Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг заявил, что численность сил реагирования альянса вырастет с 13 тысяч до 30 тысяч человек.

«НАТО, адаптируясь к новым рискам для безопасности, более чем в два раза увеличивает численность сил реагирования», — цитирует Столтенберга официальный сайт НАТО.

Подробнее – здесь.

Мнение эксперта

Корреспондент Агентства аналитической информации «Русь Православная» обратился к эксперту за комментарием по этому поводу.

Олег Зарубин, главный редактор интернет-портала «Русский Дозор»:
Увеличение «сил реагирования» НАТО, с одной стороны, наглядно демонстрирует то, что Запад не намерен снижать степень напряженности в мире и готов к дальнейшей демонстрации своих агрессивных намерений. Поэтому при таком недвусмысленном демарше понятно, что диалог с Западом не может опираться преимущественно на одни дипломатические усилия.

С другой стороны, рост военных сил альянса «аж до 30 тысяч» носит, скорее, пропагандистский характер аванса, призванного подогреть воинственные настроения у своих союзников-сателлитов. Особенно пояса младоевропейских вассалов,  потерявших чувство реальности в подстрекаемых «дядей Сэмом» непрерывных антироссийских истериках. Однако чувствующих ледяное дыхание северо-восточного соседа, терпение которого небезгранично, и понимающих иллюзорность гарантий своей опеки со стороны США, которые, как хорошо известно, очень любят воевать, вот только не своими руками.

Действительно, НАТО хорошо воюет лишь на расстоянии, прикрывая ракетами  свою основную технологию управления миром — проамериканские перевороты, которые Штаты научились печь, как опытная домохозяйка пирожки. А вот при прямом боестолкновении с противником в современной войне сама по себе численность «сил реагирования» НАТО в «целых» 30 тысяч штыков серьезной и решающей угрозы не представляет. Как справедливо заметил недавно в своем интервью депутат Госдумы Е.А. Федоров, мобилизация одного такого российского города, как, например, Челябинск, даст тысяч 100 человек.

Поэтому «сенсационный» рост войск НАТО – это всего лишь один из многих маркеров того, что Запад ощущает, как его монополярная модель мироустройства трещит по швам, и он готов мобилизовать на отстаивание своей гегемонии все новые и новые ресурсы, на поверку не такие уже бесконечные и грозные.