Беркута» в противовес тому шабашу, который разыгрался в СМИ и обществе после разгона первого Майдана, и сделал открытое обращение к Януковичу с требованием наградить милиционеров за исполнение долга.

По его обращению персонами нон-грата в Украине был объявлен целый список политиков и политологов, в том числе Михо Саакашвилли, Ив Брайн, Марко Ивкович и ещё более тридцати человек из списка, позже названного «списком Царева» — специалистов по подготовке и проведению цветных революций, которых свезли со всего мира в Украину.

В качестве заместителя руководителя правящей партии Олег был главным спикером Антимайдана и многократно публично призывал Януковича к активным действиям против Майдана и его организаторов. Неоднократно во время Майдана, публично обращаясь к его сторонникам, говорил о том, что на Украине организаторы Майдана реализуют Югославский сценарий, и в случае успеха Майдана страну ждёт распад и Гражданская война.

В Москве, в его временном офисе, мы задали Олегу вопрос:

— Оглядываясь назад. Можно ли было удержать власть в стране?

— Однозначно да. В стране надо было вводить чрезвычайное положение, отключать СМИ, которые прямо призывали к свержению власти. Из страны надо было выслать ряд послов, которые лично и напрямую занимались организацией переворота. Политиков, которые участвовали в организации беспорядков и подготовке вооружённого переворота, надо было арестовать. И только после всего этого надо было разгонять Майдан, хотя вероятно, если бы все это сделали, майдан и сам разошёлся. Действовать надо было быстро и решительно, но, к сожалению, власть к этому была не способна.

Возможность удержать страну от катастрофы, которая надвигалась, можно было всегда, вплоть до последнего времени.

Последний день, когда можно было ещё что-то сделать, — это 18 февраля 2014 года, за три дня до подписания Виктором Януковичем соглашения с тремя министрами иностранных дел об урегулировании кризиса на Украине. Я не имею возможности рассказать о всех произошедших событиях, но попытаюсь рассказать о той их части, которая может дать представление о царящей тогда в Украине атмосфере.

В этот день майдан пытался захватить Верховную Раду, был захвачен партийный офис «Партии Регионов», были погибшие среди сотрудников офиса и милиционеров, было много раненых среди антимайдановцев. Тем не менее «Беркут» отбил атаку и контратакой отбросил протестующих к майдану. Глядя, как убегали майдановцы от милиционеров, я видел — если бы не поступила, как и много раз за последнее время, команда «стоп» в то время, когда шеренги милиционеров подошли к краю Майдана, то уверен, что на пятках наступающих они бы очистили майдан.

Было очевидно, что в ближайшее время будет развязка. Уровень противостояния достиг максимума. Понимая, что это последняя возможность исправить ситуацию, я пришёл к руководителю администрации президента Андрею Клюеву.

Телефон приемной главы администрации разрывался от звонков. Его секретарша не знала, за какой аппарат хвататься. Они прикрывали трубки ладонью и по внутренней связи докладывали Клюеву: Звонят из приемной министра иностранных дел Польши Сикорского! Звонит помощник министра иностранных дел Германии Штанмайера! Просят срочно связаться с помощником канцлера Германии Меркель!

Я пришёл к Андрею Клюеву с одним вопросом: будет ли сейчас штурм майдана? Если сейчас не дать команду, то завтра её давать будет бессмысленно.

Я откровенно сказал Андрею Клюеву: «Не будет команды, я сегодня уеду из Киева. Я знаю настроение милиционеров. «Беркут» же готов выполнить приказ, они говорят, что очистят майдан за час, у них всех сейчас с протестующими уже личные счёты, чего вы тяните?»

Клюев ответил: «Приказ на разгон Майдана есть. Иностранцы знают, что команда на разгон Майдана поступила, и непрерывно звонят. Я дал команду секретарю не соединять ни со мной, ни с президентом».

Андрей попросил меня съездить к министру МВД Виталию Захарченко: «Они там (непечатные выражения) резину тянут в МВД, команда на штурм есть, а они никак не приступят. Съезди, пожалуйста, проконтролируй». Я отвечаю, что поеду, если есть гарантия, что команду не отменят. Он говорит: «Не отменят, съезди».

Через 15 минут я уже был в кабинете министра МВД, где мне пришлось просидеть больше часа у Министра, так как то снаряжение, то светошумовые гранаты никак не подвозили. Виталий Захарченко — воспитанный, интеллигентный и тактичный человек, но за тот час, пока я сидел и слушал отмазки его подчинённых, я пожалел, что на его месте в это время не какой-нибудь служака Унтер Пришибеев.

В конце концов, министр вышел из себя и дал команду начинать штурм, несмотря ни на что. При этом обратился ко мне с просьбой — съездить на телевиденье и обратиться к людям на Майдане с тем, чтобы минимизировать жертвы.

Этой просьбе я не мог отказать. Я всегда был категорически против, чтобы за политические игры простые люди, как с одной, так и с другой стороны Майдана, платили цену, страшную цену. Причём за то, за что должны отвечать не они, а те, кто заварили всю эту кашу — с одной стороны Янукович с его коррупцией, с другой — те, кто, разрушив страну, по трупам прорвались к власти сейчас, чтобы грабить — Яценюки, Порошенки и др.

Еще через пятнадцать минут моя знакомая, экстренно прервав новостную программу одного из самых рейтинговых каналов страны, вывела меня в эфир, где я обратился к людям на Майдане, проинформировав их о том, что сейчас будет штурм Майдана, и попросил во избежание жертв разойтись.

После эфира я поехал в службу, которая за всем наблюдает, все видит и слышит. Мне там сказали, что у лидеров оппозиции паника. Кличко с Яценюком планируют покинуть трибуну и выдвигаться к чартеру. У Кличко на все время Майдана стоял зафрахтованный чартер с открытой датой вылета.

«Альфа» через крышу начала очистку здания профсоюзов. «Беркут» почему-то пока стоит на границе Майдана.

Шло время. Мы начали звонить в милицию, чтобы узнать, за чем задержка. В МВД сказали, что поступил приказ остановиться.

Тягнибок сообщил Яценюку, что к нему звонили из администрации президента, пригласили на переговоры. Если приглашают на переговоры, значит, хотят договариваться, и штурма не будет.

Резко поменялось настроение лидеров оппозиции. На Майдане появилось оружие. Камера «Интера» показывает крупным планом, как, не скрываясь, целятся из винтовки в милиционеров, выбирая, кому умереть. Человек падает, как кегля, строй смыкается.

За ночь было ранено огнестрельным оружием около сотни милиционеров, около двадцати убито. В ответ в этот день, по-моему, милиция огонь не открывала.

Эту ночь я не забуду никогда.

Все время звонили из областных управлений СБУ и милиции. Тернополь, Львов, Ивано-Франковск, Хмельницк. Они кричали в телефон, что их штурмуют и хотят захватить оружейные комнаты. Все время спрашивали — есть ли команда на разгон Майдана. Если бы команда была, то они бы в свою очередь применили оружие и не дали себя захватить.

Под утро все объекты по Западной Украине, за исключением Хмельницка, были захвачены.

Если я все правильно запомнил, то начальник управления СБУ в Хмельницке дал команду при попытке захвата открыть огонь, потом раздал личные дела сотрудникам СБУ на руки, а сам был взят в плен протестующими и сильно избит. В руках протестующих оказались тысячи автоматов, пулеметы, патроны.

Все это оружие на следующий день уже было на Майдане.

Рано утром, после бессонной ночи, я возвращался в администрацию. Перед администрацией поздоровался со знакомыми «Беркутовцами». Серые от усталости, прокопченные дымом горящих шин, — многократно преданные. Постояли, помолчали. Все было ясно без слов.

Зашёл в администрацию. Дверь в кабинет Клюева была открыта. Андрей стоял перед своим столом ко мне спиной. На полу разбросаны какие-то бумаги. Я постоял, думая, заходить к нему или нет, подумал о том, что все это уже не имеет смысла, развернулся и пошёл на выход из администрации.

По-видимому, в эту ночь кто-то из европейцев или американцев все-таки дозвонился до Януковича. Я не знаю кто и не знаю, что он пообещал Януковичу за то, что штурм Майдана в очередной раз был остановлен. Януковича санкции не коснулись. Возможно, это такая своеобразная плата за «нерешительность».

В отличие от Януковича, нет таких станционных списков, в которых меня бы не включили — я их полный кавалер. После этих событий я никогда больше с Януковичем не встречался, и у меня никогда не было желания с ним встретиться вновь.

Слишком много горя, слишком большую цену заплатила Страна за Майдан. В результате Майдана проиграли все — олигархи и простые люди, те, кто поддерживал Майдан и те, кто был против — потеряли все, за исключением нескольких сотен проходимцев, которые попали во власть на волне этих событий, и нескольких десятков иностранцев, которые успешно выполнили поставленную им задачу. Скорее всего, мы лет десять будем пожинать последствия этих событий. Красивая страна, населённая в основном добрыми и хозяйственными людьми, будет долго выбираться из разрухи.

Тем утром мне было понятно, что ту войну за свою страну мы тогда проиграли. Надо было думать, что делать дальше.

Начинался новый день…»

 20.02.16. Сообщение от издания «Евразия-Дейли».

«Военная обстановка в Донбассе обостряется, и масштабные боевые действия могут начаться уже в феврале-марте. Об этом заявил руководитель ополченец Александр Матюшин (известный под позывным «Варяг»). «Усилились обстрелы территории ДНР. Вчера вечером они велись в районе поселка Трудовские, Петровки, Марьинки. Закрыты практически все блокпосты, работает только один контрольно-пропускной пункт — Волноваха. А остальные пропускные пункты украинцы закрыли из-за обострения боевых действий, которые они же и инициировали. Под обстрелом оказался район населенного пункта Пески, где проходит линия обороны, в районе „Вольво-центра“ завязался даже танковый бой, довольно шумно в донецком аэропорте. Имела место попытка прорыва на Красном Партизане, в Ясиноватой, в Горловке тоже ведутся постоянные обстрелы и боестолкновения. Мы были вынуждены оставить часть поселка Зайцево — переместились на более удобные позиции, но, тем не менее, отдали кусочек своей территории, которую незыблемо удерживали довольно долгое время», — сказал он.

По официальной формулировке армейского корпуса, по словам Варяга, такое решение было принято «ввиду возможных потерь личного состава». «С этой формулировкой я не согласен. Сам не раз находился на линии обороны и осознавал, что это война. Если ты идешь воевать, то тебе следует уяснить, что война — это обоюдоострая вещь. Как ты будешь убивать, так и тебя могут убить. На несколько сот метров мы оставили свои позиции. Хотя, вполне возможно, заняли более удобные. Там, где мы до этого удерживали линию обороны, ситуация напоминала Широкино», — отметил Александр Матюшин.

По словам Варяга, военная ситуация настолько осложнилась, что даже в тылу люди слышат звуки боев. «В Макеевке, более-менее тыловом городе, весь день слышны выстрелы, работает артиллерия, слышны прилеты, улеты. Причем их слышит практически весь город — не только районы, которые находятся ближе к Ясиноватой, но и те, которые располагаются ближе к глубокому тылу — Харцызску. Ночью было слышно, как передвигается техника, поэтому ситуация будет еще больше обострятся», — сообщил он.

К чему это приведет, по словам Матюшина, предсказать сложно, поскольку теперь развитие событий в Донбассе увязано с другими стратегическими направлениями мировой геополитики. «Может быть, просто постреляют и заглохнут. Но, вполне возможно, на северном направлении нам следует ждать очередного удара. Судя по тому, как они пытаются прорваться на Красный Партизан, то есть перерезать автомобильное сообщение с Горловкой, судя по тому, как они пытаются прорваться к Ясиноватой, перерезав одну из важнейших железнодорожных артерий, этого исключать не следует» , — сказал Матюшин.

По его мнению, масштабные боевые действия могут начаться в феврале или в марте, а могут и не начаться вовсе, как это уже было летом предыдущего года, когда за усилившимися обстрелами и столкновениями не последовало масштабной военной кампании. «Ситуация непредсказуема, потому что мы и в прошлом году наблюдали такое обострение. Летом было довольно громко, все ждали украинского наступления и нашей ответки. Но, видимо, кураторы из Европы своим украинским подчиненным дали команду прекратить эти действия. Сейчас ситуация в мире развивается довольно стремительно, и мы не можем угадать наверняка, что будет. Сейчас мы видим довольно большую зависимость ситуации в Донбассе от расклада сил в Сирии», — пояснил он.

Матюшин напомнил о недавнем визите в Киев турецкого премьер-министр Ахмета Давутоглу, назвавшего Украину стратегическим союзником Турции, а также о том, что Турция предоставила Украине кредит в $ 50 млн.

«Все это дает о себе знать и, вполне возможно, что удар на донецком фронте может быть нанесен с целью отвлечения России от сирийских дел. Сейчас под обстрелами турецкой армии находятся воюющие с ИГИЛ (запрещенной в России организацией -прим. EADaily) курды, Саудовская Аравия также действует активно и заявляет о готовности ведения боевых действий на территории Сирии. В свою очередь Россия стоит на позиции, что без позволения сирийского президента Башара Асада это вторжение недопустимо», — отметил Матюшин

Он полагает, что Минские договоренности в этих условиях могут быть в очередной раз сорваны. «Многие политологи и политики в России уже сейчас заявляют о том, что „Минск“ не состоялся, но почему-то альтернативы ему нет. Хотя уже фактически все это поняли. Наши руководители, говорят о том, что Минские договоренности не выполняются, что Украина не реализовала ни единого пункта. Вполне возможен полный срыв „Минска“ и активизация боевых действий. Вполне возможно, что это закончится новым „Минском“, когда Украина, поджав хвост, побежит за помощью к Нормандской четверке», — не исключает Варяг.

Кроме того, он обратил внимание, что Евросоюз недавно нанес очередной удар по России, отменив санкции против Белоруссии. По его мнению, позиция, которую занял Александр Лукашенко, вполне может обернуться белорусским Майданом.

«Лукашенко проводит сейчас политику „и нашим, и вашим“. Белорусских националистов особо не трогают. Упор сделан на прессинг русских националистов. Ситуация в Белоруссии сейчас довольно сильно напоминает ту, которая сложилась на Украине перед так называемой „Революцией достоинства“. Я не исключаю вероятности Майдана в Белоруссии. Разве что называться он будет иначе. И это еще больше отвлечет силы России, которая сейчас противостоит противникам Русского мира сразу на четырех фронтах — идеологическом, экономическом, а в горячей фазе — на фронтах Донбасса и Сирии», — сказал он. Украина, по словам Матюшина, в этой ситуации может сыграть свою роль, инициировав боевые действия на территории Донбасса.»

 20.02.16. Интервью с А. Захарченко.

«Это были три дня ада, без сна и отдыха», — Александр Захарченко об освобождении Дебальцево. Александр Захарченко в годовщину освобождения Дебальцево и заключения Минского перемирия дал интервью российскому информационному агентству REGNUM.

— После разгрома украинских сил в Дебальцевском котле год назад на события уже можно взглянуть несколько отстранённо. Как вы можете оценить значение этой победы для Донецкой Народной Республики, возможно, не только военное, но и «символическое»?

Операция по освобождению города Дебальцево уникальна и значима для Донецкой Народной Республики по целому ряду факторов. Прежде всего, все-таки военный аспект. В мировой истории было очень мало сражений похожих на те, что мы провели в Углегорске и Дебальцево. Военная наука гласит, что наступающая сторона должна иметь численный перевес. Это закон. По уставу Советской Армии перевес должен составлять хотя бы три к одному. По американскому уставу — шесть к одному.

У нас всё было наоборот — нас было меньше. В Углегорске, который штурмовали подразделения Республиканской гвардии, наших бойцов было в 3,5 раза меньше чем обороняющихся солдат ВСУ. Мы взяли город за 6 часов. Дебальцево, который вмещает в себя семь Углегорсков, мы взяли за трое суток. Здесь обороняющихся было порядка 5000. Нас, без подразделений поддержки, — порядка 1300 человек. Атакующий кулак: 680 бойцов армии Донецкой Народной Республики. Плюс почти 400 казаков и 200 человек смог выставить луганский корпус. По танкам у ВСУ было пятикратное преимущество.

Дебальцево стал тем городом, тем полем битвы, на котором армия Донецкой Народной Республики полностью осознала себя. Превратилась в полноценную боеспособную армию. В Гимне Советского Союза, в его первой версии, есть строки — «Мы армию нашу растили в сраженьях». Это о нас. Именно поэтому штурм Дебальцево стал для нас переломным.

До Дебальцевского котла наша армия вела в основном оборонительную войну. Практически отсутствовал опыт наступательных действий. Солдаты не шли в атаку, они боялись. И когда ситуация поменялась, появилась необходимость идти в наступление, пришло понимание, что в наступление из 20 000 могут пойти только 280 человек. А вот после того, как армия увидела в Углегорске, что 280 могут атаковать 1000 и победить, то в Дебальцево в наступление пошло уже 680 бойцов. А после Дебальцево в наступление пошли все. Это был перелом. Именно поэтому Дебальцевская операция, память о ней, столь важна для Донецкой Народной Республики.

Также освобождение Дебальцево символично и в ментальном аспекте. Здесь мы полностью осознали, что это наша земля и мы воюем за свою Родину, за свое Отечество. Разумеется, большинство из бойцов, а тем более командиров, понимали это и раньше. Но здесь это понимание превратилось в настоящую ярость, ненависть к врагу. Как в другой советской песне — эта война стала для нас священной войной.

— Как, по вашему мнению, поражение в Дебальцево повлияло на украинские вооруженные силы и украинские власти? Можно ли сказать, что это сражение положило конец сколько-нибудь крупным операциям ВСУ против народных республик?

Возможно. Дебальцевская операция проходила на фоне подписания Минских договоренностей. В Минске мы нанесли Украине сокрушительное дипломатическое поражение. В Дебальцево добили Киев военным разгромом. На тот момент ни у ВСУ, ни у украинских политиков не было ни сил, ни воли продолжать полномасштабную войну. Украинский народ также находился в шоковом состоянии. Впрочем, по ряду причин развить наш военный успех на тот момент не представлялось возможным. Так что началась эпопея с Минском.

Что касается бойцов украинской армии, тоим замполиты врали, что здесь воюют ополченцы, алкоголики, наркоманы, что нас можно шапками закидать. А когда эти ополченцы устроили Дебальцевский котел, ВСУ сломались. Именно здесь, в Дебальцево, мы сломали дух нашего врага.

— Какой эпизод сражения вам запомнился больше всего, учитывая, что вы лично принимали в нем участие?

Очень сложно выделить какой-то отдельный эпизод. Это были три дня ада. Без сна. Без отдыха. Иногда успеваешь сделать редкий глоток воды. Все запомнилось как сплошной калейдоскоп событий. Атаки, контратаки, зачистка захваченных объектов, ранение…

На самом деле, если вы считаете, что подобные военные операции — результат безукоризненно спланированных действий, вы глубоко ошибаетесь. Все планы начинают срываться в первые же минуты боя. Отсутствие надежной связи только усугубляет неразбериху. Вокруг — настоящий хаос. И единственный выход — постараться выполнить боевую задачу не смотря ни на что. Бывало и страшно. Тот кто не испытывает страха в бою-либо врет, либо дурак. Все боятся. Но боишься не только и не столько смерти, сколько умереть напрасно.

Мне даже смертельно раненые бойцы говорили — закончи, что начал, победи, не дай мне умереть напрасно. У всех нас было такое чувство. В таких случаях в человеке пробуждаются большие внутренние резервы. Просыпается такая дикая злость, что ты идешь не побеждать — ты идешь рвать. Ты видишь перед собой не противника, а жертву. И когда ты воспринимаешь его, как жертву, у тебя всё по-другому получается. И от этой ярости получаешь такой заряд куража…

Я лично участвовал в тех боях, работал даже вторым номером в расчете АГС. Когда бойцы видели, что даже Глава ДНР выполняет простую солдатскую работу, не отсиживается в тылу, они также заряжались куражом. Противник всё это чувствует. Он подсознательно начинает понимать, что теперь он не боец, а жертва и рано или поздно его убьют. Чтобы он ни делал — он загнанный зверь. Это ломает.

— Что вы вспоминаете сейчас, когда приезжаете в Дебальцево или когда о нем заходит разговор?

После освобождения Дебальцево я стал часто бывать в этом городе. Может быть, как раз и потому, что он стал особенно дорог мне. Разумеется, воспоминания живы. Но это не самые приятные воспоминания — разрушенные дома, несчастные жители, дети с совсем недетскими глазами, все в копоти, выходящие из подвалов. Об этом нельзя забывать, но сегодня думать нужно о другом. Не о прошлом, а о будущем. Нужно сделать всё, чтобы эти дети навсегда забыли о тех ужасных днях, чтобы они учились, росли, становились настоящими гражданами Донецкой Народной Республики.

Сегодня мы восстанавливаем Дебальцево, постепенно стираем следы войны, отстраиваем разрушенное жилье, объекты инфраструктуры, налаживаем мирную жизнь. Эта задача актуальна для всех городов нашего государства. В том числе и для тех, которые нам только предстоит освободить. И в этом смысле Дебальцево также очень символичен. Дебальцево был символом разрушенного войной города, а теперь он должен стать символом города восстановленного, современного и динамично развивающегося. Работа в этом направлении ведется.

— Могли бы вы рассказать какую-нибудь человеческую, а не военную историю, связанную с этим событием в жизни ДНР?

На самом деле нет более человеческих историй, чем военные.

Именно на войне человек раскрывается перед собой, перед товарищами, перед Богом. Здесь нет лжи и всегда видно — трус, подлец или надежный соратник, на которого всегда можно положиться, который всегда прикроет спину.

Дебальцево — город-герой. И люди здесь героические. Вряд ли мы смогли бы без помощи жителей этого города победить в той операции. Они помогали нам с продуктами, с водой. Солдаты ВСУ занимали их квартиры, устраивали там засады, огневые точки.

Дебальчане приходили к нам и рассказывали о дислокациях противника, часто даже сами просили выстрелить в свою же квартиру… Там люди от карателей такого натерпелись, что многим уже и терять было нечего, всё материальное отошло на второй план. Каждая такая история является и военной, и человеческой. Благодаря жителям Дебальцево мы четко осознали, что воюем на своей земле. А дома, как известно, и стены помогают. И когда есть такое осознание, слово «невозможно» теряет весь смысл. Остается только одно — победить. И за эту поддержку низкий поклон всем жителям Дебальцево.»

 20.02.16. заметка от военкора Майи Вознесенской.

«Ополченец ДНР: «ВСУ в Марьинке пугали поддонами и магнитофоном». Марьинка – небольшой городок к западу от Донецка, сейчас подконтролен Вооруженным силам Украины. Здесь телефоны прослушиваются, людей преследуют по несуществующему закону о «бытовом сепаратизме», стращают «российскими оккупантами», якобы спрятавшимися сразу за ближайшим забором. Соцсети по этому поводу шутят, мол, «к ветряным мельницам герои ближе не подкрадываются, стремно».

Как в Донбассе русский спецназ и чеченцы … не воевали

Во время проведения референдума уже было известно, что боевики «Правого сектора» и украинская армия подтягиваются к Марьинке. Вечером 11 мая 2014 года в городе уже высадились украинские десантники. В это время, народное сопротивление Донбасса вооружено было «чем Бог пошлет», но русское умение выкрутиться не раз помогло им выжить.

Эдуард — бывший милиционер, сотрудник облуправления, один из немногих, кто не сбежал на Украину или в Россию. Сейчас он вспоминает, как донецкие ребята с голыми руками бросались на танки весной-летом 2014, вводя противника в немой ужас, и сами строили танки из поддонов.

«В самом начале мы не умели воевать, были ребята, которые пулемет держали другой стороной…, — рассказывает Эдуард. — Был даже момент, когда мы вшестером с автоматами бежали на колонну БМП украинцев. Это было чуть не самоубийство, конечно, но поступить иначе было невозможно: мы отводили огонь от мирного населения, вызывая его на себя. А на тех ребят это произвело такое впечатление, что за нами закрепилась слава «русского спецназа», об этом докладывала разведка в селе Константиновка Марьинского района. Или, было дело, кто-то из наших старших приезжал и удивлялся, мол, откуда у нас техника? А у нас — накрытые брезентом «БМП» стояли, мы их «построили» из поддонов, шваброй подперли… Чтобы ВСУ подумали лишний раз, стоит ли с нами связываться, прежде чем огонь открывать по людям. И для устрашения включали по утрам магнитофон с записями чеченских молитв, за это наш отряд из двух десятков практически безоружных и перепуганных человек «пополнили» сотней злобных головорезов-чеченов».

«Людей не трогать. Оружие забрать»

После трагических событий в Одессе 2 мая, люди в Донбассе ожидали любых провокаций, тем более, что и в этих краях еще хватало кастрюлеголовых свидомитов, готовых за несколько гривен стрелять по своим. Поэтому нужно было обеспечить безопасность людей, принимавших участие в референдуме и сохранить бюллетени. Было принято решение каждые два часа урны для голосований опустошать, на месте же подсчитывать голоса и вывозить в Донецк. Когда около 8 часов вечера в спешном порядке вывозили последние бюллетени, в Марьинке уже высадились украинские десантники. Марьинское ополчение появилось сразу после референдума, до 11 мая были только отдельные разрозненные группы, «ополчившиеся не против Украины, а против власти, которую поставил Майдан».

Эдуард вспоминает, что первые приказы звучали примерно так: «Людей не трогать, оружие забрать, технике дорогу преградить». А с первым завоеванным автоматом появилось ощущение полной эйфории, казалось, «война была выиграна авансом», потому что теперь защищать Донбасс от распространения майданного безумия можно было не с одними кусками арматуры. Но это чувство прошло так же стремительно, как и пришло: «Когда впервые обстреляли наш блокпост в Марьинке, мы с квадратными глазами влетели в бомбоубежище. И тут кто-то постучал… Мы похолодели, думали, что все, отвоевали… А это наши ребята с Петровки к нам прибежали».

Позже, когда украинские войска штурмовали Марьинку и Красногоровку, Эдуард получил осколочное ранение ноги, но не сдался. Хотя в Марьинском ополчении после оккупации города пропала надобность, ребята перебрались в другие города, где в них нуждались. Эдуард устроился в Червоногвардейский райотдел полиции (граница Донецка и Макеевки), выезжал на обстрелы, фиксировал гибель людей от украинских снарядов, отлавливал мародеров, те за это даже сожгли его машину… Вскоре, снова ушел на фронт, воевал во многих «горячих точках» Донбасса, включая и донецкий аэропорт, а сейчас активно помогает детям прифронтовых районов, пытаясь хоть как-то скрасить их безрадостное военное детство: «Мы пытаемся хоть немного отвлечь детей от войны, подарить им минуты счастливого детства, вытянуть подальше от ужаса и кошмара военных действий. Договариваемся с кинотеатрами, аквапарком, цирком, каждую неделю стараемся вывозить за хорошими впечатлениями в Донецк».

По следам предыдущих публикаций

После Марьинки бывший ополченец Эдуард побывал в поселке Коммунар, Нижней Крынке… «Наш округ – часть Марьинского и Волновахского района, подконтрольные ДНР, — Александровка, Любовка, Еленовка, Луганская поселковая администрация, и некоторые другие населенные пункты. Ситуация там, мягко говоря, плохая. Обстрелы там не прекращаются, люди до сих пор живут в подвалах. Это самая линия соприкосновения – 800 метров от наших позиций до позиций врага», — рассказывает ополченец.

Все эти поселки раньше уже упоминались на страницах нашего издания. Если заглянем чуть назад, то вот они — Еленовка с Любовкой, богатейшие земли и возможная основа земледельческому и животноводческому комплексу ДНР, один из локомотивов экономики республики. Но сейчас «очень сильный урон ему причинен войной – разрушены амбары, техника, даже часть полей заминирована».

Еще раньше мы уделили внимание Нижней Крынке и поселку Коммунар вблизи Макеевки. Эти забытые Богом места и в мирное время не могли похвастаться высоким уровнем жизни, а сейчас и подавно. Но прославились они не только войной, но и жестокостью нацбатальонов по отношению к мирному населению. Эдуард рассказывает, что лично присутствовал при эксгумации. «На территории шахты действительно были найдены останки 8 человек из числа мирных людей, тех, кто принимал участие в организации референдума. Свидетели признавали, что их просто вывозили из их собственных домов. В телах всех убитых донбассовцев обнаружены следы от пуль».

Пообщаться же с многодетной семьей Литвиновых-Чуприных из Александровки мне удалось всего за полдня до чудовищного боя в ночь на 10 февраля, когда ВСУ отчаянно пытались занять эту территорию.

Вперед в прошлое или Назад в будущее?

Почти 2 года длится неопределенность, как Дамоклов меч, зависшая в воздухе над самим существованием ДНР: непризнанность, особый статус в составе Украины, самостоятельность, или присоединение к России… Трудно идти к цели, когда она не поставлена, а идти надо, и ту заветную точку ставить тоже надо. «Как бы мы не старались ограничить себя от Украины, реальность такова, что сегодня мы соседи, и волей-неволей нам придется поддерживать отношения, налаживать какие-то связи, — высказывает свое мнение Эдуард. — В составе Украины Донецкую Народную Республику я лично не вижу, потому что слишком много зла и вреда причинили нашему народу Вооруженные силы Украины. Возможно, ситуация изменится, если там поменяется правительство, если украинцам откроют глаза на то, что на самом деле происходит в ДНР и по отношению к ДНР. С продолжением накручивания политики ненависти и с навязанной ныне идеологией, нам с Украиной просто не по пути. А пропаганда агрессии на Украине делает свое дело сильно, даже в Марьинке, где люди помнят самое начало войны, сейчас настроения разные. Первый год оккупации города проукраиснкими силами, многие местные звонили, звали: «Мы же вам поверили, когда вы придете?». Другие смирились, третьи поменяли свое мнение, но в большинстве – по-прежнему ждут нас. Диалог можно вести только с адекватным правительством, а им пока и не пахнет в Украине, к тому же людям свойственно сопротивляться правде, если она противоречит их убеждениям. Процесс «раскрытия глаз» у украинцев затянется на длительный период, к сожалению».

 20.02.16. Заметка от журналистов.

«Шансон» парировал «героям АТО»: В гробу я вас видал! Многие политики, общественные активисты, просто наблюдатели, глядя на интенсивную европеизацию Украины, исполняются искренним сочувствием к ней и ее народу, так отчаянно направляющимся в бездну. Их чувства понятны. Но на уровне эмоций. Беспристрастное рацио же неумолимо глаголет, что не бывает власти не под стать своему народу.

Ибо всякий из него достоин власти, которая его имеет. Именно таковые мысли приходят в голову, глядя на то, чем занимается народ вместо того, чтобы заняться, наконец, своей властью. Судя не по словам, а по действиям, несомненно, лучших представителей своего народа, коими, конечно же, являются «герои АТО», претензий к властям у них нет. Зато уйма таковых к кое-где ещё раздающемуся по Украине шансону.

Об этом поведал главарь «Братства» и НВФ «Святая Мария» Дмитрий Корчинский.

Боевики «АТО» вместо властей решили нагнуть киевскую радиостанцию «Шансон», что, очевидно, послужит залогом разрешения всех их неразрешенных проблем, имя которым легион. И что, к примеру, очень хорошо знают в голодной, завшивленной и заеденной клопами 53-й бригаде из «Широкого лана» под Николаевом или в туберкулезных окопах на Донбассе.

Как бы то ни было, но на «Шансоне» пойти боевикам навстречу отказались, сообщив, что «видали их всех в гробу».

«Несколько общественных активистов, участников АТО посетили ныне радио шансон, чтобы попросить этих ватников не транслировать песни и пляски оккупантов, а перейти на французские (шансон это французский термин и жанр), если они уж так брезгуют украинскими.

Оказалось, что директор не просто ватник, а ярый сепар. Он заявил, что он русский патриот, что путин герой и в гробу он видел всех бойцов АТО.

Нормально ли, что добрый кусок украинского эфира отдан московским пропагандистам?», — негодует Корчинский. (Орфография, стиль и пунктуация автора сохранены — ред.)

Исключать, что Корчинский приукрашивает для поднятия градуса напряжения, конечно, нельзя. Но, в любом случае, радио «Шансон» на пороге серьезных испытаний.

«Надо было снять его речь на телефон и выбросить из окна, чтобы другим ватникам в науку пошло. А так они знают, что им тут можно кудахтать…», — немедленно рекомендовал один из расовых европейцев.

То, что за этим дело не станет, можно не сомневаться. В местах, где допускается место сомнениям, головорезов типа Бандеры не героизируют.»

20.02.16. Заметка от журналистов.

«В Москве два состава правительства Украины сидят»
Экс-премьер-министр Украины Николай Азаров рассказал об украинской революции и будущем Крыма. 18 февраля 2014 года ситуация в центре Киева резко обострилась, что привело к столкновению между силовиками и активистами «Евромайдана». После этого в считаные дни власть Виктора Януковича обрушилась, а сам он через Крым бежал в Россию. Накануне второй годовщины победы «Евромайдана» бывший премьер-министр Украины НИКОЛАЙ АЗАРОВ рассказал специальному корреспонденту «Ъ» ИЛЬЕ БАРАБАНОВУ, как рухнул режим Виктора Януковича и каким он видит будущее Украины.

— «Я нашел выход из ситуации. Я предложил пост премьер-министра Яценюку, а пост вице-премьера — Кличко»,— процитировали вы Виктора Януковича, рассказывая на днях об обстоятельствах своей отставки в конце января 2014 года. Вы говорите, что переворот тогда можно было еще предотвратить. Каким образом?

После того как Янукович пошел на очень серьезную уступку организаторам переворота и отправил правительство в отставку, не добившись при этом вывода боевиков из Киева, ход развития событий стал необратимым. Организаторам переворота, а ими были, разумеется, не формальные лидеры оппозиции Яценюк, Кличко, Тягнибок, а спецслужбы США, стало ясно, что, сдав правительство, Янукович потерял поддержку в парламенте, началось брожение в силовых структурах. Министр внутренних дел получил приставку и. о., и ему стало совершенно очевидно, что в новом составе правительства ему не будет места. Министр обороны и так был довольно слабой фигурой, а после отставки правительства вообще растерялся.

Предложив публично в качестве компромисса фигуру Яценюка в качестве премьера, Янукович сам себя загнал в угол. Он, конечно, не хотел назначать Яценюка премьером, да и Верховная рада тогда не утвердила бы его в должности, но публично объявить другого кандидата значило бы отказаться от компромисса и пойти на конфронтацию с американцами, которые проталкивали Яценюка (о шансах господина Яценюка сохранить премьерское кресло в ближайшие дни см. материал — «Ъ»). Все эти лавирования Януковича поставили в очень неуверенное положение силовиков.

А вариант недопущения госпереворота в тот момент был только один — тщательно спланированная операция по нейтрализации боевиков, занявших административные здания. Все основания для ее проведения у президента были. Полагаю, силами спецназа ее можно было бы провести без человеческих жертв, и уж по крайне мере страна не имела бы таких тяжелейших последствий, какие произошли в процессе госпереворота. Однако Янукович не решился на проведение такой операции, и, насколько мне известно, такого плана не разрабатывалось и не существовало.

— После отставки вы уехали в Австрию, однако вскоре вам пришлось перебраться в Россию, когда против вас были введены санкции. Недавно их отменили. Вы теперь свободны в перемещениях и можете покидать Россию?

— Не совсем правильная постановка вопроса. Санкции, как известно, были введены 15 марта. В декабре же 2013 года появились угрозы безопасности семьи моего сына, где есть малолетние дети, были попытки поджога дома. Они выехали в Австрию, но и там представители националистов организовали травлю. Сразу после отставки у меня появилась возможность проведать их и узнать реальную обстановку. В конце января я прилетел на два дня в Австрию, и мне стало ясно: то, что делается там — продолжение плана по организации переворота и дискредитации тех, кто мог реально быть помехой этому процессу. Так что переезд в Москву был связан не с санкциями, а с соображениями безопасности.

— Вы наверняка хорошо знакомы с нынешними украинскими лидерами, у вас сохранился с ними какой-то неофициальный контакт?

— Нет у меня с ними никаких — ни официальных, ни неофициальных — контактов. Для меня было бы унизительно их сохранять. Они возбудили против меня уголовные дела, арестовали мою собственность: квартиру, счета. Эти люди сидели часами у меня в приемной, пытались попасть ко мне на прием, чтобы порешать какие-то свои шкурные вопросы, а я их не принимал. Какие могут быть у меня с ними контакты? Эти люди, по существу, политические трупы. Что они сделали за каких-то два года? На их совести кровь моих соотечественников, разрушенная экономика, коррупция невиданных масштабов.

— После вашей отставки и до бегства Виктора Януковича из Киева прошло почти две недели. Приходилось ли вам в этот период общаться с ним, известно ли вам, почему он в итоге решил все же покинуть Киев, а затем и Украину? Поддерживаете ли вы с ним связь в Москве?

— За эти два года я ни разу не встречался и не разговаривал с Януковичем. То, что ему надо было улететь из Киева,— у меня сомнений нет. В противном случае его ожидала зверская расправа и гибель. А вот то, что он, как законный президент, не организовал сопротивление путчистам, находясь в Харькове, Донецке, Крыму, где были воинские формирования, подразделения внутренних войск, подчиняющиеся верховному главнокомандующему, мне не совсем ясно. Но я не хочу рассуждать на эту тему, видимо, у него были свои доводы.

— Янукович в последнем интервью сказал, что у него есть план вернуться в политику.

— Ну пусть возвращается, кто же возражает.

— А у вас такие планы есть?

— Я уже в политике, я из нее никуда не уходил. Да, я год публично не выступал, потому что ждал, пока все эти люди себя покажут. Я же правда хорошо их знаю, некоторые из них были назначены сверху министрами в моем правительстве, так что их уровень я прекрасно себе представляю. Они не способны ни на что позитивное. Я хотел, чтобы они показали это стране, так оно и получилось. 2014 год Украина закончила с гигантским экономическим провалом, а я всегда был уверен: если руководство страны не обеспечивает экономическое развитие и рост, оно не должно работать. Зачем такое руководство стране? ВВП упал почти на 15%, в этом году будет еще 15%. Экспорт только за один 2015 год упал на 36%. При мне экспорт был $80 млрд, а сейчас — $34 млрд.

— Вместе с рядом политиков, также вынужденных покинуть Украину, вы создали комитет спасения. У него даже появился сайт, но кроме пресс-конференций и заявлений в прессе не очень понятно, чем эта структура занимается.

— Главная задача комитета — это информационная работа. Наша задача прорвать блокаду киевских и западных СМИ относительно государственного переворота в Украине, его последствий, милитаризации страны, обнищания ее населения, героизации нацизма, террора против инакомыслия, цензуры в СМИ, чудовищного разгула коррупции.

Немало времени комитет уделяет поддержке наших граждан, попавших в тюрьмы режима. Мы предоставляем информацию Международному Красному Кресту, встречаемся с политическими деятелями стран ЕС и предоставляем им информацию о том беспределе, который происходит в Украине, разработана антикризисная программа и программа реформ. Мы представляем реальную Украину и даем народу Украины альтернативу нынешнему режиму. Надо не забывать, что западные руководители привели посредством государственного переворота киевский режим к власти, и, естественно, они всячески препятствуют нашей работе. Но мы уверены, что такая ситуация не будет сохраняться вечно. Киевский режим уже изжил себя.

— Рассчитываете ли вы вернуться в Киев? Какие должны возникнуть условия для вашего возвращения туда?

— Условия для возвращения могут возникнуть только после смены киевского репрессивного режима. Я думаю, что это дело ближайшего будущего. Для меня важно, чтобы в Киеве пришел к власти украинский режим, украинская власть, которая бы понимала, в чем заключаются национальные интересы Украины. Для тех, кто сейчас у власти, национальные интересы — набить себе карманы, и они успешно этим занимаются. Экономика закончила год с колоссальными убытками, а почему-то бизнес-империя Порошенко — с семикратным ростом доходов. Такое может в экономике быть? Загадочно.

Если брать только контролируемые ими сейчас территории, то есть без Крыма и части Донбасса, за один год смертность выросла на 104 тысячи человек. Эти 104 тысячи — прямая вина Порошенко, Яценюка и всей их команды. Это плохое питание, отсутствие лекарств и медицинского обслуживания, это стрессы, колоссальная плата за ЖКХ — и вот 104 тысячи человек досрочно ушли из жизни. Кто за это должен отвечать? Людям физически устроили современный голодомор. Пенсия 1000 гривен, а за отопление в старой хрущевке надо заплатить 995. Мне за четыре года в правительстве удалось на два с половиной года увеличить продолжительность жизни. Вот я ушел. И, что бы ни брехали теперь в мой адрес: коррупционер, пятое-десятое,— за два года ни одного дела по коррупции.

— Против вас?

— Да, вот все с потолка придумали обвинения. Возбудили уголовное дело, два года расследуют. А сказать конкретно: вот Азаров принял какое-то решение за определенные деньги, которые ему такой-то такой-то заплатил, и вследствие принятия такого решения были для страны негативные последствия. Таких обвинений нет и быть не может.

При мне в 2010 году ВВП был порядка $130 млрд, а когда мы закончили работу — $200 млрд. Я считал, что это очень мало для Украины, и стеснялся называть эти цифры. Но сейчас $60 млрд! И никто не стесняется. Это ниже, чем в Сомали, а что Сомали производит? Никто не ставит сейчас вопроса, как увеличить доходы, развить промышленность, найти новые рынки сбыта. Все говорят только: надо нам помочь. Но затыкать дыру в бюджете можно, если тебе не хватает 2-3%, а когда не хватает 50% — это же каждая вторая гривна заемная? А как возвращать долги будем?

У нас инфляция в 2013 году была 0,5%, сейчас у Яценюка — 50%. Средняя зарплата — $500 в месяц, а средняя пенсия — почти $200. Да, мы жили плохо, но не так плохо, как сейчас. Я принял дела, когда на нашем рынке, например, 70% огурцов были турецкими, а когда уходил — 30%. Поработали бы еще немного — вышли бы на полное самообеспечение овощами. Потребности по помидорам, картофелю, огурцам мы практически закрыли. Если резюмировать: были у нас негативные моменты, связанные с коррупцией, волюнтаризмом в судебной системе. Многое мы делали, но не успели довести до конца.

Теперь очень много болтовни ведется о моей работе, а посмотрите статистику за все периоды, когда национальный ВВП рос,— относится к моей деятельности, когда я отвечал за экономическую политику в должности первого вице-премьера либо был премьером. Других периодов позитивного роста ВВП в стране не было, поэтому я имею право говорить, что мой опыт позитивный. И его надо учитывать.

— На ваш взгляд, после потери Крыма и значительной части Донбасса могут ли условно пророссийские политические силы, какой была в свое время Партия регионов, рассчитывать на победу на выборах? Электорально Украина всегда была поделена примерно пополам, теперь же значительная часть пророссийского электората отрезана от возможности голосования.

— Я бы хотел вас поправить. Партия регионов, которую я основал в 1997 году, никогда не была пророссийской политической силой. Это была партия, отражающая интересы украинского народа, а поскольку интересы украинского и российского народов во многом совпадают, то приоритетными для нас всегда были вопросы сотрудничества и развития отношений с Россией, включая кооперационные и интеграционные экономические проекты.

Сейчас, судя по опросам общественного мнения, примерно 65% населения отрицательно относятся к России, примерно 30% — настроены условно пророссийски. Думаю, в атмосфере страха и террора эти опросы не очень показательны. Многие боятся высказывать свое мнение. Так что реальный расклад выглядит иначе. С другой стороны, антироссийские настроения окончательно приведут экономику к развалу, а население — к нищете. Так что альтернативы нет. Приход к власти истинно патриотических сил — единственная возможность выбраться из нищеты и унижений. Так что дело за самими людьми, а наша задача помочь им сделать правильный выбор.

Простой пример: бандиты из «Правого сектора» организовали бойкот российских транспортных грузов через Украину, и, естественно, Россия ответила тем же. Остановились украинские большегрузы, следующие через границу России транзитом. В результате убытки понесут как Украина, так и Россия, но учитывая, что для Украины транзит грузов имеет огромное значение, а для России второстепенное, то посудите сами, какой удар по экономике Украины нанесен властями Украины, которые поддерживают эту акцию «Правого сектора».

— Приход какой из нынешних политических сил, на ваш взгляд, может привести к такому развороту?

— Это все равно что спросить в свое время: вы видите в гитлеровской Германии какие-то левые силы, которые могли бы победить? Там действует режим тоталитарного подавления всякого инакомыслия. Вот Олесь Бузина, вовсе не оппозиционер никакой. Он и нас ругал, и меня ругал, но мне в голову не приходило причинить ему какой-то вред, а тут взяли у подъезда убили, и дело с концом. А убийцы теперь являются героями Украины, их на руках выносят из зала суда и не дают посадить. Мне в качестве меры пресечения выбрали заочный арест, а убийцам Бузины — нестрогий домашний арест, только ночевать они дома должны. А таких примеров тысячи: сотни пропавших, тысячи политических заключенных, на телеэкранах — цензура страшнейшая. Хочешь поливать грязью Россию и Путина — пожалуйста. Но не вздумай сказать, что Россия что-то хорошее сделала для Украины когда-то. Или что Путин принял правильное решение. Или что при Азарове страна развивалась. Ни в коем случае ты не можешь этого сказать.

Там не все предатели, там есть нормальные ребята, с которыми мы будем работать. Но парадокс в том, что ребят, которые знают, как работать своими руками, их нет сейчас на Украине. Они вытеснены. В Москве два состава правительства Украины сидят, которые готовы завтра же начать работать. Не так, как работают эти недоумки, а люди знающие. Мы знаем, как проводить бюджетную политику, фискальную политику. Люди годами нарабатывали административно-управленческий опыт.

— Нет в связи с этим сожаления, что приняли решение покинуть Киев? Сергей Левочкин (глава администрации президента Украины в 2010-2014 годах.— «Ъ»), многие видные «регионалы» остались, влились в нынешнюю политическую систему.

— Нельзя меня сравнивать с Левочкиным, потому что он участвовал в государственном перевороте, а я нет. Его супруга носила пряники на Майдан, а сам он постоянно консультировал оппозицию вплоть до своей отставки: где находится президент, о чем он думает. Я же говорил, что президент не должен допустить переворота. Из-за этого моей отставки требовал Майдан. Левочкин как-то крутится в парламенте, а я как-то крутиться не могу. У меня есть позиция: к власти пришли марионетки, которые держатся на штурмовых отрядах.

— Если допустить, что люди, о которых вы говорите, вернутся в Киев, какую позицию они должны занять в отношении Крыма?

— Ну, а какую позицию должны руководители Сербии занимать по отношению к Косово? Косово признали уже порядка 80 стран мира.

— Крым пока не признал никто.

— Признают, никуда не денутся. Если рассуждать, то Косово — это исторический центр Сербии. Это та территория, с которой Сербия и пошла. Нельзя сказать, что для Украины Крым это такая территория. Крым никогда не входил в состав Украины, если не считать 1954 года, когда его административно передали в рамках единого государства.

Не хочется Западу сейчас это признавать, какое-то время еще не будут признавать, но по факту уже все произошло, и как бы болезненно для любого украинского руководителя это ни звучало, надо принимать реальность как она есть. Калининград, или Кенигсберг, был когда-то столицей Прусского государства, но сейчас же никому из германских руководителей в голову не придет сказать: верни обратно Калининград. Так никому не придет в голову ставить вопрос и о возврате Крыма. Был там референдум, и ясно, что крымчане жить с этим бандеровским режимом не захотели. Это их право, они, в конце концов, автономная республика.

Между Украиной и Россией в любом случае рано или поздно должен быть заключен договор о демаркации границ. Мы живем до сих пор в до конца не оформленных границах. Я много раз занимался этим вопросом и говорил, что надо находить какие-то компромиссы.

20.02.16. Видео от журналистов.

«Два года после Майдана: виновные в убийствах так и не понесли наказания. Сегодня исполняется ровно два года с начала кровавых событий на Майдане. Тех событий, которые одни назовут революцией достоинства, а другие антиконституционным переворотом. Так кто же оказался прав? С теми, кто в феврале 2014-го шел на баррикады, встретился Александр Балицкий, который тоже был в Киеве в те дни.»