Игорь Додон: НАТО с православием не вяжется

Да, это были действительно достойные слова. Достойные настоящего государственного деятеля даже и в более крупной стране, нежели Молдавия. «Есть три-четыре вещи, которые не могут быть предметом переговоров: наша государственность, то есть сохранение Молдовы и не объединение её с какими-то странами; наш нейтралитет — НАТО категорически не приемлем; третий принципиальный момент — наше православие. То есть европейские ценности, которые нам пытаются всякими путями навязать, нам не нужны».

К тому же эти слова молдавский президент Игорь Додон произнёс в Москве, в беседе с председателем Государственной Думы Вячеславом Володиным. А это уже называется иначе. Это уже — политический жест. Именно так и оценивают такое заявление политические наблюдатели в России. Правда, они же указывают, что этот жест сделан в расчёте на несколько весьма прагматических вещей.

Первая проблема Додона

Впрочем, на них указал сам политик, отметив важность партнёрства с «нашими друзьями из России». У Молдавии, собственно, иного выхода и не осталось — разве что действительно войти в качестве нещадно эксплуатируемой колонии в состав Румынии. Дела в экономике у неё, мягко говоря, неважные. Страна аграрная, основная часть промышленности осталась в Приднестровье. Объём валового продукта — менее 18 миллиардов долларов. Это примерно в 12 раз меньше валового регионального продукта Москвы, на уровне ВРП Новосибирской области. В общем, на 148 месте в мире по этому экономическому показателю. Доходная часть бюджета составляет около 3 млрд долларов — как у Ленинградской области (без Санкт-Петербурга, естественно). Минеральных ресурсов нет, энергетика практически полностью импортируется. При этом экспорт — сельскохозяйственная продукция, а она, как известно, не очень высоко оплачивается. Так что соотношение экспорта-импорта примерно один к трём. И бюджет в вечном дефиците.

Понятно, что молдавских яблок или вина в Европе никто с радостью не ждёт. Так же, как и другой реальный экспортный продукт — рабочую силу. Основным потребителем того и другого может быть только Россия. И то не без оговорок: яблок и своих хватает, сельское хозяйство на подъёме, а трудовым рукам молдаван на русском рынке надо сильно побороться с наплывом конкурентов из стремительно нищающей Украины.

Словом, Додона политологи не зря характеризовали как представителя той части молдавских элит, которая соображает, что без российского рынка и благожелательности Москвы этой официально признанной самой бедной стране Европы предначертан путь в полную и окончательную нищету. Или в далеко не процветающую Румынию — на роль, как уже сказано, колонии. Сказано, кстати, в Румынии же.

В этом свете высказывание Игоря Додона не более чем прагматично. Хотя, бесспорно, почти 100% православных в Молдавии — сила не только словесная. Им действительно не по пути с той Европой, которую в соцсетях прозывают Гей-ропой. И эта сила — вместе с ультиматумом молдавской экономики — превращает слова Додона в действительно политическую линию.

Вопрос в том, насколько она будет последовательна.

Проблемы две. Одна — естественная для ориентирующегося на Россию политика: сопротивление, фигурально говоря, Ротшильдов. То есть надмировых элит, которых известный политолог Андрей Фурсов в разговоре с Царьградом остроумно охарактеризовал «банкстерами» — по аналогии с гангстерами, которыми эти элиты, собственно, и являются. Это те люди, которые ныне ведут крестовый поход против России с её истинным суверенитетом и самостоятельностью. И в этом плане Молдавия — предельно расколотая страна. Не только в том смысле, что физически от неё отделилось Приднестровье и постоянно грозит отделиться Гагаузия. Но и в том, что с самим молдавским президентом враждуют «гейропейский» премьер, правительство и парламент. Как раз они себя видят «европейцами», а не гражданами суверенной страны, за что так ратует Игорь Додон. И стремление в НАТО для них — вполне себе стратегическая цель. Осуществлению которой мешают элиты, представляемые президентом, то есть  реалисты.

А также — вторая проблема Додона.

Вторая проблема Додона

Впрочем, проблема эта не только его, а всей Молдавии. И называется она — Приднестровье. И да — Гагаузия тоже, поскольку этот край тоже посулил официально отделиться в случае, если Кишинёв реально возьмёт курс на НАТО.

Приднестровье же выбор свой сделало давно и прочно. Только условности международного права удерживают его формально в составе Молдавии, хотя фактически властью на этой территории Кишинёв не располагает. Но именно международное право не даёт Приднестровской республике уйти в экономический отрыв, как она ушла в отрыв политический. Как ни крути, а таможенное оформление её товары обязаны пройти в Молдавии, а за непроницаемостью границ в обход Кишинёва зорко и злобно следит нацистский Киев.

И вот теперь Игорь Додон, как и все предыдущие молдавские руководители, стоит перед этой крайне непростой проблемой. Молдавия, как ни странно прозвучит, при всей своей миниатюрности обречена быть империей. Иначе говоря, государством не национальным, как почти все европейские, а наднациональным, в котором разные этносы имеют строго равные права. Собственно, саму приднестровскую проблему и создали молдавские нацистские политики, решившие, что после отделения от СССР могут позволить себе строить государство молдаван. Которых к тому же понимали как часть румынского этноса, несмотря на то, что Молдавии как государству лет этак на полтысячи больше, нежели Румынии.

Но как бы то ни было, перед новым молдавским президентом проблема «сепаратизма» стоит. И решить её он обязался. Правда, в отличие от первой, которая решается простым поворотом политики в сторону Москвы, здесь очевидного выхода не просматривается. Приднестровье не раз и не два проголосовало за вхождение в Россию, и пока не видно, какими посулами Кишинёв может эту тягу перевернуть. Ни экономических, ни политических, ни военных возможностей у него просто нет.

Следовательно, остаётся одно: Молдавия должна стать даже более пророссийской, нежели бывший её мятежный регион. Возможно ли это? Бесспорно, нет. В силу той же экономической и политической слабости беднейшей страны Европы её элиты будут делать всё, что укажут «ротшильды». А, значит, курс на Москву встретит — уже встречает! — яростное сопротивление. И при отработанных до вощеной гладкости «майданных» методичках можно без труда предсказать, что рабские прозападные элиты выведут на улицы немало протестующих. Да и нацисты никуда не делись — ударную силу будущих мятежей вполне составят.

Таким образом, вторая проблема Игоря Додона очевидным образом не решаема.

Что он может делать в таком положении? Покамест он делает шаги по сближению с Москвой. На которые та, надо признать, с охотою отвечает. Так, недавно было положительно решено одно из обещаний молдавского президента — об «амнистии» молдавских гастарбайтеров, у которых были зафиксированы миграционные нарушения. Важных договорённостей удалось достичь и в области торговли: с начала 2017 года молдавский экспорт в Россию вырос на 42 процента.

Это приносит ему заслуженную популярность в народе и среди бизнес-элит. Но ни в коем случае не умеряет антипатии русофобских «европейских» элит Молдавии. Какой выход из этой ситуации найдёт — если найдёт вообще — Игорь Додон, вопрос открытый.