Действуя сообща, пассионарное меньшинство становится мощной силой

 

Мало кому известно, что маркировка «made in» задумывалась как позорное клеймо.

 

Изобрели ее в Великобритании в конце XIX столетия. Правительство распорядилось ставить на немецких товарах пометку «сделано в Германии» – чтобы британские граждане могли опознать продукцию потенциального противника и бойкотировать ее. Однако вышло с точностью до наоборот: массовый потребитель оценил добротность всего немецкого, и надпись «made in Germany» стали считать своеобразным знаком качества.

 

Как видим, на патриотизм населения можно положиться далеко не всегда. Вероятно, поэтому вставшая с колен Россия пошла другим путем: жителю РФ просто не оставляют выбора, запрещая турецкие помидоры, венгерских гусей, польские яблоки и французские сыры. Так надежнее!

 

Сегодняшняя Украина балансирует между Англией XIX века и Россией XXI века – между верой в гражданскую сознательность и категоричным «низзя». Мы призываем к бойкоту «Кока-Колы», но запрещаем российские телесериалы.

 

Почти два года добровольно воздерживаемся от покупки вражеских продуктов, но затем поневоле вводим ответное эмбарго. Зовем соотечественников на выборы, но в то же время запрещаем КПУ. С одной стороны считаем украинца патриотичным и ответственным гражданином, с другой – неразумным дитятей, которого нужно насильно ограждать от зла.

 

Хочется ошибиться, но, похоже, чаша весов все-таки склоняется в сторону принуждения. Например, та же декоммунизация оказалась бы попросту неосуществима на добровольных началах.

 

Можно ли представить «Комсомольскую правду», меняющую название по причине массового читательского бойкота?

 

Столичный ТРЦ «Большевик», превратившийся в «Космополит» из-за резкого оттока посетителей?

 

Производителей «Советского шампанского», столкнувшихся с катастрофическим падением спроса и вынужденных принять меры?

 

Или хотя бы успешный местный референдум о переименовании Кировограда в Ингульск?

 

Боюсь, что нет. Добрым словом и запретом можно добиться большего, чем одним добрым словом.

 

Проблема в том, что украинцы с активной гражданской позицией – выходящие на Майдан, воюющие, волонтерствующие и просто спорящие о судьбах страны в фейсбуке – составляют меньшую часть населения.

 

Действуя сообща, пассионарное меньшинство становится мощной силой. Оно способно свергнуть президента-негодяя, дать отпор внешнему агрессору, наладить снабжение целой армии, добиться принятия важнейших законов. В такие минуты меньшинство ощущает себя большинством и смело говорит от имени всей страны.

 

Но когда те же неравнодушные граждане выступают в роли рядовых потребителей или избирателей, их влияние резко падает. Пассионарии растворяются в серой обывательской массе.

 

Ты принципиально отказываешься от российских товаров, неуместных фейерверков или «Кока-Колы», а твои соседи продолжают все это потреблять.

 

Ты с надеждой ждешь местных выборов, а твои соотечественники по-прежнему продаются за гречку, голосуют за «Оппозиционный блок» или пассивно сидят дома.

 

Твой собственный телевизор покрылся толстым слоем пыли, но стоит ради интереса включить ТВ, и ты видишь продукт, предназначенный для дремучей зрительской аудитории.

 

Строитель новой Украины обнаруживает под боком параллельную реальность, совершенно другую страну – равнодушную и эгоцентричную. Страну, для которой все пережитое за последние два года почти ничего не значит. Страну, живущую по старинке, несмотря на чужие слезы, кровь, подвиги и страдания.

 

Так что же с ней делать? Убеждать и просвещать? Или запрещать и не пущать?

 

Практика свидетельствует, что активному меньшинству намного легче пролоббировать законодательный запрет, чем заниматься убеждением обывателей. Тем более что в условиях войны антирыночные и недемократические методы выглядят

оправданными.

 

Немудрено, что соответствующая риторика в Украине звучит все громче, и предложения по наведению порядка сыплются одно за другим.

 

Ограничить избирательное право, отстранив от голосования наиболее отсталую часть населения.

 

Запретить не только дряхлую Компартию, но и одиозный Оппоблок.

 

Отобрать лицензию у «Интера», оскорбившего наши чувства своей новогодней программой.

 

Закрыть радиостанции с неправильным репертуаром.

 

Выгнать Московский патриархат из Киево-Печерской лавры или вообще запретить его деятельность. И так далее и тому подобное…

 

Когда речь заходит о закручивании гаек, активисты оказываются большими государственниками, чем само государство. Как правило, их порыв предшествует решению свыше.

 

Сначала начинается стихийная борьба с советской символикой, потом принимается закон о декоммунизации. Сначала стартует гражданская блокада Крыма, потом торговлю с аннексированным полуостровом запрещают официально.

 

Фактически пассионарное меньшинство осваивает ту же роль, что и правящая верхушка в РФ: генератор новых запретов и ограничений.

 

И российского, и украинского обывателя приходится гнать в желаемом направлении из-под палки, но в России палка находится в руках Путина, а в Украине – в руках общественности.

 

Война сыграла с нами злую шутку: граждане, с таким трудом отстоявшие собственную свободу, вынуждены ограничивать чужую. Однако переживаний по этому поводу не заметно. Напротив, многим активистам импонирует роль коллективного Ли Куан Ю или Пак Чон Хи, принуждающего отсталых соотечественников к прогрессу. И об этом стоит говорить честно и откровенно, не рядясь в псевдодемократические одежды.

 

Сколько ни рассуждай об абстрактном «народе», ответственность за судьбу страны лежит на плечах инициативного меньшинства. Меньшинство определяет, что такое хорошо и что такое плохо.

 

Перед меньшинством робеют министры, депутаты и крупные чиновники. От меньшинства зависит, состоятся ли в Украине реформы, и какие именно. Меньшинство должно решить, где проходит граница между личной свободой и национальными интересами.

 

Неравнодушная общественность старается контролировать все происходящее в стране: работу парламента и реформу полиции, евроинтеграционный процесс и положение на фронте, уборку снега и борьбу с МАФами.

 

Но в сложившейся ситуации особенно важно, чтобы активное меньшинство научилось контролировать само себя – свои эмоции, амбиции, желания и возможности.

 

Иначе, заигравшись в коллективного Ли Куан Ю, очень легко докатиться до коллективного Владимира Владимировича.

 

Михаил Дубинянский, «Украинская правда»