Если бы много лет назад случилось невозможное и Олесь узнал, что я буду отмечать его день рождения без него, что буду скрывать время и место встречи с гостями и то же самое будут делать его друзья и близкие, наверняка он отпустил бы по этому поводу какое-нибудь едкое замечание. Однако спустя годы всё случилось именно так. Время панихиды, адрес храма, время сбора держались в секрете. Все понимали, что провокации (как на недавней презентации книги академика П.П.Толочко) возможны. А в такой день не хотелось мерзостей и безобразия.

13-го июля 2016 года публицисту, историку и писателю Олесю Бузине, человеку, не побоявшемуся говорить правду, когда требовались молчание или приспособленчество, исполнилось бы сорок семь лет. Он не дожил до этого дня, поскольку был убит в Киеве, возле своего дома на улице Дегтярёвской, где жил с женой и дочерью. Это случилось в апреле 2015-го.

Видимо, большинство читателей знает, что мать Олеся Валентина Павловна Бузина, пожелавшая узнать, почему нет суда над убийцами её сына, не была принята новым генеральным прокурором Ю.Луценко. Знает, что недавно «таинственно» исчезли документы из дела об убийстве. И что двое подозреваемых, Медведько и Полищук, были отпущены из СИЗО под фиктивный домашний арест. И встречали их, как героев.

Что ж, такие теперь, Олесь, у нас герои. И что именно так и будет, ты предвидел задолго до майдана. Ты знал, видел силу, убившую тебя. И боролся с ней. Впрочем, твои книги сегодня раскупают мгновенно. А значит, твоя борьба ещё не окончена.

Когда я приехал на киевское кладбище Берковцы, то сразу же у входа увидел нескольких наших общих друзей. Они покупали цветы. Почему-то все купили гвоздики. Много красных, ярких гвоздик. Никто не думал ни о каком «символизме», ни о каком напоминании о пролитой тобой крови. Все знали, как не любил ты всяческой патетики. Просто так получилось.

Потом мы пошли на твою могилу. Там было, как обычно, много цветов, принесённых знакомыми и незнакомыми людьми. Маленькая деревянная оградка, сделанная бесплатно неизвестным тебе мастером из народа, которого твоё слово и твоя смерть ударили в сердце.

У креста стояла Валентина Павловна, твоя мама. Так случилось, что твоя мама, Олесь, за эти два года стала немножко и нашей мамой. Собственно, и начала Валентина Павловна с того, что сказала: «Діти мої, спасибі, що прийшли». Мама говорит то по-украински, то по-русски. Не чувствуя перехода – и то и другое для неё родное. И ты, Олесь, в этом очень похож на неё.

Потом мы помолились, держа в руках свечи. Был жаркий июльский день. Но ветерок налетал, свечи гасли, и мы снова их зажигали. Священника с нами не было, и Дима Скворцов почитал литию, совершаемую на кладбище мирянами.

А мы подпели, кто как мог. Да, в общем-то, ты ведь всё слышал. И видел. Просто вспоминаю этот день…

Замечательно сказал Василий Семёнович, наш Василий Анисимов, заслуженный журналист Украины, человек, создавший всю информационную службу Украинской православной церкви.

Он говорил о твоём мужестве, о стремлении сказать правду ради блага любимой твоей Украины и о том, что УПЦ и Блаженнейший Онуфрий молятся о тебе. А ещё Василий Семенович поблагодарил твою маму. «Спасибо, Валентина Павловна, – сказал он, – не всякой женщине выпадает радость воспитать такого сына».

Потом говорили люди, которых я видел впервые, читали стихи, делились мыслями о житейском, о наболевшем. А публицист Дмитрий Скворцов (наш дорогой Дима) вспомнил, как вы ездили в Сербию. И ещё, как стоял ты однажды зимой у окна, смотрел на заснеженный Киев и, представляя себя гвардейским офицером, вспоминал булгаковских героев, пытавшися сохранить честь и жизнь в захваченном любимом Городе. Ты словно предчувствовал что-то из нынешних наших окаянных времён.

Затем мы поехали в храм. Как уже говорилось, в какой храм, сказать не могу. И священников не называю. Были наши друзья, твои родные, незнакомые люди или знакомые по телевизионной картинке, как, например, политолог Михаил Борисович Погребинский.

Кстати, храм, в котором мы вспоминали тебя в твой день рождения, близок тебе судьбой. Его также хотели сломать, убить. Та же сила, убившая тебя. Выломали забор, ломали постройки, бегали, беснуясь. Но храм живёт. И живёт в нём молитва, в том числе и о тебе.

После поминовения в храме мы, журналисты, политологи, литераторы, просто друзья, собрались в небольшом зале и посмотрели фильм, который сняли режиссёр Юрий Молчанов и журналисты Юра Лукашин и Ваня Славинский. Перед началом фильма, когда твой портрет возник на экране, твоя седая мама подошла к экрану и стала говорить тебе ласковые слова и гладить твоё лицо. Присутствующие в зале мужчины опустили головы. Кто-то смотрел в окно. И все мы будто снова пережили несправедливость, гнусность и беззаконие случившегося.

Фильм ребята назвали «Олесь Бузина. Год вне времени». Но фильм не только о тебе. Авторы пытаются понять, что позволяет на Украине безнаказанно убивать (есть кадры, когда твоих вероятных убийц встречают как победителей, с флагами, рукоплеская). Авторы спрашивают, почему смерть Гонгадзе или расстрел карикатуристов в Париже вызвали возмущение так называемого цивилизованного мира, а твоя смерть — лишь укоризненное помахивание пальчиком с Запада, мол, поосторожнее, друзья, нельзя так уж грубо.

И в фильме, и в коротком обсуждении после него было сказано немало добрых и верных слов о тебе. Михаил Погребинский говорил, что с твоей смертью Украина лишилась человека, который мог бы стать примиряющей фигурой между идейно враждующими сторонами. Человека, одинаково любившего и западную, и восточную Русь. Близкие мысли высказали журналист и медиаменеджер Игорь Гужва и публицист Владимир Скачко. В частности, Игорь сказал, что ты был убит за убеждения, которые не воспринимаются господствующей идеологией, и что смерть за убеждения несовместима с декларациями о «европейском выборе». А Володя Скачко (Владимир Сергеевич, заслуженный журналист Украины) сказал ещё более определённо: убили за то, что ты был носителем правильной, разумной альтернативы – можно любить Украину и при этом не испытывать никакой ненависти к другим народам и государствам. И ещё сказал он о том, что ненависть не продуктивна, не созидательна, губительна.

Довелось сказать несколько слов и мне. Я говорил, что ты был (и есть) православным христианином, человеком Писания. А Писание говорит нам, что кровь невинно убиенного вопиет к небу. И что Бог взыскивает за такую смерть не только с убийц, но с целых народов и с их вождей, и даже с их детей. Если они не покаются в содеянном.

А еще мы говорили, что твой пример служения правде – это пример для всех нас. Говорили: не дадим же себя купить. Как Олесь. Сохраним же верность тому, что любим. Как Олесь.

Затем по традиции была поминальная трапеза. Но, знаешь, не было грустно. Вспоминали отца твоего, Олесь, и благодарили его за тебя. И маме спели «Многая лета»…

Хоть тебя нет с нами, но получился настоящий день рождения. Не даром многие, поднимавшие поминальные бокалы, кроме «Упокой, Господи», говорили «С днем рождения!».

Присоединяюсь к сказанному. Мы помним тебя, дорогой.

Фото Елены Скидан

Ян ТАКСЮР | 16.07.2016