Не успел госсекретарь США Джон Керри, опираясь на трость Джона Кеннеди, лично и публично вписаться в нью-йоркской штаб-квартире агентства Reuters за безопасность ядерной сделки с Ираном для всех союзников Америки на Ближнем Востоке, включая Израиль, Турцию и Саудовскую Аравию, как в Москву прибыл министр иностранных дел Исламской республики Мохаммад Джавад Зариф — для переговоров со своим российским коллегой Сергеем Лавровым. И на этих переговорах было подтверждено — ни много ни мало — соглашение о строительстве восьми (!) атомных реакторов на территории Ирана.

 

После этого все рассказы главы американской внешней политики о том, что Тегеран согласился остановить две трети из своих 19 тыс. ультрацентрифуг и что на перспективу 15—20 лет Иран отказался от производства расщепляющихся материалов в объемах, пригодных для создания А-бомбы, ничего не стоят. По части выработки того же оружейного плутония один реактор российского производства типа ВВЭР, в принципе, способен за год выработать начинку в виде плутония-238 и плутония-239 для трех бомб (боеголовок) минимальной критической массы. А ракетную программу Тегерана никто не отменял…

 

Разумеется, работа этих АЭС будет идти под жестким контролем специалистов МАГАТЭ, конечные продукты — скорее всего, вывозиться в Россию и там же утилизироваться, но сам военно-стратегический потенциал иранского мирного атома выходит на совершенно иной качественный уровень.

 

То, что все это произошло накануне решающего голосования в Конгрессе США, придает российско-иранской дипломатической встрече на высшем уровне особую вкусовую гамму. Как теперь оппоненты Обамы и Керри, особенно из числа республиканских кандидатов в президенты, начнут рвать Белый дом, — за эту картину можно платить отдельные деньги. А услуга подобного рода в мире большой политики, как правило, стоит очень и очень дорого. Так что если следующим президентом США станет представитель республиканской партии, он будет в большом долгу и перед Москвой, и перед Тегераном.

Из других итогов встречи Лаврова и Зарифа следует отметить подтверждение общей позиции по Сирии. «Мы остаемся на прочной почве Женевского коммюнике от 30 июня 2012 года, предусматривающего, что вопросы преодоления сирийского кризиса должны решаться на переговорах между правительством Сирийской арабской республики и делегации оппозиции, которая должна представлять весь спектр оппонентов сирийского руководства», — подчеркнул глава российского МИД.

 

Лавров добавил: если некоторые из наших партнеров считают, что обязательно нужно договориться заранее, что в конце переходного периода президент Башар Асад уйдет со своего поста, то для России эта позиция неприемлема, о чем Москва заявляет прямо. «Решать должен сирийский народ. Нужно сесть за стол переговоров, перестать делать вид, что только одна оппозиционная группа обладает всей легитимностью, которую ей предоставило так называемое международное сообщество, добиться, чтобы все оппозиционные круги были представлены в делегации, которая должна разработать конструктивную, без каких-либо предварительных условий, платформу для переговоров с делегацией легитимного правительства САР», — заявил Лавров.

 

Иными словами, Россия и Иран полностью отвергли требование обязательного ухода Асада с поста президента Сирии, выдвинутое 13 августа главой Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил Сирии (НКОРС) Халедом аль-Ходжей, фактически озвучившим позицию «коллективного Запада», то есть США и их союзников.

 

Также заслуживают внимания прозвучавшие на совместной пресс-конференции по итогам российско-иранских переговоров сентенции Лаврова о том, что президент Украины Петр Порошенко «больше озабочен тем, чтобы поддерживать русофобию на Западе и искусственно нагнетать напряженность, тем самым отвлекая внимание от своей неспособности выполнить все, под чем подписался». А также о том, что Россия берет на себя «обязательства выполнять резолюции Совета Безопасности ООН не для того, чтобы… снимать озабоченности американской стороны», а для того, чтобы решать реально существующие проблемы в международных отношениях.

Тон кремлевской дипломатии по отношению к Вашингтону становится все более жестким. И, судя по всему, это не блеф, а отражение реальных изменений в глобальном балансе сил.
Владимир Винников