Писатель — о литературе и политике, Донбассе, Сирии и о том, что означает быть русским
— В 2014 году в нашей стране произошел взлет патриотизма, но за взлетом всегда неизбежно идет спад. Как вы оцениваете патриотический настрой в обществе?
— Произошедшее с Крымом стало точкой сборки для общества. Причем разные люди: и лоялисты, и протестно настроенные, и пофигисты — все воспряли. Во-первых, мы совершили рывок в сторону двух миллионов соотечественников. Во-вторых, государство так проявило себя в истории. Возникло ощущение, что история начинается. Больше того, обрубаются связи элиты с другими странами. Как сказано в Евангелии: «где сокровища ваши — там сердце ваше». Это можно сказать и про нашу элиту, которая, к сожалению, вкладывает деньги за границу.
Но крымский фактор — это был еще и фактор большой надежды на полнейшее обновление страны. И мне кажется, что во многом в свете Крыма люди и стали воспринимать дальнейшее, и это позволяет удерживать при себе или смягчать многие вопросы — причем не только экономические и внутриполитические, но и связанные с внешнеполитической линией страны. Например, вопросы по Донбассу и Сирии. Потому что люди уже получили крымский импульс. И надо честно признать, что абсолютное большинство наших граждан вообще не очень понимает многих внешнеполитических тонкостей и деталей, но у них есть определенное доверие к государству и ощущение, что Россия становится сильнее. Не говорю, что это абсолютно хорошо. Разумеется, по поводу любых действий государства необходима дискуссия. Но тем не менее, отвечая на ваш вопрос, я констатирую: крымская прививка продолжает действовать.
— Патриотизм подогревается внешнеполитическими событиями, вы говорили про Украину, про Донбасс, Сирию. Как относитесь к тому, что у нас сейчас номер один во внешней политике — это все-таки Ближний Восток?
— Ну, это не так. Просто сейчас это актуально. Там есть несколько важных показателей, что бы ни говорили. Все-таки Сирия — это единственно верный союзник России на Средиземноморье. И очевидно, что, вломившись в мировую повестку, Россия привлекла к себе внимание, как к мировой силе. Понятно, что есть большое количество оснований для российского участия в этих событиях. Перефразируя Александра III, «кроме армии и флота, у нас есть еще и союзники».
— Кто наши союзники, кроме Сирии? Мы рассчитывали на Турцию, а она нас предала…
— Что касается турецкого народа и отношений с Турцией, они все эти 20 лет складываются неплохо. Надеюсь, что, несмотря ни на что, будут складываться нормально. Я противник антитурецкой истерии, потому что она, по сути, профанирует подлинно важные аспекты жизни русского народа. Одно дело — сочувствовать соотечественникам в Донбассе, которых обстреливает Киев, и переживать по поводу русских добровольцев, которые отдают свою жизнь. Другое дело — разоблачать «кровавую собаку» Эрдогана. Он нанес, конечно, преступный удар по России, из-за него погиб наш летчик. Но одновременно с этим повестка, связанная с соотечественниками, со своими остается, на мой взгляд, все равно приоритетной.
Что касается наших союзников, их немало. Прежде всего, надо говорить о БРИКСе: Бразилия, Индия, Китай, ЮАР. Латинская Америка. Иран. Мы почти выбились в мировые лидеры по торговле танками. Развиваются серьезные контакты. Сегодня в результате беспрецедентного американского давления наблюдается раскол внутри Европы. Значительное количество европейских политиков: и во Франции, и в Германии, и в Италии — относятся к России с большой симпатией и вспоминают нашу страну с теплотой. Я это говорю, как тот, кто с ними постоянно общается. И, конечно, это касается Венгрии, Сербии, Греции. Но не всегда, к сожалению, политическое руководство тех или иных стран отражает настроение большинства граждан. Тем не менее сотрудничество с Россией проходит по линии огромного количества бизнес-сделок.
Нет Комментариев