Двадцатый век имеет хорошие шансы остаться самым демократическим веком в истории человечества

 

Так называемая «демократия» это не столько общественно-политический, сколько военно-прикладной феномен, соответствующий строго определенному уровню развития военно-промышленных технологий. Когда орудия уничтожения людей приобрели способность убивать их в огромных количествах, а это случилось на рубеже 19 и 20 веков, в качестве естественной реакции правительств и генеральных штабов возникли массовые армии, способные компенсировать любые потери. Для таких армий требовалось очень много бойцов. Практически – весь народ. Причем эти бойцы должны были быть хорошо мотивированными. Потому что вооружать и гнать на войну миллионными толпами бесправных рабов – не только бесперспективная, но и опасная для любого государства затея. Царская Россия, рискнувшая отправить на мировую войну миллионы своих вооруженных недограждан, жестоко за это поплатилась.

 

Демократия возникла именно как способ мотивирования массового военного контингента. Еще в начале 19 века император французов Наполеон Бонапарт изрек: «Большие батальоны всегда правы!» Именно с помощью этих «больших батальонов» он завоевал всю Европу и даже рискнул напасть на Россию. И совсем не случайно провозвестником эпохи массовых армий стал именно француз – представитель того самого народа, который только что совершил Великую революцию и во всей полноте ощутил свое гражданское достоинство и готовность его защищать. Именно этот всплеск французской пассионарности можно считать первой предпосылкой к созданию армии нового типа – на основе всего народа.

 

Позднее, уже в начале 20 века, права человека и гражданина стали нормативной величиной в наиболее передовых военных державах Запада, где населению был гарантирован минимально приемлемый уровень жизни. Модель демократии (то есть, по сути — мотивирования граждан к войне) была исторически обусловленной и различной в каждой стране. Англосаксы пошли по пути расширения формальных прав и некоторого подъема материального благосостояния, гитлеровский Третий рейх по пути сплочения всего народа в банду международных грабителей, сталинский СССР – построения царства Божия на земле в виде коммунизма. Но всё это детали, результат же везде был одинаков — ощущение основной массой граждан достаточной комфортности такого общественного устройства и, соответственно — готовности защищать данный образ жизни как свой, в том числе и в военных условиях.

Так вот — имею вам сообщить, что сегодня всё это, в значительной степени, уже история. Время массовых армий проходит и, похоже, безвозвратно. Военные действия опять становятся уделом небольших групп хорошо обученных профессионалов, а поле боя все более автоматизированным и безлюдным, или, если хотите – беспилотным. Соответственно, технологический запрос на массовую подготовку высокомотивированного военного контингента перестает быть актуальным. А, следовательно, исчезает и безусловная необходимость в развитии демократических (народолюбивых) институтов в любых возможных формах и проявлениях.

 

Иначе говоря, военно-технологическая предопределенность демократии перестает быть фактом сегодняшнего и, тем более — завтрашнего дня. А коль скоро демократические институты перестают быть величиной, жестко детерминированной уровнем развития цивилизации, то они утрачивают свою актуальность в принципе и, естественным образом — за ненадобностью власть предержащим, постепенно превращаются в бессмысленный ритуал, а затем и вовсе уходят в небытие.

 

На промежуточных этапах, впрочем, могут наблюдаться весьма острые нестыковки между уже ушедшей демократией и еще сохраняющейся потребностью в относительно массовой армии. Достаточно взглянуть под этим углом зрения на современную Украину. Здесь демократии, даже в ее ритуальном виде, уже нет, а всеобщая мобилизация населения на войну еще достаточно актуальна. Результат закономерен и вполне предсказуем — поголовный разброд и шатания среди абсолютно немотивированной к войне основной массы рядовых граждан, отвергающих чужеродный для них государственный строй, тотальное уклонение от военной службы, бегство за границу, дезертирство и уход в социальное небытие в форме беспробудного пьянства. Но Украина – отсталая страна, фактически — пережиток прошлого. И она никак не может обозначать вектор дальнейшего движения цивилизации.

 

Таким образом, у меня для вас, господа современники, плохие новости. Впереди нас ждет дальнейший упадок демократии, плюс новая волна социального угнетения и массового бесправия. Таким образом, предыдущий — 20-й век, как ни странно — имеет весьма неплохие шансы остаться в истории Человечества веком наивысшего расцвета демократии. А 21-й век и последующие — временем её затухания вплоть до полного исчезновения. По образцу Древнего Египта и Вавилона. Такие дела!

 

Юрий Селиванов, специально для News Front