Ведущие американские политические эксперты уже вовсю обсуждают возможные параметры ожидаемого российско-американского сближения. Уже в общем всем ясно, что Трамп в ходе своей избирательной кампании не шутил, не играл на публику: он не просто набирал предвыборные очки, его желание наладить отношения с Путиным, обратить российского президента из соперника в союзники вполне искренне. Ко многим недавним записным врагам России сегодня неожиданно вернулось как будто утерянное ранее понимание реальности.
Они теперь увидели, что Путин отнюдь не враждебный Западу агрессор, совсем не реваншист и уж точно не экстремист, а все его действия 2014 года можно объяснить защитной реакцией на ничем доселе не остановимое движение НАТО на восток
Ранее из именитых экспертов это позволяли себе говорить немногие смельчаки, сегодня для американской кремленологии данное предположение – уже общее место.
Так что аналитически почва для будущего сближения немного разрыхляется. Кто-то этим, впрочем, оказывается не доволен, но, надо признать, степень этого недовольства значительно ниже того градуса антироссийской истерики, который держался последние три года и достиг апогея во время президентской кампании, когда, казалось, что пройдет еще немного времени, и члены предвыборного штаба госпожи Клинтон начнут бросаться из окон небоскребов с криками «Русские идут!» Но кампания завершилась, и, похоже, вместе с ней завершилась сага о том, как Владимир Путин с помощью хакеров, пиар-технологов и RT пытался сменить власть в Вашингтоне. Теперь главная тема не «кровавая рука Москвы» – а то, как и на чем Трамп и Путин смогут договориться. Прежде всего, по Сирии, а затем – по Украине и Восточной Европе в целом.
Прямо скажем, в российской печати на эти темы говорят значительно меньше, потому что у нас все пока продолжают ломать голову над ответом на вопрос «Who is Mr. Trump?»
Либералы и скептики пугают доверчивых россиян «бешеным псом» генералом Мэтиссом, которого Трамп якобы собирается пригласить возглавить Пентагон, а многие белые патриоты, кажется, уже готовы вместе с лидерами альтернативных правых в Америке кричать «Хайль Трамп!» Между тем, разумным людям сейчас как никогда нужно спокойствие и способность внятно рассудить, что нам действительно нужно для того, чтобы Америка из вечно вредящего нам соперника стала полноценным партнером.
В отношении сирийской проблемы все кажется более-менее понятно – у нас и американцев на Ближнем Востоке общий противник, давайте для начала уничтожим его совместными усилиями, а потом поглядим, как мы поделим плоды победы. Предполагаю, в конце концов, поступим так же, как союзники в 1945, когда они разделили поверженную Германию: и сейчас в оборот политической аналитики уже входит выражение «кантонизация Сирии и Ирака». Думаю, реально сойдемся на этой кантонизации.
С Украиной с внешней стороны тоже все более-менее понятно. Как написал в недавней статье популярный геополитик и прогнозист Джордж Фридман, нет риска военного столкновения между Западом и Россией в том случае, если Россия не попытается вернуться к Карпатским горам, а Штаты не станут продвигаться к востоку от реки Днестр.
Проще говоря, эскалации конфликта можно избежать, если территория от Днестра до Днепра, а еще точнее, от западных границ Молдовы до восточных границ Украины окажется зафиксирована в качестве нейтрального буфера, разделяющего Россию и мир Евро-Атлантики
Тут сразу же возникает много с первого раза вроде бы чисто абстрактных, а на самом деле вполне конкретных вопросов. А, собственно говоря, как надо будет понимать вот это гипотетическое соглашение о границах? Кто и на каком основании будет его подписывать? Очевидно, сама постановка этого вопроса резко поменяет весь так наз. нормандский формат.
Во-первых, в этом случае придется в этот новый формат переговоров каким-то образом включать США, которые сейчас маячат где-то за кулисами минского процесса. Фридман даже не стесняется называть вещи своими именами и не заменяет США эвфемизмами типа НАТО или Запад: он так и говорит, Штаты не должны продвигаться к востоку от Днестра. Таким образом, вслед за лидером Стратфора придется отбросить игры в суверенитет европейских народов и прямо обозначить тот очевидный факт, что Штаты являются цивилизационным лидером объединенной Европы и всего Запада. Разумеется, многим, очень многим это может не понравится.
Во-вторых, серьезно менять свой образ политической действительности, а вместе с ним и весь язык ее описания, придется и российской дипломатии. Минские соглашения по большому счету представляют собой косвенное признание Россией того, что она и в самом деле повела себя не совсем последовательно. В ином случае невозможно объяснить, почему Крым имеет право на самоопределение, а Донбасс или Приднестровье нет. Единственная логичная интерпретация заключается в том, что Россия была вынуждена пойти на присоединение Крыма, ну примерно по той же причине, по какой американцы не могли, по их собственному мнению, не прибегнуть к атомной бомбардировке японских городов. То есть, согласно логике нашей дипломатии, это была мера в той обстановке верная и необходимая, но, конечно, не оптимальная – это то самое исключение, которое ни в коем случае не должно стать правилом.
Хочу подчеркнуть, в том нет ничьей вины, дипломаты и не могут думать иначе, проблема в том, что подобно тому как войну опасно отдавать на откуп генералам, мир столь же рискованно оставлять исключительно в ведение дипломатов
Между тем, если сделка с американцами по формуле Фридмана все же состоится, России просто необходимо будет отбросить юридическую стыдливость и заявить: то, что сделала Россия в Крыму, как раз является правилом, а правило в данном случае состоит в том, что любое посягательство на нейтралитет буферных территорий с любой стороны, равно как и готовность соответствующей территории пересмотреть вмененный ей нейтральный статус, поставит под угрозу ее суверенитет и территориальную целостность. Звучит жестко, звучит не совсем политкорректно, но другого выхода у человечества нет. Пока существует Россия, разумеется.
Сегодня мы слишком много внимания при размышлении о политике наших стран уделяем фактору личных симпатий или антипатий наших лидеров, не обращая внимания на язык, на котором им предстоит разговаривать. Язык будущей разрядки. Ясно, ни лексикон чистого национального эгоизма, ни рассуждения в духе общности наших постиндустриальных судеб для дела не годятся. Для пакетной сделки нужно использовать словарь цивилизационной геополитики: пока же этот словарь продолжает пылиться на верхней полке, и в него редко кто заглядывает. Но если и сформируется новый язык новой российско-американской «разрядки», он будет лишь одним из действующих в современном мире языков, и едва ли ему суждено будет доминировать во всех медиа-средах. Надо быть готовым к тому, что критиков этой разрядки окажется много больше, чем искренних сторонников. Чтобы победить, последние должны превосходить своих противников если не числом, то сплоченностью.
Нет Комментариев