«Забудьте о евросаммитах и собраниях «большой семерки»: для стран, которые любят говорить о себе как о державах, мощь которых растет, настоящая дипломатия высшего уровня вершится на этой неделе в центре России, под предводительством Владимира Путина», — сообщает The Guardian в приуроченной к саммитам БРИКС и ШОС в Уфе статье об отношениях России и Китая.

 

 

 

По словам издания, Россия и Китай — «общие знаменатели» названных организаций, а также «значительной части геополитики наших дней»: они всегда присутствуют в Совете Безопасности ООН, АТЭС и «большой двадцатке», «будучи могучей парой, интересы которой чаще совпадают, чем нет».

 

The Guardian отмечает, что обе страны «разделяют стремление ограничить власть Америки, активно развивают торговые отношения, в рамках которых, по сути, углеводороды обмениваются на дешевые потребительские товары, а также обоюдно заинтересованы в продвижении [дипломатической] модели, составляющей альтернативу западной дипломатии».

 

«Так насколько крепка российско-китайская ось?» — задаются вопросом авторы публикации, рассматривая отношения двух стран в нескольких аспектах — геополитика, руководство, торговля, энергетика, валюта, вооруженные силы, кибербезопасность, настроения в деловых кругах.

 

«Для Китая одно из основных преимуществ более близких отношений с Россией — то, что они дают возможность бросить вызов все еще доминирующему международному положению Вашингтона», — отмечает The Guardian.

 

«Однако сотрудничество и напряженность часто бывают сторонами одной медали», — отмечают авторы статьи и напоминают о Средней Азии — регионе, на который «обратил свои взгляды» китайский президент Си Цзиньпин, тогда как он «является традиционной сферой российского влияния».

 

«Разумеется, Китай может развивать отношения со среднеазиатскими странами, не вступая в конкуренцию с Россией, — полагает Лю Цзюнь, эксперт по исследованию России в Восточно-китайском педагогическом университете. — Россия действительно встревожилась бы, если бы китайское влияние в Средней Азии возросло слишком существенно, однако эта тревога не играет решающей роли в [русско-китайских] двусторонних отношениях — в сотрудничестве больше преимуществ, чем в его отсутствии».

 

Россия разделяет стремление к оспариванию гегемонии США, и две державы часто принимают одинаковые решения в Совете Безопасности ООН, в котором у них обеих есть право вето.

 

«Китай признает де-факто, что у России есть интересы в Восточной Европе, Россия признает интересы Китая по периметру его границ, и хотя никто из них не окажет своему партнеру деятельной помощи на Украине или в Южно-Китайском море, обе стороны будут соблюдать благосклонный нейтралитет», — считает Дмитрий Тренин, директор Московского центра Карнеги.

 

Издание отмечает, что энтузиазм китайского правительства по поводу сближения с Россией емко выражен в видеоролике агентства Xinhua под названием «Что китайцы думают о России?», в котором «много эфирного времени уделено восхвалению российского президента». «Путин давно популярен в Китае, где его считают сильным лидером, укрепившим национальную гордость, и немало восхищаются его фотоснимками с обнаженным торсом», — напоминает The Guardian. Россияне же относятся к китайскому лидеру более амбивалентно.

 

Обращаясь к торговым отношениям двух стран, авторы статьи отмечают, что «заинтересованность Китая в российском экспорте до сих пор была сосредоточена, в основном, на природных ресурсах и вооружении. Кроме того, эти страны не являются естественными партнерами. Россия мало что способна предложить из знаменитых брендов или новинок потребительской техники, которые могли бы соблазнить простых китайских покупателей».

 

«Китай — второй по величине торговый партнер России после ЕС, тогда как Россия с трудом пробилась в список десяти основных торговых партнеров Китая, так как ее доля в общем объеме китайской торговли составляет всего 3%», — сообщает издание.

 

«Москва также надеется, что Пекин поможет с финансами для бизнеса, после того как поток западных фондов иссяк в прошлом году. Некоторые китайские фирмы увидели в нынешней шаткости российской экономики возможность сделать капиталовложения в Россию», — отмечает The Guardian.

 

«Китай и Россия могли бы быть естественными партнерами в сфере энергетических сделок, однако на самом деле они затрудняются претворить заключенные ранее соглашения в настоящие договоры о поставках; трубопроводы, о которых говорилось в прошлом десятилетии, так и не построены в связи с разногласиями по поводу цен и других условий», — сообщают авторы.

 

«Так как Россия редко соглашается продавать западным компаниям доли в стратегических сухопутных месторождениях, тот факт, что в сентябре Путин предложил Китаю долю в крупнейшем производственном активе государственной нефтяной компании «Роснефть» — Ванкорском нефтяном месторождении, говорит, что российская энергетическая политика берет новое направление», — указывает The Guardian. Однако издание добавляет, что сама сделка так и не была полностью финализирована, а экономические санкции и слабый рубль, вероятно, затруднят финансирование обширных проектов для «Газпрома».

 

«И Россия, и Китай заинтересованы в ослаблении доминирующей позиции доллара США в мировой торговле в качестве международной резервной валюты. Теперь Россия принимает юани в качестве платы за нефть (тогда как другие экспортеры нефти, такие как Саудовская Аравия, этого не делают)», — отмечает издание и напоминает о росте доходности российских корпоративных промышленных облигаций, деноминированных в юанях, в связи с ужесточением санкций против России.

 

«Объемы продаж российского оружия Китаю оцениваются в 1 млрд долларов в год; ранее Россия неохотно продавала продвинутое вооружение бывшему военному сопернику Советского Союза. Однако объявленная недавно сделка российского государственного экспортера вооружений о поставке в Китай зенитно-ракетных комплексов S-400 вывела отношения двух стран на новый уровень — в тот момент, когда Пекин стремится получить новые воздушные и морские оборонные технологии», — сообщают авторы.

 

«Сейчас у России есть важный стимул взращивать отношения с Китаем, так как ее отношения с Западом омрачены, и Китай — единственный крупный мировой игрок, который может считаться ее экономическим, политическим и, до некоторой степени, военным союзником», — отметил Тренин.

 

«И Россия, и Китай обеспокоены доминированием США в интернете», — отмечает издание и напоминает, что в январе Россия, Китай и несколько центральноазиатских диктатур совместно предложили Генеральной Ассамблее ООН принять международный кодекс поведения в сфере информационной безопасности. В одном из пунктов — явно нацеленных на США — этот кодекс призывает страны «не использовать информационные и коммуникационные технологии и сетевые активы для вмешательства во внутренние дела других государств или с целью подрыва их политической, экономической и социальной стабильности».

 

The Guardian указывает, что Пекин и Москва подписали знаковый договор о кибербезопасности, который может укрепить защиту от внешних атак, а также позволит им обмениваться технологиями осуществления внутреннего контроля.

 

Обе страны вкладывают ресурсы в управление интернетом в стремлении ограничить его потенциал как платформы для инакомыслия.

 

Рассматривая вопрос о настроениях в деловой среде, авторы отмечают, что «среди некоторых деловых людей существуют опасения, что форсированный поворот на Восток будет означать, что Россия продается с позиции слабости». По словам одного из известных российских бизнесменов, «упадок в отношениях с Западом — это плохо для России и плохо для Запада; это на руку только Китаю. Количество китайских делегаций в Россию увеличилось в десять раз, а китайцы входят на рынок, только если видят, что условия для них очень выгодные».

 

«Российские СМИ получили указания раскручивать связи с Китаем и другими незападными странами, и компании ощутили со стороны правительства давление обращаться к Востоку, даже если в этом мало смысла с коммерческой точки зрения. Однако то, что казалось бессмысленным, возможно, начинает приносить свои плоды», — сообщает издание.

 

По словам Тома Блэкуэлла, главы консалтинговой компании EM, сотрудничавшей с несколькими крупнейшими российскими компаниями в сфере исследования китайского рынка, «это начиналось, как театр, однако некоторые компании добиваются реальных результатов».

 

Эмма Грэм-Харрисон, Алек Лун, Шон Уолкер, Эми Седхи, Марк Райс-Оксли, «The Guardian», Великобритания

 

Оригинальная публикация в «The Guardian»