От Ливонского ордена к русской губернии. Долгий путь Курляндии в Россию. Часть 2: От Бирона до растворения Курляндии в России

В 1737 году императрица Анна Иоанновна поставила своего фаворита Бирона герцогом Курляндии.
Скорее всего, сами курляндцы сочли Бирона наименьшим из зол. Хотя католиков в герцогстве хватало, но основная часть населения, лютеране, присоединяться к католической Польше не хотела. Помощи от европейских государств ждать не приходилось, зато русская армия на территории Курляндии стояла наготове – какие уж тут протесты?! А Бирон, как доносили перебравшиеся в российскую столицу курляндские дворяне, был так занят своей повелительницей, что вряд ли станет часто наезжать в Митаву и вмешиваться в дела герцогства.
Анна Иоанновна успела назначить Бирона регентом при наследнике престола, младенце Иоанне Антоновиче, сыне ее племянницы Анны Леопольдовны. И 16 октября 1740 года она скончалась.
Регентство Бирона длилось три недели…
В ночь на 9 ноября 1740 года Эрнст фон Бирон был арестован гренадерами под командованием адьютанта фельдмаршала Миниха, подполковника Манштейна, и отвезен в Шлиссельбургскую крепость.
В обнародованном накануне суда над бывшим фаворитом манифесте Анны Леопольдовны, ставшей правительницей при маленьком сыне, Бирон был назван «бывшим герцогом Курляндским», но дать Курляндии другого герцога Анна Леопольдовна не успела.
В Митаве с ужасом ждали новостей. Если Бирон будет лишен герцогского титула – кому достанется трон? А в Митаву, Либаву и Виндаву прискакали столичные чиновники – опечатать герцогское имущество. От них потрясенные курляндцы узнали, что Бирону грозит смерть.
За герцога попытался вступиться прусский король Фридрих Август II. Но поскольку бывший фаворит находился на русской службе и обвинялся как государственный преступник, ничего не получилось.
Комиссия по делу Бирона приговорила его к четвертованию. Анна Леопольдовна смягчила приговор, заменив его вечной ссылкой в город Пелым Сибирской губернии с лишением чинов, орденов и имущества. Пострадал и младший брат фаворита, Густав фон Бирон, который стал хорошим боевым офицером и прекрасно воевал в русско-турецкой войне. Его сослали в Нижнеколымский острог.
Вместе с бывшим фаворитом в ссылку отправилось его семейство – жена, два сына и дочь Гедвига.
В Пелыме ссыльные пробыли год. Бирон всегда говорил, что царевна Елизавета Петровна освободит его из заточения. Взойдя на престол в апреле 1742 года, новая императрица действительно о нем вспомнила, и сначала даже решила вернуть ему поместье Вартенберг, послала в Сибирь гонца с соответствующими бумагами… Но потом передумала и освобождать не захотела. Бирону с семейством было велено жить в Ярославле. И просидел он там до воцарения Петра III – почти двадцать лет.
Все это время Курляндия как-то обходилась без герцога, но подданные знали, что его высочество не бедствует – в Ярославль направлялись все доходы от его курляндских владений.
Россия вступила в Семилетнюю войну. А всякая большая война – это передел мира. Елизавета хотела после победы отдать Речи Посполитой занятую русскими войсками Восточную Пруссию, а взамен окончательно получить Курляндию, которая формально все еще частично была вассалом польской короны. Ей нужен был на курляндском троне герцог, который действительно занимается делами герцогства, а не живет годами в Санкт-Петербурге, и от такого человека требовалась абсолютная лояльность. Все-таки Курляндия во время войны были тыловой базой русских войск.
В Речи Посполитой как раз была наготове кандидатура. Молодой принц Карл Саксонский, внук Августа Сильного, всех бы на герцогском троне устроил. В 1758 году принц приехал в Санкт-Петербург, был представлен императрице Елизавете, поступил на службу в русскую армию и участвовал в кровопролитном сражении при Цорндорфе.
Польский сенат признал Эрнста Иоганна фон Бирона низложенным и формально освободил престол Курляндии и Семигалии для Карла. В 1759 году принц получил Курляндию в ленное владение. И при содействии России он в январе 1760 года торжественно въехал в Митаву.
Курляндская знать в восторг не пришла. Во-первых, новый герцог был католиком, и они боялись, что он начнет внедрять католицизм в герцогстве, где население – почти сплошь протестанты. Во-вторых, по законам Курляндии герцог обязан быть протестантом. В-третьих, им был совсем не нужен герцог, который, живя в Курляндии, сам будет заниматься своими владениями. При Бироне герцогские имения были отданы в аренду местным баронам, которые отправляли арендную плату сперва в Санкт-Петербург, потом в Ярославль, а сами драли с крестьян даже не три, а семь шкур. Для них был идеальным герцог, который в Митаву носа не казал. Карл Саксонский, напротив, всем интересовался и самовольно решал важные вопросы.
Экс-герцог Курляндский в это время ссорился с охраной, хоронил братьев, хворал. После низложения перемен в судьбе он уже не ждал, писем вельможам елизаветинского двора не слал. И вот императрица умирает…
На престоле оказался внук Петра Великого – Петр III. При всех его причудах, у этого государя было свое понятие о справедливости. Он помиловал едва ли не всех, кто пострадал в два предыдущих царствования, в том числе и Эрнста фон Бирона. Курляндский герцог был привезен в Санкт-Петербург, ему вернули ордена и знаки отличия, но тем Петр III и ограничился. Он хотел отдать герцогство своему дяде, голштинскому принцу Георгу. Может, и отдал бы, но его правление длилось 186 дней.
На российский трон взошла Екатерина Великая. И она вернула Бирону Курляндию. Она так явно показала, что предпочитает видеть герцогом Бирона, при всех его недостатках, что не пустила Карла Саксонского в Санкт-Петербург, где он собирался поздравить императрицу с коронацией. России требовался не просто удобный, а свой герцог в Курляндии. Елизавета Петровна слишком далеко отпустила герцогство с политического поводка. Екатерина II возвращала прежнее положение вещей, более выгодное Российской империи. Но чтобы покончить с этим делом по-хорошему, Карлу Саксонскому обещали богатейшие отступные. Он не согласился. И дальше началась настоящая война в отдельно взятом провинциальном городке, носившем гордое звание столицы Курляндии.
Съездив ненадолго на родину, Карл Саксонский вернулся в Митаву и увидел в Курляндии русские войска. Однако в декабре 1762 года принц и сорок польских шляхтичей заперлись в митавском дворце. Русские солдаты осадили его, но не шли на приступ. Принцу тайком переправляли из города продовольствие. А в феврале 1763 года Эрнст фон Бирон прибыл в Митаву. Казалось бы, игра окончена. Но Карл Саксонский еще два месяца просидел во дворце, надеясь неведомо на что. Наконец он получил от своего отца приказание оставить Курляндию и бежал в Дрезден.
Эрнст фон Бирон оказался в забавном положении. Когда Петр III вызвал его из ярославской ссылки, бывший фаворит царицы отрекся от прав на Курляндию за себя и за своих детей. А когда на престол взошла Екатерина Великая и пожелала видеть Бирона на курляндском троне, старик отрекся от своего отречения…
Бирон подписал особый акт, в котором обязался защищать православные храмы и монастыри, не брать пошлин с российских купцов, не допускать торговли с врагами России, давать российским войскам беспрепятственных проход через территорию герцогства, а если понадобится – предоставлять им жилье, принимать в своих гаванях российские корабли.
Впрочем, не вся Курляндия была ему рада. Дворянство разделилось на «карлистов» и «эрнестинцев». Это несогласие продолжалось шесть лет. С течением времени Эрнст фон Бирон снова стал полновластным герцогом. Но – с одной оговоркой: теперь он уже не занимался курляндскими делами, сидя в российской столице, а должен был жить в Митаве. В России отлично помнили бироновские безобразия, и выдворение этого человека в Курляндию только приветствовали.
Курляндцы приносили на него жалобы на своего герцога в Варшаве, добивались, чтоб польский двор позвал его в реляционный суд, писали статьи в газетах и издавали брошюры, где доказывали незаконный захват герцогского стула Бироном, не являлись на курляндские сеймики и не посылали на них своих депутатов, игнорируя даже самое присутствие Бирона в Митаве. Екатерина защищала его, держала в Курляндии корпус князя Дашкова, а когда ее терпение было на исходе, пригрозила, что разместит там на постой более сорока тысяч солдат, которых курляндцам придется кормить и поить, да еще терпеть в собственных домах. Она старалась и Бирона вразумить, но перевоспитывать скупого, жадного и сварливого старика – неблагодарное занятие.
Екатерина понимала, что бывший фаворит императрицы Анны уже стар, что недалек день, когда его на троне сменит старший сын Петр. Она показала свое благоволение к этому человеку, вернула ему отнятый в 1742 году императрицей Елизаветой Петровной орден св. Андрея Первозванного с бриллиантовой звездой. Но Бирон-старший хотя бы имел опыт решения проблем государственной важности, а что мог его сын, который чуть не всю сознательную жизнь просидел в Ярославле?
Он мог быть «товаром» на европейском брачном рынке, как в свое время были «товаром» племянницы Петра Великого. Ведь курляндскому принцу уже сорок, а до сих пор не женат. Искать ему жену среди польских или саксонских аристократок даже опасно – дитя Бирона-младшего может со временем при поддержке заграничных родственников плохо повлиять на политику в Курляндии.
25 ноября 1769 году Бирон отказался от власти в пользу своего старшего сына Петра, а 4 апреля 1770 года литовская конфедерация провозгласила герцогом Курляндии опять принца Карла Саксонского. Правда, в Митаву он не вернулся. Польша уже не имела сил, чтобы противостоять мощи России на политической арене: остались одни амбиции…
Петру присмотрели невесту – пятую дочь князя Вальдек-Пирмонтского Каролину-Луизу. Этот брак кончился разводом. Развод состоялся 15 мая 1772 года, а 7 декабря 1772 года старый Бирон скончался.
Лет Петру Бирону уже немало, 48, а наследника еще нет…
Императрица Екатерина сосватала герцогу княжну Евдокию Борисовну Юсупову, красавицу и умницу. Эта российская аристократка сумела поладить с курляндским дворянством и какое-то время положительно влиять на супруга. Увы, герцог продержался недолго и стал пить, а во хмелю распускать руки… Повенчались они в 1772 году, а в 1776 году Евдокия Борисовна поехала в Санкт-Петербург на свадьбу престолонаследника Павла Петровича и больше в Митаву не вернулась. Стало быть, опять развод? Развестись императрица не позволила, но и не потребовала от герцогини Курляндской возвращаться в Митаву.
Некоторое время спустя курляндская герцогиня скончалась. И опять встала проблема наследника…
Третья супруга Петра Бирона была курляндской аристократкой из знатной семьи Медем. Ее предок был в тринадцатом веке гроссмейстером Ливонского ордена.
6 ноября 1779 года Анна-Доротея, которой было всего 18 лет, вышла замуж за немолодого герцога. А потом герцог и герцогиня сбежали в Европу… Иначе это путешествие длиной в три года не назовешь.
Пока герцог развлекался за границей, подданные ввели новую конституцию, подрывавшую его самодержавную власть. Когда супруги вернулись, герцог сумел отменить эту конституцию, а герцогиня принялась мирить курляндцев с мужем. У нее уже после дочерей появился сын, наследник трона, родившийся 23 февраля 1787 года, и необходимости в постаревшем, но не поумневшем герцоге у Курляндии больше не было.
Теперь, что бы герцог ни предпринял, он рисковал наткнуться на противодействие императрицы. Казалось бы, хитрые рижские купцы балуются контрабандой, это идет во вред Курляндии, и герцог имеет полное право защищать интересы своих подданных. Но Екатерина II приказывает графу Стакельбергу «самым решительным образом защищать интересы города Риги и лифляндских моих подданных по делу курляндских таможен против покушений герцога».
Екатерина продолжала, однако, думать, что герцогство должно существовать и герцогский престол все еще должен пока принадлежать фамилии Биронов. В 1787 году, когда у герцога Петра родился сын, она признала его «наследным принцем» Курляндии; в 1790 году, когда принц умер и у герцога Петра не оказалось мужского потомства, императрица обратила внимание на его племянников, сыновей его брата, беспутного принца Карла.
Еще при жизни отца, особым актом от 14 апреля 1771 года, принц Карл отрекся от своих прав по наследству. Но у него были маленькие сыновья, и Екатерина видела в них наследников курляндского престола.
Заодно герцог во время путешествия приобрел в 1786 году небольшое герцогство Саган в Силезии. А в 1787 году он вернулся с женой в Курляндию.
А в Курляндии созрел бунт.
Как и в большинстве беспорядков той эпохи, во всем были виноваты идеи французских просветителей, приведшие в конце концов к кровавой революции 1789 года. В Курляндии герцогом были недовольны решительно все. Вот и объединились купцы, бюргеры, учителя, типографщики, ремесленники в так называемую «бюргерскую унию». Это случилось в 1792 году. Уния, естественно, боролась за право «третьего сословия» занимать государственные должности и участвовать в управлении герцогством. Было даже странно – в герцогстве, имеющем столь хорошо обустроенные порты на Балтике, как Виндава и Либава, такие возможности для транзита, очень слабо развивались города, а все хозяйственные и административные вопросы решали ландтаг и рулившие им крупные помещики.
В декабре 1792 года в Елгаве вспыхнули беспорядки. Это был так называемый бунт мельников. Волнения удалось подавить только с помощью пушек. Но это было лишь начало.
В государстве, которое в прежние времена активно влияло на судьбу Курляндии, творилось неладное. Речь Посполитая, ослабевшая и распадавшаяся, уже созрела для того, чтобы стать жертвой более крупных и лучше организованных стран. Ее политическое устройство постоянно продуцировало беспорядки и не давало проводить необходимые государственные реформы. Фактически Польша рассматривалась как «больной человек» Восточной Европы. В 1772 году между Пруссией и Россией было заключено тайное соглашение о разделе Польши. К прусско-российскому союзу вскоре присоединилась Австрия. В начале августа 1772 года российские, прусские и австрийские войска одновременно вошли в Речь Посполитую. России достались польские владения в Ливонии, часть территории современной Белоруссии. Пруссия и Австрия тоже получили немало. Речь Посполитая утратила 211 тысяч квадратных километров. Подданство поменяли чуть ли не пять миллионов польских жителей. Но это был лишь первый раздел Польши, предстоял второй – в 1793 году. От Речи Посполитой опять откусили порядочные куски.
А в 1794 году Екатерина подписала Акт гарантии курляндской конституции – то есть, все еще не думала о присоединении Курляндии. Но ее отношение к этому вопросу изменилось весной 1794 года. Жители Варшавы совершили нападение на русский гарнизон, расквартированный в польской столице. Всего в этот день в Варшаве было убито более 2200 русских солдат и офицеров. Большинство из них в момент нападения оказалось безоружными. Остальным с огромным трудом удалось вырваться из города.
Это событие вошло в историю под названием «Варшавской заутрени». Так началось всеобщее восстание поляков против Австрии, Пруссии и России — участников разделов Польши в 1772 и 1793 годах.
Курляндия была слишком близко к Польше.
На востоке Речи Посполитой князь Репнин, командовавший русскими войсками в Литве, ждал прибытия с турецкой границы корпуса Суворова и решительных действий не предпринимал. В результате поляки успешно действовали в Литве. Пока отряды графа Грабовского и Якуба Ясинского удерживали Вильно и Гродно, граф Михаил Огиньский (да, тот самый, автор знаменитого полонеза) развернул партизанскую борьбу в тылу русских войск, а 12-тысячный корпус повстанцев вышел в Курляндию и занял Либаву. Курляндские крестьяне фактически присоединились к этому восстанию, отказывались исполнять барщину, поджигали дома, громили помещичьи имения. Именно их поддержка крестьян облегчила для отрядов Костюшко захват Либавы.
Нетрудно представить себе панику курляндских баронов. 11 июля Курляндский сейм постановил: ввиду польских замешательств просить русскую императрицу об особой защите Курляндии и ее конституции. В Митаве во главе группы дворян пророссийской ориентации стоял курляндский обербургграф Отто Герман фон дер Ховен, кстати, видный масон.
А потом приехал Александр Васильевич Суворов – и судьба повстанцев была решена. Поражение польского восстания послужило поводом для окончательной ликвидации польско-литовского государства. И встал вопрос: кто будет хозяином Курляндии.
В сентябре 1794 года курляндцы обсуждали предложение Отто Германа фон дер Ховена «уничтожить ленную зависимость Курляндии от Речи Посполитой и отдаться под покровительство России, причем просить русскую императрицу о сохранении особых прав и привилегий герцогской фамилии, рыцарства и земства». В сущности, это предполагало ликвидацию герцогской власти и более плотное присоединение курляндских земель к России.
Герцог, естественно, был против и поехал спасать свой трон в Санкт-Петербург. Там как раз начала работу конференция с участием полномочных представителей Австрии, Пруссии и России, где решалась судьба Речи Посполитой.
Императрица Екатерина и Великий князь Павел Петрович приглашали герцога Петра на обед. Министры Екатерины II оказывали герцогу Петру всяческое уважение.
Но он понимал, что сохранить прежний статус Курляндского герцогства как вассальной территории по отношению к Польше невозможно. Судьба Польши решалась независимо от его желаний и предпочтений.
Речи Посполитой предстоял третий раздел.
Курляндское герцогство и раньше-то никогда не было по-настоящему независимым, а в 1795 году, после трех разделов своего формального сюзерена, Польши, окончательно должно было сделаться территорией одной из великих держав.
Вопрос был один: на каких условиях?
Герцог Петр желал сохранить определенные права. Он хотел оставаться герцогом, пусть даже декоративным.
Обербургграф Отто фон дер Ховен говорил о необходимости безусловного подчинения России.
Екатерина II выступала против насильственного присоединения Курляндского герцогства. Такое присоединение могло повлечь за собой претензии со стороны Австрии и Пруссии.
5 марта 1795 года, в понедельник, в Митаве начал работу Курляндский сейм. А спустя два дня, в среду, партия фон дер Ховена одержала полную победу — делегаты единодушно приняли два документа: «Манифест Благородного Рыцарства и Земства Герцогств Курляндского и Семигальского об отречении от ленной зависимости Польше» и «Акт «добровольного подвержения под Высоко-Славный Скипетр Ея Величества Екатерины II».
Курляндский ландтаг избрал делегацию, которая вместе с делегацией от Пилтенского дворянства 19 марта прибыла в Петербург.
Представители Курляндского герцогства находились в столице Российской империи в течение почти целого месяца. Они помогали готовить документы для торжественного заседания правительствующего Сената, на котором должен был рассматриваться вопрос о присоединении Курляндского герцогства к Российской империи.
15 апреля делегации Курляндского герцогства и Пилтенского округа общим числом в 17 человек на придворных каретах шестеркой цугом, в сопровождении конюшенных и гайдуков, прибыли в Зимний дворец.
Отто фон дер Ховен обратился к Екатерине II со словами приветствия от имени курляндского рыцарства. Потом секретарь Курляндского сейма Нергериус передал вице-канцлеру графу Ивану Андреевичу Остерману сеймовые акты о присоединении Курляндии к Российской империи. То же самое затем сделал и барон фон Корф от имени Пилтенского округа.
Свершилось!
С герцогом Петром Екатерина II рассталась по-хорошему. Он пытался было просить помощи у Пруссии, не зная о тайных договоренностях прусского короля с русской императрицей. Но в конце концов согласился на денежную компенсацию.
28 марта 1795 года герцог подписал он отречение от своих державных прав и сложил с себя знаки герцогского достоинства, за что получил ежегодную пенсию в 50 000 золотых червонцев. Кроме того, казна приобрела у него курляндские имения за 500 000 золотых червонцев. Русское правительство обязалось также уплатить все его долги. Это были поистине царские условия…
В 1795 году герцог Петр навсегда покинул Курляндию. Вот когда пригодилось небольшое герцогство Саган в Силезии, которое он приобрел в 1786 году. Там, в Силезии он и скончался 2 января 1800 года.
В октябре 1795 года была подписана русско-прусско-австрийская конвенция, по которой граница Российской империи была отодвинута до Полангена (ныне – Паланга), причем «все земли, владения, провинции, города, местечки и деревни, заключающиеся в означенной черте, будут присоединены навсегда к Российской империи».
Курляндия превратилась в российскую губернию.

Далия Трускиновская
(публикуется в сокращении)

Источник