В бытовом сознании кавказский ислам воспринимается как некая монолитная и сплочённая структура. Но на самом деле это далеко не так. Народы Кавказа воспринимали это верование различными путями и в разное время. Если в Дагестане и части Чечни оно появилось ещё в 6 веке, при арабских завоеваниях, то в других регионах процесс его распространения был неравномерным и, зачастую, мучительным. Население центрального и западного Кавказа в той и иной степени было христианским, и крымские ханы, поощряемые Турцией, огнём и мечём проводили там исламизацию. Но вплоть до середины 19 века среди потомков алан и адыгов отмечалось поклонение кресту, отмечались Пасха и Рождество, особо почитались Исса (Иисус) и Марьям (Мария). И лишь движение мюридов окончательно задвинуло данную парадигму на задворки общественного сознания. Но и по настоящее время в народной памяти сохранились легенды, предания и поговорки о христианской старине. Проявляется это и в ментальности людей, в выборе ими жизненных стратегий. До наших времён сохранились и пережитки язычества. Так яркая мифология ираноязычных племен бытует наряду с аврамистическими представлениями в духовной жизни осетин. Некоторые обычаи в среде адыгских народов сохраняются с бронзового века, а мировосприятие балкарцев и карачаевцев пронизано степным политеизмом. В сознании горцев адаты каким-то непостижимым образом соседствуют с законами шариата.

Кавказский узел является местом сосредоточения различных народов и языков. Генетические исследования показали, что в их этногенезе участвовали представители хатских, хурритских, индоевропейских, африканских и иных гаплогрупп. Многие империи стремились завладеть данными территориями, а, следовательно, и оказывали влияние на здешнее население. Результатом стало значительное разнообразие в религиях и верованиях. Большинство мусульман считают себя суннитами. Причем, это течение далеко не однородно: кабардинцы, балкарцы, черкесы, карачаевцы, адыгейцы, абазины, часть ингушей относятся к ханафитскому мазхабу, а чеченцы, дагестанские народы – к шафитскому. Понятно, что принадлежность к той или иной школе не вызывает особых проблем в отношениях между суннитами, но, например, правоприменение норм шариата в каждой из них имеет свои особенности. Кроме того, значительная часть лезгин является шиитами.

Традиционный ислам на Кавказе более столетия развивался в глубокой изоляции. Вначале его контакты с внешним миром ограничивало царское правительство, а позже и советское. Священнослужители преследовались, мечети разрушались. Вера сохранялась лишь благодаря отдельным подвижникам, механически читавшим на арабском языке Коран. Недостаток информации извне компенсировался народным творчеством, возникали новые традиции и обычаи, что-то перенималось даже от соседей христиан. Так одна из инициатив властей Карачаево-Черкесии о совместном праздновании в смешанных сёлах Родительского дня способствовала тому, что горцы стали тщательнее ухаживать за могилами своих предков. И примеров взаимного влияния можно привести множество. В целом, такое положение вещей ограждало мусульманские общины от магистральных путей развития ислама, делало их беззащитными перед чужеродным воздействием.


Разрушение Советского Союза привело к тому, что в бывшие республики хлынули секты салафитского толка. Ваххабиты, а позже и сторонники ИГИЛ стали оказывать жёсткое давление на местных мусульман, захватывать их мечети, вербовать в свои ряды сторонников. Следует отметить, что фундаменталисты (те, кто предлагает вернуться к истокам ислама) всегда были нежелательными гостями на Кавказе. Вначале их сдерживала Османская империя, позже Российская и СССР. И лишь в период безвластия, как в 19 веке, так и в конце 20 они оставляли свой кровавый след в горах. При ослаблении государственной власти одной из немногих сил, противостоящей салафитской экспансии, оставался суфизм. Это глубоко мистическое учение пользовалось поддержкой в Турции при османах. Но в национальном государстве Ататюрка ему не нашлось места. Мусульманские фундаменталисты всегда относились к софийскому течению крайне враждебно, считали его ересью.

Суфизм, мюридизм или тарикатизм в советское время находился в подполье. Его общины сохранились в Дагестане и Чечне. В отличие от ваххабизма данное учение не требует от своих последователей вести войну с неверными не зависимо от того, кто они и где находятся. Джихад здесь объявляется в случае агрессии против сторонников или страны. На Кавказе были распространены три его течения: ан-нашбандийа, ал-кадирийа, аш-шазилийа. Но традиция прервалась. Считается, что сейчас нет шайхов, имеющих право передавать иджазу. Учения продолжают жизнь лишь в народной среде, под опекой религиозных лидеров. В Дагестане существует негласный союз между политическим истеблишментом и элитой суфиев. В Чечне кадиритские видры оказывали сопротивление диктатуре Дудаева. На начальных этапах АТО они сражались и с федеральными войсками, но позже объединились с ними для борьбы с фундаменталистами.

Таким образом, мы видим, что кавказский ислам многолик и многогранен. И если не брать во внимание радикальные направления, то становится понятным, что духовные ценности, накопленные этой религией, позволяют мирно существовать здесь самым различным народам и народностям. В России последователи данной конфессии демонстрируют самые успешные модели жизнеустройства. Это вовсе не характерно для многих западных стран. Богатейшее наследие мусульманской теософии служит основой для принципиально новых явлений в государственном строительстве, искусстве и бизнесе.