Альберт Туманов, местный агроном и по совместительству — долговладелец большей части деревни, имел счастье обедать.
Лениво тыкал серебряной вилкою в йоркширский пудинг, рецепт которого, жена его, Аглая, нашла где-то в интернете, сам же пялился в это время в планшет, делая для супруги вид, что изучает последние новости сельского хозяйства.
Какой-то странный шум с улицы отвлек внимание Альберта от просмотра мускулистых торсов. Шум этот нарастал, усиливался… Заполнил собою пустоту послеобеденного перерыва, вызывая у чувствительного агронома легкое несварение и кислую мину. Отложив планшет, тот подошел к окну, и уставился на дорогу, вложив ладони в карманы дорогого домашнего халата.
По дороге, мимо агрономьего особняка, неторопливым тираном катился старенький, еще советский трактор. На тракторе восседал мужик, в ватнике, шапке-ушанке и кирзовых сапогах, ровною спиною и взглядом устремленным в даль, напоминающий морского капитана.
Трактор тарахтел и дымил.
— Аглая… Аглая! — Заорал вдруг Альберт в сторону кухни. — Это же Кузнецов?
— Альберт, зачем вы так кричите? — Супруга уже стояла рядом, за левым плечом мужа. — Вечно вы меня и рядом не замечаете… Да, это Кузнецов, он самый. И трактор его…
Кузнецова агрономья чета не любила. Из всей деревни, он единственный был, кто занятые у агронома деньги не пропил, а пустил в дело, и теперь возделывал свой собственный участок земли. Кроме земельного участка, были у Кузницова и куры и свиньи, а недавно взял он себе еще соседнее поле в аренду, на что сам Альберт Туманов смотрел, в общем-то спокойно: Старый был участок, заброшенный, чего там только не поросло… Не верил Туманов, что можно было тот кусок земли заставить плодоносить.
— Ишь ты. На тракторе он… — Иронично скривил ухмылку Альберт. — Прямо как на парад… Позер, понимаешь.
— Хвастает, как есть хвастает. — Подхватила Аглая, с надеждой на внимание и одобрение супруга. — Специально мимо нас проехал, что бы мы посмотрели.
— И не говори. Но ты посмотри, какая развалюха? Разве такой хвастать сподручно? Это ж ведро с болтами, никакого виду… Позор один получился, как говориться, из такого хвастовства.
— То ли дело, твой квадроцикл! — С готовностью поддакнула жена. — Весь такой новенький, лакированный… И не тарахтит так ужасно, когда ты на нем на поля выезжаешь…
Выезжать в поле Альберт все же предпочитал на УАЗике, в котором было намного теплее, но квадроцикл, купленный для форса все же любил, от чего кивнул благосклонно супруге. Та, аж вся покраснела от радости, и из желания угодить муженьку, заерзала вся, пытаясь придумать, чем его еще порадовать.
— Сейчас Свинякиным позвоню! И Кастрюлькиным! Эти хорошо любят посмеяться над чужими глупостями, через них вся деревня…
Не договорив, умчалась Аглая в прихожую, добывать из шубы свой телефон. Альберт остался у окна, молча глядя на неторопливо «проплывающий» мимо трактор. Все же было ему как-то неспокойно.
Так и смотрел, пока из прихожей доносилось: «А ты знаешь… Представить себе не можешь… Да, дымит! Хвастает, да… Уже слышала? Да, приходи, конечно!»
Вскоре, сбежалось пол деревни. Хорошо, бежать было недалеко, ведь на всю деревню и выходило транспортных средств, что трактор Кузнецова, да УАЗик и квадроцикл Туманова.
Свинякины тыкали пальцем. Кастрюлькины громко хохотали, Салоедовы многозначительно улыбались, широко и покровительственно, а Чубатые громко и вслух обсуждали, неодобрительно покачивая головой. Все эти замечательные люди, оказавшись по уши в долгах у Туманова, не то, что бы пытались ему угодить… Скорее было это из чувства, когда хочется человеку считать себя причастным к своему господину, к его богатству и славе.
«Да что твой трактор!» — говорили Кузнецову они, с трудом наскребающие на простое житье-бытье, не то, что бы на трактор. «А вот у Туманова нашего!» — добавляли, поворачиваясь с немым обожанием во взгляде к своему кредитору.
Альберт задумчиво оглядел толпу, сопровождавшую тракториста, вышел в прихожую, накинул пальто, нахлобучил шляпу и в новеньких хромовых сапогах вышел в гараж. Из гаража выехал уже на квадроцикле, под приветственные возгласы поселян, и быстро догнав Кузнецова, выровнял ход.
— Эй, Кузнецов! — замахал он руками трактористу.
Тот, не обращая внимания, как сидел прямо, глядя на дорогу и думая о чем-то своем, так и продолжил.
— Кузнецов, тебе говорю! — Альберту пришлось заехать чуть вперед, и показаться в зоне обзора соседа. — Не слышишь что ли?!
В этот раз, агроном уже был замечен. На лице у тракториста сложилась гримаса легкого удивления… Одной рукой, полез он под шапку-ушанку, и вытащил на свет божий наушники, для того, что бы сложить их в карман. Ухо шапки, с того краю где ехал агроном он заломил, что бы лучше было слышно и широко, белозубо улыбнулся.
— Трактор шумит шибко, так что я музыку слухаю! — Пояснил Кузнецов агроному. — Прости, тебя сразу и не заметил!
Агроном оглянулся на шоу, что устроили позади деревенские, с публичным осуждением и порицанием «ведра с болтами». Что-то подсказывало ему, что и это Кузнецов тоже пропустил….
— Так а ты чего тут едешь-то? Не иначе, как парад 9 Мая репетируешь? — Съехидничал он.
— Тююю…. — Кузнецов пожал плечами. — Какой парад, ты что? Тут просто единственная дорога до нового поля проходит, мимо твоей фазенды… Где мне еще ехать?
— Так а сейчас-то что? Осень, что ты там пахать затеял?
Кузнецов пожал плечами.
— Пахать-не пахать, а корчевать там надо. Землишка скудная, пней да валунов немеряно. Вот и на тракторе.
— Так ему ж в музей пора уже, трактору твоему! — Альберт похлопал свой квадроцикл по корпусу. — Вот оно, будущее сельского хозяйства! Посмотри: Мощь, обводы, дизайн… Не машина, нет… Жеребец!
Кузнецов с неодобрением глянул на то, как Туманов нежно припал к поверхности своего транспортного средства.
— Ну, жеребец не жеребец… Ты мне так скажи: А сколько у твоего жеребца лошадиных сил?
— А тебе зачем? — Удивился Туманов.
— Так говорю же… Мне пни выкорчевать надо. Валуны с земли убрать. Вот твоя жеребца вытянет пень вырвать? Там два столетних дуба на той земле, минимум…
— Ну ты ерунду говоришь. — Агроном надулся. — Какие еще пни? Такой зверь — для свободы, для ветра в ушах…
Кузнецов еще раз широко улыбнулся.
— Ну так и лови своего ветру в уши. Они у тебя большие, много попадет… А мне форсить — фасону нету. Мне кой-чего выкорчевать надо…
Нет Комментариев