26 января 2016 года.
В населённом пункте Анди Ботлихского района Дагестана правоохранителями блокирован, а затем нейтрализован боевик.
15 февраля 2016 года.
У поста ДПС в Дербенте (Дагестан) боевики осуществили подрыв начинённого взрывчаткой автомобиля.
17 февраля 2016 года спецподразделения ФСБ и МВД в Сулейман-Стальском районе Дагестана в ходе контртеррористической операции нейтрализовали двоих представителей бандформирования.
11 марта 2016 года.
В ходе специальной операции в Хунзахском районе Республики Дагестан нейтрализованы двое боевиков.
17 марта 2016 года.
Нейтрализованные боевики дагестанского селения Муцалаул имели связи с террористической группировкой ИГИЛ.
30 марта 2016 года.
Сотрудники правоохранительных органов предотвратили теракт в Табасаранском районе Дагестана.
13 апреля 2016 года.
В пригороде Махачкалы проходит активная фаза контртеррористической операции.
14 апреля 2016 года.
Завершилась спецоперация против боевиков в Гунибском районе Республики Дагестан.
За неполные 4 месяца 2016 года – восемь сводок от НАК о проявлении активности со стороны террористического подполья, обосновавшегося на территории Республики Дагестан. И именно на Дагестан приходится наибольший процесс вводимых режимов КТО (контртеррористических операций) среди всех регионов России — более 80%! Необходимо отметить мужество и профессионализм правоохранителей, борющихся с террористической заразой на территории республики. Но вот только вся беда в том, что каким бы ни был уровень этого профессионализма, если ситуация с терроризмом в Дагестане не будет кардинальным образом изменена, риск как для самих правоохранителей, так и для гражданских лиц со стороны бандподполья будет продолжать оставаться непомерно высоким.
Основной вопрос: что же в Дагестане не так?.. Почему мэры городов и главы самой республики меняются, а воз, что называется, и ныне там? Почему террористическое подполье в последние годы весьма вольготно чувствует себя именно в Дагестане, и почему правоохранителям приходится «бить по хвостам», рискуя как собственными жизнями, так и жизнями гражданского населения?
По этому поводу приходится слышать немало суждений, наиболее популярными из которых являются следующие: неустроенная молодёжь, высокий уровень безработицы, негласная клановая система управления республикой.
Уровень безработицы в Республике Дагестан действительно высок. В среднем он почти вдвое выше, чем в среднем по России – около 10,8%. Среди молодёжи до 27 лет он в 2,5-3 раза выше. Однако нельзя говорить о том, что именно существующая планка безработицы – первопричина распространённости террористической и экстремистской идеологии в республике. По данным Росстата, уровень безработицы сопоставим (а то и выше) с дагестанским в целом ряде субъектов РФ, причём не только Северо-Кавказского федерального округа. Чечня – около 16%. Ингушетия – более 23%, Карачаево-Черкесия – 14 с лишним процентов. Калмыкия – около 10%, Забайкальский край – около 10%, Республика Тыва – почти 12%, Республика Алтай – 9,9%, Карелия – 9 с лишним процентов.
Неустроенность молодёжи как составляющая причина подходящей почвы для культурных ростков – тоже да. Но опять же, можно ли считать, что все 100% представителей молодёжи «заняты в кружках и секциях» (на рабочих местах) на территории других регионов? Конечно, нет. Но только о постоянных контртеррористических операциях на территории Алтая или Карелии, слава богу, сводок нет… Три раза – через левое плечо и тук-тук по дереву.
Клановая система управления. Это, безусловно, тоже как вариант причины разгула терроризма, но будто бы мы не в России живём, чтобы пенять по этому поводу исключительно на Дагестан. И будто бы мы не в курсе того, что и в других российских регионах система управления построена если не на откровенно клановых принципах, то на чём-то весьма к ним близком. Местные князьки, они хоть в Дагестане, хоть в Подмосковье местные князьки, и желание одного «подняться» за счёт другого, так уж получилось, — вполне себе сформировавшаяся практика, разрубить Гордиев узел которой только предстоит в нашей стране.
Итак, безработица, клановость, неустроенной определённого процента молодёжи – некоторые составляющие причин дагестанской террористической мозаики. Но это далеко не основные её элементы, и уж точно не вся картина.
В Дагестане за последние годы складывалась ситуация, когда гнёзда экстремизма маскировались под те или иные богоугодные заведения, школы работы с верующей молодёжью, иные культурно-просветительские центры. При этом фактически была провалена работа по подготовке тех специалистов, которые при работе с молодёжью помогали бы её представителям отделять зёрна от плевел. На этом фоне всевозможные центры «светлой проповеди», называющие себя исламскими, но на деле ничего общего с исламом не имеющие, стали нормой для республики. Контроля нет, альтернатива слаба, а потому почва для расширения влияния радикалов да ещё и при наличии щедрого финансирования из-за рубежа под видом работы молодёжных центров и неполитических НКО – подходящая.
Если в той же Чечне ваххабитская сфера была фактически сведена на нет при тесном взаимодействии республиканских властей и местного духовенства, то в Дагестане до сведения на нет радикализма пока далеко.
Мало выделяется средств из госбюджета? Ну нет… Средства выделяются, и они немалые. Просто нет системы, которая сейчас позволяла бы их в нужном русле реализовать. И выстраивание такой системы – это не дело одного месяца. Не дело одного года. Это кропотливый труд, который может растянуться на долгие годы. Но главное – положить начало. Причём не на словах.
Отдельные шаги всё же предпринимаются. Как пример, попытки заменить радикальных проповедников, на тех, кто готов донести до народа слово традиционного ислама. Вот только шаги эти (как показывает небезызвестный случай с завариванием металлической двери в одной из мечетей Хасавюрта) нередко оказываются поступью слона в посудной лавке. Вместо точечных мер по снижению уровня влияния радикальных проповедников на ту же молодёжь, вдруг вылезает повод для радикалов ещё больше сплотиться и заручиться симпатиями даже тех, кто до этого был в числе нейтральных. Такие шаги могут не ударить по радикализму, а даже наоборот – подстегнуть его. Складывается впечатление, что есть цель – борьба с терроризмом и экстремизмом, но нет чёткого плана. Или есть и план, но даже на региональном уровне он, мягко говоря, недееспособен. В таком деле ни к чему не приведёт излишний шум в виде громких отчётов о том, как полиция опять-таки заварила дверь в салафитской мечети. А лучше бы заварили хорошего чаю сели за стол и обдумали, как с помощью превентивных мер лишить реальной опоры эмиссаров террористических ячеек без шума и суеты.
Понятное дело, со стороны судить ой как хорошо… Но. Если работа по перекрытию каналов финансирования террористического подполья (хотя в случае с Дагестаном это уже и подпольем сложно называть – действуют почти открыто, прикрываясь как бы верой) и хирургические воздействия на наросты в виде «трактователей Корана», вернувшихся из Турции и Саудовской Аравии, проведены не будут, то Дагестан и дальше будет фигурировать в сводках НАК в качестве республики, «лидирующей» с большим отрывом, кто бы во главе Дагестана ни находился.
Нет Комментариев