Ученые как первоклассники и идолопоклонники

У святителя Николая Сербского есть небольшая книжечка. Называется она «Символы и сигналы» (другой вариант русскоязычного названия – «Символы и знамения»).

Из всего, что мне известно на тему «христианская философия», «Символы и сигналы», наверное, — лучшая работа с точки зрения краткости, образности, убедительности, понятности для современного читателя. И без каких-либо отклонений от догматов христианского мировоззрения. Святитель специально подчеркивает в предисловии (датировано 1932 годом): «Это не моя личная философия, боже сохрани! Я лишь изложил здесь понятия, которых придерживалась Православная Церковь испокон веков. Могу сказать вам, что здесь поистине мое: весь мой жизненный опыт заставляет меня согласиться с тем, что говорили и писали светила нашей Церкви. Все, что за всю свою жизнь я понял и усвоил, я передаю вам на страницах этой книги».

В этой книжечке, а также еще некоторых своих сравнительно небольших работах («Наука о законе», «Жатвы Господни», «Библия и война») святитель Николай Сербский дает целостную картину мира, в которой органично соединены онтология (понимание бытия), гносеология (учение о познании), антропология (учение о человеке), эстетика (учение о красоте), этика (учение о нравственности), аксиология (учение о ценностях), социология (учение об обществе). Это и есть квинтэссенция христианской философии.

В предисловии к работе «Символы и сигналы» святитель пишет: «Христианство — это не одна из религий и не одна из философий, но совершенно особый, оригинальный и совершенный организм живой Божественной истины, организм светоносный и святоносный».

Действительно, христианство, если его рассматривать как философию, принципиально отличается от всех известных философий, созданных человеческим умом. Истинно христианскую философию нельзя спутать с учениями Сократа, Платона и Аристотеля или Канта, Шеллинга и Гегеля. Тем более ее нельзя синтезировать с человеческими философскими мудрованиями.

Святитель нам напоминает то, что написано в Библии, и то, что говорили святые отцы на протяжении многих веков. Однако дух времени сделал нас слепыми и глухими. Мы не видим, что скрывается за словами Священного Писания, мы не слышим, что нам твердят святые отцы. Из святых, которых дало христианство за две тысячи лет, Николай Сербский ближе к нам, чем большинство других. Он как бы перехватил эстафету своих предшественников и объясняет современному человеку на понятном ему языке то, что в свое время объясняли своей пастве на греческом, латинском и других языках Иустин Философ, Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Богослов, Блаженный Августин и тысячи других святых раннего христианства.

Остановимся, в частности, на таком вопросе, как наука и так называемый научный метод познания мира. Почти все мудрецы от философии последних столетий возносят науку. Они, конечно, могут ее подвергать острой критике, но не сам институт науки и не само научное познание, направленное на открытие законов природы и общества, а лишь конкретные результаты научных поисков, отдельные идеи и теории. А вот святитель Николай Сербский ставит под вопрос сам метод познания, которым пользуются ученые Нового времени. Его заключения порой носят шокирующий характер. Но по размышлению ты начинаешь понимать, что святитель прав, потому что опирается на Священное Писание и Священное Предание.

Святитель Николай Сербский сравнивает многих современных ученых и философов со школьниками первого класса, которые учатся читать по слогам:

«Многие вполне взрослые люди напоминают первоклассников, хотя они подчас называются философами и учеными. Работая в поте лица, им едва удается читать по складам книгу природы, но смысл и значение букв азбуки природы им никак не постичь. Грамотный человек читает буквы, даже не думая о них, но мгновенно схватывая смысл слов. Учитель должен приложить массу усилий, чтобы научить ученика читать не по складам, а по смыслу».

Мы уже достаточно подробно обсуждали работу святителя Николая Сербского «Наука закона» (другое русскоязычное название — «Слово о законе»), где автор сравнивает природу с книгой. Книга вторична, первичен автор, ее написавший. Так и с природой. Мы порой забываем, что за ней стоит автор — Бог, Творец видимого и невидимого мира. А буквы этой книги — объекты вселенной и земной природы, называемые символами. Люди науки изучают отдельные объекты (галактики, звезды, планеты, растения, атомы, еще более мелкие частицы, вирусы, микроорганизмы и т. д.), восторгаются отдельными символами (буквами), но сложить в единую картину (слово, предложение) символы-буквы не могут. А если они и делают такие попытки такого сложения (обычно на это замахиваются философы), то максимум, на что их хватает, — прочитать по складам предложение. Но они как дети — читают, произносят, слышат, но вникнуть в суть произносимого и слышимого не могут.

Цитирую Николая Сербского: «То, что верно с точки зрения чтения книги, то верно и в отношении чтения «книги природы». Преклоняться перед природой — то же самое, что преклоняться перед буквами. Обожатели природы — это взрослые дети. Спросите их, что означают предметы и события, и они посмотрят на вас с таким же точно удивлением, как первоклассник, которого спросили о смысле только что прочитанного слова».

Когда читал эти строки из книги святителя, почему-то на память пришли «Мертвые души» Николая Васильевича Гоголя. Помните, там был такой герой по имени Петруша. Он был слугой Чичикова. Достаточно странная личность. Одной из странностей Петруши было чтение книг. Он любил чтение, но его увлекал сам процесс чтения как сложения букв в слова. Смысл текстов его не интересовал, поэтому читал он все подряд, без разбору. Вот портрет  Петруши: «…имел даже благородное побуждение к просвещению, то есть чтению книг, содержанием которых не затруднялся: ему было совершенно все равно, похождение ли влюбленного героя, просто букварь или молитвенник, — он все читал с равным вниманием; если бы ему подвернули химию, он и от нее бы не отказался. Ему нравилось не то, о чем читал он, но больше самое чтение, или, лучше сказать, процесс самого чтения, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово, которое иной раз черт знает что и значит…».

Когда ребенок делает первые шаги в грамоте, он, как пишет святитель, невольно становится идолопоклонником: «Когда ребенок начинает изучать азбуку, для него буквы сами по себе являются в некотором смысле идолами. Буквы для него вещественны, материальны. Читая по складам, ребенок все свое внимание обращает на буквы и думает только о буквах. Так, букву за буквой прочтет он одно слово, но спроси его, что он прочитал, а он и не знает. И даже удивляется, не понимая, о чем его спрашивают. Ребенок не догадывается о смысле прочитанного слова. Начертание, величина и цвет написанных букв — лишь внешнее запечатлелось в его душе, и это все, что он в данный момент знает о буквах. Буквы для него материальны точно так же, как идолы для язычников. Поэтому и первоклассник, и идолопоклонник смотрят на своих идолов со страхом и почтением».

Но с годами ребенок взрослеет, читать начинает бегло. Страх и почтение перед буквами у него проходят. Он начинает вникать в смысл слов и предложений текста, а также пытается ухватить смысл всего текста (книги, статьи). Недаром процесс обучения грамоте начинается с букваря, а затем школьник переходит к изучению литературы.

Кстати, правильнее называть этот предмет не «литература». Слово пришло к нам с Запада, происходит от латинского «литера», то есть «буква». Еще в XIX веке в России использовали более правильный по смыслу термин «словесность». Ученика заставляли задумываться о смысле слов, образующихся из букв.

Фото: www.globallookpress.com

Святитель современных ученых называет идолопоклонниками, которые подобны первоклассникам, изучающим букварь, ибо для ученых природа — последняя инстанция, они не видят за природными символами-буквами смыслов высшего, духовного мира, они безграмотны, так как не читают слов и текстов высшего мира: «Поэтому можно сказать: безграмотные люди поклоняются идолу, а грамотные поклоняются только духу. Для первых природные явления материальны, и их реальность выражена обликом, величиной, цветом, назначением и различными отношениями. Для вторых предметы и явления природы есть символы, условные знаки изображения духовного мира, а духовная реальность есть смысл, жизнь и оправдание существования этих символов».

То мировоззрение, которое базируется на понимании природы как высшей инстанции, святитель в разных своих работах называет натурализмом, или натурфилософией. Такая натурфилософия была всегда. Так, в Древней Греции были философы, которые первоосновой мира считали воду, огонь, атомы и т. д. Был такой философ Анаксимандр, который основой всего сущего полагал апейрон — абстрактное первоначало материи. Надо отдать должное некоторым древним грекам, которые понимали, что материальный мир производен от высшего, духовного мира. Если первый, по их мнению, изменчив, то второй постоянен, неизменен. Если первый конечен во времени, то второй вечен. Если первый может быть уродливым и безобразным, то второй гармоничен и прекрасен.

Наиболее ярким представителем такого видения мира был знаменитый Платон. Те, кто изучали философию, наверняка помнят платоновский миф о пещере (его любят рассказывать преподаватели философии). Это знаменитая аллегория, использованная Платоном в 7-й книге диалога «Государство» для пояснения своего учения об идеях; считается краеугольным камнем платонизма и объективного идеализма в целом. По Платону, пещера олицетворяет собой чувственный мир, в котором живут люди. Подобно узникам пещеры они полагают, будто благодаря органам чувств познают истинную реальность.

Однако такая жизнь — всего лишь иллюзия. Об истинном мире идей они могут судить только по смутным теням на стене пещеры. Философ может получить более полное представление о мире идей, постоянно ставя вопросы и находя ответы. Однако сделать это знание достоянием всего общества невозможно: толпа не в состоянии оторваться от иллюзий повседневного восприятия. Поэтому Платон  говорит: «Когда с кого-нибудь из них снимут оковы, заставят его вдруг встать, повернуть шею, пройтись, взглянуть вверх — в сторону света, — ему будет мучительно выполнять все это, он не в силах будет смотреть при ярком сиянии на те вещи, тень от которых он видел раньше. И как ты думаешь, что он скажет, когда ему начнут говорить, что раньше он видел пустяки, а теперь, приблизившись к бытию и обратившись к более подлинному, он мог бы обрести правильный взгляд? Да еще если станут указывать на ту или иную мелькающую перед ним вещь и задавать вопрос, что это такое, и вдобавок заставят его отвечать. Не считаешь ли ты, что это крайне его затруднит и он подумает, будто гораздо больше правды в том, что он видел раньше, чем в том, что ему показывают теперь? — Конечно, он так подумает. — А если заставить его смотреть прямо на самый свет, разве не заболят у него глаза, и не вернется он бегом к тому, что он в силах видеть, считая, что это действительно достовернее тех вещей, которые ему показывают? — Да, это так».

В этой притче Платон обращает внимание на то, что познание и понимание сущности вещей не дается само собой, а требует известного труда и усилий. Поэтому его идеальным городом могут править только философы — те, кто проникли в сущность идей и в особенности в идеи блага. Все, что говорил Платон примерно 25 веков назад, было лишь догадкой или гипотезой, выражаясь языком современной науки. Словами же апостола Павла, Платон пытался рассмотреть высший мир «сквозь тусклое стекло, гадательно» (1Кор.13:12).

С приходом в мир Иисуса Христа эта догадка стала реальностью. Иисус Христос — истина, с которой апостолы встретились «лицом к лицу» (там же). И апостолы, и последующие поколения христиан стали через истину постигать мир и понимать то место, которое занимает в этом мире природа с ее символами-буквами. Тот же апостол Павел выразил это новое понимание мира следующими словами: «Мы смотрим не на видимое, но на невидимое, ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2Кор.4:18).

Вернемся опять к святителю Николаю Сербскому. В Новое время, как он пишет, плеяда тевтонско-латинских философов опять стала возвращаться к натурфилософии и идолопоклонству: «И кто смотрит на то, что взору видится вечным, как, например, некоторые сторонники натурфилософии, начиная от древних эллинов и заканчивая их тевтонско-латинскими единомышленниками новейших времен, тот поистине неграмотный, бесписьменный идолопоклонник, все знание которого сводится к складыванию и обожествлению бессмысленных букв. Духовная реальность принадлежит вечности, а символы этой реальности существуют во времени».

Говоря о современных философствующих идолопоклонниках, святитель назвал их тевтонско-латинскими единомышленниками древних греческих материалистов и натурфилософов. Под тевтонами от философии он, я думаю, имел в виду представителей немецкой классической философии — Гегеля, Канта, Шеллинга, Фихте.

В этой связи вспомнил одну горькую шутку, которую  поведал мне приятель. Он сказал, что в истории России было два ига. Первое — татаро-монгольское. Началось, согласно учебникам истории, в 1240 году, а закончилось в 1480-м. Второе — иго немецкой классической философии. Началось еще в конце XVIII века и до сих пор, к сожалению, продолжается.

Увы, тевтонско-латинский натурализм и идолопоклонство перед законами природы продолжает разъедать мировоззрение православных людей в России (и во всем мире). Святитель смотрит еще дальше, вглубь веков. Он сравнивает жизнь современных ему христиан (начала ХХ века) с тем игом, под которым за несколько веков до Рождества Христова оказались евреи, уведенные в вавилонский плен: «Кажется, будто мы живем в эпоху царя Навуходоносора, за тысячи дней и ночей до Рождества Христова, а не во времена крещеных императоров спустя 25 столетий после идолопоклонника Навуходоносора!» Сегодня уже и крещеных императоров в Европе не осталось, а вавилонский плен продолжается.

Все мы помним слова Спасителя: «Тогда сказал Иисус к уверовавшим в него иудеям: «Если пребудете в слове моем, то вы истинно мои ученики и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:31-32). Свободными от чего? От того самого идолопоклонства, которое нам навязывают современные тевтонско-латинские «книжники».

Святитель Николай Сербский в разных вариантах озвучивает смысл указанных выше слов Спасителя. В частности, в работе «Символы и сигналы» он обращается к читателям: «Но вы, христиане, не должны оглядываться на безграмотных идолопоклонников нашего времени, даже если они носят царскую корону или докторскую мантию. Вы должны понимать, что вам открыта истина и что вы знаете истину. Однако трудитесь непрестанно, чтобы ее именно знать».

Добавлю, что с тех пор, когда писались эти слова, в мире (особенно в Европе) еще были коронованные идолопоклонники. Сегодня они уже в «Красной книге». А вот безграмотных идолопоклонников, носящих докторскую мантию, все прибавляется. Имя им «Легион». Будьте бдительны, христиане!

Желающим подробнее познакомиться с поднятыми в статье вопросами предлагаю свою книгу (только что вышедшую): «Лжепророки последних времен. Дарвинизм и наука как религия» (М.: «Кислород», 2017. — 336 с.).