Итоги Каннского кинофестиваля: Русофобия в квадрате

На закончившемся Каннском фестивале русская культура снова избежала серьезной опасности. Фильм Андрея Звягинцева «Нелюбовь», хоть и был обласкан и замечен, и это хорошо, — не получил «Золотой пальмовой ветви».

И это тоже хорошо — во-первых, это значит, что даже Звягинцев не дошел до западных стандартов стерильности и политкорректности, требующихся для каннского победителя. А, во-вторых, с высоты Каннского пьедестала режиссер, несомненно, превратился бы в невыносимого и навязчивого либерального гуру, который именем своего международного признания требовал бы не обыскивать вороватых режиссеров, не задерживать мальчиков-попрошаек, непременно высказался бы на тему Крыма и Курил. Зачем нам двое таких, если уже от одного, Сокурова, уши вянут? Так же «Нелюбовь», со своим специальным призом жюри, останется просто фильмом.

«Золотую пальмовую ветвь» получил «Квадрат» Рубена Эстлунда. И это тоже по-своему показательно: перед нами политкорректная сатира на политкорректность.

Куратор арт-галереи придумывает инсталляцию «Квадрат». Войдя в этот квадрат, люди должны услышать просьбы о помощи другого человека и оказать сочувствие и поддержку. Но мало кому в реальности это удается — никакого тепла и человеческой доброты в современном европейском обществе не дождешься. Зато все очень хотят быть корректными, не оскорблять, не провоцировать. Но как только у самого куратора крадут телефон и бумажник, корректность с него слетает и он раскидывает по почтовым ящикам дома, где предположительно живет вор, письма с угрозами.

Эстлунд издевается над посттрадиционным либеральным миром. Начинается всё с того, что статую короля демонтируют, дворец превращается в музей, а на месте монарха отныне тот самый гуманистический квадрат. Дальше немало ядовитых стрел направлено в современное искусство, в котором никто на самом деле не понимает, чем занимается, а экспонат невозможно отличить от мусора.

Кульминацией всего фильма становится, впрочем, сцена, буквально сочащаяся русофобией. На чинный банкет в золотом зале врывается на четвереньках полуголый человек-обезьяна, который издевается, оскорбляет, орет, хулиганит. Приглашенные в ответ на его выходки стараются быть сдержаны, улыбаются, потом злятся, но постепенно превращаются в такую же озверелую агрессивную толпу обезьян.

Человека-Обезьяну зовут… Олег Рогожин. С одной стороны. Это явная отсылка к знаменитому скандальному «актуальному художнику» Олегу Кулику. С другой,-  через это русское имя кульминация «Квадрата» превращается во вполне отчетливую политическую метафору. На благопристойные политкорректные посиделки либеральных европейских стран врывается с голым торсом агрессивная и провокационная Россия, ведет себя неподобающе и под её влиянием всему либеральному благорастворению тоже приходит конец. В мировой порядок возвращается война всех против всех.

Именно как хулиганская выходка, а не как борьба за свой народ и традицию трактуется поведение России в мире на языке либеральной политологии и, можно сказать, что русофобия в Каннах в итоге восторжествовала. Не в форме пещерной украинской русофобии провалившегося Лозницы, не в форме русской рефлексивной авторусофобии Звягинцева, имевшей лишь ограниченный успех, а в форме изощренной и ироничной шведской русофобии Эстлунда, ставящего перед европейским миром вопрос, что лучше: быть стерильными политкорректными либералами или же вновь превратиться в дикарей под влиянием этих ужасных русских.

Видимо, этот вопрос и будет решать европейскую культуру следующие несколько лет.