Можно ли остановить «домашний джихад» и как?
В Германии радикально настроенные молодые мусульмане сорвали отдых нудистов, расположившихся у бассейна в городе Гельдерн, земля Северный Рейн-Вестфалия. Слава богу, никого не убили. Но могли… За последнее время Германия пережила целую серию громких терактов: нападение с топором на пассажиров поезда, расстрел посетителей торгового центра в Мюнхене, взрыв смертника на музыкальном шоу в Ансбахе, резня мачете в Ройтлингене.
Немецкие СМИ назвали эти события «Неделей страха». «Мы оказались в «осевом времени», где даже первые полосы газет не успевают за выползающим отовсюду злом, страхом и наводящим ужас насилием», – пишет эксперт Института миграционной политики (Берлин) Ольга Гулина.
Не меньше досталось и Франции. Еще не остыла боль от страшного убийства на Английской набережной в Ницце, как двое радикалов устроили резню в Нормандии. Похоже, «неделя страха» наступила для всей Европы с передачей «эстафетной палочки» от одной ведущей страны ЕС к другой.
Вот одна интересная новость, на первый взгляд не имеющая отношения к происходящему в Европе: сирийская «Джабхат ан-Нусра» решила порвать с материнской структурой – «Аль-Каидой», вслед за ней о таком же желании заявили афганские талибы.
Казалось бы, связи тут никакой, если не считать тот факт, что «ан-Нусра» теперь пополнит ряды «умеренных», которых бомбить нельзя, что неминуемо приведет к эскалации и отсрочит момент полной победы над терроризмом в Сирии, что естественным образом повлияет на дальнейший рост террора в Европе. Мотивация боевиков проста и понятна: «ан-Нусра» хочет получить защиту от неизбежно ведущих к ее разгрому ударов правительственной армии и ВКС России. «Талибан» в свою очередь хочет отстоять право на построение этнотеократического государства в Афганистане, что становится все сложнее ввиду экспансии ИГ (запрещено в РФ – ред.), и по возможности легитимизировать его, открестившись от одиозных террористов «Аль-Каиды».
На самом деле, на фоне растущей среди джихадистов популярности ИГ утрата «Аль-Каидой» последних рычагов влияния на глобальную политику означает политическую смерть этой организации, а значит – конец целой эпохи. Ее закат, в принципе, начался со смертью Бен Ладена и превращения гражданской войны в Сирии и Ираке в фактически войну религиозную. Именно отголоски этой войны мы слышим сегодня в Европе. Что там отголоски – война фактически уже пришла в Европу.
Чем была «Аль-Каида»? Организация вождистского типа, по сути – монашеский орден. Все в ней было подчинено единой вертикали власти. И свои действия (теракты) она совершала по хорошо организованной схеме, с четким разделением полномочий и обязанностей. Естественно, борьба с «Аль-Каидой» была, по сути, борьбой разведок. Профессионалы против профессионалов. Иногда эта борьба была успешной, иногда нет. Оставим за скобками версию о вовлеченности американских спецслужб в те же знаменитые атаки 11 сентября 2001 года.
Теперь что такое ИГИЛ. Казалось бы, еще более централизованная организация. Тем более, учитывая, что она ведет полноценную войну на земле, имеет полноценную армию и даже является квазигосударством. Вроде есть вся та же иерархия, есть халиф. Но сразу бросается одно существенное отличие, когда мы говорим о террористической деятельности халифатчиков на «территории врага» (в Европе).
Исполнители терактов не являются хорошо подготовленными и засланными на вражескую территорию диверсантами. Они зачастую вообще никак и никем не подготовлены. Они могут даже не иметь вообще никакой связи с «материнской структурой». Это, в отличие от террора «Аль-Каиды», террор снизу, а не сверху.
Для ИГИЛ достаточно того, что в Европе есть огромное количество человеческого материала. Который может стать «воинами джихада» (термин «шахид» к ним, кстати, не употребляется, «шахид» – это тот, кто погиб на поле боя). Его не надо обучать. Не надо финансировать. Достаточно того, что он есть. И чем дольше полыхает война на Ближнем Востоке, тем его больше.
Главное, что должно было сделать ИГИЛ, уже сделано. Это всем известная аксиома: сначала ты работаешь на имидж, потом имидж работает на тебя. Сторонниками ИГИЛ быть модно, поэтому все потенциальные террористы-смертники, даже те, которые родились в Европе и никогда в своей жизни из нее не выезжали, хотят ими стать. А тех, кто особо об этом и не задумывается, можно будет причислить посмертно. Главное, что есть недовольные, готовые убивать, неважно, во имя чего.
Так что, сравнивая ИГИЛ с «Аль-Каидой», призывая бороться с ней привычными методами, многие явно не понимают главного. Можно убить халифа (сколько раз медийщики его уже «убивали», да, в конце концов, уверен, ему быстро найдут замену), можно поубивать всех до одного тех самых обиженных саддамовских генералов, которые начинали всю эту заваруху. Можно вообще всех более или менее влияющих на принятие решений убить. И что? Им на смену придут другие. Можно полностью разгромить ИГИЛ, разделить боевиков, частично уничтожив, частично рассеяв среди других группировок, воюющих на Ближнем Востоке. И что? Идея все равно будет жить.
ИГИЛ – это не «Аль-Каида» с ее вертикалью, кроме которой, собственно, ничего больше и нет. ИГИЛ – это сетевая структура. Это своего рода «ролевая игра». Даже если убить всех тех, кто ее придумал, у нее будут появляться все новые и новые игроки. До тех пор, пока не исчезнет социальная база для их появления. А она (эта база) в последние годы только расширяется.
К сожалению, многие в Европе этого не понимают. Они считают, что уничтожение террористов – это и есть залог победы. Вот и французские власти, видимо, так считают. И вот результат – Аль-Тухар, 190 погибших. Причем, по словам представителя Сирии при ООН Башара Джаафара, боевики ИГ действительно находились в этой деревне, однако покинули ее, узнав, что президент Франции пообещал отомстить за то, что произошло в Ницце.
Действие рождает противодействие. Олланд отомстил за Ниццу. А за Аль-Тухар в свою очередь отомстили жителям Сент-Этьен-дю-Рувре. Шокирующая суть этого преступления даже не в том, что перерезали горло пожилому священнику, причем в приходе, который в свое время продал часть своей земли за символический один евро, чтобы мусульманская община построила там мечеть. А в том, что теракт был впервые направлен против церкви (т.е. это уже намек на религиозную войну). Ну и еще в том, что он произошел на малой родине президента. Как бы такой «привет» передали. Неудивительно, что Олланд назвал это преступление «нож в сердце Республики». Впрочем, это ведь далеко не первый нож и сильно опасаюсь, что не последний.
В свое время нас тоже предупреждали, что разгром ваххабитов в Дагестане не останется без ответа. Итогом стали взрывы на улице Гурьянова и на Каширском шоссе в столице России. Впрочем, мы тогда смогли решить проблему быстро и радикально, нанеся удар в самое сердце террористического подполья, не оставив в нем камня на камне. Дотянутся ли у Парижа руки до этого «сердца»? И где оно, это «сердце»? В Сирии? В Ираке? В Ливии? А может, сердце уже в самой Франции? Но ведь Франция не Россия, она не может вот так просто взять и зачистить террористов в собственной стране. Или может?
Я хочу тут обратить внимание, что бессмысленная жестокость французов в Сирии, Ливии и прочих странах компенсируется полной беспомощностью в собственной. Нет, я не хочу сказать, что полиция и спецслужбы во Франции совершенные дилетанты, ни на что не способные. Нет, в теории-то они способны. Но им просто не позволят этого сделать власти и собственный менталитет. Достаточно вспомнить бессилие французской полиции перед лицом футбольных болельщиков на прошедшем недавно чемпионате Европы, которые устроили на улицах французских городов зрелище не менее увлекательное, чем на стадионах. Я уже как-то цитировал рассказ одного моего знакомого фаната. Вкратце суть в том, что у нас меры безопасности на сельских товарищеских матчах между командами местных колхозов жестче и эффективнее, чем у них на Евро.
Ну да бог с ними, с фанатами. Те, конечно, тоже представляют немалую опасность для общественного порядка, но уж точно меньшую, чем террористы. С последними можно и нужно жестче. И что? Что мы видим на практике?
А на практике французы, как и все европейцы, слишком сильно вцепились в «подушку» демократии, думая, что она их спасет. Не спасет. В их мир вторгается другой – молодой, агрессивный, любопытный, наконец, и имеющий зуб на европейскую цивилизацию. Чем ему можно дать отпор, если французские полицейские по закону даже документы на улице не имеют права проверить?
Журналист Международного французского радио (RFI) Давид Томсон встречался с тремя десятками вернувшихся во Францию джихадистов. То, что он выяснил, немного шокирует. Большинство вернувшихся сделали это по материальным соображениям (не так просто прожить привыкшим к европейскому благополучию, которое предоставляет пособие по безработице, в «мусульманском рае»), но убеждений не оставили, чего не скрывают. Причем депортируют их из Турции за счет французского государства. По прибытии мужчин сразу арестовывают, однако вскоре отпускают. Женщин, как правило, не трогают, так как не воспринимают их в качестве угрозы как не принимавших участия непосредственно в боевых действиях При этом женщины часто ещё более фанатичны, чем мужчины, из них получаются лучшие шахиды.
Вот еще интересное из его интервью: «400 несовершеннолетних, уехавших со своими родителями или родившихся на месте, воспитываются в идеологии джихада. Начиная с 9−10 лет маленьких мальчиков учат убивать. Некоторые становятся камикадзе или казнят заключенных. Они ещё опаснее, чем предыдущее поколение».
Комментарии, думаю, излишни.
Кстати, вы в курсе, сколько этих потенциальных террористов с французским гражданством проживает во Франции? А сколько из них побывали на войне? А сколько вернулись?
685 французов или имеющих вид на жительство во Франции сегодня пребывают в Сирии и Ираке, в том числе 245 женщин и 20 детей. 15 человек едут туда ежемесячно. 173, по предварительным данным, погибли. 244 вернулись во Францию. 818 заявляют о своём желании туда поехать. Это из сводок, распространенных накануне футбольного чемпионата.
Сегодня во Франции проживает порядка 6 миллионов (8% от общего числа французов) мусульман. По некоторым данным, в Марселе их уже до 70 процентов!
Вот еще интересное из статистики: на конец 2015 года насчитывалось около 2600 франкоязычных сайтов, которые поддерживали «Исламское государство». Их пользователи не сидят сложа руки и ежедневно посылают около 40 тысяч «твиттов».
У вас не наступило состояние ступора? Вы такое у нас можете представить? Нет? Просто потому, что у нас такого не может быть. Нам сполна хватило Буденновска, «Норд-Оста», Беслана, аэропорта Домодедово, чтобы принять меры, которые, наверное, не очень вписываются в европейские представления о демократии, но очень хорошо вписываются в чаяния избирателей, которые не любят, когда их убивают в собственной стране ни за что ни про что. Результат – налицо, вернее, в сводной таблице на избирательных участках. Могут ли на такой же результат рассчитывать Олланд с Меркель? С каждым днем все сомнительнее и сомнительнее.
Напомню, пресс-атташе ИГ Абу Мохаммед аль-Аднани в сентябре 2014 года провозгласил начало «сезона охоты на французов», а в феврале 2015 года объявил: «Аллах проклял Францию». Это вызов! Почему его проморгали в Париже? Разучились воспринимать арабский?
Нет, вроде не разучились. 10 мая на встрече с депутатами Комитета по обороне руководитель Генеральной дирекции внутренней безопасности (DGSI) Патрик Кальвар говорит: «Мы знаем, что «Исламское государство» планирует новые атаки и что Франция явно является их целью. Вопрос не в том, случится ли это, а когда и где».
Так как это понимать? Почему Европа оказалась настолько бессильной?
Сегодня проблема заключается в том, что Европа, фактически бросив еще сто лет назад разграбленные колонии на произвол судьбы (вернее – войны), что называется, «забыла» закрыть за собой дверь. Вернее, конечно, не забыла. К политике «открытых дверей» ее подтолкнули комплексы и страхи, порожденные двумя мировыми войнами. При этом парадокс заключается в том, что при открытых настежь дверях политика колониализма фактически была продолжена, что особенно ярко стало проявляться после окончания холодной войны, когда исчез сдерживающий неоколониализм фактор в лице СССР и Соцлагеря.
Казалось бы, если ты проводишь агрессивную внешнюю политику, не стоит чрезмерно либеральничать внутри своей страны, тем более что границы-то открыты. Бери пример со «старшего брата» – Америки, где полицейский может застрелить любого гражданина, не спросив, как зовут, если тот показался подозрительным. Но нет, Европа одной рукой настраивает исламский мир против себя своими действиями на Ближнем Востоке, другой -зовет этот мир к себе.
Характерно еще и то, что участие в войнах, наплыв миграции и прочие «прелести» империализма совершенно не способствуют повышению благосостояния граждан, тем более если ты еще и пытаешься содержать армию принципиально не жалеющих адаптироваться в европейское общество людей. Отсюда неизбежно социальное расслоение, рост классовой ненависти, которые становятся почвой для экстремистской пропаганды, особенно в условиях отсутствия в странах Европы не ассоциирующихся с властью серьезных левых движений.
Нет, никто сразу вам не предложит идти убивать. Все начинается вполне буднично – с похода в мечеть и противопоставления традиционных ценностей европейским. Впрочем, в XXI веке и в мечеть ходить не обязательно – сетевые технологии сильно облегчили задачу пропаганды (достаточно вспомнить те же «твиттерные революции»). Достаточно просмотреть видео, поставить «лайк» – и всё, ты уже на крючке. Сначала тебе расскажут о рае, грехе и т.д. Потом о том, что жизнь в Халифате не так ужасна, как ее рисуют западные СМИ (большая часть потенциальных и реальных террористов на войне никогда и не были), что она более праведна. А потом у человека в голове все это вступает в противоречие с тем, что он видит каждый день. Добавьте к этому социальную неудовлетворенность и – «привет, шахид!».
«Я немец, и меня все достало!» – заявил мюнхенский стрелок. Он, наверное, строго говоря, не немец. Он все же иранец. Но… иранец! Шиит! Где тут ИГИЛ, скажите мне, особенно учитывая, что Иран по факту давно воюет с ИГИЛ, а шииты и сунниты любят друг друга не больше, чем евреев?
Был у меня один знакомый левый интеллектуал, изучал современный марксизм, был неплохо подкован в науках, в общем, нам с ним было о чем поспорить. Но как-то он мне заявил совершенно невообразимое, дескать, сегодня ИГИЛ это единственные, кто противостоит американскому империализму, что это современные большевики и т.д. Я сначала не придал значения, думал, ну, дурь у парня в голове. А потом пошли на стенах в соцсетях цитаты сначала из Корана, потом из всяких салафитских проповедников, «лайки» и перепосты всяких джихадистских «тем», видео с отрезанием голов. В итоге он докатился до того, что «вас всех надо резать, как баранов, собаки неверные!».
Больше я с ним не общался – не о чем. Обратите внимание, что парень раньше был убежденным атеистом. Русский. Это отповедь тем, кто наивно верит, что потенциальными джихадистами могут стать исключительно мигранты из арабских стран. Как бы не так.
Так как может Европа противостоять этой угрозе? Если вы тоже считаете, что так, как Франция в Аль-Тухар, то вы ничему не научились. Ну, или, по крайне мере, если вы решили жестко бить террористов, то их надо бить не только в Сирии, но и у себя дома. Потому, что они давно у вас дома и считают этот дом таким же своим, как и вы. Сегодня «домашний джихад» становится едва ли не главной проблемой для безопасности Евросоюза. И лидеры Евросоюза продолжают бороться со следствием, а не с проблемой. Чем сильнее они будут бить по «следствию», тем настойчивее и опаснее будет проблема. Впрочем, я уже практически не сомневаюсь, что решать ее предстоит уже совсем другим лидерам, возможно, совсем другого союза…
Нет Комментариев