При праздновании Дня славянской культуры есть смысл вспомнить Кирилла как возможного первого крестителя Руси
У Кирилла Философа, вместе с братом Мефодием создавшего старославянскую азбуку, заслуг — до конца истории. По крайней мере, до конца истории славян, если таковое вообще суждено. Однако в день, когда отмечается праздник славянской письменности и культуры, имеет смысл напомнить, что Кирилл, более чем вероятно, был и первым крестителем Руси.
Народ незнаемый, но очень опасный
Когда Русь впервые проявила себя на международной арене?
Это известно с точностью до дня и почти даже — часа. Дата названа в т.н. Брюссельской хронике времён царствования ромейского императора Михаила: «Михаил, сын Феофила [правил] со своею матерью Феодорой четыре года и один — десять лет, и с Василием — один год и четыре месяца. В его царствование 18 июня в 8-й индикт, в лето 6368, на 5-м году его правления пришли Росы на двухстах кораблях, которые предстательством всеславнейшей Богородицы были повержены христианами, полностью побеждены и уничтожены».
Насчёт уничтожения русов — историки спорят, ибо есть и другие сведения, но данное описание соответствует дате 18 июня 860 года. Если верить тем источникам, кои говорят о часе заката, то время подхода нападавших соответствует 21 часу. «Но так как они никоим образом не могли нанести ущерб неприступному городу, — сообщает посол венецианского дожа в Константинополе в это время Иоанн Дьякон, — они дерзко опустошили окрестности, перебив там большое количество народу, и так с триумфом возвратились восвояси».
То, что это было шоком, как теперь принято говорить, для правоверных константинопольцев — значит, ничего не сказать. «Народ незаметный, народ, не бравшийся в расчёт, народ, причисляемый к рабам, безвестный — но получивший имя от похода на нас, неприметный — но ставший значительным, низменный и беспомощный — но взошедший на вершину блеска и богатства; народ, поселившийся где-то далеко от нас, варварский, кочующий, имеющий дерзость оружия, беспечный, неуправляемый, без военачальника, такою толпой, столь стремительно нахлынул будто морская волна на наши пределы и будто полевой зверь объел, как солому или ниву, населяющих эту землю, — о кара, обрушившаяся на нас по попущению! — не щадя ни человека, ни скота, не стесняясь немощи женского пола, не смущаясь нежностью младенцев, не стыдясь седин стариков, не смягчаясь ничем из того, что обычно смущает людей, даже дошедших до озверения, но дерзая пронзать мечом всякий возраст и всякую природу», — поэтически восклицал в своих гомилиях (посланиях) по этому поводу тогдашний константинопольский патриарх Фотий.
Как приручить язычника?
На этот вопрос в те годы был вполне отработанный ответ: верою. Привнесением в его сознание истинных христианских ценностей, первая из которых — гуманизм. Этим Фотий и занялся вскоре после набега русов.
Кого привлечь к свершению такого трудного дела?
По Ромейской державе тогда славился бывший «книгчии у патриарха въ святѣи Софии», т.е. хранитель архива или библиотекарь патриарха Константин Философ, получивший это прозвище за то, что преподавал эту дисциплину в Магнаврском университете. По нашему времени это надо понимать как директора Румянцевской библиотеки, Государственного архива РФ и профессора МГУ в должности не меньше декана факультета.
Константин знал несколько языков, причём не исключено, что славянский был для него родным, так как родом он был из населённого тогда славянами города Салоники. Ещё в 15-летнем возрасте отказавшийся от светской карьеры, в которой ему была обещана архонтия, т.е. пост губернатора области, и от брака на выгодной невесте — дочери логофета (как минимум нашего министра), Константин посвятил себя именно проповедничеству. Однако выдающиеся способности всё время выводили его на фронтир духовной, политической и дипломатической жизни. Известно, в частности, что в 851 году он ездил с миссией от императора ко двору багдадского халифа Аль-Мутаваккиля.
Вот такого человека Фотий и отправил в Хазарию. Формально, согласно не очень внятным сведениям, с миссионерскими целями — якобы с такой просьбой обратился сам хазарский каган, согласный принять христианство, если его убедят в полезности этого. Форма такого действа тогда была известна и применялась широко: диспут. Причём с иудейскими раввинами, поскольку официальной религией хазарской верхушки был иудаизм.
Отметим, что в ходе подготовки к диспуту Константин буквально за несколько дней изучил арамейский язык. Как гласит предание, Философ в полемике одержал победу, однако каган креститься всё-таки отказался. Зато, как сообщается, пообещал отдариться, в ответ на что гость ему ответил: «Дай мне сколько имеешь здесь пленников. Это мне больше всех даров». Что и исполняется — 200 пленников ему отдают.
Кто крестил русов
Откуда они здесь и кто их ранее пленил — очевидно. Хазарский каган с греками не воевал. Зато с ними только что воевали русы. И историкам известно, что русы в те годы были с хазарами в союзнических отношениях и даже, скорее всего, базировались на Тамань — тогдашнюю Таматарху/Тмутаракань — перед налётом на Константинополь. Оттого и пленники их в Хазарии оказались.
Вторая деталь — некое послание «от хазар», которые хотели найти правую религиозную концепцию: «Мы исперва Бога знаем и кланяемся ему на Восток. Но, держась стыдных обычаев, иудеи привлекают нас в свою веру, а сарацины со своей стороны, предлагая нам мир и дары, уверяют нас, что их вера наилучшая. Живя с вами — греками, в мире и дружбе, зная, что вы великий народ и царство от Бога держите, обращаемся к вам и просим вашего совета. Пошлите нам мужа книжного. И если вы переспорите иудеев и сарацин, мы примем вашу веру».
Так что, судя по этому отрывку, вовсе не каган звал для себя проповедника, что, согласимся, было бы странно для главы государства и гаранта его, в том числе и религиозных устоев, а некие люди, не пришедшие ни к иудаизму, ни к исламу. Но и не христиане. То есть — язычники.
Вопрос: поедет ли фактически ромейский академик обращать в свою веру невесть откуда взявшихся язычников аж в Хазарию? Нет, для этого достаточно просто умелого проповедника рангом куда пониже. Значит, звал кто-то, кто ромеям был известен. И известен не с лучшей стороны — чтобы ради обращения её в безопасную единоверческую силу не лишним было бы послать к ним даже академика.
И вот что рассказывает об этой миссии средневековый автор Гавдерик: «…Философ отправился в путь и, прибыв к тому народу, к которому был послан, при содействии Искупителя всех Бога, проповедью и убедительностью своего красноречия отвратил от заблуждений всех тех, кого пленило неправоверие как сарацин, так и иудеев. Утверждённые в кафолической вере и наставленные, они с великой радостью благодарили Всемогущего Бога и Его служителя Константина Философа. Сверх того, они послали императору письмо, благодаря его, что он постарался обратить их к истинной и кафолической вере, и утверждая, что они за это всегда останутся вернейшими подданными его власти».
Это ещё раз говорит против обращения неких хазарских подданных — объявить себя подданными византийского императора они никак не могли. Это — государственная измена.
Кто же они? А об этом говорит последняя деталь исторического паззла: уже в 867 году тот же Фотий до своего низложения на Соборе в своём послании радостно извещал всех, что прежние безбожные и жестокие русы ныне крещены, и даже поставил у них епархию.
Таким образом, выходит, что именно Константин-Кирилл положил своей проповедью начало крещения Руси, которое закончил через сто лет Владимир Святой.
Нет Комментариев