Закат социал-демократии в Европе

Президентские выборы во Франции, приведшие к эфемерной победе ставленника Ротшильдов и политической «пустышки» Эммануэля Макрона, которого ожидают серьезные проблемы уже на июньских парламентских выборах, и заметному укреплению позиций право-популистского «Национального фронта » Марин Ле Пен, как-то затмили политические процессы в других европейских странах. Между тем они указывают в совокупности на очень любопытный процесс: прогрессирующую утрату влияния социал-демократических партий.

На родине Великой французской революции Социалистическая партия после бездарного президентства Франсуа Олланда, не решившегося баллотироваться на новый срок, находится в руинах. Лидер левого движения «Непокорившаяся Франция» Жан-Люк Меланшон занял в первом туре президентских выборов четвертое место. Это, конечно, лучше, чем кандидат Соцпартии Бенуа Амон, который оказался на пятом, но для такой традиционно «левой» страны как Франция это настоящая катастрофа левой идеи.

Можно, конечно, сказать, что все это от того, что левые были расколоты, а вот если бы они объединились… Но «если» в политике, как и в истории, не работает. Тут важны факты и результаты, а они налицо: французы готовы голосовать за «не правого и не левого» Макрона и правую Ле Пен, но не за социалистов.

Не только во Франции, но и в Нидерландах

И эта же самая тенденция прослеживается в других европейских странах, где в последние дни и месяцы состоялись выборы — общенациональные, региональные и местные, которые свидетельствуют о том же самом. На состоявшихся в марте этого года парламентских выборах в Нидерландах Партия труда — местные «социалисты» — потеряла 29 из 38 мест в парламенте, в то время как Партия свободы Герта Вилдерса, которого часто называют «голландским Трампом» и сравнивают с Марин Ле Пен, укрепила свои позиции. Она заняла второе место только потому, что нидерландские власти позаимствовали у нее перед выборами ее антимигрантскую фразеологию и устроили скандал с Турцией, который помог Народной партии за свободу и демократию премьера Марка Рютте оказаться первой. Можно сказать, что Рютте опередил Вилдерса именно потому, что сделался на него похожим. А вот не сделавшие этого, но находившиеся в правительственной коалиции социал-демократы из Партии труда, с треском проиграли.

И это не случайно. Идущая впереди Европы всей Голландия уже несколько столетий является законодательницей европейских мод, в частности, политических. А, значит, аналогичные процессы будут происходить и в других странах «старого континента». Французские выборы наглядно продемонстрировали именно это. Вплоть до того, что либерал Макрон в последний момент перехватил у правой Ле Пен ее антимигрантскую и даже антиеэсовскую риторику, заявив о необходимости «реформ» в ЕС, чтобы сохранить в нем Францию, и ужесточения контроля за «беженцами», пресечения их противоправного поведения.

Фото: Yui Mok/FA Bobo/PIXSELL/PA Images

То же и в Британии

А вот и самые последние подтверждения глубокого кризиса европейской социал-демократии, полученные на состоявшихся на днях частичных выборах в местные органы власти в Великобритании. Эти выборы стали пробой сил перед предстоящими парламентскими, и Лейбористская партия оказалась на них одним из главных проигравших. Полученные ею в 2013 году на местных выборах 29% голосов тогда казались катастрофой, однако теперь она получила и вовсе 27%. Ее лидер Джереми Корбин признал, что это «весьма разочаровывающие» результаты.

Действительно, партия крупно проиграла в Шотландии, лишившись голосов в Глазго, в Уэльсе, в других районах страны. Результатами заката влияния лейбористов воспользовались прежде всего консерваторы. Социологическая служба ICM зафиксировала самый большой за последние 34 года отрыв лейбористов по популярности от тори, которых поддерживают сейчас 49% британских избирателей.

Справедливости ради отметим, что популярность консерваторов выросла не только за счет ослабления оказавшихся сейчас на грани раскола (то есть еще большего ослабления) лейбористов, но, как и в Нидерландах, за счет того, что партия перехватила лозунги (Brexit, более жесткая миграционная политика) у более консервативной и радикальной силы — Партии независимости Соединенного королевства (UKIP). Эта последняя партия, активно агитировавшая за выход Британии из ЕС и добившаяся своего, смогла получить на последних выборах лишь 5% голосов — минус 18 пунктов. Многие ее избиратели, бывшие тори, вернулись в материнскую партию, которая стала теперь им намного ближе. Руководство UKIP заявляет, что готово принять такую плату за Brexit и ищет новые идеи, с помощью которых можно будет «зацепить» избирателей в новых условиях. Если найдут и они окажутся, как Brexit, весьма завлекательными, можно не сомневаться, что тори и их возьмут в дальнейшем на вооружение в чуть менее радикальном виде.

Для лейбористов, некогда партии рабочего класса, которая после его исчезновения сделала ставку на мигрантов и стала выразителем прежде всего их интересов, этот ресурс повышения популярности будет недоступен. Надежды партийных активистов делать карьеру за счет мигрантов, которых становится все больше как за счет прибытия новых, так и из-за более высокой рождаемости, тоже очень скоро окажутся тщетными. Как только те увидят, что лейбористы ненадежная «крыша» и у них неизбежно появятся свои политические амбиции, они создадут собственную или собственные мигрантские, коммуналистские партии, и пошлют Корбина и Ко куда подальше.

Прецедент уже создан

В референтной в политическом смысле Голландии это уже произошло. Там на последних выборах впервые в истории Западной Европы в парламент прошла политическая партия, целиком построенная на этно-конфессиональном принципе. Она называется DENK. На нидерландском языке это слово переводится как «думать». Но более важно, как оно переводится по-турецки — «равенство». Потому что это турецкая партия, к которой стали присоединяться и выходцы из других исламских стран. Пока что ей удалось получить всего 3 места в 150-местном парламенте, но за нее уже проголосовали 205 тысяч человек. В то время как общая численность турецкой и марокканской общин Нидерландов, которыми далеко не исчерпываются выходцы из мусульманских стран, составляет около 800 тысяч человек. Ей есть куда расти. Ранее эти избиратели голосовали в основном за местных социал-демократов, и там нашедших в мигрантах свой «пролетариат». Причем, как было очевидно аналитикам с самого начала, до поры до времени.

Точно такая же невеселая перспектива стоит сейчас и перед другими странами Западной Европы, мигрантское население которой в значительной степени не ассимилируется, обладает собственной идентичностью и не только не желает с ней расставаться, но все чаще воспринимает как «оскорбление» старые европейские идентичности. Политики из мигрантской среды, которых заботливо выращивают сейчас особенно социал-демократы для работы с соответствующими банками голосов, как только немного раскрутятся, создадут собственные партии — по примеру лидеров DENK. И деньги для них не будут проблемой — в мусульманских странах найдется сколько угодно спонсоров.

Неизбежное появление подобных партий в Западной Европе, которые, кстати, уже существуют на местном уровне, на фоне вырождения социал-демократии — это тревожный сигнал. Из-за особенностей парламентской системы они могут играть куда более существенную роль, чем ту, которую позволяет им играть их реальный вес, благодаря участию в коалициях и заинтересованности в них других партий в качестве коалиционных партнеров. Ну а время будет уже работать на них — в этом можно убедиться, заглянув в европейские детские сады и школы, где подрастает буйное мигрантское будущее Европы.

Ну а как же Германия?

Германия, ведущая страна ЕС, вполне соответствует общеевропейскому тренду. Еще недавно могло показаться, что это не совсем так. Когда местных социал-демократов (СДПГ) возглавил экс-глава Европарламента Мартин Шульц — свежее лицо, с которым не ассоциировалось внутри страны ничего плохого, популярность партии резко пошла вверх. В какой-то момент она оказалась даже чуть выше рейтинга партии канцлера Ангелы Меркель — Христианско-демократического союза (ХДС). Руководство социал-демократов впало в эйфорию и начало строить планы победы на сентябрьских выборах.

Однако «канцлер беженцев» оперативно внесла коррективы в свою политику. Прием мигрантов перестал представлять из себя столь же вызывающую картину, как в 2015 году, когда перед ними — в нарушение законов страны — широко распахнули границы. В 2016 году власти добились впечатления, что в страну прибыли в три раза меньше беженцев, чем в году предыдущем. Хотя это, по сути, ложное впечатление, но оно действует. Ложное оно потому, что теперь больше «беженцев» прибывает в страну «легально», а получившие «убежище» имеют право опять же легально перетащить в ФРГ своих многочисленных родственников. Немецкие власти успешно делают вид, что ужесточают контроль за мигрантами, хотя выслать тех, кому отказали в «убежище», по-прежнему толком не в состоянии. В то же время законопроекты о запрете бурок во многих сферах общественной жизни и на госслужбе, демонстративный отказ Меркель в ходе визита в Саудовскую Аравию от ношения мусульманского платка создало благоприятное впечатление на немецкого избирателя. Многим немцам стало казаться, что власть — достаточно успешная во всех остальных отношениях — уже не желает превращать их жизнь в постоянный миграционный кошмар, и это сразу отразилось в ходе голосований на выборах. И бенефициаром этого стала, прежде всего, ХДС. Несмотря на по-прежнему достаточно высокие рейтинги Мартина Шульца, его партия, за которую обычно голосуют избиратели с миграционным прошлым, уже при нем проиграла региональные выборы в двух федеральных землях подряд — Сааре и Шлезвиг-Гольштейне. Многие аналитики сочли, что Саар, одна из самых маленьких федеральных земель, это не показатель. Но состоявшиеся 7 мая региональные выборы в Шлезвиг-Гольштейне, где социал-демократы возглавляли правящую коалицию, а ХДС находился в оппозиции, показали, что это не случайность.

Христианские демократы улучшили там свои результаты по сравнению с последним выборами на 2%, набрав 32,5% голосов. Социал-демократы «просели» на 4%, получив менее 27% голосов. Молодая асистемная правая партия «Альтернатива для Германии» (АдГ) получила поддержку 6% избирателей. И хотя это вдвое меньше, чем у всеядных «зеленых» и либеральных «Свободных демократов», это несомненный успех. В менее благополучных федеральных землях АдГ получала в последние годы от трети до четверти голосов избирателей, поднявшись на кризисе еврозоны, фактическом банкротстве Греции и миграционном цунами. Теперь эти показатели заметно ниже, но все равно, согласно опросам, популярность партии на федеральном уровне не опустилась ниже 10%. АдГ, позицию которой по вышеуказанным темам вынуждена сегодня на деле — но не на словах! — учитывать для обеспечения собственной популярности даже ХДС, все равно состоялась, стала частью политической системы страны, несмотря на сопротивление ее истеблишмента. Причем в случае обострения ситуации ее рейтинги будут только расти.

Очень важным показателем того, насколько закатилась популярность СДПГ, станут предстоящие в воскресенье выборы в земле Северный Рейн-Вестфалия, самой многонаселенной, промышленно развитой и «иммигрантской» в ФРГ. Социал-демократы имеют в этой земле, которой управляют в коалиции с «зелеными», традиционно сильные позиции. Еще недавно казалось невозможным, что они могут проиграть в ней очередные выборы. Теперь же, согласно последним опросам, такая перспектива имеется. Если это произойдет и партия не просто лишится поддержки части избирателей, но и уступит ХДС, несмотря на пресловутый «фактор Шульца», это станет для нее окончательным приговором. Тогда общенациональные выборы в сентябре, которые пройдут в менее благоприятных для социал-демократов условиях, его лишь подтвердят.

Общая тенденция

Таким образом, ситуация в ведущих европейских странах вскрывает одно большое явление: избиратели наказывают социал-демократов как защитников мигрантов, которые все чаще оказываются в Европе для того, чтобы, по их словам, «жить, а не работать», опустошают социальные фонды и нередко безобразно себя ведут, и все чаще видят в них ненадежных социально-экономических прожектеров, предпочитая голосовать за правые партии. Поскольку серьезного кризиса пока нет, бенефициарами выступают такие силы как тори или немецкие христианские демократы.

Однако если разразится кризис, что вполне возможно из-за никуда не девшихся проблем еврозоны, мировой экономики, глобальных финансовых катаклизмов или войны, их будут вполне готовы заменить в этом качестве такие партии как «Национальный фронт» во Франции, Партия свободы — в Нидерландах, а в будущем — и АдГ в Германии.

Одно исключение?

На первый взгляд, вышеуказанной тенденции противоречит только итог состоявшихся в конце 2016 года — со второй попытки, после масштабных фальсификаций в первой — президентских выборов в Австрии. Но только на первый. Это даже не исключение, подтверждающее правило, а просто особый случай. Австрийская партия свободы (АПС), считающаяся крайне правой и шельмуемая как неонацистская, сама… не хотела победить. Ее руководство опасалось мести за это своей стране со стороны соседей и западного мира в целом, как это однажды уже имело место, и было на самом деле радо победе выступавшего в качестве независимого кандидата «зеленого» Александра ван дер Беллена, кстати, проводника вполне здравой политики во многих сферах. Однако в связи с возможным изменением ситуации во Франции, Британии, Германии и других странах Европы и Австрия может «запеть» в недалеком будущем совсем по-другому.