Правительство фальсифицирует статистику и экономит на лекарствах, пока страна превращается в инкубатор для самого опасного в мире штамма ВИЧ-инфекции
1 декабря мир отмечает день борьбы со СПИДом. Весомый повод для того, чтобы подробно взглянуть: а какие у нас в стране успехи на этом поприще? Какова ситуация, и что требуется, чтобы ее улучшить?
Задавшись этим вопросом, мы начали изучать цифры и вникать в медицинскую и социальную статистику, и статистика эта, без преувеличения, нас потрясла. Если характеризовать ситуацию в двух словах – самыми подходящими, пожалуй, будут слова «национальная катастрофа». Пожалуй, вирус иммунодефицита стал самой страшной угрозой для существования нашего народа со времен Гитлера.
Касается каждого
В марте текущего года специалисты, собравшиеся на V Международную конференцию по ВИЧ/СПИДу в Восточной Европе и Центральной Азии, констатировали: в 20 российских регионах распространение ВИЧ достигло высшей стадии – генерализованной эпидемии.
Это значит, что болезнь вышла из групп риска, в которых она распространялась прежде, и прочно закрепилась в обществе. Заразиться может уже абсолютно любой, независимо от социального статуса, уровня доходов, образа жизни. Маркером генерализованной эпидемии считается 1% инфицированных беременных женщин или 2% инфицированных от общей численности населения.
Вывод этот не нов: еще в июне 2016-го ЮНИСЭЙД опубликовала доклад, утверждавший, что по итогам 2015 года Россия стала мировым лидером по темпам распространения вируса иммунодефицита. Даже в Африке ситуация ухудшается не так быстро, как в РФ.
Данные российского Центра профилактики СПИДа подтверждают эти оценки: в 2015 году численность ВИЧ-позитивных граждан России увеличилась на 11%, в 2016-м – на 5,3%. Средний показатель для Африки – 8%.
В минувшем году на Россию пришлось 80% случаев новых заражений в регионе от Восточной Европы до Средней Азии. Наиболее пострадавшие от инфекции регионы – Кемеровская, Ульяновская, Иркутская, Тюменская, Ленинградская, Челябинская, Томская, Новосибирская, Мурманская, Омская, Ивановская, Тверская, Курганская и Оренбургская области, Пермский и Алтайский края, Ханты-Мансийский автономный округ.
Плюс сто тысяч в год
По результатам первого полугодия 2017 года в РФ зарегистрировано более 1 миллиона 167 тысяч носителей инфекции. И эта цифра продолжает увеличиваться. За первые шесть месяцев зафиксировано 52 766 новых заражений – это на 3,3% больше, чем в первом полугодии 2016 года. Очевидно, что к 31 декабря численность инфицированных российских граждан увеличится более чем на 100 тысяч по сравнению с началом года.
Около восьми тысяч этих людей на момент написания данной статьи еще здоровы, в их телах еще нет вируса. Однако к моменту, когда куранты пробьют наступление Нового года, они уже будут носителями смертоносной инфекции. Многие из них в последующие месяцы заразят своих близких.
По данным Росстата, за прошлый год от СПИДа умерли 18,5 тысяч жителей нашей страны. 50 человек в день, – это скорость, с которой вирус пожирает страну.
Всего жертвами инфекции в РФ уже стали 259 тысяч человек.
Портрет жертвы
В нашем обществе СПИД по-прежнему воспринимается как болезнь гомосексуалистов и наркоманов. О нем думают как о молодежной угрозе. На деле же – не верно ни первое, ни второе. СПИД давно уже вырос из молодежной тусовки, слез с иглы и обосновался в приличных компаниях людей среднего возраста. Семейных, гетеросексуальных, успешных.
Анализ показывает, что в нынешнем году 47% заразившихся – это люди в возрасте от 30 до 40 лет. Еще 22% — граждане России от 40 до 50 лет. Конкретно на молодежь приходится всего 31% заражений. Для сравнения, в 2000 году в 87% случаев ВИЧ подхватывали люди в возрасте до 30 лет.
То же самое – и с каналами передачи. На долю гетеросексуальных контактов в 2017 году пришлось 50% заражений, 46% — на инъекционные наркотики. И лишь 1,9% – на гомосексуальные связи. Это вовсе не значит, что однополый секс безопасней гетеросексуального. Отнюдь. Просто людей с нормальной ориентацией значительно больше. И именно они в последние годы стали основной жертвой вырвавшегося на оперативный простор вируса.
Болезнь выкашивает самые квалифицированные и экономически активные слои населения. Еще один штрих к портрету эпидемии, от которого мучительно больно: за последние два года 382 младенца получили вирус иммунодефицита от своих матерей.
Процент тех, кто заразился в медицинских учреждениях – минимален: за первые полгода 2017-го их было девять человек. Двоим вирус достался во время переливания крови, семерым – при использовании нестерильных инструментов.
Провал по всем фронтам
Специалисты утверждают, что борьба со СПИДом в России деградирует, а ситуация с каждым годом ухудшается. Опыт стран, которым удалось остановить распространение болезни, показывает: для успеха необходимо, чтобы 90% инфицированных членов общества знали, что являются носителями ВИЧ. 90% из них должны получать антиретровирусную терапию, и у 90% из них вирус должен быть подавлен. В таком случае распространение инфекции постепенно начнет снижаться.
Во многих регионах доля обследованных колеблется от 10 до 15%. Антиретровирусную терапию получают менее 33% носителей инфекции. Фактически, болезнь не встречает организованного отпора со стороны государства. Усилия отдельных организаций, вроде того же Федерального центра СПИД, ученых и общественников – в принципе не могут остановить надвигающуюся катастрофу.
Чем же в это время занимаются власти, хотя бы уровня правительства? Известно чем. Одной рукой экономят, другой – фальсифицируют статистику.
В июле 2016 года кабмин порезал расходы на закупку лекарств от СПИДа. Сокращение составило от 10 до 30% от заранее выделенных средств. Региональным подразделениям Минздрава приказали расторгнуть контракты на поставку «лишних» препаратов. Источники в правительственных кругах сообщали, что инициатива секвестрования исходила от Минфина. Ведомство Антона Силуанова решило сэкономить на самом ненужном в России, – на людях.
Позже правительство решило ввести централизованную систему лекарственных закупок. Результатом стали перебои с поставками препаратов по всей стране. В июне нынешнего года СМИ потрясла новость о том, что без лекарств остался Федеральный центр по профилактике и борьбе со СПИДом, – организация, которая за последние 30 внесла наибольший вклад в разработку методики лечения ВИЧ-инфекции в России.
Тогда же Минздрав лишил российских граждан возможности получать лекарства не по месту прописки. Чиновничье творчество оставило без терапии несколько сотен инфицированных в Москве и, вероятно, десятки тысяч по всей стране.
На фоне откровенного саботажа и вредительства кабмин занялся статистическими манипуляциями, чтобы «подправить картину». В ход пошли обычные в таких случаях уловки: например, включение Минздравом в статистику новых заражений за 2016 год не всех 125 тысяч положительных результатов, а только 87 тысяч – тех, кто пришел сдавать анализы с паспортом и СНИЛСом.
В результате 40 тысяч инфицированных, прошедших обследования в частных клиниках за свои деньги, исчезли из официальной отчетности. По бумажкам Минздрава их нет. А в реальности – есть.
Что делать?
Очевидно, что если Россия не хочет окончательно проиграть борьбу с ВИЧ, меры следует принимать экстраординарные. В первую очередь – провести всеобщее обязательное тестирование населения. Под угрозой штрафов, принудительных приводов, запретом на получение прав, загранпаспортов – чего угодно из того, что можно получить от государства. Не зная истинных масштабов проблемы, невозможно выработать адекватную стратегию ее решения.
Во вторых, все инфицированные должны получать высокоактивную антиретровирусную терапию (ВААРТ). Это дорого. Прежде всего потому, что 70% препаратов – импортные. Российская промышленность эффективных лекарств для борьбы с ВИЧ практически не производит. И это то же надо исправлять.
Кроме того, вирус постоянно мутирует, поэтому, чтобы держать его в подавленном состоянии, медикам приходится прописывать смешанные курсы из трех, иногда – и четырех препаратов. Иными словами, России жизненно необходима фармакологическая индустрия, способная производить широчайший спектр современных антивирусных препаратов.
Мигранты и наркоманы – на выход
Кроме того, нужно срочно блокировать основные каналы распространения инфекции. Самым очевидным решением видится высылка трудовых мигрантов и введение жесточайшего визового режима со странами Средней Азии. Международные организации еще пять лет назад характеризовали ситуацию по СПИДу в этом регионе как катастрофическую.
В 2016 году российские вирусологи обнаружили новый штамм – A63. Исследования показали, что он возник в результате гибридизации тех форм, что распространены в России, с теми, что были привезены из Средней Азии.
По предварительным данным, A63 существенно отличается от всех известных форм ВИЧ в Европе, Африке и Америке. Возможно, он вообще является самым опасным штаммом в мире.
При этом соцопросы показывают, что большинство мигрантов не имеют даже общих представлений о заболеваниях, передающихся половым путем, и о ВИЧ, в частности. Страна никогда не сможет остановить распространение заразы, если ее снова и снова будут завозить миллионы гастарбайтеров.
Жестко необходимо решать и вопрос с распространением наркотиков, в первую очередь – инъекционных опиатов. Они дают 40% заражений.
Мировой опыт подсказывает, что тут есть два пути. Можно отправиться по стопам Западной Европы, и начать замещать инъекционные наркотики преоральными; но это фактически означает частичную легализацию наркотиков, что полностью противоречит и политике государства, и настроениям в обществе.
Можно воспользоваться опытом Китая, где за распространение «веществ» казнят без лишних разговоров. Но тогда к стенке придется ставить огромное количество российских силовиков, бывших и действующих сотрудников спецслужб, чиновников и влиятельных членов общества. При нынешнем состоянии судебной и правоохранительной системы – это маловероятный вариант.
Впрочем, времена, когда СПИД можно было остановить, победив героин, давно прошли. Спасибо за упущенный шанс всем сотрудникам расформированной ныне службы – ФСКН. Современные реалии таковы, что большинство заражений происходит при сексуальных контактах между мужчинами и женщинами. А значит, нужно решать две щекотливых проблемы: «продажной любви» и сексуального просвещения.
Скользкие вопросы, неочевидные решения
В отношении проституции мы снова оказываемся перед дилеммой. Попытаться уничтожить это явление – или же легализовать его, сделать цивилизованным? Оба варианта могут сбить волну заражений. Однако и тот, и другой могут и не сработать.
Беда России не в том, что у проституток нет статуса частных предпринимателей, как в Голландии. А в том, что это явление не рассматривается как проблема национального масштаба. О ней крайне редко всерьез говорят в СМИ, по ней не проводятся общественные слушания; общество и власть продолжают делать вид, что проблемы нет. Эта позиция берет начало в СССР, где якобы «секса не было». На самом-то деле, был, и о том, насколько стране Советов повезло, свидетельствует хотя бы статистика абортов. В 1960-е годы ежегодно прерывалось до 5,6 миллионов беременностей; в современной России – около миллиона. Начнись эпидемия ВИЧ на 20–30 лет раньше, и СПИД выкосил бы население СССР не хуже ядерных бомб – прежде, чем партия и КГБ успели бы понять, что происходит.
Что касается секс-просвещения, то очевидно, что российское общество стало заложником извращенной постановки вопроса. И противники, и сторонники секспросвета кивают на опыт Западной Европы, где эта дисциплина превратилась в пропаганду толерантности к гомосексуализму. Однако это совсем не значит, что именно так должно быть и у нас. То, что мух очень даже возможно отделить от котлет, свидетельствует опыт Израиля, где половое воспитание было введено в школьные программы в 2012 году.
Инициатором такого шага выступил раввин Авраам Лифшиц, глава отдела религиозного образования. Если еврейские ортодоксы сумели найти подходящие слова, чтобы объяснить молодежи суть проблемы, то неужели эту задачу нельзя решить силами великого и могучего русского языка? Конечно, можно. Но для этого нужна широкая общественная дискуссия, помощь представителей Православной Церкви и других традиционных конфессий, работа профессиональных филологов, талантливых ученых.
Это сложная задача. Но, безусловно, решаемая – при одном условии: если власть и общество поймут, что страна несется в бездну, и начнут действовать сообразно ситуации, принимая когда жесткие, а когда – и непопулярные меры.
Нет Комментариев