ПОСЛЕДНИЕ СВОДКИ — 07.11.2015 (ОБНОВЛЯЕТСЯ!)

07.11.15. Сообщение от журналистов

«Герои АТО» перешли на самоокупаемость: ставят блокпосты где хотят, досматривают и грабят машины. Приобретенные на грабеже людей Донбасса навыки доблестные украинские патриоты вовсю внедряют и за его пределами. В Харьковской области «герои АТО» самовольно оборудуют блок-посты на дорогах, останавливают проезжаюшие машины, домогаются к водителям, пытаются досматривать авто и грабить их содержимое.

Соответствующий сюжет о трудовых буднях «героев» появился на страничке «Дорожный контроль» в Youtube.

Как указывает экс-нардеп регионал от Херсонской области Алексей Журавко, аналогичные блокпосты плодятся по всей Украине, причем, в сотнях километров от зоны «АТО».

«И чем хуже будет становиться экономическое положение страны, тем больше подобные «герои» будут стремиться поживиться на собственных гражданах», — предупреждает политик.

«Вот такое у нас «правовое государство» — непонятное быдло отжало у граждан машины, ездят на них без номеров, устраивают где попало блокпосты, а государство, в лице милиции/полиции, вместо того, чтобы пресекать их незаконную деятельность, легализует их право незаконных досмотров и становится на сторону мародеров, против собственных граждан.

Пока такой беспредел твориться у нас в стране, ни о какой Европе не может быть и речи, — уверен экс-нардеп. —

Все те, кто выходил на Майдан со светлыми надеждами на европейское будущее, должны понять что такие вот гопники, и власть давшее им право средь бела дня грабить собственный народ, и есть главное препятствие на пути Украины в Европу!

Как только мы объединимся и перестанем этих вооруженных неучей бояться, они опустят глаза, затушуют и убегут – это только в статусах Фейсбука они по 20 Армат одной гранатой уничтожают, а на самом деле в большинстве своем это трусливые школьные хулиганы, которые сдуваются, как только даешь им отпор!», — пишет он на своей страничке в соцсети.»

07.11.15. Заметка от православного священника.

«Казацкий дух и Божии чудеса в Новороссии. Дорога, Луганск, ночлег. Мы с духовным братом во Христе Геннадием отправились в свободную республику Новороссии в ЛНР, в город Луганск, чтобы помолиться у местных святынь, проведать друзей и по возможности им помочь. Как это трогательно для души — соприкоснуться с Родиной, даже воздух другой, и по-другому дышится. Конечно же, атмосфера взаимоотношений между людьми изменилась, и это реально чувствуется. Люди явно стали добрее, будто мы возвратились в добрые советские времена: друг другу бескорыстно помогают, жалеют, на улице даже незнакомые друг с другом смело знакомятся и общаются, ведь война сроднила. Пропала городская надменность, холёность и заскорлупленность в себе. Блокада со стороны хунты продолжается, цены выше, чем в Украине, нищета, но люди не хотят больше возвращаться в фашистскую Украину, не хотят иметь ничего общего ни с евросодомскими, ни с бандеровскими «ценностями». Благоговейно помолились и приклонились у святых мест — у могилы диакона Филиппа, иконе Матери Божьей «Луганская», посетили ряд красивейших храмов. Пережив войну, люди станут больше надеяться на Бога и принимать чудо Божие — таково исполнение пророчеств. В Луганске нас ждали, должны были переночевать у одного богатого человека, но по неизвестным причинам нам отказали, и не без воли Божьей в этом, мы оказались на ночлеге у Вовчика, как его называют в округе. Престарелый одинокий инвалид, распухшие ноги, еле ходит, опираясь на колёсную опору, неприятный запах… Владимир в прошлом замдиректора ликероводочного завода, человек советской закалки, но при этом невероятно добрый и бескорыстный. По бедному имуществу в его доме видно было, что, занимая такую должность, он не использовал своё положение. Невероятно был нам рад, ведь родственники его убежали от войны, в своё время он пережил личную глубокую трагедию, автокатастрофа, инвалидность, бросила жена, нищета, но при этом меня глубоко удивили его жизненность и бескомпромиссный оптимизм! За всё время нашего общения мы не слышали от него ни скуления, ни жалоб, ни просьб, наоборот, он вселил в нас невероятно торжественный настрой на жизнь и придал силы к борьбе! С такими людьми Новороссия будет восставать и жить! Гора-храм «Всех Святых Русских». Благополучно добрались до села Каменка, сначала отправились к батюшке Алексию (о котором я в прошлой статье писал), а потом на «гору» это за селом, где возвышается чудотворный храм в форме ротонды (круглый) в древнем романско-византийском стиле из местного дикого камня, с громадным розовым куполом и кованными на них крестами. Храм создавал впечатление древней крепости-бастиона. Впечатляющее величественное зрелище на фоне неописуемой красоты природы! А ведь природа округи села Каменка входила в пятерку красивейших мест бывшей Украины. «Но не стены освящают человека, а человек стены». Нас там встретил хозяин горы Николай Иванович Тарасенко. Археолог с мировым именем! Титан невероятной силы духа и жизненности. Потрясающий рассказчик. Пройти тысячи километров, перелопатить тонны земли в поисках древних артефактов, побывать в странах полмира, ознакомиться с разными культурами, религиями, историями, впитать это в себя. Именно всё это выразилось в глубоком Богоискании личности, одно время он даже был отшельником. В Камбоджи, где он был в экспедиции, ему было видение места, где именно необходимо построить храм. Место он нашёл и посвятил всю свою жизнь строительству храму Бога и души. Построенный им храм предполагался для всех конфессий, рядом даже был буддийский дацан, но теперь это православный храм Всех Святых в земле Русской просиявших. Видимо, нужно было, чтобы вино отстоялось и только со временем приобрело свой благородный вкус! Немало статей и репортажей снято о нём! Сейчас Николай — атаман донских казаков Луганской Земли, активный участник Русской весны, патриот Святой Руси! Николай и теперь неустанно трудится над храмовым зодчеством. «Храмов должно быть три, этот строился 23 года, построим и те», — говорит Николай. Он заложил ещё 2 фундамента храмов — в честь Архистратига Божьего Михаила (уже выгнан фундамент и растут стены), и храм в честь иконы Матери Божьей Донской (фундамент только заложили). Территория проживания — это возвышающая скала, на которой стоит храм, а в скале несколько келий. Всё очень напоминает Афон. Ведь семья и казаки проживают в пещерных кельях, обложенных диким камнем, что свисают с высоты скалы. На холме возвышается семитонный крест из белого камня, привезенный из Инкермана (Крым). Построена и конюшня в неповторимой форме, восьмиугольной. Ещё планируют тут сделать астрономическую обсерваторию, и уже даже заложен фундамент под неё. А ведь место находится на высокой горе, звёздное небо как раз располагает ко всему возвышенному, что соответствует глубокой философской, научной и романтической душе Николая. Просто удивляешься, какая глубина натуры и духовная возвышенность, устремлённость к Богоискательству в этом человеке, и на все у него хватает времени! Особенно на постоянных гостей. Я влюбился в этот край! Как рассказал мне Николай, с храмом происходило много чудес! Когда закладывали последний краеугольный камень в куполе сверху, то вдруг купол провернулся и защёлкнулся, те, кто были наверху, чуть не свалились, думали, что землетрясение. И ещё, когда велись строительные работы, наверх купола полез рабочий, явно в раздражительном настроении, вдруг среди ясного дня в него ударила молния прямо в голову, но он остался живой. При завершении уже основного строительства храма в небе появилась кольцевая радуга — «радужный венец», как нимбом, венчая купол храма! Природа, еда, звери. Шум речки, нежное дуновение ветра, устойчивый запах степных трав и осенней листвы, потрясающий и очаровательный закат солнца. Красные и золотистые цвета отражающегося заката играли на скале. Со скалы смотришь на бескрайнее небо, внизу балки- степь, лес. Красота! У меня закружилась голова от непривычки и от чистого воздуха. Хозяйка, жена Николая, Наталия, видя нас, бросила огород и поспешила приготовить нам ужин. Оказалось, здесь никто не ест мяса, ни дети, ни жена, ни казаки, ни рабочие, что помогали строить храм (а это камни добывать и кладку уложить, физически тяжело), даже кошки, как все, также едят капусту. Мы были голодны и очень удивились, что от постной пищи быстро пришло ощущения сытости и мяса не хотелось. Николай 36 лет как уже не вкушает мяса! «Мы не едим убитое, ни мяса, ни яиц, ни рыбы». Казацкая строгость, всё это мне больше и больше напоминало, что я попал в монастырь. И это, конечно же, чувствуют и дикие животные. Охотиться казаки не дают, охотников прогоняют. Николай вспоминает: «Как-то проглядели их, были в отъезде, подходим к дому, а в доме прячутся заяц и лиса вместе, нас не боялись, а когда охотников прогнали, то разбежались. У нас теперь со зверями договорённость. Ни волки не трогают, а их тут хватает, ни один заяц за всё время, что мы тут живём, не подгрыз ни один кочан капусты, ни моркови! А подхожу однажды утром зимой к храму и вижу, лежит громадина-красавец лось в огороде, меня он увидел, посмотрел, не убегал… » — А лось тоже сепаратист-казак? — спросил я, и мы засмеялись. Так и думал, назвать статью «Лось сепаратист»! Семья, дети. Поженились Николай с Наталией в его 55 лет, она моложе. У Николая 9 детей, старшие уже взрослые, живут отдельно, сейчас двое — мальчик и девочка — живут с ним, им приблизительно по 11-12 лет. Девочка очень любит лошадей, благодаря её настойчивости их и завели, стены трапезной и камни все разрисованы лошадями. Когда мы зашли в трапезную, то увидели, как она в кубанке сидит и лепит из пластилина лошадь и её деточку жеребёнка. Сын весь в отца, это единственный несовершеннолетний ребёнок в Новороссии, имеющий официально статус участника боевых действий. Был вместе с отцом на передовой. Видеть восходы и закаты всех времён года, принимать совместно с отцом участие в археологических раскопках и строительстве храма, ухаживать среди дикой природы за лошадями, бегать босиком по росе, отсутствие компьютера — всё это говорит о том, что у ребёнка не украденное детство! Русская весна, война с укрорейхом, предатели. Когда в Луганске началась Русская весна, казаки сразу же приняли активное участие в этом движении во главе с «археологом-сепаратистом», как его называли, «полоская» в укропрессе. Мы узнали друг друга, обнялись, ведь мне там, при захвате Луганского СБУ, ОГА, милиции, ТВ, и т.д., приходилось принимать участие в плане духовной опеки, исповедовал, даже некоторых коммунистов привел к вере, раздавал иконки, одевал на них крестики, и молитвенные пояски, проповедовал. А Геннадий так же активно поддерживал казаков Николая, так как сам раньше пересекался с ним в плане религиозного искания, он был организатором ячейки секты Порфирия Иванова, а теперь оба православные! Николай Иванович Тарасенко и протоиерей Олег Трофимов Николай говорит: «Украинская сторона готовила диверсионную подставу, сами проявили «сепаратистские» настроения, чтобы выявить инициативных, а потом арестовать. Но это не получилось, вмешались организовано казаки. Да и среди инициаторов были те, кто включили «заднюю», или просто предатели, украли деньги, золото, и убежали…» Новоросское чудо! Во время активных боевых действий фронтовая полоса близко подошла к этому селению, была постоянная опасность штурма на земле со стороны укро-фашистов. Николай вспоминает: «На наше село и храм было 5 авианалётов, бомбили как укры, так и лётчики поляки, у которых характерный стиль бомбардировки, да и военнопленные нам об этом сказали. Бомбили кассетными, фосфорными бомбами (балки горели) и тяжёлыми, что по 250 кг, скинули их аж 19 шт, от них воронки на 2-3 метра в глубину. Разбомбили кладбище, гробы повыворачивало наверх, как будто, хунте, не дают покоя даже усопшие. Найдено 35 шт. остатков от стержней «ураганов», 8 шт. 120-тых мин.Жители села собрали и сдали от этих снарядов несколько тон металлолома. От такого массированного удара и ровного места не осталось бы от нас! Мы ещё до сих пор находим «подарки», а неподалёку от нас нашли лежанку корректировщика. Но всё пролетело мимо!» — Как Вы думаете, почему? — спросил я его. — У меня на это два варианта ответа. Либо среди укров были те, кто не хотел исполнять преступные приказы и намеренно не попадали, или это реальное ЧУДО Божье на этом святом месте! Ведь не погиб ни один человек в селе, и на храме ни одной царапины! «Ни один волос не упадет с главы вашей» говорит Господь. К нам приезжали не раз представители миссии ОБСЕ. «Неужели вас тоже бомбили, и где доказательства?» Как простым людям, им так же была интересна история и красота этого места, но от этого посещения бомбардировок меньше не стало, наши свидетельства и факты преступления о использовании запрещённого оружия донесены «демократическому сообществу» не были. Даже в соседнем храме вдруг появился «маячок». От чего наши подозрения, что они шпионы, только усилились. Под храмом собрана куча остатков от «ураганов», кассетных, бомб разных мастей, остатки от неразорванных мин и т.д. (см.фото), это то, что для ОБСЕ «не доказательство». — Нас бомбили и обстреливали строго по православным праздникам и в канун воскресенья, последние мощнейшие авиаудары были нанесены поляками в ночь на праздник Успения Матери Божьей 28 августа 2014г. Это война против православия, они сатанисты, ведь последнее время по Украине против канонической Церкви катится волна насилия и захватов храмов. Ложь во спасение, «нацики». И опять передаю слова Николая: «Жители села думают, что за все эти бомбардировки мыдолжны «благодарить» местных односельчан нацистов по фамилии Угриннь, у которых проснулись бандеровские задатки. Эти иуды ходили на ту сторону фронтовой полосы и всех сдавали. Как рассказали нам пленные украинские солдаты, эта семья часто бывала у них и выдумывала, что тут стоит 300 танков, 500 казаков, грады, миномёты и т.д. «У страха большие глаза». Эта ложь в какой-то мере и спасла нас, ведь укры побоялись предпринять наземный штурм. Нас в то время было всего 15 человек, конечно же, мы бы все тогда бы погибли. Представьте себе, это какой сатанинский накал, ненависть в душе, уже пенсионерка, учительница школы, нам прямо нагло в глаза заявляла: «когда украинская армия въедет в село, я, сидя на танке, буду показывать какой дом расстреливать». Нам даже был приказ от начальства расстрелять эту семью. Ноя этого так и не сделал, не смог, убить в бою это уже другое дело». «Бог поругаем не бывает». Николай говорит, что когда они ставили на храме кресты, предатели-иуды совсем не случайно как раз шли в это время мимо храма. — А… вы ещё кресты на храме ставите? Ну, мы вам поможем… — съехидничали они. Под утро был авианалёт, некоторые дома прямо в решето, сквозь крышу и мебель до самой земли прошило. В это время вышел из дома один армянин, дом и сарай в решето, в миллиметре смертельные осколки от него пролетели, а он живой и без царапины! — Но как вы думаете, кто в этом авианалёте от бомбардировки больше всего пострадал? Да, да это наши «нацики». Именно их дом и сарай в разнос, загорелся, мы ещё прибежали с детьми и помогали тушить, наводить порядок, ведь соседи же. — Ну что? Назвали на свою голову беду? Хотели нам, а получили сами, — говорили сельчане. — Да это сделали мы, — признались нацики. Жители села, конечно же, их хотели разорвать, но казаки остановили. А по «цыганской почте» пустили слух, что был приказ их расстрелять. Вы не поверите, какие моментальные вдруг произошли перемены! Прибежали к нам домой, клялись в верности православию и казачеству, рыдали у наших ног на коленях… Этот концерт надо было видеть. Сейчас они выехали. Бог им судья. Казацкие будни. «Сейчас восстанавливаем хозяйство, обходим местность и разминируем от фашистских «подарков». Жаль, что к власти пришли не те, нас так же могла ждать участь Бетмана. Но мы сказали: «дорогие гости, нам есть чем вас встретить», сейчас уладилось. Бог управит, и мы даже в этом не сомневаемся, ведь всё идет к логичному концу». Сколько сейчас казаков в селе, это секрет. В казачестве Донбасса разные национальности, есть даже и курды и армяне. Но интересно, что все они хоть молодые, хоть в возрасте — с бородами. — А было такое у вас, что прилюдно пороли за провину казаков? — Та, да, было. Набедокурил тут один у нас, мой племянничек. Теперь его мама каждый раз, когда видит меня, благодарит, по-человечески с ней разговаривать начал. — Что бы вы пожелали, или какое дали бы напутствие нашим читателям? — Вера в Бога — это смысл жизни, благодаря вере у меня всё получается. Ещё немного и мы своими глазами увидим явление Славы Божьей, а те явные чудеса, которые Бог нам давал видеть, только малая часть которых я вам рассказал, тому подтверждение! Мы вас всех приглашаем к себе и места хватит, приезжайте к нам, даже предупреждать не надо, мы вам всем рады, было даже и по сотне человек приезжало, здесь можно и потрудиться, вложить и свою лепту души в строительстве храмов, и наслаждаться красотой, а главное Богу помолиться на этом мистически удивительном казацком святом месте. Протоиерей Олег Трофимов, доктор богословия, магистр религиоведения и философских наук».

«В Майорске (близ Горловки) на линии разграничения между ДНР и Украиной образовалась очередь из пятисот человек! Каратели из-за бумажной волокиты и бюррократических проволочек заставляют сотни людей ждать на морозе своей очереди. Очень многие, особенно пожилые люди, уже получили переохлаждение или упали в обморок от переутомления. Фиксируются также случаи поборов и грабежей, а также избиений граждан по подозрению в сепаратизме. Еще раз напоминаем, для того, чтобы избежать избиения или, того хуже, ареста, при путешествии на оккупированные территории необходимо чистить историю браузера и удалять из электронных устройств любые материалы «сепаратистской» направленности, так как украинские каратели у молодежи досконально просматривают телефоны и планшеты.»

07.11.15. Сообщение от издания «Политнавигатор».

«Нечеловеческие пытки в подвалах: Что устраивали Корбан и Коломойский в Днепропетровске. Становятся известны новые подробности того, как Игорю Коломойскому и Геннадию Корбану, по выражению последнего, «законно — не законно» удалось удержать Днепропетровск под контролем Киева, — противники новой майданной власти подвергались похищениям, незаконным арестам, избиениям, пыткам и увечьям.

Накануне прошлогодних парламентских выборов Бедняк был доверенным лицом главы Партии регионов Днепродзержинска Станислава Сафронова.

22 октября 2014 года Бедняка похитили неизвестные и вывезли в Днепропетровск. Там, в одном из подвалов, он провел 35 дней в мучительных пытках.

«Меня вместе с моим крестником остановили на блокпосту, положили на асфальт и избили, после чего меня кинули в багажник машины. Машины до сих пор нет, хотя это автомобиль не мой, а моего отца. После этого меня отвезли в Днепропетровск и продержали сутки. Каждые 15 минут ко мне подходили и били, причем избивали изощренно: брали палки, находили мышцы и наносили удары по ним, приставляли к уху нож. Я просил меня расстрелять, потому что боли были такие, что выдержать их было практически нереально. Но мне сказали, что убивать меня будут долго…

Людям резали уши, там же и пришивали. Там я стал врачом, научился лечить некоторые заболевания и травмы. Там же я переболел воспалением легких и буквально на ногах смог его вылечить. На 10-й день с моей головы спала засохшая корка крови. Руки все время были сзади в наручниках, ноги – связаны скотчем, держали на мокром полу. Еду давали периодически, воду – крайне редко. Всех, кто там был каждый день били. Справедливости ради нужно отметить, что не все, кто там был, были извергами. Они тайком приносили нам еду, порой лекарства», — заявил Бедняк.

После этого его вместе с сокамерниками планировали вывезти в «зону АТО», переодеть в форму ополченцев и расстрелять, объявив тем самым, что он был сепаратистом. Но спасло Бедняка творчество его отца, который был писателем.

«Мой отец – украинский поэт и писатель Григорий Бидняк, заслуженный деятель культуры Украины. Он патриот, где-то националист. Его стихи и романы, а это 45 книг, — они об Украине и ее Независимости. Они поняли, что у такого отца сын не может быть сепаратистом. Спустя 35 дней было принято решение отпустить меня», — раскрывает подробности освобождения бывший регионал.»

07.11.15. Сообщение от Эдуарда Басурина.

«Снаряд украинской системы залпового огня «Град» попал в детскую комнату жилого дома. Министерство обороны ДНР подтверждает факт обстрела сегодня центра Донецка из РСЗО ВСУ. Обстрел велся с применением РСЗО со стороны оккупированного ВСУ села Пески. Жилой сектор в центре столицы ДНР был обстрелян из РСЗО «Град» сегодня около 6:50. Снаряды падали на улицу Соловьяненко, 96. Это снаряд 9М22У от системы БМ-21 «Град», 122 мм. Данный тип снарядов предназначен для поражения открытой и укрытой живой силы, небронированной техники и бронетранспортеров в районах сосредоточения, артиллерийских и минометных батарей, командных пунктов и других целей. Ряд снарядов могли упасть в близлежащий ставок (пруд). Саперы МЧС ДНР приступили к извлечению снаряда. После извлечения взрывоопасного предмета его доставят на подрывную площадку. Весь район в настоящее время в целях безопасности жителей перекрыт силами МВД ДНР. С начала последнего перемирия в Донбассе, которое официально было объявлено 1 сентября, центр Донецка подвергся обстрелу впервые.»

07.11.15. Заметка от журналистов.

«Как живут люди под оккупацией ИГИЛ — неожиданные откровения. Дамаск, старый город. Узкие улочки, ширина которых продиктована принципом «чтобы лошадь с коровой разминулись». В Питере мне дали контакт человека, который бежал с семьей из захваченного ИГИЛ* Дейр-Эз-Зора, что на северо-востоке Сирии, в 120 километрах от Ракки, нефтяной столицы Сирии.

Мы беседуем с Али. У него практически вся семья успела сбежать из Дейр-Эз-Зора еще до захвата города боевиками ИГИЛ. Дело в том, что Али алавит. Когда началась кровавая мясорубка в Сирии, новообразовавшиеся бандиты начали резать алавитов, шиитов, христиан, друзов, курдов ещё до появления ИГИЛ. Не сразу, конечно. Поначалу зверье искало границы дозволенного, пробовало вседозволенность на зуб.

Когда поняли, — можно всё, началась мясорубка. Али сбежал в Дамаск, когда весной 2011 бывшие соседи, с которыми мирно прожили всю жизнь, начали доходчиво объяснять, что он, алавит, человек второго сорта и вообще по жизни им обязан. Али не стал дожидаться продолжения. Всей семьей взяли накопления, продали, что смогли, и рванули в Дамаск. В пригороде купили квартиру, где теперь и живут.

У Али осталось много друзей в оккупированном Дейр-Эз-Зоре. В современном мире невозможно полностью перекрыть границы. Так и сейчас, несмотря на кровавую вражду и постоянные боевые действия, люди ездят через границу, в Дейр-Эз-Зор и другие занятые противником города. Ездят на обычных междугородных автобусах.

Автобус пересекает последний блок-пост со стороны сирийской армии, солдаты предупреждают, что сейчас автобус пойдет на территорию ИГИЛ, чтобы кто-нибудь не уехал случайно. На территории, контролируемой ИГИЛ, в автобус заходят ребята, проверяют, кто к ним приехал и что везёт. Ищут алкоголь, сигареты, шпионскую электронику.

Сначала в Дейр-Эз-Зор пришли боевики Ан-Нусры**. Устроили мародёрство и бандитский беспредел. Рассказывают про одного египтянина, который отобрал в городе 6 квартир. Родственники пытались уговорить вернуться назад, в Египет. Отказался. Мол, у вас я верблюдов пас, а здесь я человек.

В районе Дейр-Эз-Зора воюет много чеченцев. По словам Али, чеченцы в стороне от мародерства и беспредела, но очень жестокие к пленным и «неверным». Зато афганцы, наоборот, славятся своим бандитизмом, изнасилованиями, в том числе несовершеннолетних обоего пола. Даже своих братьев по вере, суннитам. Был случай, когда араб-наёмник сбил машиной афганца, который пытался напасть на подростка.

Когда с севера пришли боевики Ан-Нусры, они устроили мародерство и резню по религиозному принципу. Резали, в первую очередь, алавитов, шиитов, следом христиан. Насиловали женщин. После этого народ побежал в неоккупированную Сирию.

Остались, в основном, сунниты и христиане. Всех не перережешь, да и боевиков Ан-Нусры интересовали в основном материальные блага — автомобили, золото, накопления. Идеология для них была на последнем месте.

До 2013 года среди боевиков были преимущественно местные, потом обильно потянулись наёмники из других стран Ближнего Востока — Ливии, Египта, Йемена.

В декабре 2014 г. город захватили боевики ИГИЛ. Первым делом прекратились грабежи и изнасилования. В ИГИЛ запрещено курить, пить, насиловать. Но разрешен секс-джихад. Это когда женщину передают бойцам джихада для отдыха. Отдыха бойцов, конечно, не женщины.

Есть сведения о целых рынках невольниц, где цена женщины максимальна в возрасте 11–14 лет и идёт по ниспадающей с возрастом. Соответственно, невольниц может позволить практически каждый, имеющий небольшие накопления-награбления. В невольницы попадают преимущественно христиане и курдянки. Судьба этих женщин печальна, и, в основном, попадание в рабство равносильно отложенному смертному приговору.

Надо отметить, что для Ближнего Востока женщина — это особый шик. В развивающихся странах женщин меньше, чем мужчин, соответственно, отцы не отдают женщин всяким проходимцам с голой задницей, но с кредитным айфоном в руках, как это принято в России. Чтобы получить женщину, ты должен состояться как мужчина. Поэтому средний возраст вступления мужчин в брак здесь далеко за 30. Девушек разбирают в жены еще до 20 лет, преимущественно.

Хотя среди алавитов и христиан практикуется незамужний образ жизни, поздний брак, предпочтение карьере, самообразованию. Соответственно, на Ближнем Востоке огромное число мужчин, у которых женщин никогда не было и вряд ли будут законным путём. Голую женщину такой красавец видел только в журналах, одолженных у своих друзей.

Представляете, какая мотивация у такого голозадого боевика в шлепках, но с автоматом? Он знает, что в банде даже в этой бренной жизни сможет заполучить женщину. Особенно христианку или алавитку, — словно запретный плод, — в мирной жизни они бы даже не взглянули на него. А ведь есть еще жизнь загробная с легендарными 70 девственницами ежедневно.

Вторым делом боевики ИГИЛ выгнали с работы всех женщин, запретили курить. За курение положено избиение плетью. Были случаи, когда соседи доносили на курящих на балконе. Пойманного могли избить плетью, посадить в подвал на пару дней или отправить на курсы перевоспитания, где вместе с изучением молитв практикуются ежедневные избиения, чтобы лучше дошло. Этих «курсов» народ боится больше всего. Женщину за курение могут просто забить насмерть.

Также обложили данью христиан. Христиане в Сирии весьма зажиточны. Обкладывание данью христиан исходит не от желания совместного сосуществования — по замыслу ИГИЛ, должна остаться только их идеология, только их религия. Логика проста, как железнодорожная шпала. Всё, что было на поверхности, выгребла из людей Ан-Нусра. Остались люди, золото и накопления которых спрятаны. Либо люди с высоким доходом.

Сразу из них все не вынешь. Убить человека легко, а вот найти все его запасы и схроны проблематично. Надо обложить его данью, непосильной для выплаты. Не сразу, но рано или поздно семья разорится и будет вынуждена бежать. Для особо выносливых практикуются похищения родственников с дальнейшим выкупом. Таким образом, конец один — смерть или бегство.

Также христиан грабили и обирали боевики Ан-Нусры. Когда пошли жаловаться главарям, им посоветовали сказать «спасибо», что не убили. Также под опалу попали шииты. Помимо дани, христианам, шиитам и всем остальным меньшинствам запретили демонстрировать свои религиозные обряды и праздники.

Вопреки распространённому мнению, боевики ИГИЛ не проводят целый день в убийствах мирных жителей. В городе продолжается подобие мирной жизни. До оккупации товары были преимущественно сирийские, после оккупации пошли более дешевые турецкие. Дешевые в закупке — для торговцев. Для населения цена выросла. Война, типа, всем тяжело и вы терпите.

Школы закрыли, вместо них обучение продолжается в мечетях, по укороченной программе и с религиозным уклоном. Естественно, только для мальчиков.

Все обязаны молиться по 5 раз в день. Если есть подозрения (или донос), то молиться могут заставить публично.

Например, врачи до войны считались очень обеспеченными людьми. После прихода ИГИЛ выгнали с работы всех женщин. Мужчин оставили, если не был связан с армией, ассадовской властью, если молится по 5 раз в день. Вот как раз врачей и любят заставлять прилюдно молиться, считают неблагонадёжными. В ответ врачи бегут при первой возможности. Бегут также преподаватели школ, особенно точных наук, английского языка, юриспруденции. Эти науки оказались под запретом у ИГИЛ.

Сбежать можно. Народ валит в Евросоюз, благо, границы с Турцией не существует.

Был случай, когда солдаты правительственных войск, попав в окружение, убегали в Турцию. Также можно бежать в неоккупированную Сирию.

После захвата города боевики захватили все базы с поимёнными списками полицейских, сотрудников спецслужб, армии, чиновников. Кто-то успел сбежать, кто-то залёг на дно. Списки с перечисленными категориями граждан находятся на каждом пропускном пункте Халифата.

Если человек, решающий выехать, кажется неблагонадёжным, его могут на неделю-две отправить на перевоспитание, где будут промывать мозги.

Уезжают на рейсовых автобусах. Мужчины садятся спереди, женщины сзади.

С приближением к территории неоккупированной Сирии в автобус могут зайти боевики, любого подозрительного проверить, обыскать. Могут поговорить об исламе, вере. Если покажется, что человек не владеет предметом, могут завернуть. Могут завернуть просто без объяснения причин, если человек не понравится или покажется странным.

Был случай, когда один парнишка показался боевикам странным. Те поспрашивали его: откуда он, с какого села? Задавали вполне конкретные вопросы, из разряда «на какой улице мечеть стоит?». Три страшных, бородатых лба с автоматами. Парень начал нервничать. Боевики заподозрили в нём беглого сирийского солдата, выходящего из окружения. Радостно сообщили на весь автобус, что сейчас прилюдно отрежут голову, стали выпихивать из автобуса. Народ в автобусе испугался и начал убеждать, что парень местный, его знают. Как ни странно, боевики отступили.

Так же на таком посту могут проверить телефоны. Очень грамотно, ползают по папкам ноутбуков, смартфонов, демонстрируя неплохие познания в бытовой электронике. Границу автобус пересекает по непростреливаемому коридору.

На неоккупированной территории в салон заходит сирийский военный, спрашивает, нужна ли кому-то медицинская помощь, есть ли люди с утраченными документами? Люди рассаживаются в произвольном порядке. Жены из загона в конце автобуса пересаживаются к мужьям.

Общаясь с такими людьми, становится страшно от осознания надвигающейся тьмы. Мой собеседник — молодой парнишка, лет 25–30. Узкие модные джинсы, смартфон, модные черные очки. Натуральный хипстер. Атеист, веселый, компанейский человек. Человек спокойно жил в своей стране, в своём родном маленьком городе посреди пустыни. Тогда еще не убили 100 тысяч солдат его страны, тогда до его города можно было доехать за 6 часов, по шикарным сирийским дорогам, широким и ровным. Когда я шёл с ним на встречу, я ожидал услышать об отрезанных головах, сожжённых в клетках пленных и прочих клише, всплывающих в голове после фразы «ИГИЛ».

Но весь ужас фанатичного мракобесия в том, что я ничего этого не услышал. Настоящий ужас не в том, что режут головы и массово казнят пленных. Мы к этому давно привыкли, для нас это всего лишь новостной фон, шум телевизора, пока мы утром намазываем масло на хлеб, запивая кофе.

Весь ужас ИГИЛ — в повседневной животной рутине. Забить насмерть курящую женщину? Легко. Устроить рынки рабынь? Это норма. На глазах у всего автобуса отрезать голову человеку, который показался странным? Тоже норма. Вырезать всех алавитов и шиитов? Тоже норма. И люди живут с этим. Каждый день, без надежды на спасение, всё глубже погружаясь в средневековое зверство.

Я слушал своего собеседника и вспоминал наш южный, теплый город. Махачкала, ночь, 2005 год. Мой самолёт задерживается, беру таксиста и еду купаться в Каспийское море. По дороге вдруг понимаю, что хочу настоящего дагестанского хлеба, домашнего. Больше, чем моря.

Таксист по дороге, через блокпосты, везет меня в пекарню. Там к утру пекут хлеб. Я покупаю ароматную, еще теплую буханку; женщины, узнав причину ночного визита, улыбаются и нарезают мне буханку с собой. Потом в магазин, за колбасой. Звонят друзья — объявили посадку, летим назад. В самолёте ем бутерброды с ещё теплым ароматным хлебом. Обычная мирная жизнь, прямо как в Сирии пять лет назад.

Вспоминаю и прямо кожей чувствую приближение тьмы к нашим границам. Но пока пишу эту статью, надо мной массово идут в сторону Джобара на боевой заход наши бомбардировщики. Дети начинают кричать, радоваться. Для них это развлекуха, а я радуюсь: ведь боевик, убитый в Сирии, не появится под Махачкалой. »