Эволюционный тупик сирийской оппозиции

Чтобы представить себе общую картину сирийской оппозиции, надо вспомнить уроки… биологии. Как в школьном микроскопе можно было видеть, как то ли амёбы, то ли инфузории, то ли ещё какая-то микроскопическая гадость сходилась, расходилась, пожирала друг друга, делилась и совершала ещё кучу разных действий без видимого результата. Хотя тогда же учителя предостерегали: так же ведут себя болезнетворные бактерии, и если предоставить им благоприятную среду, то результат будет виден даже без микроскопа — температура, кашель, воспаление и так далее.

Вот такое воспаление схватила и Сирия. И всё действительно шло к летальному концу. Но тут в качестве полезного антибиотика выступили российские Воздушно-космические силы, которые помогли фагоцитам правительственных сил окрепнуть и начать понемногу уничтожать болезнетворные и чужеродные тела.

И сегодня вопрос стоит уже не о выздоровлении, которое стало для всех очевидным, а о выживании оппозиции внутри сирийского политического тела. Вот об этом, собственно, и пойдёт речь в Астане.

Но только этот процесс затронет, разумеется, только тех, кто успеет включиться в мирный процесс. А таких пока — только 14 из 165 только крупных оппозиционных вооружённых группировок Сирии.

Оппозиция как революция и революция как эволюция

Стоит напомнить, с чего всё началось в Сирии.

А началось всё с… глобального потепления. Пусть многие считают его недоказанной научной фантазией, но факт неуклонного повышения средней температуры по планете присутствует, и он неоспорим. И это явление природы уже вызывает различные климатические аномалии. В Сирии они выразились в то, что здесь с 2006 по 2011 год царила небывалая засуха, затронувшая до 60% территории и приведшая к тому, что на грани голода оказалось более миллиона человек.

В Сирии правил нормальный для восточной мусульманской страны режим — в меру авторитарный, в меру светский, в меру жестокий ради стабильности. Со сменой лидера ничего не менялось, потому что менять особо было и нечего. В силу той же стабильности. Но всё изменила засуха.

В Сирии есть такой город — Дераа (или Деръа/Даръа, как его иногда пишут). В нём и окружающей его местности жил народ со своим обычаем — время от времени поднимать восстания против власти, получать от неё заслуженный ответ и успокаиваться. Ничего особенного: в Ираке вплоть до войны был среди бедуинских племён обычай делать набеги друг на друга на верблюдах, коим на горб водружали пулемёт. Народный обычай.

Но в 2011 году всё как-то совпало: очередной бунт в Дераа, засуха и голод, скученность вынужденных переселенцев в городах, с соответствующей безработицей и преступностью. А главное — победоносное несение американскими неотроцкистскими глобалистами жаркого факела «арабской весны». Так что взрыв порохового склада из вечных религиозно-этнических конфликтов, коррупции и грубости должностных лиц авторитарного режима, обострения нужды и бедствий народа сверх латекса обычного терпения — вызвал всеобщий разлёт обломков прежнего общества.

То есть революция действительно состоялась. Но вот режим устоял — он на самом деле был достаточно стабилен. И тогда творцам социальных взрывов пришлось импровизировать с созданием оппозиции. Так сирийские события пошли по пути, указанному в песенке Вано Мурадели и Юрия Каменецкого: «Есть у революции начало, нет у революции конца».

Первые массовые протесты в Дераа вспыхнули 15 марта 2011 года. И только 19 июня силы, выступавшие против Башара Асада, сбились в то, что они назвали «альтернативным правительством страны» — Национальный совет. Затем 4 октября в Стамбуле был создан Сирийский национальный совет. Через год, 11 ноября 2012 года в Дохе, столице Катара, объявилась «Национальная коалиция сирийских революционных и оппозиционных сил», объявившая своей целью свержение Асада. В качестве своего вооружённого крыла они объявили «Сирийскую свободную армию» (ССА), образованную несколькими высокопоставленными дезертирами из правительственной армии.

При этом надо помнить, что параллельно возникало множество других советов и коалиций менее объёмного состава, когда ситуативно то объединялись, то расходились мелкие группы и банды местных ополчений, активистов джихада, бедуинских боевиков и так далее. Но в январе 2013 года раскол наступил уже на «верхнем» уровне: боевики запрещённой в России группировки «Джебхат ан-Нусра» заявили о желании плюнуть на общее будущее без Асада и создать своё шариатское государство.

В конце сентября раскол был оформлен окончательно: из состава ССА вышли и образовали свой вооружённый альянс 13 бригад, в том числе отряды «Джебхат-ан-Нусра», «Лива а-Тавхид», «Лива аль-Ислам» и «Ахрар аш-Шам». Истоки такого решения были ясны наблюдателям ещё тогда: все эти организации были непосредственными клиентами США. А те, стоит напомнить, потерпели позорное поражение от России, которая не позволила использовать провокацию с химическим оружием для непосредственного вторжения американцев в Сирию и свержения Асада. И теперь террористы то ли изменили потерявшим лицо хозяевам, то ли перешли на менее демонстративный уровень исполнения заданий Вашингтона.

А дальше пришёл ИГИЛ*…

Внешние лица объединённых инфузорий

Нет, ИГИЛ всех не подавил. Он навалился на правительственную армию как на основного врага. И поначалу получил большой успех, заняв гигантские территории. И на волне этого успеха начал приводить к общему халифатскому знаменателю других вооружённых оппозиционеров. И сирийская война из жестокой, но всё же семейной, внутри одного менталитета, драмы стала превращаться в настоящую гражданскую войну всех против всех.

В ходе этой войны и сложились три основных «облака» пожирающих друг друга инфузорий — относительно умеренные исламисты, относительно входящие в относительно управляемую ССА, национал-террористические джихадисты в коалиции вокруг «Джебхат ан-Нусры» и интернационал-террористические «халифатчики» в ИГИЛ/ДАИШ.

Но пока они дерутся и расстреливают друг друга, на «верхнем» политическом уровне произошли свои собственные межевания и размежевания. И произошли они тоже как результат осознания, что конца у революции нет, но если кто его и увидит, то это будет Башар Асад. К которому большинство оппозиционеров вернуться не могут по причинам вполне понятным: сама оппозиция возникала вокруг предателей Асада как из родственников (например, родной дядя), так и из прежних политических соратников и высших военных. Ибо и начиналось всё на верхних уровнях хоть и отражением волнений в низах, но всё же по-человечески именно как семейная драма. Этакие Кириллы Владимировичи Романовы, надевшие красные банты и поведшие войска на свержение двоюродного брата, — а тот возьми да и усиди на троне. Куда им идти?

Только в эмигрантские политически комитеты. Один из них возник в декабре 2015 года в Эр-Рияде. Это — «умеренные»: Исламский фронт и Сирийская свободная армия. В качестве материальных и политических спонсоров — Саудовская Аравия, Катар, Турция, Европа, США; в меняющихся пропорциях, само собой. Позднее возникла «московская» группа: это люди, которые с Асадом разошлись тактически, не требуя его свержения (или даже вообще асадовская креатура, изображающая оппозицию) — Сирийская национал-социальная партия, Национально-прогрессивный фронт (не весь). И, наконец, третья группа носит наименование «каирской» и является в наибольшей степени, по мнению наблюдателей, просто внешнеполитическим отражение курдской Партии демократического союза.

Что представляет собою на этом фоне группа «астанийской» оппозиции? На деле — ничего особенно отдельного. Та же ССА, вид в профиль. Здесь играет роль не политическая принадлежность, а переговорный формат. Вышеуказанные три группы — это, можно сказать, «женевский клуб»: собран вокруг переговоров в Женеве, которые ведутся по западным лекалам и форматам. То есть ни шатко ни валко, не очень по делу, но громко по разным политическим заявлениям и жестам.

Астана же — конкретна. Говорим о размежевании? Значит, карты, позиции, обязательства, гарантии. Говорим — вот после вчерашних переговоров между Путиным и Эрдоганом — о зонах деэскалации? То же самое — претензии, карты, размежевание, обязательства, гарантии. Потому профиль-то ССА, конечно, профиль, но — протурецкий. Иначе говоря, те группировки, которые находятся на коротком поводке именно у Турции как у одного из гарантов-коспонсоров Астаны. Поэтому в составе делегации всякие малоизвестные «Фейляк аш-Шам», «Джебхат аш-Шамия», «Джейш аль-Изза», более известные «Дивизия Султана Мурада», «Джейш ан-Наср», «1-ая береговая дивизия» и тому подобные под общей координацией со стороны «Джейш аль-Ислам». Она же — прежняя «Лива аль-Ислам», что когда-то участвовала в развале ранней ССА.

А вот те группировки, что на поводке более длинном — точнее, кто ещё на поводке, он же — питающий шланг, у Саудовской Аравии, около Астаны трутся, но особо не активничают. Среди таких самая крупная и известная «Ахрар аш-Шам».

Что ожидать от этой оппозиции в Астане? Наблюдатели особого оптимизма не выказывают. Эти оппозиционеры уже пытались вести себя «по-женевски», делая беспредметные заявления и бойкотируя заседания. И было ясно, почему они так поступали — на прошлую Астану как раз пришлось обострение у турецкого президента Эрдогана его требований по Сирии после ракетной атаки США на сирийскую авиабазу. И точно так же ясно, почему они сейчас приехали: речь идёт о практической проработке идеи разделения Сирии на зоны деэскалации. А их Эрдоган считает решением половины проблем в Сирии. А также, как указывают аналитики, возможными плацдармами для расширения присутствия Турции в этой стране.

Так что, в общем, всё то же для сирийской оппозиции — поднял оружие на своё правительство, будь готов обслуживать интересы чужого. Каковая нехитрая мысль и проходит красной нитью сквозь всю историю эволюции сирийской вооружённой оппозиции.

Впрочем, это верно не только для нее…