Нью-Дели и Пекин погасили отравлявший несколько месяцев двусторонние отношения и едва не приведший к войне конфликт, вызванный китайским дорожным строительством на спорных территориях в Гималаях. На этот раз пронесло, но причины для конфронтации остаются
Индия и Китай поставили точку в территориальном конфликте, который несколько месяцев отравлял двусторонние отношения и поставил две крупнейшие страны мира на грань войны, не первой в истории их взаимоотношений. Колониальные индийские войска привлекались в свое время британцами для экзекуций в Китае. В 1962 году китайцы победили индийцев в скоротечном пограничном конфликте в Гималаях, сохранив за собой территории, которые Индия до сих пор считает своими.
На этот раз все началось с того, что китайские военные начали строить дорогу на спорной с Бутаном территории. После того, как бутанские просьбы к китайцам прекратить дорожные работы были проигнорированы, Индия быстро перебросила в этот район свои военные подразделения, которые воспрепятствовали китайскому дорожному строительству. Китайцы подтянули к месту событий несколько тысяч своих войск. Пару раз все висело на волоске, но до стрельбы дело, к счастью, не дошло. Все ограничилось словесными оскорблениями, драками с применением камней и других подручных средств между индийскими и китайскими солдатами, в результате которых пострадало несколько военнослужащих с обеих сторон.
В это время китайские дипломаты и военные требовали от Нью-Дели «немедленно вывести войска с китайской территории», а их индийские коллеги соглашались на этот тот шаг только в том, случае если китайцы вначале покинут «территорию Бутана» и прекратят стройку.
Несмотря на воинственные заявления официальных лиц в обеих столицах типа: «Не играйте с огнем!», «Скорее гора сдвинется с места, чем наша армия отступит», яростные статьи в индийских и китайских СМИ, стороны, в конечном счете, проявили благоразумие и восстановили статус-кво, без потери лица. Победителей и побежденных, по сути, не оказалось – боевая ничья. Хотя для внутреннего потребления каждый участник конфликта настаивает, по крайней мере, на моральной победе, заявляя, что другая сторона из произошедшего «должна извлечь урок» и «не допустить подобных ситуаций в будущем».
Боевая ничья?
Действительно, победителя и побежденного определить в этом конфликте непросто. Китайские военные инженеры прекратили строительные работы на территории, которую Бутан считает своей (а в Пекине – наоборот). Индия вывела свои войска из спорного района в соседней стране, которая, как была в британские времена ее протекторатом, так, фактически, остается им и сегодня. Бутан получает от Индии политическое покровительство, военную защиту и ежегодно примерно миллиард долларов на нужды развития, что совсем немало для крошечного государства.
И все же в Нью-Дели, наверное, радуются больше. Плато Доклам протяженностью менее 100 квадратных километров, на котором начали строить имеющую чисто военное значение дорогу китайцы, представляет для Индии колоссальный стратегический интерес. Это плато занимает господствующее положение над небольшой территорией, которая связывает основную часть страны с ее северо-западными штатами, где существуют — временами обостряющиеся — сепаратистские настроения. Речь идет о т.н. коридоре Силигури («Куриное горлышко») между Непалом, Бутаном и Бангладеш. Если перерезать эту тонкую нить, Индия в случае войны с Китаем быстро потеряет весь свой северо-запад.
Любопытно, что в своих претензиях на оказавшееся яблоком раздора плато Доклам Пекин ссылается на договор… 1890 года между находившимся тогда под британским протекторатом королевством, а теперь индийским штатом Сикким, и Тибетом, который после столетий номинальной зависимости от Китая стал в середине прошлого века его частью в качестве автономного района после военной операции китайской армии. Это привело, в конечном счете, к бегству в «добровольное изгнание» в Индию теократического правителя Тибета далай-ламы. В 1988 и 1998 годах Бутан и Китай подписали ряд соглашений, в которых обязывались решать территориальные споры мирным путем и воздерживаться от военного строительства в регионе, которое Китай, тем не менее, проводил, но не в столь откровенной форме. В Нью-Дели и Тхимпху (столица Бутана) поэтому и сочли, что Китай на этот раз серьезно нарушил статус-кво. Тем более, повторим еще раз, строившийся участок дороги не имел отношения к созданию транспортных артерий для китайско-пакистанского экономического коридора. Индия и его критикует за то, что он проложен в том числе по территориям, которые Нью-Дели считает своими. В данном же случае все было еще хуже. Строившаяся китайскими военными инженерами дорога упиралась в границу с Индией в весьма уязвимой для нее точке – между Бутаном и Сиккимом. По этой дороге в случае чего китайские войска оказались бы у коридора Силигури буквально за несколько часов и могли бы прекрасно снабжаться.
Почему это произошло?
Завершившийся конфликт возник – какое удивительное совпадение! – незадолго до и получил развитие в ходе заранее объявленного визита премьер-министра Индии Нарендры Моди в США в начале июня этого года. Лидеры двух стран обсуждали в ходе этого визита перспективы установления стратегического партнерства. Поскольку с США у Индии нет территориальных проблем, а с Китаем – есть, в Пекине, к которому имеется также масса претензий со стороны Вашингтона, судя по всему, решили не сидеть, сложа руки, а показать Индии, что заигрывание с США имеет определенную цену. И ее придется заплатить. Разумеется, это только версия того, что произошло.
Почему на этот раз пронесло?
Если предположить, что китайско-индийский конфликт вокруг стратегического плато в Гималаях возник не случайно, то тогда с абсолютной уверенностью можно утверждать, что его целью было просто предупредить Индию трижды подумать, стоит ли вместе с США играть против Китая.
Дело в том, что 3-5 сентября в Сямэне (КНР) пройдет саммит БРИКС, членами которого являются обе стороны, ставшие также с недавних пор и партнерами по Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Выставить себя накануне саммита в роли страны, ни во что не ставящей своих соседей, безусловно, не было целью Пекина, веса и мощи которого все его соседи как раз и опасаются. Это противоречило бы заботливо создаваемому имиджу КНР как миролюбивой державы, настаивающей на дипломатических путях урегулирования конфликтов где бы то ни было. Прослыть «поджигателем войны» с Индией именно сейчас для китайцев было бы совершенно невозможно. Это, во-первых.
А, во-вторых, КНР совсем не выгодно в условиях нарастающей конфронтации с США превращать еще и Индию в своего смертельного врага. Демографический и военный потенциал этих стран практически одинаковый. Китайская экономика пока вдвое больше индийской, но темпы развития в Индии сейчас выше, она и тут подтягивается до китайского уровня. Торговый баланс между обеими странами имеет серьезный крен в пользу КНР, и в случае конфликта крайне выгодная для Китая торговля с Индией станет его первой жертвой. Можно также ожидать, что в этом случае Индия использует все свое влияние в мире, чтобы ставить всевозможные преграды глобальному китайскому проекту Нового Шелкового пути, начнет всячески мешать столь пугающей США и ЕС китайской политике в Африке, где индийцы сегодня тоже кое на что влияют.
В настоящее время Индия, не имеющая — в отличие от китайцев — никаких проблем с интеграцией в глобальную экономику, просто отказалась от приглашения КНР принять участие в Новом Шелковом пути. Его сухопутная и морская части берут Индию в кольцо и подрывают ее традиционное экономическое и политическое влияние в Южной Азии. Вместо этого Нью-Дели намерен осуществить с Токио крупный конкурирующий проект – Азиатско-Африканский коридор роста. Понятно, что в случае обострения отношений с Китаем Индия будет куда активнее противодействовать политике КНР, особенно в своей традиционной сфере влияния.
Таким образом, война с КНР не нужна Индии, но она еще меньше нужна Китаю.
Что имеем, на что рассчитываем?
Итак, как видим, на Докламе стороны «прощупали» друг друга, и сейчас изучают полученные «сигналы». В Пекине, наверняка, впечатлены тем, что Индия отреагировала на стройку очень жестко. Будем надеяться, что в обозримом будущем повторить этот чреватый непоправимым развитием событий опыт обе стороны не захотят, хотя, конечно, США очень бы хотелось обеспечить Китаю могущественного и сильного врага в лице Индии.
Нельзя исключать, однако, что и в Нью-Дели, где очень недовольны китайской экономической и политической экспансией, могут найтись желающие подыграть американцам, чтобы, воспользовавшись ситуацией, ослабить конкурента. А в Пекине, если начнет вырисовываться направленный против КНР американо-индийский альянс, кто-то, тоже нельзя исключать, решит не дожидаться, когда этот альянс станет прочным, чтобы попытаться до этого решить территориальные споры с Индией в свою пользу.
Тут вся надежда только на Россию, имеющую прекрасные отношения с обеими странами, и заинтересованную в том, чтобы они обе были сильными, чтобы между ними не было войны. В этой ситуации роль России стала бы совершенно невыносимой, так как индийцы и китайцы воевали бы во многом друг с другом русским оружием. В свое время Москва мирила Индию и Пакистан. Возможно, настанет время, когда ей придется мирить Индию и Китай. И можно не сомневаться, что Россия сделать все и даже больше, чтобы добиться в этом успеха.
Большой войны, которая приведет к чудовищным последствиям для Индии и Китая и будет выгодна лишь тем, кто их стравливает, не хотят ни индийцы, ни китайцы. Несмотря на иногда охватывающие их эмоции и ряд нерешенных территориальных проблем. Поэтому сейчас особенные надежды возлагаются на предстоящий в КНР саммит БРИКС. Как указывает в этой связи влиятельная индийская газета «Хинду», данное мероприятие «предоставит хорошую возможность создания специального непубличного канала связи с Пекином с учетом высокого потенциала для дальнейших разногласий – от примирения в Афганистане до регионального экономического развития». Газета делает вывод, с которым невозможно не согласиться: «Чем больше дипломатии, тем лучше».
Нет Комментариев