Все наблюдатели за 1-м туром парламентских выборов во Франции прежде всего отметили (очевидно, потому что сведения о явке объявляются в первую очередь) довольно низкий процент участия — 48,7%, т. е. меньше половины.
Благожелательная трактовка такого абсентеизма сводится к тому, что избиратели устали. Ведущаяся более полугода борьба за власть (праймериз, затем два тура президентских выборов, затем еще и парламентские) остудила гражданский энтузиазм и большая часть французов последовала превосходному принципу «Удались от зла и купи козла».
Объяснение вроде бы правдоподобное, но игнорирующее то обстоятельство, что долгопротяжную борьбу за власть с четырьмя турами голосования не в 2017 г. придумали. И в 2007 г., когда президентом стал Саркози, и в 2012 г., когда президентом стал Олланд, расписание мероприятий было точно таким же, но явка в первом туре парламентских выборов составляла 60,5% (2007 г.) и 57,2% (2012 г.). Ныне при формально тех же условиях провал более чем на 10%.
Дело, скорее всего, в крахе прежних системообразующих партий. Полная аннигиляция социалистов и частичная — голлистов, спешная смена вех, когда партийные бонзы поспешили по доскам крушения перебежать в макроновскую «Республику на марше», — все это не могло не смутить рядовых приверженцев этих партий. Некоторые, наиболее дисциплинированные, явили верность перелетным вождям и тоже оказались на марше, некоторые сохранили верность старым партийным знаменам, но, вероятно, было немало и таких, которые предпочли купить козла. Они и составили 10+%.
Что же касается расклада голосов (тут, кстати, нельзя не похвалить МВД Франции за четкий и быстрый подсчет), то здесь триумф партии власти, т. е. «Республики на марше» весьма относительный. Сама «Республика» получила 28,31%, примкнувшая к ней «Современная демократия» центриста Франсуа Байру, при всех выборах ложащегося под победителя — 4,11%, вместе 32,32%.
Хорошо, но следует учесть, что в 2007 г. голлисты президента Саркози набрали в первом туре 39,54% голосов, а в 2012 г. социалисты президента Олланда — 29,35%. Причем это чистый результат, без примкнувших попутчиков. Иначе говоря, даже при крахе системообразующих партий, т. е. при колоссальной форе, «Республика на марше» получает меньше, чем эти партии в прошлом.
Следует, впрочем, учитывать, что голоса 1-го тура имеют скорее социологическое, нежели реально-политическое значение. Симпатии обозначены — но и не более того.
Конечно, будь во Франции пропорциональная система, распределение кресел в Бурбонском дворце (их там 577) выглядело бы довольно интересно: партия Макрона — 162 места (с попутчиком -162), голлисты — 90, Национальный фронт — 76, «Непокоренная Франция» троцкистского изверга Меланшона — 63, социалисты — 43.
Но там действует двухтуровая мажоритарная система. Уже в первом туре мандаты получили только 4 (четыре) депутата. 573 мандата (т. е. 99,3% от общего числа) будут распределены 18 июня по итогам второго тура.
А там правила распределения таковы, что кандидаты от партий истэблишмента блокируются, чтобы не допустить в Бурбонский дворец несистемные силы. Той же Марин Ле Пен прочат не 76, а от силы 5 мандатов.
Здесь работает механизм, идеально отточенный еще на французских коммунистах полвека назад, когда они, имея устойчивые 20% и более голосов, получали жалкие крохи, тогда как партии, имевшие в полтора и в два раза меньше голосов, но зато признанные системными, получали в разы больше мандатов. Теперь ФКП является почтенным (или полупочтенным, кому как нравится) пережитком древней старины, а в роли жупела выступают не коммунисты, а националисты, но способ недопущения их во власть — тот же самый.
Единственная сегодняшняя проблема — как определить, кто системный, а кто нет, кому с кем блокироваться во втором туре, а кого топить всеми объединенными силами. Поскольку сейчас все смешалось в доме Макронских, с четкими инструкциями могут возникнуть проблемы.
Нет Комментариев