Памяти Виталия Чуркина
Часто забывается, что военная и дипломатическая служба более схожи меж собой, нежели может показаться на первый взгляд. Государство, конечно, должно правильно определять, какое орудие уместнее в данном конкретном случае — меч воина или перо дипломата. Есть даже два старинных понятия: «муж совета» и «муж войны».
Но суть единая. Это самоотверженное служение интересам своей страны в сношениях с другими державами. Самоотверженное — то есть не щадя сил и самой жизни. Да, пехотинец месит непролазную грязь на театре военных действий, а дипломат в комфортабельной обстановке ведет внешне дружеские (или не совсем дружеские) беседы с иностранными партнерами. Но внешность обманчива. Работа дипломата весьма тяжела, в кризисное время — по 24 часа в сутки, с огромным напряжением сил. Порой — на разрыв аорты.
Тем не менее еще недавно было весьма распространено мнение, что в работе дипломата нет никакого служения, тем более героического и самоотверженного. Просто хорошо устроился на необременительную синекуру.
Понятно, когда такое отношение демонстрируют люди, давно и сознательно покончившие с любыми сантиментами в отношении «этой страны» или — по крайней мере — «этого государства». Если Россия (хотя бы потенциально, в случае перемены режима) окружена друзьями и только друзьями, а дипломаты и военные служащие нынешней власти (тем более самоотверженно служащие) этим благим переменам только мешают и порой даже успешно, то какое может быть отношение к преданным слугам престол-отечества, кроме ненависти и презрения? Эти люди своими надгробными словами по случаю кончины Виталия Чуркина в полной мере это продемонстрировали.
Но гораздо чаще встречается — точнее, все-таки встречалось, сейчас уже меньше — отношение к дипломатам, основанное не на ненависти к «этой стране», а на представлении об их малой полезности. «Ленивы, алчны и перед престолом криводушны».
С эпохи горбачевской гласности в прессе — и задолго до того в приватных пересудах — обрисовался малопривлекательный образ отечественного дипломата. Посол — тупой обкомыч, в лучшем случае — пронырливый карьерист. Персонал посольства — все больше мальчики-мажоры, единственный бог которых — статус «выездного», загранкомандировки и возможность приобретать предметы ширпотреба за свободно конвертируемую валюту. «С милым рай и в шалаше, если милый атташе». Плюс к этому непотизм, цинизм, идеологическое двоемыслие, etc.
Как, выстрадывая перестройку, писал Е.А. Евтушенко:
И он придет к своей свободе
Сей сукин сын
Сквозь всех и все, сквозь everybody,
Сквозь everything…
Нельзя сказать, чтобы эти претензии были вовсе высосаны из пальца. В СССР подавляющее число граждан были невыездными. Загранкомандировка рассматривалась как редкостная жизненная удача. И это не могло не деформировать дипломатическую службу, где многие — на иной взгляд, слишком многие — были озабочены не столько служением, сколько бесполосными сертификатами (самый высший разряд валютных суррогатов, дававший право на приобретение товаров в магазинах «Березка»). Фраза «Вы меня, пожалуйста, родиной не пугайте!» — была тогда, как сказали бы сейчас, «мемом» в устах наших загранработников.
После реформ 1991 года, когда «невыездных» уже не было — езжай, куда хочешь, если деньги есть, — а также произошло крайнее обеднение дипперсонала, служба в МИД перестала быть синонимом жизненного успеха. И это тоже не способствовало повышению престижа дипломатической службы. Тем более что иные дипломаты стали пускаться во все тяжкие, окончательно забыв о служении. «Брюхо вынесет — совесть вытрясет».
Кстати, с другим служением — военным — была та же картина. Бесконечные разговоры о генеральских дачах, до синевы пьяных офицерах, вороватых прапорщиках, дедовщине — и тоже не сказать, чтобы все это было высосано из пальца. А потом — страшное обнищание армии.
В какой-то момент казалось, что и МИД и МО — конченые службы. Но вот случилось чудо. Сейчас и военные, и дипломаты пользуются искренним уважением сограждан, а смерть воина или дипломата (что, по сути, одно и то же) вызывает у подавляющего большинства граждан боль и сочувствие.
Конечно, не все сразу пришло, восстановление престижа было медленным, трудным и дорогостоящим делом, но ведь все не измеряется одними деньгами. Появились — и страна о них узнала — дипломаты, причем блестящие, которые служили своей стране не за страх, а за совесть. И страна откликнулась, дипломатия в глазах общества реабилитирована, ибо такое преданное служение не изобразишь и не подделаешь.
Одним из таких дипломатов был Виталий Иванович Чуркин. Царствие ему Небесное.
Нет Комментариев