Американская ближневосточная политика находится в серьезном кризисе. Это стало уже общим местом. Об этом не только пишут все мировые СМИ и большинство американских экспертов-международников, но и говорят практически все кандидаты в президенты США.

 

Дело не только в последствиях двух больших войн ― в Афганистане и Ираке, ― разрушении ливийской государственности, хаосе в Сирии, невероятно широком распространении влияния ДАИШ (ростки которой находят уже и в Пакистане, и в Синьцзян-Уйгурском районе Китая) или в окончательно забуксовавшем палестино-израильском урегулировании.

 

Дело еще и в самых ближайших, стародавних союзниках США в регионе ― Израиле, Турции и Саудовской Аравии.

 

С одной стороны, Вашингтон не может в одночасье свернуть свой зонтик безопасности, к которому их друзья так привыкли ― «инфраструктура дружбы» в лице лоббистов, взаимного проникновения экономик, интересов американского ВПК и т.п. не может быть безболезненно демонтирована за год или два.

 

С другой стороны, прежнего доверия к США уже нет. Я бы даже сказал, что пропало не столько доверие, сколько доверительность в отношениях между Вашингтоном, Анкарой, Тель-Авивом и Эр-Риядом. То, что раньше было единой машиной холодной войны, сегодня представляет собой дорогостоящий, но малопригодный для разумного использования механизм.

 

Именно поэтому Турция, Израиль и Саудовская Аравия так часто сегодня ставят США перед неким свершившимся фактом, будучи уверенными, что один приводной ремень механизма ― союзнический долг ― всё еще работает. А вот все остальные ― кто его знает…

 

За годы своего президентства Барак Обама сделал немало для того, чтобы ограничить влияние «друзей» Америки на ее внешнюю политику. Отсюда ― иранская разрядка, свернуть которую, кто бы ни победил в ноябре на американских президентских выборах, будет крайне проблематично.

 

Впрочем, не похоже, чтобы кто-то из кандидатов особо стремился это сделать.

 

Еще летом прошлого года казалось, что краеугольным камнем республиканской предвыборной кампании будет антииранская тема. Однако к концу 2014-го стало понятно, что все усилия саудовских и израильских лоббистов пошли прахом. Жестко против Ирана высказываются только Джеб Буш и Марко Рубио, остальные же упоминают иранскую сделку только в смысле критики ненадлежащего ведения переговоров президентом Обамой и госсекретарем Джоном Керри.

 

Более того, по меньшей мере трое из республиканских кандидатов ― Дональд Трамп, Тед Круз и Рэнд Пол ― сегодня говорят о том, что взятый в свое время курс на ликвидацию неугодных светских диктаторов на Ближнем Востоке (в Ливии, Ираке, Египте) привел к тому, что в регионе образовался вакуум, быстро занятый радикалами из самопровозглашенного халифата. По этой причине вышеуказанные кандидаты уже не требуют немедленного ухода Башара Асада и даже опасаются последствий его отстранения от власти.

 

А ведь суммарного рейтинга этих кандидатов достаточно для безоговорочной победы на праймериз.

 

Об уходе Асада продолжают твердить Обама и Хиллари Клинтон, но им политическими конкурентами уже брошено жесткое обвинение: «Вы своими руками создали ИГИЛ» ― обвинение, от которого очень сложно будет защищаться.

 

Но как бороться с халифатом на территории Сирии, Ирака и ряда других стран, остается непонятным, особенно учитывая весьма сомнительную роль в данном вопросе Турции и Саудовской Аравии.

 

Все разговоры о том, что мусульманские нации региона должны сами разобраться с террористами при воздушной поддержке США, Британии и Франции, остаются всего лишь разговорами. Каждый из ближневосточных друзей Америки тянет одеяло на себя.

 

Еще более осложняет ситуацию интенсивная гибридная война между Ираном и Саудовской Аравией ― в Ираке, Сирии и Йемене. А после казни шиитского проповедника и правозащитника Нимра аль-Нимра в Саудовской Аравии и жесткой реакции на это политического руководства и духовенства Ирана даже прямой военный конфликт между Эр-Риядом и Тегераном уже не кажется чем-то совершенно невозможным.

 

Надо сказать, что казнь аль-Нимра вызвала критику и в США.

 

Сразу несколько солидных американских изданий разместили на своих страницах статьи, в которых осуждается не только сама казнь, но и крайне нервная, агрессивная внешняя политика саудитов, а также отсутствие в этой стране демократии и свободы вероисповедания, бесправие женщин, средневековая судебная система и т.д.

 

Несмотря на то, что Иран, вне всякого сомнения, является духовным центром шиизма и альтернативной (по отношению к королевствам Залива) моделью устройства мусульманского государства, сам шиитский правозащитник аль-Нимр никаким агентом влияния Тегерана не был. В нем было гораздо больше от «арабской весны», чем от аятолл Ирана. Он олицетворял собой то, что никак днем с огнем не получается отыскать в Сирии, ― умеренную исламскую оппозицию.

 

Его казнь стала спусковым крючком не только для эскалации ирано-саудовского конфликта, но и для появления в американской прессе призывов «обуздать ястребов Эр-Рияда», «быть пожестче с саудитами» или «держаться подальше от страны, проявляющей нервозность».

 

И чем больше будут преобладать настроения по снижению степени участия США в делах региона, тем больше будет нервничать Эр-Рияд, тем самым порождая новый виток недоверия к себе как к партнеру.

 

Впрочем, как я уже говорил, это недоверие взаимно. Саудовская Аравия (которая уже подумывает о том, чтобы обзавестись ядерным оружием) больше всего боится того, что перестанет быть для Вашингтона «своим сукиным сыном» и ее оставят один на один с Ираном, свободным от международных санкций.

 

А недавно произошло историческое событие. В рамках бюджетной сделки конгресс отменил многолетний запрет на экспорт сырой нефти из США.

 

Это, быть может, не очень оптимистичная новость для России, но совершенно точно ― очень плохая для правящего дома аль-Саудов.

 

Дело, конечно же, не только в нефти. Ближний Восток стал местом, где большие игроки более не планируют ничего надолго.

 

Это как наша база Хмеймим в Сирии, о которой Владимир Путин сказал на своей большой пресс-конференции: «Собрали за два дня, погрузили в «Антеи» ― фьють, и всё».

 

Не за два дня, конечно, и не за 2 года, но очень быстро по историческим меркам все ранее казавшиеся незыблемыми ближневосточные конфигурации останутся в прошлом.

 

И американские выборы 2016 года явно будут в этом смысле переломными.

 

Дмитрий Дробницкий, газета «Известия»